ГЛАВА III

Конец учебного дня тянется мучительно медленно, и когда он, наконец, завершается, меня накрывает осознание: придётся возвращаться сюда снова.

И снова. И снова.

С каждой минутой мысль о том, чтобы всё бросить и запереться в своей комнате до конца времён, кажется всё более заманчивой. Моё тело было бы только «за».

После аварии я чудом отделалась лишь лёгкими травмами, если не считать полной потери памяти, конечно. Кома осталась позади, но её последствия всё ещё преследует меня. Я уже не та, какой была. И точно не настолько сильная, какой, наверное, должна быть.

Во второй половине дня солнце наконец пробивается сквозь облака и заливает школьный двор тёплым светом. Я жду Кэссиди, щурюсь, высматривая её старенькую «Короллу», и прислоняюсь к кирпичной стене возле приподнятой клумбы, пытаясь не думать о том, как сильно вымотана.

Быть выброшенной в середину собственной жизни – странное ощущение. Будто тебя сбросили за борт, а все на берегу спокойно смотрят, ожидая, что ты выплывешь сама. Но я никогда не умела плавать.

Большую часть времени люди обходят меня стороной, а я, словно потерянный щенок, брожу по школе следом за Лили. Трудно поверить, что когда-то я шла по этим коридорам уверенно, зная каждый поворот. Возможно, завтра мне хотя бы удастся найти туалет без посторонней помощи. А может, спадёт и этот напряжённый шок от моего возвращения, и тогда взгляды перестанут напоминать о том, будто я только что свалилась с Марса.

Из раздумий меня вырывает голос – Эзра. Он приближается, медленно возникая в поле зрения.

– Привет.

На нём школьная спортивная куртка и та самая неуверенная улыбка. Я не видела его со времени обеда: даже тогда, кажется, он понял, что мне нужно побыть одной.

– Прости за утро, – произносит он. – Знаю, уже извинялся, но… чувствую, что должен ещё раз.

– О, всё нормально, – я отмахиваюсь, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри лихорадочно ищу способ сменить тему. – Правда.

– В школе без тебя было так пусто, – добавляет он и тянется к моей руке.

Я тут же перехватываю лямку рюкзака и переступаю с ноги на ногу.

– Я правда рад, что ты вернулась, Далия.

– Да… – неуверенно отвечаю я. Кусаю внутреннюю сторону щеки, несколько секунд колеблюсь и всё же решаюсь:

– Эзра, ты хороший, правда. Просто… мне нужно время. Всё происходит слишком быстро, я пока не готова.

На его лице мелькает тень, словно что-то внутри треснуло.

– Конечно, – спокойно говорит он.

– Ты не против, если мы просто… притормозим?

Я и сама не знаю, как объяснить «парню», которого даже не помню, что мне нужно пространство.

– Я готов ждать, – произносит он.

– Спасибо, – выдыхаю я, и напряжение в плечах чуть спадает.

– Только… не заставляй меня ждать вечно.

Сердце болезненно сжимается. Сколько времени мне потребуется, чтобы хотя бы свыкнуться с мыслью, что мы встречались? Для него вечность может оказаться слишком короткой. Разве не жестоко дарить ему хотя бы крупицу надежды?

Эзра бросает взгляд в сторону стоянки и кивает туда:

– Хочешь, подвезу?

– Нет, спасибо. Кэссиди вот-вот подъедет.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Ну… тогда до завтра, – произносит он.

В его голосе слышится лёгкая тень сожаления. Он разворачивается и идёт к стоянке, даже не пытаясь оглянуться.

Мысль о том, что всё это придётся пережить снова, обжигает резкой болью в висках. Я закрываю глаза и осторожно массирую их, будто этим можно стереть нарастающую тяжесть. Кажется, чтобы освоиться в этой новой реальности и хоть немного вернуть себе саму себя, понадобится вечность. Хотя… кто вообще эта «я»? Я до сих пор не знаю.

Передо мной останавливается машина. Я выпрямляюсь, щурясь от яркого солнца: у тротуара блестит серебристая «Королла» Кэссиди. Волна облегчения накрывает так резко, что хочется улыбнуться. Наконец-то домой. Пусть и в дом, который всё ещё кажется чужим.

Я открываю дверь, опускаюсь на сиденье и с тяжёлым выдохом кладу рюкзак на колени.

– Спасибо, что заехала, – бормочу, нащупывая ремень безопасности.

– Всегда пожалуйста.

Я замираю. Этот голос точно не принадлежит моей сестре. Сердце сбивается с ритма, и, подняв глаза, я вижу за рулём Логана – в бейсболке, красной фланелевой рубашке и с виноватой гримасой на лице.

– Что ты здесь делаешь? – слова срываются сами собой.

Он – последний человек, с которым мне сейчас хочется оказаться наедине.

– Кэссиди вызвали на подмену в ресторан, прямо в последний момент, – поясняет он. – Клянусь, это не моя затея. Просто… я оказался единственным, кто мог тебя забрать.

Я уже почти хватаюсь за ручку двери, но вовремя вспоминаю: я не помню дороги домой, а пешком слишком далеко. С тяжёлым вздохом откидываюсь на спинку сиденья и отвожу взгляд в окно, перебирая пальцами на коленях.

– Ладно, – выдыхаю я.

Получив моё неохотное согласие, он трогается с места. Машина катится по асфальту, шины мягко шуршат, а в салоне давит тишина. Внутри всё звенит от напряжения. Минуты тянутся вязко, и вдруг я замечаю: улицы за окном незнакомы. Мы явно свернули не туда. Я резко выпрямляюсь, по спине пробегает холодок.

– Куда мы едем?

Логан бросает короткий взгляд в мою сторону:

– Хотел показать тебе одно место. Твоё любимое. Может, поможет вспомнить.

– Не уверена, что это хорошая идея, – бурчу я, но ремень не отстёгиваю. – Только недолго.

– Обещаю, – отвечает он чуть тише. – