Машина, сделав крутой разворот, полетела в штаб вооруженных сил Северо-Восточной Федерации. У генерала оставалось двенадцать минут и сорок три секунды до того, как он будет вынужден прокомментировать полученные данные. Двадцать шесть ядерных взрывов на территории Балканского полуострова. Признаков, что это были тактические ракеты или снаряды, нет, а значит, вначале везде будут говорить о терактах. Балканский анклав этого не спустит. Простят ли они СВФ снова, если президент решит не вмешиваться? На это генерал не рассчитывал. Значит, взрывы начнутся уже в Европе. Но где? У тех, кого балканцы посчитают виноватыми в случившемся на их земле. Поддержит ли СВФ такое возмездие? Будет зависеть от его доклада о военном потенциале и резервах федерации. Генерал медленно выдохнул, понимая, что все его выкладки преждевременны до отчетов контрразведки, хотя горький привкус провокации на деснах говорил об обратном.

Полностью погрузившись в решение предстоящего конфликта, генерал забыл позвонить жене, которая будет ждать его еще несколько часов. Она воспримет отсутствие мужа совершенно спокойно, не позволив себе упрекнуть его ни словом, ни мыслью. За такое понимание он и любил ее все эти годы.

***

Генри Стоун читал сводку из западных районов о стремительном распространении чудовищной эпидемии. Он был уверен, что вызвавший ее вирус был рукотворным. Руководители каких ведущих мировых держав решились на это? Правительство Унитарии столько лет убеждало Европу в лояльности и полной поддержке их компаний в разработке полезных ископаемых на подконтрольной территории. И что теперь? Оставалась небольшая надежда, что ученые унитарии быстро расшифруют геном вируса и наладят производство блокатора, а потом и антивируса. Слухи о «новой чуме» распространятся по региону быстрее лесного пожара, и тогда начнутся волнения, которые они вряд ли смогут удержать под контролем. У немногочисленных европейских союзников сейчас хватает проблем с балканским конфликтом. Все рушится на глазах. Ему необходимо посетить зараженные территории, чтобы принять взвешенное решение. В такой ситуации по цифрам в отчетах этого сделать невозможно. Главное сейчас – не показывать волнения перед женой и дочерью.

Вернувшись вечером домой, Генри громко позвал Эмму и Мэри, которые уже должны были вернуться с прогулки.

– Милый, как на работе? – Эмма обняла его и сразу почувствовала подавленное настроение мужа, которое он прятал за улыбкой и энергичным тоном. – Что случилось?

– Пап, здорово, что ты уже вернулся! – Мэри спустилась по лестнице и тут же заметила во взгляде отца обеспокоенность.

– Пока ничего, но мне завтра рано утром нужно вылететь в Северный Кейп. Всего на пару дней, – он продолжал играть роль спокойного и уверенного в себе отца и мужа.

– На пару дней? – недоверчиво переспросила Эмма.

– Да, всего пару…

– Я с тобой! – уверенно произнесла Мэри.

– Ангел мой, что ты… там рутинная работа… тебе будет скучно… – перечислял стандартные отговорки Генри Стоун.

Он не хотел говорить, что там опасно, потому что это лишь вызовет лишние переживания. Но как долго он сможет скрывать правду? Пару часов? Может быть, уже сейчас его дочь, поднявшись в свою комнату, зайдет в сеть и увидит многочисленные фотографии заболевших. Они распространяются в информационном поле с такой скоростью, что цензор-алгоритмы не справляются. Техника явно проигрывает в скорости реакции людской панике.

– Я уже выполнила всю школьную программу, и мне нечего делать на занятиях, – напористо продолжала она. – Мам, скажи ему, что мне лучше полететь вместе с ним.

Эсмеральда посмотрела на мужа и, приподняв бровь, ждала, пока он скажет, что на самом деле происходит.

– Не смотри на меня так! – не выдержал Генри. – Возникли небольшие сложности на западе, нужно посмотреть.

– Лично? – настороженно спросила Эмма. Мэри подошла к отцу.

– Да, лично. Я быстро. Туда и обратно, – как будто извиняясь, произнес он. Но против двух пронизывающих взглядов обороняться было невозможно.

– Пап, я сейчас в сети посмотрю, – подняв небольшой коммуникатор, произнесла Мэри.

Он тяжело вздохнул, осматривая гостиную, в которой его застал этот непростой разговор.

– Вы должны поддерживать меня, а не пытать! – Генри демонстративно засмеялся, но его смешок больше походил на кашель обреченного.

