Глава 7.

Утро выдалось обманчиво тихим. Сквозь полупрозрачные шторы пробивался свет. Он стелился по полу, лаская камень и ковры.

Амая проснулась от тонкого шороха. Не скрипа двери. Не голоса. Просто… ощущение, что в комнате кто-то есть.

– Уже утро? – спросила она в полусне, не открывая глаз. – Ты опять принёс тот отвар? Надеюсь, хоть сегодня не горчит…

Тишина – чужая. Не его. Она открыла глаза – и замерла.

У стола стояла незнакомка. Совсем молодая, может, даже младше самой Амаи. Острые черты лица, аккуратные рожки, чёрные волосы, заплетённые в идеальную косу. На ней была тёмно-синяя форма. В руках – поднос с завтраком.

– Кто ты? – спросила Амая, резко сев на кровати.

Плед соскользнул на пол, но Амая не заметила этого

– Я Дорисса, светлая, – вежливо поклонилась юная демоница. – Можно просто Дори. Теперь я буду прислуживать вам.

Дори подошла к кровати, подняла плед и аккуратно укрыла Амаю.

– Где Тойрун?

– Не могу знать, светлая, – голос мягкий, ровный, без намёка на волнение. – Мне сказали занять его место.

Амая не ответила. Смотрела – будто надеялась, что сейчас тень вынырнет из стены. Что он всё ещё здесь. Что всё это – ошибка.

Но в комнате было только утро, поднос и эта служанка с безупречным поклоном.

– Забери это, – тихо сказала Амая, не глядя на еду. – Я не голодна.

– Как прикажете, светлая, – снова тот же мягкий тон. Ни тени недовольства, ни удивления. Только лёгкий кивок и плавное движение прочь.

Когда дверь закрылась, Амая осталась одна. Совсем одна. И впервые за всё это время ей стало… холодно. Не телу – коже было жарко от сна и солнца. Душе – промозгло и пусто.

Она не сразу поняла, что ждёт. Сначала – просто злилась. Потом – искала в себе силу не скучать. А потом поняла, чего именно не хватает. Тишины Тойруна. Его взгляда, что не требовал слов. Его молчаливого присутствия – как якоря.

И она поняла что поговорит сегодня с королём. Не ради ответов. Не ради разговоров. Ради возвращения тени. Ставшей такой близкой.

Позже, когда солнце уже стояло высоко, дверь в покои отворилась. Не громко. Не резко. Но по спине Амаи всё равно пробежал холодок.

–Я не голодна, – произнесла она, не поворачиваясь. Стояла у окна, сцепив руки за спиной. Голос был ровный, почти без эмоций.

– Я не собирался звать тебя на ужин, – прозвучал знакомый, слишком спокойный голос Аллода.

Он вошёл неспешно, как будто был здесь хозяином. Что, по сути, и было правдой.

– Где Тойрун? – сразу, без кружев. – Я хочу, чтобы его вернули. Он был… он, помогал мне. Я привыкла к нему.

Он смотрел на неё как на хрупкий сосуд, который может треснуть в любую секунду, но пока ещё цел.

– Я скажу тебе, где он. При одном условии.

– Каком?

– Назови своё имя. Настоящее.

Он сделал шаг ближе.

– Ты – ангел. Я это знаю. Но имя… имя нет, а называть тебя просто светлая мне порядком надоело.

Пауза затянулась.

Амая долго смотрела на него. В его глазах было ожидание. Не торопящее, нет. Он знал, цену информации. И знал, что она – уже почти готова платить.

– Амая, – тихо, но чётко. – Меня зовут Амая.

Он кивнул, будто складывал кусочек мозаики в голове.

– Ты, вернёшь его?

– Он наказан, – просто сказал Аллод, подходя ближе. Встал, не доходя пары шагов, словно оставляя ей пространство – и одновременно давая понять, что контролирует её. – За то, что не уберёг тебя. За попытку побега. И за разбитую губу.

Он посмотрел на неё. В его взгляде не было ни злорадства, ни сожаления. Только констатация факта.

– Ты… чудовище, – прошептала Амая, сжав кулаки. – Он не обязан был…

– Он выбрал путь, – перебил Аллод, спокойно. – А за выбор платят. Всегда.

– Выпусти его! – теперь в голосе дрожала злость. Не страх. Злость. – Немедленно! Ты обещал!

– Нет, – прозвучало с таким спокойствием, что её почти затрясло.

– Ты чудовище, Аллод. Ни честь, ни власть, не дают тебе права, не выполнять собственные обещания.

– А ты, Амая, слишком быстро решила, что имеешь право указывать мне, – ответил он всё тем же ровным голосом. – Ты можешь считать меня кем угодно. Но ты всё ещё в моём мире.

Он развернулся и пошёл к выходу.

– В следующий раз будь осторожней заключая сделку. Сделка – это игра взрослых, светлая. А ты ещё не научилась читать условия, – бросил он через плечо, прежде чем дверь закрылась за ним.

Амая в беззвучной злобе пнула стул, он с глухим треском ударился о пол, надломившись, как её гордость. Она смотрела на обломок дерева – и на себя, глупую, вспыльчивую, пойманную. Демон был прав. А она – снова проиграла. Он сказал “Назови своё имя и я скажу где он”, а она не обратила внимания. Не поняла. Он провёл её, провёл как ребёнка. Её срочно нужно было на воздух.

***

Аллод стоял на балконе, взгляд устремлён в туманное пространство перед ним. Всё вокруг было подчинено его взгляду – его словам, его решениям. Но сегодня даже его уверенность терзалась вопросами, ответы на которые он ещё не знал.

Он слушал своё дыхание. Звезды мерцали, но не приносили умиротворения. В их холодном свете не было ответа, только молчание.

Амая. Она не была обычной. Всё её поведение, её поступки… Он видел в её глазах страх. Но не обычный. Он ещё не знал, что с этим делать, но знал одно – её история не закончится просто так.

“Она, скорее всего, из столицы. Вряд ли бы Галлард искал, своего посланника по провинциям. Но где тогда? Она юная, слишком юная и неопытная. Может академия? Вполне подойдёт под выпускницу. Но почему он решил рисковать её жизнью?" – он задумался, обводя взглядом ночное небо. "Брат, ты решил сыграть свою игру. Ну что ж я тоже готов сделать ставку."

Аллод вздохнул и повернулся к Кадиру, стоявшему в тени.

– Пора действовать. Нам нужно больше информации о том, кто она такая.

Кадир молча кивнул, его фигура сливаться с тенью, словно сама ночь была его одеждой.

– Отправь кого-то в Цилтею. Это не обычный шпионский рейд. Он должен пробраться в самое сердце города, узнать всё. – Он сделал паузу. – Нужно понять, кто она на самом деле. Уверен, что она из академии. Уделите особое внимание этому

Кадир остался в тени ещё пару мгновений, прежде чем ответил.

– Пробраться в столицу… Это не так просто, как проникнуть в деревни на границе.

Аллод вздохнул. Конечно, Кадир прав. Это не сплетни собирать. Это не просто перешептывания на рынке. Это столица, центр их мира, где каждая тень может быть преследователем, и каждое слово – оружием.

– Найди того кто справится. Информация нужна как можно быстрее.

Звёзды на мгновение затмило облако, и Аллод почувствовал, как его решимость крепнет. Он был готов продолжить игру. Всё это начинало складываться в его голове. Он не мог позволить себе ошибку. Он не мог доверять случайностям.

– Я отправлю Валессу. – подумав сказал Кадир. – Она отлично умеет сливаться с местностью. Если не справиться она, не справится никто.

– Хорошо. Пусть отправляется немедленно.

Кадир ушёл, а Аллод остался смотреть на звёзды, словно ища в них ответ.

