‒ Ну, ты всё, закончил? Я могу доложить о результатах разведки?

‒ Валяй, ‒ сухо ответил я.

Зоран стянул с плеча рюкзак и, порывшись в нём, извлёк на божий свет горсть круглых предметов.

‒ И что это? ‒ скрывая интерес, спросил я.

‒ Орехи ‒ самые настоящие! Попробуй…

‒ Спасибо, не хочется. А ты, догадываюсь, уже ими позавтракал. И не боишься?

‒ Нет. А.Н. в них признаков яда не обнаружил.

А. Н. ‒ автономный нормализатор. Хорошо хоть Зоран, прежде чем совать в желудок неизвестный плод, решил воспользоваться этим прибором.

‒ Ален, ты должен увидеть этот сад. Деревья растут рядами, будто кто-то их специально посадил. Понимаешь, куда я клоню?

‒ Тебя всегда интересовали инопланетные формы жизни…

‒ А здесь они явно присутствуют! И если наши сканеры ничего не засекли ‒ это не значит, что их не может быть! ‒ Зоран пылал азартом. ‒ Пошли!

‒ Сначала свяжемся с нашими.

Пока я пытался выйти на связь, Зоран с беличьей ловкостью расщёлкал все орешки. На связь выйти не удалось. Возможно, помехой служили горы или холмистый рельеф местности.

‒ «Шёлковый Путь», я «Странник» приём…, ‒ последний раз произнёс я и, выждав паузу, отключил прибор связи. Затем повернулся к приятелю. ‒ Идём, посмотрим твой сад. Но к вечеру мы должны вернуться на корабль

‒ Есть, шеф!

Часа через два мы оставили далеко горы и оказались на вершине каменистого холма, с которого открывался дивный вид: синие реки, квадратные разноцветные участки земли, напоминающие поля и одиночные чёрные скалы. Ландшафт очень напоминал земной.

‒ Знаешь, я было решил, что мы приземлились на Землю, ‒ признался Зоран.

‒ И что же тебя убедило в обратном?

‒ Взгляни левее. Ты видел над Землей вон ту голубую планетку? Что-то подсказывает, что это не Луна.

У самого горизонта действительно был виден голубой шарообразный объект. На фоне тёмно-синего неба он напоминал луну.

‒ Ночью эта планетка была оранжевой, ‒ уведомил я.

‒ А ближе к рассвету стала желтой. Ты заметил какие высокие здесь деревья? Все как на подбор.

Зоран начал спускаться с холма, вынуждая меня следовать за ним.

‒ Так это и есть тот самый сад? ‒ спросил я, останавливаясь вместе с приятелем перед входом в странный бесконечно высокий лес.

Лес встретил нас безмолвием. Тишина была такой, что мороз пробегал по спине.

‒ Жуть, правда? ‒ поинтересовался Зоран.

Я кивнул и на всякий случай проверил заряжен ли бластер, желая заранее приготовиться к возможным неожиданностям.

Деревья казались вполне обычными, если не обращать внимания на их рост. Круглые зелёные листья и грозди орехов, свисающих с ветвей. Одна странность бросалась сразу в глаза: деревья росли ровными рядами, между которыми десятиметровое пространство, лишённое всякой растительности, будто это дорожки для тех, кто их посадил.

Мы вошли в лес. Я смотрел под ноги и по сторонам, надеясь увидеть чьи-нибудь следы. Но ничего, кроме торчащих из земли чёрных бугорчатых корней. Даже сухих листьев или веток не было под деревьями. Всё больше складывалось впечатление, что за садом кто-то очень тщательно ухаживает.

‒ Не нравится мне это, ‒ сказал я. ‒ Я чувствую здесь себя муравьем, который не видит человека, но догадывается о его существовании.

Зоран подпрыгнул и сорвал гроздь орехов

‒ Будешь?

‒ Нет. Ешь сам. Сначала хочу посмотреть, как они скажутся на тебе.

Зоран, смеясь, произнёс:

‒ Ты ведь меня пристрелишь, если я внезапно стану страшным чудовищем?

‒ Не болтай чепухи!

‒ То есть… нет? ‒ огорчился он. ‒ Оставишь меня здесь одного до конца жизни питаться орехами?

‒ Тебе же нравятся орехи.