– Я хочу тебя поддержать, а ты не берешь меня с собой! – сказала Мэри, взяв отца за руку.

– Когда я знаю, что вы здесь, в самом безопасном районе нашего города, я могу спокойно работать и делать то, что от меня требуется для блага нашей страны, – ответил он.

– Это понятно, но что происходит? – холодно спросила Эмма, взглядом давая понять, что заговаривать им зубы бесполезно.

– Эпидемия рукотворного вируса.

Эмма медленно опустила глаза. Она понимала, о чем идет речь. Она села на диван, за руку потянув мужа за собой. Мэри подошла к ним и пристально посмотрела на охваченных тревогой родителей.

– Я еду с тобой! – вновь повторила девочка.

Генри Стоун не сказал «нет», потому что это было бесполезно. Но идти у дочери на поводу он тоже не собирался.

– Все начнут волноваться, когда увидят тебя. Но если люди увидят, что ты прилетел с дочерью, это успокоит их. Это твой долг! И мой долг! – Пророк положила руки на колени Генри Стоуна.

Он смотрел в янтарные глаза дочери и не мог понять, почему в его сердце возникло желание согласиться на ее просьбу. Как политик политику она сказала все верно, но ведь они – отец и дочь. Ее слова – это не слова девочки. Неужели она так быстро повзрослела? В поисках поддержки он повернулся к жене, но в ее взгляде он увидел тот же немой вопрос: почему он не может просто отказать в этой опасной поездке?

– Поедем вместе, – Мэри повернулась к матери. – Мы должны это сделать! Я прошу вас!

Генри потер затекшую шею, напряженно думая над словами дочери. Все полетит в бездну, теперь он в этом уверен. Но, может быть, их поездка позволит выиграть время, даст остальным возможность подготовиться, чтобы удар о дно не был столь катастрофичным. Генри удивлялся, как изворотливо он ищет оправдания тому, на что несколько минут назад категорически отказывался пойти.

– Хо-ро-шо, – хриплым голосом согласился он. – Мы вместе полетим на запад.

Эсмеральда отшатнулась от мужа. Впрочем, она не собиралась ему перечить, потому что увидела, как дочь пристально смотрит на нее, почти приказывая согласиться с решением Генри. Мэри так хочет помочь отцу, что готова пожертвовать собой? В одном Эмма убедила себя: вместе пережить надвигающуюся бурю куда проще. Она хотела было сказать мужу о дополнительных мерах безопасности, но он опередил ее.

– Я сделаю пару звонков, чтобы подготовили борт побольше… и дронов побольше, – сосредоточенно произнес Генри. – Давайте просто поужинаем, завтра у нас тяжелый день.

Эмма спокойно пошла накрывать на стол, хотя ей не терпелось высказать все, что она думает по поводу этой безумной поездки. Мэри в это время провела ладонью по волосам отца и тихо сказала:

– Не бойся, я с тобой.

Она поцеловала его и крепко обняла, как будто в последний раз. За ужином родители выглядели подавленно, а дочь своим духом возвышалась над ними, подобно пику Кибо над саванной. Было видно, что ее не страшит происходящее в западных провинциях, и вовсе не по причине детской наивности. Она готова встретить любое испытание и преодолеть любое сопротивление. Ее бескомпромиссность можно было бы списать на причуды переходного возраста – но тогда как объяснить ту силу, что уже сейчас порой вскипала в ней? Сегодня эта сила вновь проявила себя. Раньше Мэри порой пугалась и отступала, но теперь она стремилась только вперед, и ее, казалось, уже ничто не могло остановить.

«Может, она действительно Пророк Всевышнего?» – спросила себя Эмма, когда позже, ночью прижималась щекой к груди мужа, ожидая утра.

***

Мэри смотрела на город через бронированное стекло военного вертолета. Сейчас она несколько по-другому наблюдала, как трущобы Йоханнесбурга заражают другие районы разрухой и человеческой жестокостью. Ей не терпелось спуститься туда. Почему на пути к служению Отцу приходится терпеть столь долгое ожидание?! Пролетевший дрон вспугнул эти мысли, заняв свое место согласно программе сопровождения лиц первого уровня. Девять дронов, окруживших вертолет, готовы были уничтожить любую угрозу. Новая директива позволяла атаковать любые цели, которые сочтут опасными офицер безопасности конвоя и конвоируемые лица. В трущобах дроны и раньше могли открывать огонь на поражение без разрешения оператора смены, но только по людям, в руках которых были замечены нелицензированные единицы оружия. Это ускорило процесс ликвидации преступных элементов. Правда, внедрение такого подхода, по мнению сторонников Генри Стоуна, могло сыграть и против системы безопасности – к примеру, если преступники вдруг вскроют какие-нибудь армейские склады. Военные, естественно, утверждали, что это невозможно, и все же людям осторожным это не казалось чем-то совсем уж нереальным. Пара десятков противотанковых гранатометов и управляемых снарядов – и банды смогут пробить такую брешь в обороне города, которую не получится быстро залатать.