***

В комнате снова было тихо, только ветер шевелил занавески, играя с лучами света. Эта вечная тишина выводила Амаю из себя. После того как Тойрун перестал приходить, она чувствовала себя совершенно одинокой. Она привыкла к его беззвучному присутствию. Было ощущение, что кто-то есть рядом, а теперь…

Дверь мягко отворилась, и в комнату вошла всё та же служанка – неприметная, с подносом в руках. Легкий шелест ткани, лёгкая поступь.

Амая, сидящая у окна, не обернулась.

– Поставь всё на стол и оставь меня, – бросила она, не отрывая взгляда от света, что пробивался сквозь тучи.

Но служанка не шелохнулась. Стояла, будто вросла в пол. Тишина растянулась, как струна перед тем, как лопнуть.

Амая раздражённо повернула голову – и замерла.

На неё смотрели белые, светящиеся, как лунный лёд, глаза. Всего одно дыхание. А затем – исчезли, сменившись на обычные, карие, немного испуганные.

– Тойрун, – шепнула она. – Прости. Тебя наказали из-за меня.

Он кивнул, будто не собирался даже отрицать.

– Ничего.

Тишина снова. Только ветер, как всегда, дышал за двоих. Амая нахмурилась, встала, подошла ближе, но не коснулась.

– Зачем ты здесь? Почему в таком виде?

Он взглянул на неё – и, как всегда, его глаза говорили ни боли, ни страха. Только то, что нельзя выразить словами.

– Он не запретил… присматривать.

– Так ты следишь за мной?

– Я защищаю.

– В обличье служанки? – Амая вздёрнула бровь. – Это как минимум… неловко.

Он опустил глаза, и на миг в уголках его рта мелькнула призрачная тень – не усмешка, а что-то близкое.

– Так безопаснее. Для нас обоих.

Амая отвела взгляд. Губы дрогнули, и в голосе её прозвучала не злоба, а усталость:

– Мне казалось… что ты исчез. Совсем.

– Тени не исчезают, – сказал он и после небольшой паузы добавил. – Они просто уходят за свет.

Она обернулась на него – и, впервые, позволила себе чуть мягче говорить:

– Ты сможешь приходить ещё?

– Я не должен.

– Я не о долге спросила.

– Если не узнают – да.

– Но ты нарушаешь приказ.

Он кивнул. Один раз. Медленно.

– Ты – важнее приказа.

И в этом простом, негромком признании, без чувств, без страсти, была правда, которая крепче клятвы.

Амая едва открыла рот, чтобы задать ещё один вопрос, когда за дверью послышался шорох – лёгкий, неуверенный, как капля дождя перед ливнем. Кто-то приближался.

Тойрун словно почувствовал это раньше неё. Его взгляд стал стеклянным, пустым, лицо – чужим, облик снова начал меняться, расплываться, и через миг исчез превратившись в тень. Растворился в складке света, ушёл, будто и не было его здесь.

Только лёгкое посеребрение воздуха, будто дыхание звезды прошло по комнате.

Дверь отворилась, и в комнату вошла служанка, неся поднос с едой. Она окинула комнату взглядом, и ничего не заметив, и поставила еду на стол.

– Светлая, – сказала она с поклоном, – вы что-то желаете?

Амая стояла у окна, слегка побледневшая. Но её голос был спокоен:

– Нет. Всё в порядке. Можешь идти.

Когда дверь закрылась вновь, Амая прикрыла глаза, приложив ладонь к груди. Сердце бешено колотилось словно её едва не застали за чем-то непристойным. Было странно понимать что тот, кого она должна была бояться, стал её единственным другом в это мрачном мире.

***

Цилтея. Один из южных кварталов. Высокий дом на краю торговой площади.

Дверь скрипнула, впуская внутрь запах свежего молока и дорожной пыли. На пороге возникла согнутая фигурка в выцветшем платке и серой накидке, волочащая за собой тяжёлую корзину. Несколько кувшинов с молоком глухо звякнули друг о друга.

