Глава седьмая

В день шестнадцатилетия Мари Лесье сдавала теорию пилотирования межзвездных кораблей. Экзамен проходил в просторной аудитории, обстановка которой имитировала капитанскую рубку корабля класса «звезда-звезда». Каждый студент выходил на мостик, отвечал на вопросы искина и решал задачи управления кораблем в стандартных и нестандартных ситуациях. Мари долго готовилась к этому экзамену. Вопреки советам мамы Вероники и ее рассказу о «предназначении» дочери Мари желала получить диплом пилота. Это было ее мечтой, ее целью с тех пор, как ей исполнилось восемь, и они с классом летали на экскурсию на крупный военный «линкор». Тогда Мари впервые оказалась в капитанской рубке и увидела, как быстро и оперативно капитан Линс раздает команды и реагирует на сообщения искина и своих помощников. Линс казался ей великим и могущественным, как Призраки, которых она никогда не видела, но о которых им рассказывал учитель.

– Лесье, ваша очередь! – прозвучал голос искина, и Мари вышла на мостик.

Задания шли друг за другом. Времени на раздумья было немного, счет шел на секунды. Мари четко ответила теоретический блок, но, когда искин перешел к практическим задачам, все пошло наперекосяк.

– Корабль попал в метеоритный поток, наружная обшивка повреждена. Гипердвигатели не работают. Ваши действия.

– Включаю маневровые двигатели, меняю траекторию, выхожу из метеоритного потока, затем возвращаюсь на первоначальный курс.

– Маневровые повреждены. Ваши действия.

– Включаю защитное поле. Занимаюсь ремонтом. Выхожу из метеоритного потока. Возвращаюсь на первоначальный курс.

– Нападение превосходящих сил противника. Запуск ракет. Гиперпрыжок невозможен.

– Включаю защитное поле. Запускаю маневровые двигатели. Уклонение. Выход на субсветовую.

– Корабль захвачен противником. Рубка недоступна. Настройки искина изменены. Весь экипаж арестован и закрыт в камерах с силовым ограждением.

– С помощью резервных паролей ищу пути обхода новых настроек искина. Взламываю защиту, подчиняю искин, выключаю силовое поле. Возвращаю корабль под свое управление.

Мари отвечала быстро и четко. Ее мозг активно работал, искал варианты ответа, выбирал лучший. Она была напряжена и собрана. От того резко вздрогнула, когда голову пронзила острая боль. Мари зажмурилась, пытаясь избавиться от боли, и вдруг осознала, что все, что она помнила до этого момента – ложь, неправда. В ее голове всплывали куски других воспоминаний. И не только ее, Мари Лесье, но и чужих, древних, никак с ней не связанных. И звали ее по-другому. Марией Березкиной.

Не до конца понимая, что делает, она спустилась с капитанского мостика и направилась к выходу.

– Ваш экзамен еще не закончен. Назовите причину, по которой вы покидаете аудиторию, – в голосе искина проскальзывали ноты недоумения.

– Семейные обстоятельства, – не оборачиваясь, ответила Мари и вышла в коридор.

Она не помнила, как выбралась на улицу, села в станционный поезд, который перевозил пассажиров с одного конца Маяка на другой. Перед глазами мелькали улицы, здания, толпы людей. Мари напряженно смотрела в окно и думала, думала. Так вот что имела в виду мама! Коллективные воспоминания. Ген памяти. Воспоминания, которые к ней лично не имеют никакого отношения, но чрезвычайно важны для человечества. И которые она, отныне Мария Березкина, должна сберечь и использовать, чтобы найти оружие против Призраков. А для этого ей нужно отыскать других таких же «агентов Ковчега» и вместе с ними отправиться на Землю.

Мари вышла на своей станции и уверенно зашагала по алюминиевому тротуару в сторону своего дома. Она задумалась и не сразу заметила, что тихая улица, где они жили с мамой, непривычно запружена людьми и транспортными капсулами. Дома на Маяке строили из алюминия, который добывали на одной из лун Кроноса. Наружные и внутренние стены обшивали композитным материалом, негорючим и стойким. Больше всего на Маяке боялись пожаров, от того каждый житель с малых лет учил правила пожарной безопасности, и знал, что за нарушение последует суровая кара. Вплоть до выселения.

Дом Лесье был трехэтажный, с разными входами в каждую квартиру. Мари и ее мама жили на втором этаже, куда можно было подняться на гравиплатформе. Мари двигалась сквозь людской поток и, задрав голову, смотрела на свою дверь. Сейчас возле двери висела медицинская капсула, и андроиды медпомощи вытаскивали носилки в прозрачном коконе. Мари бросилась вперед, расталкивая зевак, вгляделась в тело на носилках. И в ужасе замерла. Она узнала свою маму. Она сорвалась с места и побежала к дому.

– Стойте! Куда вы увозите мою маму? Что с ней случилось?

Возле дома стоял андроид – медик с застывшим взглядом голубых глаз. Он посмотрел на Мари – в одном из глаз загорелся красный огонек – сканер, и сухо ответил:

– На гражданку Веронику Лесье напали. Два выстрела в голову из станнера. Смерть наступила от кровоизлияния в мозг.

