Пятая редакция Dungeons&Dragons подразделяет монстров на четырнадцать типов. В большинстве случаев тип монстра – это отличный индикатор его базовых целей и желаний.
Зверей и чудовищ легко объединить, поскольку их принципы просты: им нужна пища. И, возможно, территория, но территория – это лишь способ обеспечить постоянный доступ к пище, а еще выжить. Чудовища обладают разумом на уровне зверей, хотя есть и кое-какие исключения, а именно – кракены, сфинксы, наги, ламии и те юань-ти, которые считаются скорее чудовищами, нежели гуманоидами. Даже ими движет животный инстинкт устанавливать и защищать границы своей территории, хоть они и придумывают более изощренные оправдания такому поведению. Бой со зверем или с чудовищем чаще всего происходит по одной из четырех причин: вас пытаются сожрать; вы охотитесь на него, потому что оно сожрало что-то или кого-то еще; вы ступили на его территорию, и оно почувствовало угрозу; или какой-то другой враг использует его в качестве сторожевого зверя.
Драконы – это уберчудовища с узнаваемыми паттернами поведения. Им тоже нужна пища и территория, но и кое-что еще: сокровища и господство. К сокровищам они чувствуют непреодолимую тягу, ведь они не покупают все эти накопленные монеты и драгоценные камни в магазинах. Они любят красивые и дорогие вещи и хотят их заполучить – ну и все. Еще в них глубоко сидит желание продемонстрировать свое превосходство над другими созданиями. И пусть обычно их не интересуют практические аспекты правления, они любят быть правителями и считают, что этого заслуживают. Поэтому могут вести себя как главные мафиози на районе, вымогая богатства в обмен на «защиту», под которой они в основном понимают защиту от них самих. Даже драконы с добрым мировоззрением склонны к такому поведению, хотя это скорее милостивые правители, а не эксплуататоры.
Другим существам в семействе драконов не хватает либо мощи, либо интеллекта, чтобы господствовать над прочими созданиями, как истинным драконам, но они все же проявляют драконью алчность и гнев – ограниченно, как могут. Псевдодраконы собирают блестящие предметы, как сороки; виверны проявляют черты превосходства, когда охотятся и сражаются, и так далее.
Врагов-гуманоидов (в отличие от гуманоидов, которые просто занимаются своими делами) влечет то, о чем не говорят за обеденным столом: политика и религия. Они социальные существа, и поэтому их цели обычно социальны по природе, равно как и отряды, которые они формируют, чтобы достигать этих целей. Вражеский босс-гуманоид – лидер своих единомышленников-гуманоидов, которые хотят одного и того же, и чем выше интеллект гуманоида (или нескольких), тем более сложную и абстрактную цель он (они) преследует. И пусть в основном их тоже интересуют территория, богатство и господство, это общие территория, богатство и господство. А не сильно продуманные оправдания этих целей превращаются в идеологии, которые выстраиваются вокруг племенной, клановой или национальной идентичности; моральной или теологической доктрины; половых или гендерных ролей; кастовых ролей; иерархий владычества и подданства; или правил торговли. В игру вступают нравственные основы психолога Джонатана Хайдта (честность, доброта, верность, послушание и благочестие) и их противоположности (несправедливость, насилие, предательство, бунт и коррупция). «Плохие парни» могут идти на поводу у одного или нескольких грехов из второй группы либо перегибать палку в попытках их искоренить.
Если драконы – это уберчудовища, то великаны – это убергуманоиды. Однако если у драконов интересы шире, чем у большинства чудовищ, интересы великанов часто ýже, чем у большинства гуманоидов, и их четко диктует их вид и место в орднунге – кастовой системе великанов. В социальном плане великанов главным образом интересуют отношения с другими великанами, и в общество гуманоидов они вторгаются лишь тогда, когда им нужно завладеть их территорией, богатством, запасами пищи или получить власть над группой гуманоидов, чтобы установить свой межвеликаний статус. Иными словами, цели великанов обусловлены соперничеством, и злодеями они обычно становятся из-за побочного ущерба, который наносят всем вокруг.
Нежитью обычно движут навязчивые желания, которые создают те заклинания или события, которые заставили их восстать из мертвых. Простейшая нежить подчиняется приказам тех или того, кто ею управляет (или когда-то управлял). Призраков ведет нужда завершить незаконченное дело. Прочую нежить среднего и высокого уровня ведет голод, злоба и мания величия. Каким бы ни было навязчивое желание нежити, все, что делают эти существа, вращается вокруг него и каким-то образом ему служит. Это желание затмевает все прочее, даже стремление к продолжительному существованию.
Небожители и исчадия – две стороны одной медали. Это воплощения добра и зла, но не просто квази-гуманоиды, которые бесцельно бредут по жизни и всегда творят только добро или зло. Их беспокоит космический порядок, и их цель – очищение или развращение. Небожители не просто совершают хорошие поступки – они искореняют влияние зла. Исчадия не просто совершают плохие поступки – они распространяют влияние зла, искушая разумные существа творить скверные деяния, которые обычно им не свойственны.
И поэтому, пусть цели небожителей и исчадий отличаются от целей гуманоидов, первое отлично дополняет последнее. Вмешавшись, исчадия могут побудить гуманоидов развернуть свои идеологические поиски в сторону зла (или отчаявшиеся гуманоиды могут заручиться помощью исчадия, которое взыщет собственной цели) и извратить их и цель гуманоидов. Вмешательство небожителя в дела гуманоидов – это более хитрая и сложная задача, и если вы собираетесь превратить небожителя в злодея, то его просто необходимо дезинформировать или наградить излишним рвением, а то и развратить и привести к падению.
