Меня остановили знакомые звуки. Вдали на горке послышались песни и смех. Начались гуляния. Даже стоя в лесу, я воочию видел, как вокруг идола Даждьбога водят хороводы девушки в ярких сарафанах. Как в их длинных косах развеваются красочные ленты. Повсюду сияют улыбки, стоит гомон голосов, а чуть поодаль хозяюшки раздают только что испеченные блины всем желающим. Продукты для этого угощения собирали всей деревней, угощаться сегодня могли все! Я даже слышал, как удалые молодцы тащат наверх большое колесо. До момента его поджигания и сброса с горы в реку осталось совсем чуть-чуть. Стоило поспешить, чтобы не пропустить такое захватывающее зрелище…

– Ладька! Дана! – послышался неподалеку крик матери. – Владимир! Вы где?

Сразу стало понятно – не к добру. Матушка приближалась, чтобы дать нам «особое» поручение. Полным именем она называла меня в исключительных случаях. Она остановилась на краю полянки. Матушка никогда не любила заходить в лес, говорила, что в лесу ее смерть поджидает. Я знал, чего ей стоило прийти сюда. Но сейчас не только окружающий ее со всех сторон лес стал причиной беспокойства. Такой встревоженной я не видел ее еще никогда. Испуганный взгляд перебегал с моего счастливого лица на не менее счастливое лицо Даны. Руки матушки теребили фартук, пряди волос выбились из-под платка.

– Ваш отец все еще не вернулся… – тихим голосом сказала она. – Как бы его леший не утащил… А я его избу не смогу найти, ни разу там не была. Придется вам…

– Не беспокойся, матушка, – сказал я, взяв мать за руку. – Я уверен, все хорошо. Мы найдем отца и приведем его домой. Правда, Дана?

Я обернулся к сестре, по щекам ее уже текли реки слез. Посмотрев на голубое небо, услышав еще раз доносившийся со стороны горки шум веселящегося народа, я горько вздохнул и направился в сторону отцовской избушки.

В темной лесной чаще, куда вела протоптанная тропинка, обозначенная дополнительно едва заметными символами, вырезанными на деревьях, спряталась от людей не обычная избушка, а сказочная хижина колдуна. По крайней мере, так считало большинство местных жителей.

В этой загадочной избушке с утра до вечера колдовал мой отец: исцелял болезни, находил пропавшие вещи, помогал людям из деревни в сложных ситуациях. Никому не отказывал и ни с кого не брал плату. Все в деревне любили его за мягкий нрав и безотказность. И боялись, конечно же. Все же он был колдуном, пусть и добрым.

История обретения им силы стала уже местной сказкой. Одной из тех сказок, что любят рассказывать убеленные сединой старики своим несмышленым внукам. И случилась эта история, когда мой отец женился. А было это так…

Однажды во время сильной бури, когда деревья гнулись к самой земле на фоне почерневшего в мгновенье ока неба, из леса медленно вышел хромой старик. Матушка первая увидела его, наша хижина располагалась ближе всего к лесу.

– Ты посмотри, – сказала она отцу. – Там какой-то старик ковыляет… В такую-то бурю!

– Надо помочь ему, – ответил полный сил и молодецкой удали, мой тогда еще молодой отец.

Когда отец уже собирался выходить, матушка вдруг вцепилась в его руку. Она не хотела отпускать его.

– Ты чего? – спросил он нахмурясь.

– Страшно мне. Страшный человек, жутко мне от него. Не ходи к нему, прошу. Посмотри, на нем странная одежда, напоминающая лохмотья. Он шатается и опирается на скрюченную палку, больше похожую на лапу страшного существа.

– И что же?

– А то, что колдун он! Не ходи к нему, свет мой ясный. Не ходи к нему, заклинаю тебя…

Но отец только отмахнулся.

– Все это вымыслы, а там – живой человек. Ему помощь нужна. Как ему отказать, коли нужда у него? – спросил отец и, не дожидаясь ответа, вышел из хижины.