– Как напали? – отшатнулась Мари.

– Неизвестный узнал код вашей квартиры, проник внутрь и напал на гражданку Лесье, – без тени эмоций отчеканил андроид.

– Но она выживет? – Мари, казалось, не слышала сказанного ранее. – Вы же вылечите ее. На Маяке один из лучших медицинских комплексов в галактике.

– Это невозможно. Мы не возвращаем к жизни умерших людей.

Андроид бросил на Мари пристальный взгляд и зашагал к аэроциклу, который сопровождал медицинскую капсулу. Вскоре медкапсула с телом Вероники Лесье и два аэроцикла сопровождения поднялись в воздух и улетели в ту же сторону, откуда только что приехала Мари.

Сердце Мари стучало, как заведенное. Казалось, еще немного – и оно сломает ребра и вырвется из груди. Она встала на гравиплатформу, приложила ладонь к ключу—сканеру и поднялась в свою квартиру. Здесь было тихо и пусто. В гостиной, где, видно, убийца настиг маму, царил небольшой беспорядок. Диванные подушки были небрежно сброшены на пол. Рядом рассыпались осколки любимой маминой вазы из оссерийского хрусталя, зеленого, с голубыми крапинками. Мари наклонилась, подняла один осколок и зачем-то убрала в карман. Вышла из гостиной и направилась в свою комнату. Мари не знала, как будет жить сейчас, когда внезапно потеряла маму и осталась одна. Денег у них немного – мама работала, но заработка едва хватало на жизнь. Значит, Мари придется искать работу. И пилотом ее не возьмут – ведь она не сдала сегодняшний экзамен. Остался еще один – практика пилотирования больших космических кораблей. Задержаться в Академии и сдать экзамены?

Мари присела на свою кровать – та мягко прогнулась, обтекая формы тела девочки. Что же делать? Мари смотрела на большое, во всю стену, голографическое фото, где они с мамой стояли на розовом пляже планеты Сарпенс и радостно улыбались. На маме смешная юбка, сплетенная из мягкой травы чаури, шляпа с широкими полями и бусы из голубых кораллов. Мари в шортах и майке, худая, загорелая. И счастливая. На глаза Мари навернулись слезы. Она попыталась сдержаться, всхлипнула пару раз, наконец, не выдержала и зарыдала в голос.

Слезы текли по ее щекам, капали на белый парадный костюм, она вытирала их пальцами и продолжала рыдать. Все было так плохо без мамы, будто из груди вырвали огромный кусок сердца, и нечем было заполнить эту пустоту. И впереди ее ждало лишь одиночество. Мари крепко зажмурилась, пытаясь представить, что все случившееся – сон, фантазия. Что она очнется, и мама крикнет ее с кухни – позовет обедать. И они будут есть флипы – маленькие голубые пельмешки из рыбной муки, а потом сядут смотреть кино о приключениях храброй Джасинды Рэй. И будут шутить и смеяться. И загадывать, что случится дальше, куда повернет сюжет фильма. И мама, как всегда, победит.

Мари полностью погрузилась в радостные воспоминания и не сразу расслышала резкий свист. Она вздрогнула, подняла голову – свист доносился из гостиной. Девочка встала и на цыпочках вышла в коридор, оттуда заглянула в гостиную. Стена, которая выходила на улицу, и которую было не открыть без взлома кода доступа, светилась красным и плавилась на глазах. А сквозь истончившуюся стену виднелись очертания двух крепких фигур со станнерами в руках. Мари почувствовала, как в крови забурлил адреналин страха. Она ринулась в свою комнату и принялась собирать вещи. Схватила сумку на гравиподушке, отшвырнула в сторону – сумка плавно опустилась на пол. Мари подтянула к себе небольшой наплечный мешок, побросала туда какую-то одежду и выскочила в коридор.

Из квартиры было два выхода. Один в кухне – хозяйственный, по которому в дом поднимали покупки. Мари подбежала к стенке-двери, приложила ладонь – стена расползлась, открыв проход. Мари выбралась на узкий балкончик, бросила взгляд на замершую внизу гравиплатформу, нахмурилась, вдруг присела и резко прыгнула вниз. Не слишком высоко, да и на физподготовке они и не такое делали. Мари спружинила на полусогнутые ноги, подхватила ремешок сумки, глянула в сторону расплавленной стены, против которой висел аэроцикл, и бросилась бежать по улице. Народ постепенно рассосался, и шаги Мари в тяжелых ботинках с магнитами гулко шлепали по алюминиевому тротуару.

Остановилась она лишь через пять кварталов, оглянулась – погони не было. Мари быстро огляделась. Она находилась в рабочих кварталах, где селились самые бедные граждане Маяка. Поблизости была забегаловка, из которой тянулись резкие, острые запахи. Мари нервно сглотнула – рот наполнился слюной. Она вспомнила, что с утра ничего не ела. Утром завтрак ей, как всегда, подала мама. Глаза девочки вновь наполнились слезами. Она решительно поджала губы, толкнула хлипкую дверь и вошла в заведение.