Мэри не хотела разговаривать с родителями, но понимала, что так им будет легче.

– Красивые костюмы, – сказала она, проведя рукой по гладкой поверхности желто-красного комбинезона, на который надевался защитный костюм.

– Красивые? – Генри засмеялся. – Посмотрю на тебя после двадцати минут на улице, когда ты вся вспотеешь и будешь выглядеть, как мокрая мышь.

– Фу! – недовольно скривилась девочка.

Мэри вспомнила, как раньше реагировала на подобные отцовские сравнения, и произнесла привычную Генри фразу. С каждой минутой, приближавшей их к высадке в провинции Северный Кейп, прежде родные семейные радости и чувства становились для нее все более далекими. Как будто неведомая сила отрывала ее от обыденных земных привычек. Она была убеждена, что таков путь Пророка Всевышнего.

Мэри поняла, что они пересекли границу провинции, когда внизу показались блокпосты и многокилометровые очереди перед ними. Дроны и вертолеты пытались контролировать периметр. Стреляли ли они в нарушителей, оставалось для нее загадкой. Ее отец читал постоянно обновляемые сводки ситуации с распространением вируса. Прогнозы были неутешительные. Зараженные прибывали с такой скоростью, что даже без отчетов аналитиков было ясно: меньше чем через сутки все население Северного Кейпа будет инфицировано. Как сообщил исследовательский отдел, вирус передается через пресную воду и вызывает распад человеческих тканей, начиная с кожных покровов. В зависимости от иммунитета, летальный исход наступает в течении пяти–двенадцати дней. Когда эта цифра была озвучена, члены совета при премьер-министре Южно-Африканской Унитарии были в ужасе: этого времени хватит, чтобы зараженные добрались до всех провинций.

Было неясно, сколько зараженных уже в Йоханнесбурге, и не передается ли вирус воздушно-капельным путем. Всех вновь прибывших на данный момент выявляют и отправляют в карантин. Генри Стоун читал и слушал эти сообщения с омерзением. Если заразили западную провинцию, что может помешать заразить сразу и столицу? Наверное, когда правительство унитарии выдвинет мировому сообществу свои претензии, будут говорить, что вирус явился с соседних заброшенных территорий, которые пустуют после войны. А может, все же укажут место создания этой чумы, чтобы обрушить на творцов вируса свой праведный гнев.

– Сэр, приготовьтесь к посадке на площадку муниципалитета Кимберли, – сообщил пилот.

Что ж, настало время показать, что для него люди – это не просто цифры в отчетах. Но выдержит ли его сердце такое огромное количество человеческого страдания и боли? Он посмотрел на Эмму, которая тоже была напугана.

– Мэри, после высадки держись рядом, хорошо? – Генри с опасением посмотрел на дочь.

– Пап, я уже не ребенок.

«Совсем не ребенок», – пронеслось у него в голове.

Он посмотрел на дочь, и ему показалось, что за время полета она еще повзрослела. Она уже и на подростка не похожа – красивая юная девушка. Как такое возможно? Может быть, ему все это только кажется? Голос его дочери прозвучал безучастно. Сердцем Мэри уже была на улицах Кимберли. Ей казалось, что она уже сейчас готова выпрыгнуть из вертолета, чтобы поскорее помочь людям, которые нуждаются в поддержке Отца. Семья Стоун молча начала одеваться в защитные костюмы.

Мэр Панта Номейн, встречавший высокопоставленного представителя совета унитарии, был чрезвычайно удивлен, увидев рядом с ним жену и дочь. Удивление сменилось радостью: он бы тут же обнял их за такое участие, но протокол экстренной ситуации запрещал физический контакт, несмотря на защитные костюмы на всех участниках встречи.

– Как вы здесь держитесь? – спросил Генри Стоун.

– Милостью Божией! – ответил Номейн. Его голос казался клоунским из-за испорченного передатчика в защитном шлеме. – Я так рад… так рад, что вы не бросаете нас. Люди на грани. Даже мне не говорят, что происходит на границах провинции. Отдан приказ на ликвидацию нарушителей?

Генри промолчал.

