Глава 2

Когда я наконец отлепилась от цепких рук Кощеева, вокруг уже не было ни родной квартиры, ни моего уютного дивана, ни даже хоть какого-то признака цивилизации. Мы стояли посреди огромного зала, вырезанного будто бы изо льда одним капризным ледяным великаном. Стены – лед, пол – лед, потолок – угадай что? Правильно, ещё лед. Всё сияло холодным голубым светом, как будто попала в интерьер холодильника после визита Снежной королевы с дизайнерским образованием. Ни тебе дерева, ни гвоздика, ни даже коврика у входа. Роскошь по-зимнему: хрустальная тоска.

Я нервно сглотнула – во-первых, я терпеть не могу холод от слова «совсем», а во-вторых, я была на шпильках. Шпильках, Карл! Словно к «Корова на льду» меня лично кастинговал сам Морозко.

– О, ещё одна забрела! – раздался за моей спиной звенящий женский голос. – Снежа, тащи ещё один стакан!

Обернулась – и залипла. В ледяном зале, среди всей этой готической замороженной архитектуры, стоял один-единственный стол, за которым расположились пять девушек. Все – как на подбор. А я, по сравнению с ними, ощущала себя не то чтобы ворона, скорее, такая деревенская наседка, случайно залетевшая в павлиний вольер.

Особенно выделялась одна – темноволосая, бледная, с алыми губами и синими глазами. Стояла, опершись руками о стол, и смотрела на меня так внимательно, будто собиралась меня продать на сказочном чёрном рынке. На вид – не больше восемнадцати, но в глазах плескалась такая ледяная древность, что я бы не удивилась, узнай я, что она нянчила самого Кощея, когда тот только начал седеть. Волосы у неё мягкими волнами ложились до лопаток, платье – тёмно-синее, на тонких бретельках. Белоснежка, вышедшая из депрессии и ушедшая в гламурную тьму.

Рядом с ней, по правую руку, сидела рыженькая – веснушки, зелёные глаза, щёчки румяные, сарафан алый с зелёной вставкой. Чистая иллюстрация к сказке, только что с книжки соскочила. На голове – фата, что делало её похожей то ли на невесту, то ли на перепуганную школьницу, сбежавшую с утренника. Я тут же поняла: это и есть та самая Настя, про которую мне Ярополк весь мозг вынес. Уж больно она смахивала на Добрыню Никитича – только в юбке. Смущённо глядела в стол и дёргала фату, будто хотела под ней спрятаться от всех нас.

Слева от темноволосой сидела девушка, напоминавшая берёзку: длинная пшеничная коса, голубые глаза, рубаха белоснежная с расписными рукавами, поверх – голубой сарафан в розовый цветочек. Доброе лицо, лучезарный взгляд и аура такой светлой русскости, что захотелось вонзиться в неё оладушками с мёдом.

Чуть подальше, в тени стола, сидела последняя. Совсем юная – лет шестнадцать, не больше. Бледная до прозрачности, волосы – как свежевыпавший снег, платье – серое, блестящее, с вихрастым узором. Лицо – словно вырезано изо льда. Только глаза… ярко-голубые, будто ледяное озеро, подёрнутое инеем. Смотрела куда-то в сторону, на нас внимания не обратила – будто привидение, которому уже всё давно безразлично.

– Это Варя Красавина, – прогремел за спиной Кощеев, аккуратно положив мне ладонь на плечи, словно представлял новую шкатулку на витрине. – Моя подруга. Будьте ласковы. Особенно ты, Снежа.

Белоснежная барышня (та, что будто бы вынырнула из морозилки) – ага, значит Снежа – лениво повела плечами и продолжила смотреть в пустоту. Зато Белоснежка-гламур улыбнулась и с любопытством глянула на меня.

– Белоснела Сказкова, можно просто Неля, – мурлыкнула она. – Добро пожаловать на самый трезвый и целомудренный девичник в истории Сказочного!