Зоран был на голову выше меня, и он с лёгкостью дотягивался до нижних ветвей деревьев, и срывал орехи. Я долго не решался последовать его примеру. Мы шли, болтая о всякой ерунде и смеялись. Наши голоса звонким эхом разносились по лесу. Чем глубже в него мы погружались, тем веселее нам становилось. Приятная лёгкость и спокойствие охватили меня, словно я накурился наркотической травки. Прочь отступили тревоги и сомнения. Поскольку на приятеля орехи плохим образом не сказывались, я осмелился и тоже сорвал гроздь орехов. Правда, мне пришлось изрядно взмокнуть, прежде чем я дотянулся до веток дерева. Но орехи мне понравились. Они были сладкие и хрустящие. Ничего похожего в своей жизни прежде мне есть не приходилось.

Хохоча над очередной глупой шуткой, мы вышли из леса и оказались на поле с высокой пожелтевшей травой.

‒ Посмотрим, что там? ‒ предложил Зоран, указывая вдаль.

‒ Пойдём, ‒ охотно согласился я.

‒ А на обратном пути орехов для наших наберём, а то эти суррогаты уже порядком надоели.

В поле гулял ветерок. Растения словно шептались, навевая тревогу. Приятность и лёгкость постепенно куда-то испарились.

‒ Заметил, здесь растения тоже только одного вида, ‒ обратил внимание Зоран. ‒ Никаких сорняков.

‒ Только не спеши с выводами.

Только я это сказал, как заметил сбоку от себя в сотне метров движение травы, будто кто-то полз.

‒ Смотри… ‒ я дёрнул приятеля за рукав.

Мы остановились.

‒ И сзади… ‒ тревожно произнёс он.

‒ И там…

Мы принялись лихорадочно оглядываться по сторонам.

‒ Дождались, ‒ буркнул я. ‒ Внеземная форма жизни! Зоран, ты приготовил плакат с надписью: «Мы пришли с миром»?

Зоран многозначительно хмыкнул.

Мы торопливо зашагали к границе поля. А потом заметив, что существ, преследующих нас, становится больше, наши нервы сдали и мы бросились бежать.

Вскоре мы миновали поле и оказались на тёмно-коричневой земле. У нас появился шанс увидеть преследователей, которые вот-вот выйдут со стороны поля.

Мы остановились, ожидая их появления. После долгого космического полёта наши тела не успели восстановиться должным образом, и даже небольшая пробежка отозвалась усталостью. Но кроме этого мы несли с собой баллоны с кислородом, которые пока нам не пригодились, рюкзаки с оборудованием, да и сами костюмы с сапогами и шлемом добавляли неудобств.

‒ Может они не выйдут? ‒ с надеждой проговорил Зоран.

‒ Кто их знает…

Мы начали пятиться, не спуская глаз с границы поля, а наши руки крепко сжимали бластеры.

‒ Такое чувство, будто за нами следят, ‒ сказал я.

‒ У меня тоже.

И вдруг мы их увидели… Это были двуногие существа в колючей шкуре со звериными мордами, в половину человеческого роста. Они не спеша выходили из поля и их становилось больше. Их облик напоминал мне ежей. И идти на контакт никому из нас не захотелось.

‒ Бежим, от них не отстреляешься! ‒ в ужасе произнёс Зоран. И дал такого стрекоча, что я едва за ним поспевал.

Мы бежали, понимая, что против такой армии нам не устоять. Чем дольше продолжалось преследование, тем чаще мы оборачивались назад и отстреливались в слабой надежде напугать колючих существ. Но лазер не причинял им видимого вреда и даже не останавливал их шествие ни на секунду. Зоран сокрушался, что не прихватил с собой бомбомет. Мы всё чаще спотыкались и падали, раздирая о камни свои костюмы.

Сначала мы скинули рюкзаки, а поскольку воздуха для дыхания нам стало не хватать, начали дышать кислородом через маски.

Солнце пекло нещадно.

Я отстегнул шлем, навсегда избавившись от него. А когда упал в очередной раз, выронил бластер и с тоской посмотрел, как он катится вниз по холму к ногам подступающих существ.

‒ Скорее вставай, ‒ Зоран помог мне подняться, ‒ забудь о нём, ‒ и вдруг заметил, что я прихрамываю. ‒ Что с тобой?

‒ Подвернул, кажется, ничего я справлюсь.

‒ Здесь даже негде спрятаться, ‒ в голосе Зорана послышались отчаянные нотки.

Потом мы избавились по одному баллону и бежали почти налегке. Трудно сказать сколько нам удалось пройти километров. Мы рассчитывали, сделав круг вернуться на корабль, и уж там дать должный отпор преследователям.

‒ Скоро я упаду и не встану, ‒ с трудом проговорил Зоран.

‒ Ну, ты же умный, Зоран, придумай что-нибудь.

Моё горло пересохло. Страшно хотелось пить. Чтобы напиться, надо было достать фляжку из рюкзака, а это значит сделать остановку, что противоречило моему инстинкту самосохранения.

Теперь мы бежали, поддерживая друг друга и почти не оглядывались. Мы и так знали, что существ вокруг нас несметное количество. Мы слышали за собой их шуршащие шаги.

Зоран сбросил последний баллон, простонав:

‒ Я больше не могу…

‒ Держись, Зоран. Ты же не позволишь им себя съесть.

Потом от запасного баллона избавился я.

Мы поднимались и поднимались по холму вверх. Камни под ногами сыпались вниз. Мы даже не бежали, а скорее ползли на четвереньках. Нами руководил лишь инстинкт самосохранения. Существа подходили к нам всё ближе, и постепенно обложили со всех сторон.

Кусок бурой скалы стеной преградил нам путь. Мы доползли до него и рухнули без сил. Шорох шагов преследователей прекратился. Но ненадолго. Едва они стали приближаться, мы поднялись с земли и, не сговариваясь, начали собирать перед собой камни, и дождавшись, когда расстояние сократиться до тридцати шагов, стали их кидать.

‒ Пошли прочь, мерзкие твари! ‒ Зоран подбадривал себя грозными выкриками. ‒ Что Землянина на зубок попробовать захотелось? Вот вам, получайте!

Камни отскакивали от их колючих шкур, но они были последней нашей надеждой.

‒ Смотри, остановились, ‒ обрадовался я.

Зоран встал в полный рост, покачивая в каждой руке по камню. Но вдруг вздрогнул и начал падать. Камни выпали из его ослабевших рук.

‒ Зоран, что с тобой? ‒ испугался я, едва успев поддержать его.

Он что-то прохрипел. И я увидел, что сбоку из его шеи торчит чёрная треугольная игла.

‒ Твари!.. ‒ разозлился я, резким движением выдернув её. Зоран сразу обмяк и потерял сознание. ‒ Зоран! ‒ закричал я. ‒ Очнись!

Но попытки привести его в чувство были бесполезными.

Потом я что-то кричал, посылая проклятия в адрес чёртовой планеты и её обитателей, и удивился, когда вслед за тонким свистом ощутил в шее острую боль.

‒ Уроды! ‒ я с яростью вырвал из шеи иглу и с ещё большим остервенением принялся кидать камни. ‒ Не возьмёте!

Внезапно я задохнулся, перед глазами поплыли цветные круги, и падая, почувствовал в голове отголоски тупой боли, когда она стукнулась о землю. Пальцы ещё некоторое время продолжали сжимать камни, но потом они разжались, и камни с грохотом покатились вниз. А сознание провалилось в бесконечную чёрную пустоту…

***

Я очнулся, лёжа на груде листьев. Над головой светило солнце. Я долго не мог вспомнить кто я, а когда память вернулась, вскочил, окликая приятеля:

‒ Зоран, ты здесь? ‒ и обнаружив, что вокруг меня только серые стены, воскликнул: ‒ Боже… где это я?

Я принялся ходить вдоль стен, разыскивая выход из каменной ловушки. Но я быстро устал и отчаялся. Мне так и не удалось найти выход. Я словно находился в жерле вулкана и выход был только один ‒ вверху. Да, вот только стены гладкие и по ним без специальных приспособлений не взберёшься. И высота с трёхэтажный дом.

Я опустился на холодный каменный пол, утешая себя мыслью, что не всё так плохо. Ведь я жив. Мёрзну, правда, немного, но это нестрашно. Голоден как зверь, но вполне могу потерпеть. Ещё пить хочу, горло пересохло, но было бы хуже, если бы я вообще ничего не хотел. Я был уверен, что очень скоро о себе дадут знать те, кто меня здесь оставил. И запретил себе думать, что меня здесь оставили умирать.

Вскоре меня сморил сон.

Проснувшись, я заметил, что солнце скрылось за пределами каменной ловушки, и только верхняя часть левой стены освещалась его лучами, а всё остальное погрузилось во мрак. По-прежнему я был один. Но… внезапно мой взгляд привлёк белый волнистый предмет. От волнения лихорадочно забилось сердце и моё дыхание участилось.

Значит, кто-то приходил сюда, пока я спал! И, возможно, здесь есть потайной ход!

Я подошёл к оставленному кем-то предмету. Это была треугольная створка раковины с треугольным дном до краев наполненная прозрачной водой. На дне её плавали круглые цветные шарики. Рядом с раковиной лежала горсть орехов.

Сначала я сел на корточки, взял в руки раковину и поднёс её ко рту. На вкус вода показалась самой обыкновенной. Но я так хотел пить, что выпил всю и ради интереса попытался раскусить камешек. В общем, едва не лишился зубов.

