Если говорить о смерти и жизни, а Марио Пьюзо (МП) начинает говорить о ней уже в заглавии, то не рискуют только покойники. Чем больше человек стремиться к контакту с жизнью, тем более уязвимым он становится.
Попробуйте в герметичном и надежном скафандре ощутить нежность поцелуя, биение крови в трепетной голубой венке, теплоту кожи. Нет правильных и неправильных поступков, есть твой выбор и его последствия. Но как хочется свой собственный выбор представить эталонным, истинным.
Не удивительно, что для того, кто вырос в приюте, как главный герой романа Джон Мерлин, «скафандр» часто представляется большей ценностью, потому что самый первый и важный человек, который должен был подарить веру в надежность и любовь этого мира, который должен был обеспечить защитой и напитать любовью, оказался совсем ненадежным. И весь мир теперь всегда будет нести отражение этой ненадежности. И риск, человек, убежденный в ненадежности мира, может выбрать только в критической ситуации, когда возникла угроза разрушения или потери его скафандра.
Если бы автор остановился на этой теме и развил ее, могла бы получиться другая, более интересная книга. Но автор самообманывается и невольно обманывает читателя. М.П. выбор скафандра приравнивает к магии Мерлина, который вынужден был провести в пещере тысячу лет, прежде чем заклинание против него, потеряет силу. То есть автор как бы говорит: «Я знаю истину. Вот такой выбор делают маги, а вот такой выбор делают и умирают дураки». Иллюзия о существовании правильного/неправильного выбора – это тоже иллюзия, которая помогает как - будто бы контролировать свою жизнь, то есть верить в надежность своего скафандра.
Но читатель чувствует этот самообман и для него пазл не складывается, так как фрагменты двух картинок не подходят друг другу. Даже если главный герой возьмет себе фамилию Мерлин, он не превратится в мага из мальчика, выросшего в приюте.
Для обоснования своего выбора не риска, а скафандра, М.П. подбирает на роль рискующих героев, вернее антигероев, не очень привлекательных персонажей. Заядлого классического игрока Калли, который в азарте может предать и друга и наставника, бросить на кон ради победы собственную жизнь. По сути, такого же ненадежного, как мать, которая способна оставить детей в приюте.
Писатель Озано, который слишком любил женщин, настолько, что… в общем то, что автор и Озано называют словом любовь, можно назвать еще и промискуитетным поведением.
На самом деле, что игровая зависимость, что промискуитет – это зависимости, а не самостоятельный выбор риска. То есть писатель ловко блефует. Отдаться зависимости – это не про риск быть живым. Бегство в карты, в секс, в борьбу за власть – это просто другие формы побега от жизни, от страха быть живым и рисковать. Но зато автор может убить своих героев и сделать вывод, что самый правильный выбор сделал Мерлин!
Брат Джона Мерлина, Арти, мог бы стать таким настоящим героем. Но его образ слишком безгрешен, как свет без тени, то есть лишен объема и жизни.
И все-таки Джон Мерлин мне нравился, пока был верным супругом. Но автор решил затронуть тему истинной любви и ее связи с сексуальной верностью. Но сколько бы раз автор не использовал слово любовь, сколько бы раз слезы и страдание не показывались на лице Джанель, мое сердце не откликалось. Я читала про встречи Мерлина и Джанель, про их притяжение, их обиды, непонимание друг друга, а из-за моего плеча смотрел доктор Равик из «Триумфальной арки» Ремарка. Я попробовала вставить образ своего любимого героя в эти сцены про «любовь». Он оставался, сцены рассыпались. Тогда я просто села и сыграла с Равиком в шахматы. Шахматы гораздо лучше помогают понять страдания человека, чем сто раз повторенное «любовь».
...И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, -
Знай, что от сердца - голова есть,
И есть топор - от головы...(Цветаева).
Вот шахматы для меня – это символ головы, когда сердце разрывается.
Про этот классический треугольник из женатого мужчины, жены и любовницы писать много не буду. Для меня – это не про любовь. Это про неразрешенные внутренние конфликты всех участвующих в нем лиц.
А автор делает еще такой хитрый финт. Он впутывает своего героя в этот треугольник, а потом голосами его близких сообщает, что Джон Мерлин изменился в лучшую сторону. Раньше с ним было очень нелегко рядом долго находиться, а теперь все по другому. То есть верные мужья – это априори такие тяжелые зануды, и только связи на стороне могут их исправить! Блестящий пассаж…
Самая сильная тема в книге, самая удавшаяся – это экономико-политическая, если вам интересны эти вопросы. Автор пишет о взаимосвязи экономических интересов и политики. «Бизнес» Джона Мерлина, построенный на взятках за сокращение срока службы, процветает и он замечает, что
Теперь я прекрасно понимал крупных промышленников и генералов, постоянно твердивших об угрозе национальной безопасности. Если она сходила на нет, я вновь оказывался за чертой бедности. Не то чтобы я хотел новой войны, но меня разбирал смех при мысли о том, что от моего так называемого либерального отношения к международным проблемам не осталось камня на камне. Мне уже не хотелось сближения России и Соединенных Штатов, во всяком случае в обозримом будущем.
Не удивительно, что этот роман М.П. не настолько известен как Крестный отец или Сицилиец. Он слабее их. Поэтому если вы начали знакомство с М.П. с этого романа, не спешите принимать окончательное решение, что это не ваш автор.