Мои брови поползли вверх. Я окинула взглядом стол: салаты, нарезка, чай, компотик, конфетки, фрукты… и всё. Ни вина, ни глинтвейна, ни даже старой доброй наливочки. Где спирт, Зин?

Резко повернулась к Кощееву и сверкнула глазами. Тот уже сиял самодовольной ухмылкой.

– Это тебе за чипсы, – сказал, как приговор.

– Ты мелочный скелет! – зашипела я и замахнулась, но было поздно. Он уже растворился, как недовольный дух. – Упырь с дизайнерским вкусом! – крикнула я в пустоту, и за моей спиной дружно заржали.

Неля от души смеялась, и её заразительный смех подхватили остальные. Даже у меня губы предательски дёрнулись вверх.

– Варя, не стой как Ивашка на морозе! Садись. Сейчас начнём косточки нашим рыцарям перемывать, – фыркнула Неля и похлопала по стулу.

Я, балансируя как цирковая лошадь на льду, приблизилась к столу и выбрала ближайшее сиденье – подальше от центра, поближе к выходу. Мало ли что.

– Клуб обиженных, забытых и чуть-чуть ведьм объявляется открытым! – торжественно сказала Неля. – А теперь давайте знакомиться. Даже я не знаю, кто у нас тут виновница торжества.

Все посмотрели на Настю. Та ойкнула, дёрнула фату, прокашлялась и робко выдала:

– Настя… Никитич…

– Уже скорее Морозкова, – отозвалась Снежа, даже не поворачиваясь. – Свадьба завтра. Братик твой фамилию «добренькую» тебе не оставит.

– А что тебе наша фамилия сделала?! – возмутилась девушка с русыми волосами, наверняка сестра.

– Всё сделала! – фыркнула Снежа. – Мы потомки великих злодеев, а вынуждены якшаться с добренькой шушерой! Противоестественно!

– У тебя там и Снежный Владыка в роду, между прочим. А он к злодеям не относится!

– А ты, человечка, не лазь по моему родословному дереву, пока веткой не огрела!

– Вот гадюка! – вскинулась сестра Насти, но та успела схватить её за руку.

– Алёна, тихо! – прошептала Настя. – Она же ещё ребёнок!

Алёна нехотя села, а над столом повисла тишина.

– М-дя… – протянула Неля, хлопая ресницами. – А мы, между прочим, о мужиках сплетничать должны, а не синяки друг другу ставить. Давайте по-другому. Я указываю пальцем – вы говорите: кто вы, чья сторона, и вообще, что к чему.

Все закивали, ну или фыркнули, что, в общем, считалось согласием.

– Ты, – сказала Неля и ткнула в берёзку.

– Марья Искусница. Муж – двоюродный брат жениха, – безэмоционально выдала та и посмотрела на Нелю как на дурака, который квест с перепутанными ролями проводит.

– Прекрасно! – хлопнула в ладоши Неля и указала на снежную барышню.

– Снежана Морозкова. Сестра жениха, – отрезала та, как лом льда.

– Ты типа… Снегурочка? – вырвалось у меня. И вот оно – лицо. Как у Кощеева, когда я наступила ему на горло чипсиной. Я нервно сглотнула. На кой леший я сюда пришла?..

– Сосулька она недоделанная! – выпалила Алёна. За что и получила под столом щипок от сестры. Сестринская любовь, ага.

От Снежаны повеяло холодком – не метафорическим, а самым что ни на есть буквальным. Лёд по позвоночнику, озноб по коже, и я рефлекторно обняла себя руками, словно могла этим прикрыться от ледяной ауры царевны Снежицы. За столом атмосфера стремительно портилась, как несвежее зелье на летнем солнцепёке.

Неля моментально уловила напряжение и ткнула пальцем в бок Алёне. Та фыркнула, будто ей под нос сунули оскорбительно тёплый медовик, встала и, вздёрнув подбородок, заявила:

– Алёна Никитич, сестра невесты и дочь великого русского богатыря!