Потом принялся за поедание орехов. При этом я чувствовал себя даже не пленником, а кем-то вроде домашнего животного.

После этого до самой ночи я ходил по своей темнице простукивая стены в поисках потайного хода. Темница была довольно просторная, а стены без каких-либо щелей или трещин.

Когда я вернулся на своё ложе из сухих листьев, я был очень злой. Мне хотелось вырваться на свободу. Но я был лишён даже единого шанса осуществить своё желание.

Этой ночью мне спалось плохо. На короткое время я забывался, проваливаясь в беспокойное сновидение, и вновь проснувшись, подолгу смотрел на розовые звёзды. А потом снова засыпал.

В одно из таких пробуждений я чётко ощутил, что рядом кто-то стоит. Ощущение присутствия было таким сильным, что я испугался открыть глаза. Я даже задержал дыхание, чтобы сделать вид, что продолжаю спать, решив, зачем просыпаться, если я всё равно никого в такой темноте не увижу.

Этот некто протяжно вздохнул. От этого звука я почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Через некоторое время я понял, что вновь остался один и только тогда открыл глаза.

Небо приобрело тёмно-жёлтый оттенок. Наступало утро нового дня на чужой планете. Переведя дыхание, я поднялся на ноги, и вгляделся в темноту, окружавшую меня. Когда глаза привыкли к освещению, я заметил, что меня ожидает завтрак, такой же, как и вчерашний ужин. Может только орехов было побольше.

После завтрака я решил, что буду ждать того, кто обо мне проявляет заботу. Только вот как с ним объясняться? Знаками? Вообще, я сомневался, что существо меня поймёт, какие бы я способы объяснений не придумал. Может оно пришло к выводу, что я слишком худ и решило меня подкормить, как свинью перед убоем? В таком случае любые мои попытки установить контакт, будут ему безразличны. Ох, и страшные мысли порой появлялись в моей голове…

Вновь и вновь я исследовал свою темницу, уже неоднократно измерял её шагами вдоль и поперёк ‒ почти идеальная окружность. И никак не мог найти себе успокоение. Меня беспокоило долгое ожидание. Я думал о друзьях и не знал, увижу ли их когда-нибудь. Я ещё пытался найти оправдание существам, заточившим меня здесь, но понимал, что всё больше начинаю их ненавидеть. И никакое оправдание не оправдывает их в моих глазах.

В какой-то момент я перестал ходить и опустился на пол, принявшись осматривать сухие листья. И тут по ним скользнула тень. Я поднял голову…

Существо опускалось на дно моей темницы, стоя на треугольном, похожем на лист дерева объекте с крестообразной прозрачной перекладиной вместо руля. Летательный аппарат опускался бесшумно.

Существо ‒ это был один из тех «ежей», преследовавших нас ‒ с любопытством смотрело на меня парой крупных чёрных глаз. У него было две бурые волосатые руки, которыми оно держалось за руль и две трехпалые тоже волосатые ноги. На голове, по бокам и спине росли длинные пестрые колючки размером с кухонные ножи. Живот, грудь и лицо были покрыты коричневой шерстью.

Особо моё внимание было приковано к его морде. Ну, почти как у ежика! Слегка вытянутая челюсть, припухлые щеки, широкий лоб с чёлкой из чёрных кудрявых волос. Его шея, казалось, срослась с плечами.

Существо остановилось в пяти шагах от меня и, облокотившись на руль аппарата, стало меня рассматривать. Внешне оно казалось безопасным. Я решил первым не приставать к нему с глупыми вопросами типа: «Кто ты?».

Так мы и смотрели друг на друга несколько долгих минут. У меня даже возникла мысль: не отобрать ли у существа аппарат и не попытаться ли сбежать.

‒ Не получится, ‒ не открывая рта, вдруг сказало существо.

Я аж вздрогнул. Его слова словно пронзили меня огнём.

‒ Ты… кто? ‒ с трудом произнёс я, не зная, понимает ли он меня и что мне ждать от этой встречи.

‒ Отныне я твой Покровитель. Зовут меня Шурд.

‒ Ты говоришь на моём языке? ‒ недоумевал я.

‒ Нет, не говорю. Это ты понимаешь мой язык. Также ты можешь говорить на всех языках нашей планеты. Мне пришлось настроить твою сущность, которую ты знаешь под именем Душа, на частоту восприятия наших языков и знаний.

‒ Зачем? Я не собираюсь жить на этой планете. Мне нужно лишь топливо и мы улетим. Зачем ты держишь меня здесь? И где мой друг?