– Ясно… ясно… ради общего блага… я понимаю… – мэр говорил сбивчиво, пытаясь собрать последние крупицы самообладания. – Я рад вашему визиту, но зачем вы здесь?

– Ради людей! – ответила Мэри.

Мэр еще больше удивился. Они вошли в здание муниципалитета. По пути Номейн объяснял ситуацию в городе: где держат больных, от недавно зараженных до умирающих, какие меры принимаются по предотвращению распространения эпидемии.

– Пап, нам нужно сразу к умирающим, – сказала Мэри, схватив отца за руку.

– Позже, ангел мой, – раздраженно ответил он.

– У них уже нет времени, а остальные должны знать, что их не оставят даже на пороге смерти, – спокойно произнесла Пророк, не замечая сопротивления отца.

Манера общения дочери менялась на глазах, и Эмма, стоя за спиной мужа, не могла понять, чего она боится больше – эпидемии в городе или перемен в дочери. Переходный возраст – вещь естественная, вырывающая взрослеющего человека из любящих родительских объятий для того, чтобы сделать его самостоятельным. Но в случае с Мэри эти изменения происходили неестественно быстро.

Панта Номейн замялся, нервно косясь на гостей, и Генри решил взять ситуацию в свои руки.

– Вы сказали, что часть умирающих находится здесь. Это же монастырь святой Терезы? – он указал на карту города.

– Да. Сестры обители сами вызвались разместить у себя пострадав… умирающих, – голос мэра дрожал. – Я бы не хотел, чтобы вы ехали туда. Мне хватило и одного раза, чтобы потерять всякую надежду.

– Хорошо, мы поедем без вас, – ответил Генри Стоун.

– Что же я за мэр… если не буду с-с-с ва-а-ами, – Номейн немного обмяк и заплакал. – Господи, хотя бы перед лицом смерти дай мне силы остаться человеком!

Мэри подошла к нему и погладила его по спине.

– Он не оставит нас, верьте в Его свет!

Мэр отрешенно посмотрел на девочку, и на его лице промелькнула гримаса разочарования, которую не смогло скрыть даже слегка запотевшее стекло защитного костюма.

Они все вместе отправились в монастырь святой Терезы в северной части города. Вертолет доставил их до места всего за пару минут, которых вполне хватило, чтобы оценить степень упадка в Кимберли: брошенные машины, разбитые витрины магазинов, безлюдные улицы и отдаленные крики людей. Часто попадались выгоревшие жилые здания. По словам Номейна, местные жители теперь нередко поджигали дома, сжигая запертых там зараженных заживо. Это совершенно не помогало остановить распространение вируса, но охваченные страхом сердца людей рождали все новые осколки общественного помешательства.

Вертолет сел перед монастырем на безлюдной площади.

«Кто вообще узнает, что мы были здесь?» – подумал Генри, но тут же увидел, как один из помощников мэра транслирует их в сети.

Они медленно вошли на территорию монастыря, и Эмму тут же чуть не вырвало от увиденного. Она облокотилась на стену, и лишь собравшись с силами, сумела заставить себя вновь взглянуть на монастырский двор. Здесь, на зеленой лужайке, раньше, наверное, мило беседовали местные прихожане и сестры обители. Теперь здесь лежали освежеванные вирусом тела, растекающееся кровавыми пятнами. Окровавленную плоть умерших не успевали убирать. Оставшиеся в живых сестры все свои силы отдавали уходу за теми, кто еще подавал признаки жизни.

Медленно продвигаясь внутрь двора, белые стены которого еще более подчеркивали кошмар происходящего, Генри заметил, что страдающие люди сохраняли ясность сознания до конца, как будто вирус разрушал нервную систему в последнюю очередь.

– Я проклинаю Тебя!!! – закричала лежащая на земле женщина, глядя в сторону монастырской церкви.

Мэри остановилась посреди дворика. Она закрыла глаза, пытаясь почувствовать, кому в этом гиблом месте помощь нужна сильнее всего. У стены под галереей, ведущей из настоятельского корпуса к трапезной монастыря, она заметила девочку, свою ровесницу. Подойдя к ней, она увидела, что волосы умирающей почти полностью слезли с кровоточащего черепа. Глаза, наполненные кровью, искали в окружающем мире способ отвлечься от боли. Она хотела бы смотреть на голубое небо, но кровля галереи скрывала его от детского взора. Сестры обители не могли перенести девочку, так как любое движение на терминальных стадиях вируса вызывало жуткие боли. Пророк села перед ней, и девочка посмотрела в ее янтарные глаза, ярко сиявшие даже через стекло защитного костюма.