О да, про богатыря я знала. Великий – не спорю. Но вот сторож из него, как из Бабы-Яги домохозяйка. Кощеева я, между прочим, преспокойно увела у него буквально из-под носа, как кощейку из курятника. Последнюю мысль, к сожалению, я озвучила вслух.

Теперь уже Алёна глядела на меня так, будто собиралась метнуть в меня словесное копьё. Хотя до ледяного прицела Кощеева ей было, как до Лукоморья пешком. Настя с трудом вжала её обратно в кресло, одновременно шепча, что характер, мол, надо держать в узде. Желательно железной и с замком.

Остальные девчонки разом уставились на меня, как на редкую зверушку, сбежавшую из сказочного зоопарка. Я инстинктивно втянула голову в плечи, будто это могло спасти.

– Так, так… – протянула Неля с лукавым прищуром. – Варвара, ты это сейчас про что брякнула?

– Да ничего особенного… – отмахнулась я и, решив срочно сменить тему, выпрямилась и задала давно зудящий вопрос:

– Нель, а ты, собственно, с какой стороны баррикад?

– Мой муж – друг жениха и организатор всей этой чаровейной свадьбы. Я тут, как говорится, в роли тамады! – улыбнулась Неля, словно с неё уже начинали сыпаться конфетти.

– Хреновая из тебя тамада! – как по нотам синхронно выдали Алёна и Снежана.

– Эй! Попрошу не делать преждевременных выводов! Мы сейчас в статусе ожидания! Вот придёт Марьке СМС от Кощея – я как загружусь, как организую, – закачаетесь, девоньки!

– А сразу нельзя было? – скептически протянула Снежа, закатывая глаза так, будто в них отражалась вечная мерзлота.

– Нельзя! – развела руками Неля. – Ваш братец, между прочим, потребовал, чтобы у нас тут были исключительно мирные женские посиделки. Без фейерверков, жертв и ледяных битв. Девичник в формате «молоко и пироги».

– Кстати, – пробормотала я, уже нервно покусывая нижнюю губу, – а у них, на мальчишнике, тоже всё так… цивильно и без женского вмешательства?

После моего вопроса наступила такая тишина, будто я уронила в комнату замороженного дракона. Даже Неля приуныла, почесала запястье, как будто там скрывался ответ. Видно было: к мужскому плану её не подпускали и держали в такой тайне, будто свадьбу проводили не в замке, а в штабе Службы Закрытых Союзов.

– Ну… вроде бы не должно быть… – неуверенно пробормотала она. – Дарий мне ничего такого не говорил…

– Так бы он тебе и сказал, – хмыкнула Снежана. – Знаю я этих сказковских братцев: скрытные, как сундучок с душой Кощея, а в делах питейных и вовсе действуют на уровне "никого не вижу, ни с кем не пью".

– Э, не надо клеветать на моих гномиков-переростков! – возмутилась Неля. – Они у меня славные. Почти ручные.

Атмосфера тем временем скакала к минусам, как температура в подлёдной реке. У большинства в глазах заплясали подозрения и образы разгорячённых женихов в окружении полуночных фей. Из всех только Снежа сохраняла ледяное спокойствие и смотрела на нас с видом: «А я-то предупреждала».

И тут… спасительный звук! Что-то тоненько пиликнуло, и Марья, до того мирно ковырявшая салфетку, достала из кармана сарафана зеркальце – магический ответчик в мире сказочной связи. Нелька его тут же выхватила и прочитала вслух, как весть с поля боя:

– «Милая, я совершенно стеклышко, как трезвышко. Обнимаю, падаю к твоим ногам и прошу не трогать скалки, голова у меня не резиновая, удары не рикошетит».

– Девки, это победа! – торжественно объявила она, как будто мы отбили у троллей стратегический мост.

– Да у Кощея всегда выдержка была слабая, – пожала плечами Снежа.

– Я ж не спорю, – усмехнулась Неля. – Но пока они там ковыряются с бутылками и чарками, про нас благословенных они точно забудут. Так что… звоню Вовику. Он нам таких мальчиков найдет – даже зеркала запотеют! Снежа, готовь сцену и шесты!