‒ Твой друг жив. Ты находишься здесь, потому что вам нельзя быть вместе. Топливо ты здесь не найдёшь и твой корабль никогда не взлетит. Вам всем придётся жить на этой планете, потому что здесь вас никто не ждал. А зачем? Затем, что твоя судьба уже сплелась с моей. Хочешь ты этого или нет, тебе придётся это принять.

Я был раздавлен. Каждое его слово отзывалось в моей душе твёрдой уверенностью ‒ да, всё именно так, как говорит это существо!

Я долго не мог прийти в себя.

‒ Ты меня ненавидишь? ‒ вкрадчиво поинтересовалось существо.

Что я мог ему ответить? Гнев клокотал в моей душе ‒ это правда. Хотелось размазать это существо по стене и удрать, но разве попрёшь с кулаками против колючей шкуры? На совершение подобного подвига я не решился.

‒ Ты способен сейчас выслушать меня, не проявляя агрессии? ‒ вновь задало вопрос существо. ‒ Или мне прилететь позднее?

‒ Давай, выкладывай, что у тебя там, ‒ вздохнув, проговорил я.

Шурд сошёл с аппарата и тот, поднявшись на три метра, завис в воздухе.

‒ Эта планета называется Кандемирия, что в переводе с древнейшего языка означает: «Покровитель Покровительствует Покровителю». Это закон сохранения жизни на этой планете. Деревья, с которых вы срывали плоды, являются Покровителями моего народа, а мы в свою очередь являемся Покровителями других существ. Мой народ называется «Великим и Могучим», потому что такие наши Покровители. Каждый из нас имеет в Покровителях дерево, которое сажается в момент его рождения. Вместе с деревьями все мы растём, живём и умираем. Они дают нам пищу, силу и защиту. И никто, кроме своего дерева, не имеет право срывать плоды и листья. Это преступление. Вы оба нарушили наш закон. Но ты сорвал плоды только с моего дерева и вопроса, кто будет твоим Покровителем, не возникло. А вот твой друг сорвал с нескольких, и многие хотят стать его Покровителями. Но много Покровителей у одного существа быть не может. Твой друг вызвал смятение среди нас и споры, и дело грозит перерасти в междоусобные войны, чего никогда ещё не было. ‒ Шурд замолчал, пристально глядя в мои глаза.

‒ И что же вы решили? ‒ я уже догадывался, что он ответит.

‒ Нам придётся его казнить.

‒ Не-ет! ‒ выкрикнул я. ‒ Вы не можете так поступить! Мы не знали ваших законов! Мы оказались здесь случайно. Позвольте нам улететь, и у вас не будет никаких конфликтов.

‒ Ты не понимаешь… ‒ Шурд шумно вздохнул, и перебирая пальцами, прошёлся по темнице. ‒ Вас не ждали мы ‒ жители Кандемирии, но вас ждала Кандемирия. Всякий кто хоть раз жил на ней, возвращается.

‒ Чушь! Мы не были здесь ни разу!

‒ В этой жизни… Вы её дети, также, как и мы. Она призвала вас к себе.

‒ Даже если так, ‒ я не хотел углубляться в вопросы о прежних жизнях, в которых ровным счётом ничего не понимал, ‒ вы не имеете права лишать моего друга жизни!

‒ Такое решение уже принято. И ничто не может его изменить. Ради сохранения мира на планете мы вынуждены принести его в жертву.

«Что же делать? Что же делать? Я должен выбраться отсюда! Я должен предотвратить казнь!»

‒ Когда она состоится? ‒ я старался сохранить хладнокровие, но, казалось, Шурд видит меня насквозь.

‒ Завтра на рассвете.

‒ Я могу его увидеть?

‒ Только завтра. Я прилечу за тобой.

‒ А что с остальными?

‒ Они отчаянно сражались, не желая допустить нас на корабль.

‒ И вы их… убили? ‒ я вскочил.

‒ Нет, они живы. Они будут жить рядом с «Умными», ‒ я терпеливо ждал объяснений. Кто такие «Умные»? ‒ Ты скоро их увидишь.

‒ То есть вы всё за нас решили…

‒ Но подумай сам, разве вы могли принять решение, удовлетворяющее интересам многих видов существ, а не только вашего?

В моей душе нарастал гнев, и бороться с ним было нелегко. Разумом я понимал верность слов Шурда и соглашался с его доводами, руководствуясь принципом: «Не лезь в чужой монастырь со своим уставом», но сердце не хотело мириться с суровой действительностью. Я смотрел в глаза жителя Кандемирии и понимал, что в его лице я начинаю ненавидеть всю эту планету.