Глава 6.

В огромном зале сокровищницы вновь зазвучали шаги. Голоса студентов звучали приглушённо, каждый пытался казаться спокойным, но в глазах был трепет. Их вели по маршруту, которым проходили все будущие выпускники академии: от реликвии к реликвии, мимо свитков времён, артефактов древних героев, давно канувших в Лету. Останавливали у фресок с великими событиями. Но все ждали лишь одного, увидеть его, Ангельский меч.

Преподаватель шёл впереди, как и положено наставнику. Он уже не одну сотню лет сопровождал учеников в этот священный зал. Он знал, что сейчас будет. Как обычно: восклицания, слёзы, затаённые вздохи перед той самой статуей. Он заговорил заранее, с лёгкой улыбкой на губах:

– А теперь… вы увидите то, ради чего вы сюда пришли. Согласно легенде, однажды найдётся ангел достойный взять в руки меч. И останов…

Он шагнул в центр зала и замер. Его голос осёкся. Лицо побелело. Глаза широко распахнулись. Тишина опустилась на зал, будто все звуки мира вырезали мечом, которого… не было.

– Это… невозможно, – выдохнул он.

Статуя стояла, как и всегда. Каменное лицо было направлено вниз, но руки – пусты.

Студенты опирались по сторонам. Пока кто-то из них прошептал:

– А где меч?

Стены, фрески, сам свет – всё осталось прежним. Всё, кроме самого главного. Хрустальный пьедестал, некогда отражавший сияние реликвии, теперь просто холодно поблёскивал.

Преподаватель резко развернулся:

– Никто не выходит!

И тут же метнулся прочь, так быстро, как позволяли его ноги и возраст. Через пару мгновений светлое небо столицы над дворцом пронзил золотой луч – вестник тревоги. Этого сигнала не видели тысячу лет. С того самого дня как началась война, и демоны пересекли Лусару.

Дыхание света сменилось тревогой. Сокровищница словно только что почувствовала, что её сердце вырвали – и начала дышать по-другому. Слишком тихо. Слишком холодно. Слишком пусто.

Тишина в зале стояла такая, что можно было услышать, как сердце стучит у каждого присутствующего.

Появились стражи, их фигуры в сияющих доспехах, казались здесь неуместными. Учеников спешно вывели. Кто-то плакал, кто-то шептал:

– Демоны… Это демоны…

– Только они могли совершить такое.

– Это знак. Начинается…

– Нам конец…

Когда Галлард спустился в сокровищницу, все расступились. Он шёл молча. Белоснежный плащ, мягкой волной ложился за ним на пол. В его глазах сейчас не было света. Лишь тень сомнения.

Он остановился у пьедестала.

Мраморный ангел всё так же стоял с вытянутыми руками. Только теперь его ладони были пусты. И что-то в его позе изменилось – теперь она казалась не благоговейной, а… осиротевшей.

Галлард долго смотрел на пустоту.

– Нет… – тихо сказал он, и голос его дрогнул. – Этого не может быть…

Он медленно подошёл ближе, будто надеялся, что меч просто потускнел, скрылся, растворился, не исчез… и стоит подойти поближе что б увидеть его.

Но пьедестал был пуст.

– Проверить след. – его голос стал неожиданно твёрдым как камень. – Кто касался двери. Кто вошёл. Кто вышел. Немедленно.

Один из магов прикоснулся к гравировке около двери. В воздухе проступили светящиеся линии, словно древо – с отпечатками силы каждого, кто когда-либо входил. Струящиеся образы, имена… И среди них предпоследнее, как раз перед именем старого преподавателя. Яркое, как свежий ожог. Амая дочь Солнара.

Молчание было густым как затмение.

Галлард выпрямился. В глаза загорался огонь гнева.

– Найти её. Немедленно. – Голос его звенел, как натянутая тетива. – Кто она? Что делала здесь?

Преподаватель позади негромко откашлялся.

– Это… одна из наших учениц, – тихо сказал он, будто боялся, что слова вызовут бурю. – Через неделю… её выпуск.

Повисла звенящая тишина, пока Галлард поворачивался к преподавателю.

– Вы хотите, чтобы я поверил, – медленно произнёс Галлард, – что древнюю реликвию, охраняемую на протяжении тысячелетий, похитила ученица? – Он сделал шаг вперёд. – Ребёнок?! Едва достигший двадцати лет?!

Свет в зале задрожал, будто испугался его гнева.

– Возможно… – преподаватель осмелился добавить, – она была не одна.

– Конечно, не одна. – Голос Галларда стал ледяным. – Это заговор. Кто-то заставил её. Кто-то вёл её. И я хочу знать кто! – Он бросил взгляд на ангелов в зале. – Я хочу знать всё. Где она жила. С кем дружила. Где сейчас. Каждый, кто сказал ей хоть слово – должен быть допрошен. Немедленно.

Он отвернулся. И в его походке больше не было света. Только тень. Словно пропавшая реликвия забрала с собой всю его силу и свет.

Дверь распахнулась глухо ударившись о стену. Не постучали. Не позвали. Просто вошли – трое ангелов в стальных доспехах, сверкающих, в лучах солнца за их спинами. Символы на их плащах говорили о том что пожаловали стражи порядка.

Отец Амаи поднялся из-за стола. Его ладони были в муке, на столе лежали фигурки зайчиков и ёжиков. Он каждый день старался порадовать детей, но видимо не сегодня. Солнар замер, не понимая что стражи делают в его доме, ещё и так бесцеремонно ворвавшись.

Из спальни вышла его жена, прижимая к себе одного из близнецов. Второй, только что проснувшись, шлёпал босыми ножками по полу, потирая глаза.

– Что… что случилось? – спросила она, глядя на незваных гостей.

– Мы ищем вашу дочь, Амаю, – прозвучал голос старшего стража. В его голосе не было ни злости, ни жалости – только нерушимый камень закона. – Где она?

– Амая в академии. – растерянным голосом сказал Солнар. – Зачем вам моя девочка?

– Её подозревают в похищении реликвии из сокровищницы Его Светлости короля Галларда. – Отчеканил страж.

Солнар побледнел.

– Что вы сказали?.. Это… какая-то ошибка. Амая… она в академии. Через неделю у неё выпуск. Она никуда не выходила из академии… Она… даже домой не появлялась… готовясь к…

– Имя зафиксировано магией на месте преступления… – прервал его страж. – Ошибки быть не может.

У второго стража в руках светился кристалл истины.

– Вы должны ответить на наши вопросы.

Мать медленно опустилась на колени. Малыш на её руках тихо заплакал, второй прижался к матери совершенно не понимая что происходит.

– Нет… это… не может быть… моя девочка…

Солнар всё ещё стоял. Но его руки мелко дрожали.

– Она… не сделала бы такого. Она не способна преступление. У неё доброе сердце. Всегда было…

Он замолчал, чувствуя, как взгляд стража пронзает насквозь. И где-то в глубине – как тень, появилась как заноза сомнения.

– Мы должны обыскать дом.

– Что?! – мать вскрикнула.

– Приказ короля, – просто сказал страж.

И просто прошёл мимо, ошарашенных родителей.

Вскоре один из стражей вышел из комнаты Амаи, держа в руке небольшой кулон. Он молча положил его на стол, рядом с недоделанным печеньем.

– Что это?

Портрет был крошечным, аккуратно написанным. Лицо на нём было юное, но серьёзное. На обороте тонким, но твёрдым почерком выведено:

"Я отомщу."

Солнар медленно опустился на скамью.

– Это Торин… наш старший сын. Он погиб на границе пять лет назад. Амая… она долго не могла смириться… она хранила этот портрет. И всегда носила с собой, всегда.

Страж ничего не ответил. Только забрал портрет, аккуратно пряча его в деревянную коробку.

– Вы… не думаете же вы, что… – голос матери оборвался.

– Мы не делаем выводов. Мы собираем улики, – ответил старший. И, направился к выходу, но задержался у порога.

– До завершения расследования вам запрещено покидать дом. Если Амая вернётся – вы обязаны незамедлительно сообщить. В противном случае… – он взглянул на близнецов, – …вы станете соучастниками.

Стражи ушли. В открытую дверь ярко светило солнце, но оно уже не радовало тех кто смотрел им вслед.

Когда Галларду сообщили о пропаже Амаи, его лицо не изменилось. Но в его глазах, серебряных и холодных, мелькнуло то, что обычно скрывается за слоем железной решимости. Ему нужно было успокоиться. Но, похоже, эта новость выводила его из равновесия.

– Что значит, её нет ни дома, ни в академии? – его голос, как всегда, глубокий и строгий, звучал с таким презрением, как будто вопрос уже сам по себе был оскорблением.

Он повернулся к своему советнику.

– И нигде нет её следов?

Советник кивнул, пытаясь найти слова, чтобы оправдать отчёт:

– Ваша Светлость. Всё что удалось узнать о ней здесь, – он похлопал по папке с докладом. – Позвольте я вам зачитаю.

Галлард лишь махнул рукой.

– Амая дочь Солнара. Друзей нет, одиночка. В академии много времени уделяла искусству боя и изучению истории. Замкнутая, но была на хорошем счету у преподавателей. После окончания академии ей хотели предложить место на факультете истории и мифологии. Мы проверили все возможные места. Она действительно пропала. Нет свидетельств, что кто-то её видел в последние три недели…

– Где её видели в последний раз?

Советник полистал отчёт и ответил:

– На торжественной экскурсии в сокровищницу. После этого никто не может вспомнить видел ли её. Кто-то говорит что она вернулась в академию со всеми. Кто-то что не видел её с того дня. А преподавательский состав уверен, что она отправилась домой. Что б перед выпуском побыть с родными и подготовиться к празднику. Однозначных данных нет.

– Ты мне говоришь, что она могла это сделать? – его голос стал всё холоднее, и в его глазах вспыхнула искра, готовая расплавить всё вокруг.