Матушка плакала. Сердце ее чуяло беду. А ничего не подозревающий отец, закрывая широкой ладонью глаза от резкого и сильного ветра, шел навстречу своей судьбе. Шел навстречу умирающему колдуну, мечтающему только об одном – оставить после себя приемника, передать ему магическую силу. И как только мой отец протянул руку старику, упавшему от слабости на колени, раздался нечеловеческий смех. Старик схватил протянутую руку, прошептал какой-то наговор и тут же упал на землю. Он был мертв. Отец стоял и смотрел на тело, не понимая, что делать дальше. Стоило ему повернуться в сторону дома, как тело старика исчезло.

С того дня у отца открылись магические способности. Он без труда нашел избушку колдуна и решил основательно обосноваться там, чтобы помогать всем соседям и оберегать деревню. Дома он никого не принимал. Всегда разделял места силы и покоя.

Именно так я и слышал эту историю, ставшую позже легендой, от своего отца, к которому мы с сестрой направлялись.

Дана не любила ходить в лес к отцу. От матушки она переняла устойчивое убеждение в опасности леса лично для нее. Больше всего ее пугали реки и озера. Заманить ее к воде у меня не получилось ни разу, сколько бы я ни пытался. И, как назло, именно рядом с избушкой отца протекала небольшая, похожая на прозрачную змейку, река. Она полумесяцем огибала нашу деревню, прежде чем затеряться в лесу.

Сестра вцепилась в мою руку, прижимаясь все плотнее по мере того, как лес становился гуще. Кроны деревьев уже почти закрывали небо, оставляя лишь маленький все еще ярко-голубой кусочек.

– Слушай, Дана, – спросил я свою трясущуюся от страха сестру, – зачем ты каждый раз ходишь со мной к отцу, если дорога туда тебя так пугает? Почему лес около капища Ярила тебя не пугает? Там же тоже лес…

– Там светлый лес, – шепотом сказала она, озираясь по сторонам. – А тут – темный. Там есть жизнь. Поют птицы, цветут цветы. А тут… Прислушайся. Тут даже сверчков не слышно. Это мертвый лес. Плохо тут…

– Зачем тогда ходишь?

– Как же я тебя одного отпущу? Я же люблю тебя. Вдруг с тобой что случится, так вместе сподручней с неприятностями справляться будет. А один ты, может, и не справишься…

– А почему ж тогда отец один ходит? С ним ты не просишься идти.

– Он колдун. Это его место силы. Он, ежели чего, так сможет оказать сопротивление всяким… А ты – не сможешь. И я в одиночку не смогу. И матушка не сможет, вот и не ходит…

Я задумался. Допустим, вылезет сейчас на тропинку медведь, как мне сможет помочь какая-то мелкая девчонка? Сама, что ли, к нему в пасть полезет? Ну нет… Или, скажем, нечисть какая с ветки спрыгнет, так что Дана сделает? Расплачется? Так себе помощь получается… Глупые эти девчонки…

За размышлениями я не заметил, что мы уже добрались до избушки. Только сейчас я прислушался. На полянке стояла мертвенная тишина. Дана была права. Здесь будто не было ничего живого. Даже протекающей совсем рядом речушки не было слышно. Вот тут-то я первый раз и задумался. Как может быть, чтобы текущую воду было не слышно. Да, речка, которую так в народе и называли – Змейка – крупной никогда не была. При желании ее можно было перепрыгнуть, хорошо разогнавшись. Но вода там никогда не текла лениво, она бурлила. Ее было слышно. Везде, кроме этого места.

Я как раз собирался открыть рот, чтобы высказать Дане свое согласие с ее предположениями насчет леса, когда дверь хижины с жутким скрипом открылась. От этого отвратительного звука, пронзившего неестественную тишину, волосы встали дыбом, а по спине пробежало стадо предательских мурашек. Дана вскрикнула и уткнулась лицом в мой локоть. Думаю, она чувствовала то же самое.