Здесь не было пищевых автоматов, как в закусочных в Академии. Где из стандартного набора биоэлементов за считанные минуты создавались блюда. У грязной барной стойки виднелся человек. В потертом комбезе, перчатках, обтягивающих руки. Лицо бармена было серым, будто присыпанным пылью, а глаза, темные и мрачные, уныло глядели на скудных посетителей, склонившихся над тарелками с едой. Мари подошла к стойке, прочитала короткое меню на бледной, дрожащей голограмме и громко кашлянула:

– Черную лапшу и напиток без сахара.

– Два балла, – пробурчал хозяин заведения. На Маяке вместо галактических юнитов расплачивались баллами. Мари нахмурилась, вспоминая, сколько баллов осталось на ее счете. Каждый месяц после зарплаты мама переводила ей небольшую сумму – на обеды и мелкие расходы. Мари приложила ладонь к терминалу оплаты и с тоской глянула, что после оплаты лапши у нее осталось всего сто пятьдесят баллов.

Мари взяла коробку с лапшой и села в дальний угол возле круглого окна – чтобы видеть улицу. Она до сих пор боялась погони. Наверняка к ним в дом вломились те же люди, которые убили маму. Что им понадобилось? Мама все равно мертва. Лапша медленно остывала в картонной коробке. Мари смотрела в окно невидящим взглядом и не знала, что делать дальше. Она сбежала из дома. Возвращаться туда опасно. Вдруг убийцы будут ее караулить. Денег у нее, как воздуха в космосе, и ночевать ей негде. Разве что сидеть до утра в этой забегаловке. Если не выгонят.

За окном постепенно смеркалось. Суточный цикл на Маяке был равен земному – двадцать четыре часа. И освещение соответствовало времени. На часах было восемь. Искусственные солнца – осветители постепенно приглушали яркость, уступали место мягкому вечернему свету. Улицы заполнялись людьми. Рабочие спешили домой, в забегаловки, собирались в компании – пропустить стаканчик в баре или поиграть в карты. Матери вели детей из садов и школ. Старики выползали на улицу и рассаживались на узкие гравискамейки, чтобы посудачить о станционных новостях и перемыть кости соседям.

Мари печально вздохнула и принялась есть остывшую лапшу, которая на вкус была, как моченый картон и совсем не походила на вкусную и ароматную мамину еду. Рядом за столик уселись двое в черно-серебристой форме космофлота системы Сириус. Корабль из этой системы уже неделю томился в доке Маяка на обслуживании. Мари не раз видела обзорные сводки с палуб корабля, смотрела, как идет проверка систем, как чистят и меняют фильтры, смазку. Тестируют работу двигателей. Сирианские корабли были одними из лучших и надежных в галактике. Мари даже мечтала: как было бы здорово стать членом экипажа такого корабля.

Один из «сирианцев», худой, с гордой посадкой головы, похожий на офицера, поставил перед собой полную тарелку голубых клецек из рыбной муки, взял тонкую палочку и принялся насаживать на нее одну клецку за другой.

– Через неделю выходим с Маяка и идем в систему Волос, – сказал он, не переставая жевать.

– В последний раз я был на Кьюджее пять лет назад. Отправился в Сароменту – город развлечений, и меня там обобрали, как последнего идиота. Больше я за борт ни ногой.

Собеседник худого был невысоким, круглым, похожим на шар с ногами. Черно-серебристый мундир настолько туго обтягивал его живот, что казалось, еще немного – и прочная ткань треснет и разорвется на куски.

– Мы успеем заглянуть в бар – посмотреть игру? – худой доел свои клецки и хмуро глядел, как его спутник медленно ковыряется в огромной тарелке густого черного супа.

– Если опоздаем на борт, придется заплатить штраф. Наш кэп – сущий тиран. Только и знает орать и выдумывать новые штрафы. Скорее бы закончить рейс. Второй с ним я точно не выдержу.

Покончив с едой, они встали и шустро направились к выходу. Мари вдруг, не раздумывая поднялась и украдкой последовала за ними. Она поняла, что сделает. Во время техобслуживания кораблей на станции попасть внутрь было проще обычного. Достаточно раздобыть пропуск одного из поставщиков, которые ежедневно пополняют запасы для рейса. Она знала, что на Маяке крупных поставщиков для кораблей класса «звезда—звезда» всего два. Осталось выяснить, кто из них делает поставки на сирианский корабль – и полдела сделано.

Мари ненадолго позабыла о своем горе и об отчаянном положении, в котором оказалась. Если все получится – утром она будет на борту сирианского корабля. Проберется в технический отсек и нелегально попадет на планету Кьюджей. А уж на Кьюджее для пилота-недоучки работа найдется. Мари читала в инфонете, что пиратский флот неуклонно растет, а пилотов с «академией» постоянно не хватает. При мысли, что скоро она сможет пилотировать огромный корабль, Мари резко вздрогнула и неожиданно улыбнулась. Земля подождет. Сначала нужно позаботиться о себе.