Снежана, даже не моргнув, щелкнула пальчиками. Пол позади меня застонал и разошёлся, и на свет явилась сцена до пояса мне, да ещё и шесты до потолка – изо льда, само собой. Что ещё ожидать от царевны холодных просторов?

– А у них… не отмёрзнет? – осторожно спросила я, глядя на ледяные конструкции с таким же ужасом, с каким смотрят на бритву во время зимней депиляции.

– Мдя… – протянула Неля, посмотрела на Марью.

Та тяжко выдохнула, как будто мысленно прощалась со здравым смыслом, щелкнула пальцами – и сцена стала уютно деревянной, шесты – из приятного блестящего металла. Уже лучше. Но всё равно ощущение, что мы репетируем спектакль «Морозко. Версия для взрослых».

– Чего-то не хватает… – задумчиво сказала Неля. – Снежа, а ковры есть?

– В сокровищнице, – пожала плечами ледяная царевна и встала, поправляя свои белоснежные волосы, словно в рекламе шампуня для снежных ведьм.

– Я с тобой, – бодро отозвалась я и сразу же чуть не растянулась на льду. Чертов гламур и каблуки!

Все девушки синхронно захихикали, а я сдержанно выругалась, сняла туфли и ступила босыми ногами на лёд. Эффект был незамедлительным – холод вцепился в пальцы ног, как голодный домовой.

– Не заболеешь? – с беспокойством спросила Марья, глядя на мои пляшущие ступни.

– Надеюсь, – буркнула я, совершенно неуверенная в этом. Зная мой организм, у меня к утру будут не ноги, а две ледышки с насморком.

К счастью, Настя щёлкнула пальцами – и меня тут же окутало приятное тепло, словно кто-то накинул на меня пушистый плед, только невидимый. Моя кожа засветилась, в теле разлилось томное тепло, и я даже почувствовала себя почти ведьмой. Почти.

– Спасибо, – поблагодарила я, на что Настя мило улыбнулась, как преподаватель, у которого ученик впервые сдал зачёт с первого раза.

– Девочки, поспешите! – Неля уже копалась в телефоне, вид у неё был, как у человека, собирающегося заказать на вечер цирк, балет и троих стриптизёров с дипломами по ритуальной магии.

Мы с Снежой кивнули и направились к двери, каждая думая о своём. Я – о тёплых носках и психотерапии. Снежа – судя по лицу – о конструктивной перестройке мира. С чего-то же надо начинать, верно?

Оказалось, Снежана на каблуках едва дотягивала мне до уха, но держалась так, словно выше всех здесь и по росту, и по статусу, и вообще ей срочно полагается трон изо льда и корона с алмазами. Я шла рядом и пыталась не отставать, хотя на фоне её царственной осанки чувствовала себя не то что золушкой, а серенькой мышкой из подземелий Бабы-Яги. Пока Снежа уверенно цокала шпильками по льду, я с трудом удерживалась на ногах, то и дело кося глазами на ледяные стены, в которых, как мне казалось, вот-вот затаится какая-нибудь заколдованная баба с кувалдой.

А стены были удивительные – будто и лёд, но не просвечивали. Ни тебе бликов, ни отражений, словно кто-то нарочно вылепил эту крепость из лунного молчания.

Мы отошли достаточно далеко от зала, и тут Снежана, как ни в чём не бывало, спросила:

– Так ты девушка Димы?

Я аж споткнулась. Нет, не просто – встала, как вкопанная, и мысленно грохнулась плашмя в сугроб собственной самооценки. Этот вопрос был как выстрел в сердце… из ледяной арбалетной стрелы, прямо между лопаток. Да какой там девушка! Я ему и в друзья-то, наверное, не числюсь, скорее – ностальгическая головная боль из детства.

Снежа прошла пару шагов, потом остановилась и смерила меня взглядом, в котором плясал морозный огонёк древней кощеевской крови.