– Мы не можем сделать однозначный вывод из имеющихся данных. Всё что известно, это то, что она приходила в сокровищницу. И то что она пропала, примерно три недели назад.

– Примерно, не точно, не могу знать! Вы что все в один день забыли как вести расследования? Не можете найти девушку? Уйди с глаз моих!

Советник, поклонившись, удалился.

Галлард остался один. Величественный зал, отливавший мраморным светом, казался вдруг чужим. Он стоял, не двигаясь, серебряные глаза устремлены в пустоту – будто пытался взглянуть сквозь ткань времени, вырвать у прошлого ответ: кто украл меч? Но он не мог управлять временем. Только властью. Что-то в этом отчете сотрясало его внутреннюю опору. Он никак не мог уловить момент, когда хаос, начал проникать в его мир. Похищение реликвии, исчезновение ученицы, одиночки… Он знал, чувствовал что этот не случайность.

Галлард развернулся, его движения стали резкими, почти властными, как всегда, когда он что-то решал. Он шагал по тронному залу, держа руки за спиной, но даже в этих привычных движениях ощущалась напряженность. Его шаги глухо отзывались от камня, будто эхо чьего-то приговора. Он знал, что потерять контроль – значит, потерять всё. Этот случай был больше, чем просто происшествие. Это был вызов. Вызов, который ему придётся встречать. Сейчас он не мог позволить себе промедление.

Вопросы. Право. Ответственность. Всё это переплеталось в его уме, как канаты, запутывающиеся между собой. И вдруг он замер. От появившейся мысли по спине пробежал холодок.

Аллод, вот кто был причиной всего этого. Это не могло быть иначе. Каким-то образом он умудрился завоевать доверие этой девушки. Каким-то образом он вывернул её разум. Заманил, подтолкнул предать свой народ. В этот раз он зашёл слишком далеко.

И всё же… Всё же в глубине души его пылал страх – страх, что контроль может ускользнуть. И Амая могла стать той искрой, которая разрушит всё, что он строил. Станет ветром, что качнёт чашу весов в сторону тьмы.

Руки Галларда мелко дрожали от сдерживаемых эмоций. Нужно было действовать и действовать немедленно.

Голос Галларда разрезал тишину:

– Рохэйс!

Через несколько секунд дверь открылась, и советник вошёл с опущенной головой. Лицо его было всё так же напряжено, но взгляд – с надеждой, будто он ещё мог исправить допущенную оплошность.

– Что… ей было дорого?

Советник замер.

– Простите, Ваша Светлость?

– Ты сказал: она одиночка, друзей нет. Но у каждого есть слабость. Что-то, к чему он прикипел. – Галлард подошёл ближе, пристально глядя. – Узнай. И быстро.

Рохэйс, нервно порывшись в папке, вытащил конверт, и достал оттуда кулон.

– Этот… портрет. Мы нашли его среди личных вещей. На обороте – надпись.

Он передал его Галларду. Тот взглянул.

На портрете юноша в воинском облачении. Серьёзный взгляд. Достаточно молод. На обороте выведено:

"Я отомщу."

– Кто он? – тихо спросил Галлард.

– Торин сын Солнара, старший брат Амаи. Выпустился пять лет назад. Через месяц после начала службы исчез при атаке на приграничное поселение. Считается погибшим.

– Кто приказал направлять вчерашних выпускников на рубежи?

– Вы Ваша Светлость. – понизив голос до шепота ответил советник.

Галлард долго смотрел на портрет. Затем медленно, почти ласково произнёс:

– Так вот оно что… Ты не просто сбежала. Решила отомстить мне. Ты выбрала не ту сторону девочка.

Пальцы его сжались. В серебряных глазах сверкнуло понимание. Аллод, ну конечно. Кто же ещё мог разбудить эту боль, подлить масла в огонь, обратить скорбь в гнев. Он мастер слова, искуситель. А она – идеальная цель: сильная, преданная, но треснувшая изнутри. Но трещины – это и ключи.

Галлард развернулся, и впервые за всё это время на его лице появилась… улыбка. Холодная, как осколок льда. Улыбка короля, вспомнившего, как дергаются ниточки марионеток.

– Задержите семью Амаи, – сказал он негромко. – Всех до единого.

Советник замер.

– И разошли весть, что если в течение десяти дней Амая дочь Солнара не явится во дворец – наказание за её преступление понесёт её семья. Напомни всем, что за предательство и сотрудничество с демонами в нашем мире предусмотрено одно – смерть.

Советник побледнел.

– Но там дети.

– Тем лучше. Если она пошла на такое ради мёртвого, то посмотрим на что готова ради живых. Исполняй!

Советник поклонился:

– Будет исполнено, Ваша Светлость.

Когда он ушёл, Галлард ещё раз взглянул на портрет.

– Ты любила брата. – шепнул он, словно сам себе. – Посмотрим… любишь ли ты остальных, достаточно, для того чтобы вернуться.