Аберрации – это создания, чьи исходные цели не имеют для нас никакого смысла, и поэтому придумывать достойные, правдоподобные планы для злодеев-аберраций может быть сложно. Прибегните к традиционным замыслам о господстве – и рискуете превратить свою аберрацию фактически в смешного гуманоида. Поведение аберрации должно быть странным. Но при этом, для того чтобы аберрация стала злодеем, а не просто любопытным созданием, она должна представлять какую-то угрозу. Хороший сценарий для аберраций, способных к контролю разума, – заставить их промыть мозги обычным созданиям, чтобы те участвовали в их странных замыслах. Никто этого не хочет. Действия аберраций могут приносить вред тем, кто живет рядом с ними. Они могут насылать кошмары, пугать домашний скот (скотина всегда первой понимает, когда творится злобное колдовство), губить местную экономику завышенным спросом на какие-то предметы потребления или истощать природный ресурс. Или, как стереотипные серые пришельцы, они похищают разумных, вставляют в них странные устройства, а потом возвращают домой. Поведение аберраций не должно объясняться очевидным образом, но должно иметь хоть какой-то смысл.
Цели фей не очень отличаются от целей аберраций в плане логичности с точки зрения стороннего наблюдателя. Однако если цели аберраций просто непостижимы, у целей фей всегда есть четкий эмоциональный или эстетический аспект. Пусть в них нет логики, но они будут выглядеть совершенно разумными во сне или в восприятии ребенка. Обычно феи – озорники, и неприкрытая злоба – это уже что-то необычное для них. Феям свойственна избыточность, поэтому они нередко предаются семи смертным грехам, возведенным в абсолют. Антагонист-фея – это желания без тормозов и морального компаса. Какими бы большими или мелкими ни были цели феи, они всегда личные, и их мотивации если и не близки игрокам, то хотя бы понятны.
У конструктов нет целей, только инструкции – в частности, последние указания, которые им дали. Иногда конструкты сходят с ума, пытаясь решить неразрешимые противоречия, если инструкции более не подходят под обстоятельства.
У слизей тоже нет целей; это подвид зверей, которых даже территория не интересует, только пища. Большинство растений точно такие же, хотя есть малое количество монстров, которые считаются растениями, обладающими интеллектом выше животного. Но даже у разумного растения вряд ли есть какая-то цель, помимо выживания, самовоспроизводства и защиты окружающей среды. Оно просто развивает более изощренные способы для достижения этих целей, как то: понимание других существ, осознание причинно-следственных связей и планирование будущего. Проклятые растения, вроде зараз, обладают малой толикой навязчивых желаний нежити.
И остаются элементали, самый сложный тип для резюме. Они не такие странные, как аберрации; не такие простые, как звери и чудовища; не механические, как конструкты; не определяются социальными структурами, как гуманоиды. Я думаю, что они темпераментны – в том смысле, что их определяет темперамент, который ассоциируется с их стихией. Однако классические типы темперамента не годятся, пусть и кажутся естественными. Очень легко представить созданий стихии огня холериками (то есть вспыльчивыми и раздражительными) и посчитать, что в их цели входит уничтожение всего вокруг из чувства гнева. Но вот водные флегматики, земные меланхолики и воздушные сангвиники плохо вписываются в приключенческие сюжеты и кажутся неуместными. Качества из китайской астрологии и традиционной медицины подходят больше: огненные элементали – гневные и вспыльчивые, водные – бесцельные и импульсивные, земные – невозмутимые и ограниченные. Но про воздух они ничего не подскажут, ведь воздух не входит в пять стихий у-син. Похоже, нам придется позабыть о древней естественной философии и полагаться на собственное воображение.
И в буквальном смысле, и фигурально элементали – это силы природы, и как только они начинают действовать, обычным смертным очень сложно на них повлиять. Элементали должны казаться бесконтрольными, даже разумные вроде гениев. Точнее не «даже», а «особенно». Мы прекрасно представляем, как огненные элементали сжигают все вокруг, но что можно сказать об остальных? Представители стихии земли хотят уплотнять, душить, хоронить – по крайней мере метафорически, если не буквально. Создания водной стихии – это наводнение, цунами, безжалостные силы, которые уносят с собой всех и всё – хоть деревушку у моря, хоть чей-то здравый смысл. Создания стихии воздуха – энтропические, они хотят разметать упорядоченное, создать дисбаланс, реорганизовать все и делать это снова и снова, в отличие от своих земных сотоварищей, которые жаждут оставить все на своих местах. Элементали чем-то похожи на фей, вот только последних можно образумить, если знать правила их антилогики, а первых – никак нет.
Все виды тактики, которые я обсуждаю в этой книге, описывают, как можно эффективно использовать умения монстра. Тип монстра, как описано выше, подсказывает, почему монстр делает то, что делает. По-хорошему решения монстра, в бою и вне его, подчиняются этой мотивации. И когда вы пишете собственные приключения, пользуйтесь этой информацией не только затем, чтобы генерировать сюжет (то есть определять, почему ваш монстр вообще представляет угрозу), но еще и для того, чтобы заранее подумать, как ваш монстр будет реагировать, когда поймет, что персонаж не позволит ему получить желаемое.
О проекте
О подписке