На пороге появилась высокая фигура, широкими плечами закрывающая проем. Темная борода спускалась на грудь, волосы убраны в хвост. В руках посох – ничем не примечательная обтесанная, гладкая коричневая палка. Глядя на такого мужчину, каждый ничего не ведающий человек подумал бы в первую очередь о богатыре или воине, удалившемся на покой в лесную чащу, устав от ратных дел. Но точно не о колдуне, способном исцелять и прогонять болезни. Наброшенная на плечи шкура медведя, которого отец однажды своими руками победил в этом лесу, только усиливала сходство с богатырем.

– А вы что тут делаете? – нахмурив свои густые черные брови, спросил он.

– Матушка нас послала за тобой… – неуверенно промямлил я. Отца я любил, но, как и все, побаивался его.

– Хм-м-м… Да неужто уже обед?

– Так прошел уже… Гулянья уже начались… Может, уже и кончились, пока мы сюда шли…

Отец неодобрительно покачал головой. Этот жест не предназначался мне. Он выражал общее настроение от только что услышанной новости. Повернувшись к нам спиной, он что-то сказал в пустоту. Помолчал. Сказал еще что-то недовольным тоном, потом махнул рукой и снова развернулся к нам лицом.

– Ладно уж, – все еще хмуря брови, сказал он нам. – Пойдемте. Провожу вас домой. Сегодня по лесу ходить небезопасно. Удивляюсь, как вы сюда без происшествий дошли. Видать, добрые духи вас охраняли. По сердцу вы им пришлись.

Сойдя с порога, отец прошел мимо меня, походя потрепав мои и без того растрепанные каштановые кудри. Дану же он лишь удостоил ласковым взглядом.

Мы шли по дороге молча, от тишины болели уши. Я все еще пытался уловить хруст ветки, стук дятла по дереву или хотя бы шуршание листьев на слабом ветру. После слов Даны я не мог больше не слышать этой гнетущей тишины. Лес, казалось, тянул ко мне свои скрюченные руки, пытаясь схватить и затащить к себе.

За своими тщетными попытками уловить звуки живого леса я не заметил, как отец выставил перед нами руку. Я врезался в препятствие и непонимающе посмотрел на него.

– Тихо, – еле слышно прошептал он. – Не двигайтесь. Не говорите. И пригнитесь.

Мы сделали все, как он сказал. Откуда ни возьмись, на тропинку вдруг налетел неестественный вихрь. Он не задевал веточек и листьев – они все так же лежали на земле. Когда он прошел мимо, я почувствовал холод. От страха задрожали ноги, и застучали зубы. Дана сжалась рядом со мной в комок, вцепившись в меня так крепко, что я рука моя онемела.

– Встречник, – шепотом сказал отец, провожая вихрь взглядом. – Тьфу ты, теперь жди неприятностей…

Он стукнул посохом об землю и в досаде сплюнул.

– Отец, – решился спросить я через какое-то время, – а что это было?

– Где? – озираясь, спросил он.

– Ну тот вихрь… Ты сказал…

– Да. Встречник это был. Гоняется за чьей-нибудь пропащей душой.

– А почему тогда мы ушли с дороги?

– То, что он летит в какое-то определенное место, не означает, что он не захватит и зазевавшегося, попавшегося на пути. Обычно их здесь не бывает, но сегодня у них раздолье… Настоящий пир. Столько пьяниц ожидается… Надо сказать, сегодня у всей нечисти праздник. Так что гуляйте сегодня осторожно. В лес больше не ходите.

Пока я обдумывал его слова, впереди уже показалось поле, освещенное ярким солнцем. Еще десять шагов, и можно будет вдохнуть полной грудью – лес останется позади.

Сделав два больших шага в сторону дома, я обернулся. Лес казался еще мрачнее, чем обычно. И я пообещал себе, что без острой необходимости больше не зайду в это жуткое место.