– Я не права? – тонкая белесая бровь поползла вверх, будто грозилась мне личным допросом с применением метели.

– Я… я ему подруга детства, – пролепетала я, изо всех сил пытаясь увернуться взглядом от её стылых глаз. Надеялась, что её устроит такой вариант.

– Ну-ну, – протянула она с ухмылкой. – А Пёсик мне другое рассказывал.

Пёсик? Я аж прикусила язык.

– Кто тебе сказал?! – почти выкрикнула я, догоняя её в два прыжка.

– Да про Серёгу я, – небрежно отмахнулась Снежа. – Он же оборотень. У нас так принято – ласково, но с намёком.

О, Серёжа, ты, зубастая болтливая язва! Чтобы твой язык в узел завязался, а клыки от стыда повыпадали! Сколько ты ей ещё наплёл, интересно? Наверняка я там вышла злобной ведьмой, похитительницей чувств и мучительницей Диминых романтических воспоминаний.

Я бы и послала кого-нибудь в ближайший сугроб остыть, но перед Снежей язык не поворачивался – всё-таки девочка, и явно не простая. Надо держать лицо. Хоть какое-нибудь.

– Как-то неуважительно… он же твой старший брат, – попробовала я сменить тему, выдав из себя каплю воспитанности.

– Двоюродный, – уточнила она без особой теплоты. – И вообще, если уж ты на него претендуешь, то предупреждаю – кому попало я Диму не отдам. Он всё-таки наследник крови Кощея.

Вот тут я почти подавилась воздухом. Откуда она выкопала эту свою уверенность? И где в этом волшебном королевстве выдают такие ледяные понты?

– Между мной и Димой ничего такого не было! – с нажимом выдохнула я, не успев придумать правдоподобную отговорку.

Снежана резко остановилась и посмотрела на меня так, будто оценивает: сжигать ли меня сразу или всё же дать шанс оправдаться. А потом – опа! – её глаза вспыхнули алым, как у разъярённого деда Кощеева, и я на всякий случай сделала шаг назад.

– А как же та сказочка про несчастного мальчика и его любовь, которую унесли с Трёхи? – с откровенным подтекстом выдала она. Вот зубастый предатель! Серёга – ты труп, моральный и физический.

– Брехня и провокация! – заявила я, краснея до ушей, будто меня поймали с рукой в банке с вареньем.

– Ты влюблена в Диму, – с ледяным спокойствием заявила Снежа и, что обидно, цвет её глаз снова стал нормальным, будто ничего и не было.

– И тебя это устраивает? – ещё шаг назад. Мало ли, вдруг у неё ещё и меч в ледяной подкладке юбки прячется.

– А ты внучка Владиславы. Так что ты, можно сказать, своя. Почти. – Она улыбнулась, как бабочка смерти – красиво, но немного пугающе.

– Своя? – переспросила я, чувствуя, как внутри что-то ощутимо подвисло между "фиг ты выберешься" и "где мой выход?".

– Злодеев, – хмыкнула Снежа. – Конечно, Яги и Кощеи воюют, но мы все против людей, так что разница несущественная. Да и вообще, ты мне больше нравишься, чем Золотея.

Вот это поворот. А я, значит, в фан-клубе антагонистов числюсь? Прелестно. Осталось только мантии с черепами раздобыть.

Я, слегка офигев от происходящего, побрела за ней, мысленно ловя упавшую самооценку и собирая клочки логики.

«Варя, соберись! Хватит быть чьей-то проблемой, пора самой искать ответы. Ты и так месяц носилась в виде ребёнка на попечении ведьм – пора повзрослеть и взять быка за рога. Или хотя бы Кощеева за ворот.»

Я ускорила шаг и, дождавшись момента, когда мы поравнялись, схватила Снежу за руку:

– Как ты можешь говорить, что я тебе нравлюсь, если ты даже меня не знаешь?

Снежана остановилась и впервые – впервые! – улыбнулась по-человечески, без яда и снисхождения.