Цитаты из книги «Литература в школе. Читаем или проходим?»

Тем, кто, пожав плечами, спросит: «И что?», отвечаю – а вот что: каждый год 22 июня, сразу вслед за выпускным балом, в России сильно пополняется тот слой общества, который лишен, частично или полностью, второй после родного языка общенациональной связки: культурного наследия.

Итак, надо бы стремиться к тому, чтоб окончившие школу-одиннадцатилетку – умели мыслить. Не шли на поводу у демагогов; не приучались ненавидеть других людей. Не торопились в моральных оценках. Критически относились как к всеобщему одобрению, так и к всеобщему осуждению. – При чем тут мы? – воскликнут учителя литературы. Очень даже при чем. Потому хотя бы, что, похоже, – БОЛЬШЕ НЕКОМУ.

Формирование внутреннего мира человека, а не «сильного государства» – вот задача русской классики. И с ней она в высшей степени успешно справляется – дайте только ей дотянуться до подростка.

Великая литература открывает нам это ярче, чем реальность нашей собственной жизни.

«Преступление и наказание» (как и «Идиот») открывает читающему роман, что можно осуждать преступление, но сострадать преступнику.

Выяснилось, что такое может происходить на пересечении эмоций, стресса и памяти. «…В некоторых ситуациях самые сложные участки нашего мозга перестают обрабатывать информацию – их захватывает в заложники другая часть памяти, примитивный кусок серого вещества, не изменившийся со времен динозавров, невнимательный, неаналитический, упертый, да просто тупой…». Исследователь обнаружил путем многих экспериментов на животных: «Стресс – внезапный или хронический – ослабляет участки мозга, функционирующие на более высоком уровне, и делает их беззащитными перед напором угрюмо-доисторических…». Память в этих важных участках памяти стирается — «как компьютерная программа, пораженная вирусом. И если вовремя не произойдет перезагрузка – ребенок заплачет, жена напомнит, – то этот кусок памяти может просто исчезнуть». Да, таков XXI век. Мобильные телефоны сохраняют родителям нервы – можно в любой момент узнать, где ваш ребенок. И та же техника играет губительную роль – отвлекая человека за рулем и от внимательного наблюдения за дорогой, и даже от мыслей о собственном ребенке в машине за твоей спиной…

«Наша память – это машина, и она несовершенна. Сознание приоритезирует все происходящее по степени важности, но на клеточном уровне память этого не делает. Если ты способен забыть мобильник, ты потенциально способен забыть и ребенка».

Известный американский писатель (дважды лауреат престижной Пулитцеровской премии) Д. Вайнгартен глубоко и пристально занимался гибелью детей, забытых на жаре в машине – то есть тем, что происходит в США примерно 15–25 раз в год[61]. Его анализ показал, что для трактовки трагедии как небрежности по отношению к приемному ребенку, да еще с подчеркиванием, что к российскому, – нет оснований. Дело гораздо сложнее. Страшное событие чаще всего оказывается весьма далеким от беспечности, тем более – от злого умысла.

Говорила в советское время Инна Соловьева, замечательный театровед: «Советская власть играет с нами в русскую народную игру:   – А мы просо сеяли-сеяли! – А мы просо вытопчем-вытопчем!

Во-первых, предложенное ранее чтение вслух на уроках, при котором один читает, другие (предполагается) следят по печатному тексту (или на экране). Таким образом будет возобновлено внимание всех одноклассников (а не только книгочеев) к внешнему облику произносимых слов. Во-вторых, на каждом уроке литературы писать два-три (четыре-пять) слова на доске – под предлогом пояснения их значений. Примерно так, как предлагают авторы «Литературы» для 7 класса (Э. Э. Кац и Н. Л. Карнаух) после чтения «Размышлений у парадного подъезда»: «Объясни значение слов, словосочетаний и фразеологических оборотов: прожектёрство, холопство, пилигримы, лепта, останки, похоронная лепта…»[59]. Я только добавляю непременную запись объясняемых слов на доске. В-третьих, также на каждом уроке (выхода иного нет! Пока не изменим преподавание радикально) вызывать к доске двух учеников и диктовать им по одной короткой фразе из прочитанного. Один пишет – остальные следят за написанием… Второе и третье должно занимать не более пяти-шести минут. Польза – уверена – немалая. Выход-то надо искать!