– Добрый день, милок, – прохрипела старушка, плотно прикрывая за собой дверь. – Молочка привезла. Самого свежего.

На лестнице скрипнула ступень. И в проёме появился хозяин – высокий, светловолосый, в форме, но без оружия.

Она знала, он ждал её. Всегда ждал.

В два шага она оказалась в центре комнаты и выпрямилась. Тело словно вспоминало себя: бедра приняли уверенный изгиб, плечи расправились, походка стала гибкой и грациозной.

Старое тряпьё соскользнуло на пол. Под ним – обтягивающий чёрный костюм, лёгкий, как дым, и подчёркивающий каждую линию её роскошной фигуры.

Его взгляд вспыхнул как спичка. Он смотрел на неё, будто видел мираж, который сам боялся потревожить.

Валесса тихо рассмеялась, и шагнула ближе, позволяя пальцам скользнуть по его плечу.

– Скучал по мне, милый? – прошептала она ему в ухо, горячим дыханием касаясь шеи.

Он вздрогнул, но не коснулся её. Только сжал челюсть.

– Ты очень рискуешь, Лесс, – сказал он хрипло. – В городе неспокойно.

Она слегка отстранилась, склонив голову.

– Была неподалёку, – сказала она, касаясь его подбородка кончиком пальца. – Ну как я могла не заглянуть к тебе?

Пока он сдерживал себя, пальцы Валессы плавно скользнули вниз, и – совсем невинно – поправили его пояс. Он выдохнул резко, как после ранения.

– Тебе опасно здесь находиться, – пробормотал он, отворачиваясь к окну. – У нас… проблемы.

Она сразу насторожилась. Перешла в режим хищницы.

– И что могло такого произойти, что ты даже не смотришь на меня?

Прошептала она ему в шею обнимая его сзади.

– Пропала реликвия. Не просто реликвия – Та, реликвия.

– Та? А если бы была не та, ты был бы более приветлив.

Он остановил её руку на своём ремне.

– Лесс, ангельский меч, исчез из сокровищницы.

– Ты прав, не поверю. – Валесса отодвинулась от него, и с обидой в голосе добавила. – Так и скажи что надоела, нечего небылицы выдумывать.

– Как ты можешь? – голос ангела дрогнул. – Я не вру. Его похитила девчонка. Ученица Академии. Даже не окончившая обучения.

Валесса чуть приподняла бровь.

– Серьёзно? Ты хочешь чтоб я поверила что ангелы в белых хитонах проиграли какому-то птенчику?

– Не просто птенчику. Галлард уверен, что она была не одна. Что это ваших рук дело. И я должен был бы задержать тебя.

Он замолчал, сжав кулаки. Валесса смотрела на него с лёгкой усмешкой, в которой сквозила не насмешка, а опыт.

– Но ты этого не сделаешь потому что?

Он посмотрел на Валессу, его взгляд в этот момент говорил больше тысячи слов.

– Ну так задержи меня. – Она протянула руки словно, предлагала себя заковать.

– Не говори так Лёсс. Ты же знаешь что я этого не сделаю. Но думаю тебе важно будет знать что Галлард приказал схватить семью девчонки. Он дал десять дней. Либо вернёт она реликвию, либо он казнит её семью. Всех.

– Десять дней, говоришь… Интересно.

– Уже осталось восемь.

Он встретил её взгляд, тяжёлый и напряжённый.

– Почему ты мне это говоришь?

– Ты – моя единственная слабость. А у слабостей есть цена. Только не делай глупостей, Лесс.

Она подошла ближе и, слегка касаясь его губ, едва ощутимо, проговорила:

– Я не делаю глупостей. Я ими играю.

Один поцелуй, манящий, жгущий и она отступила. А через минуту из высокого особняка, выходила старушка с тяжёлой корзиной. И едва волоча ноги, направилась к выходу из города.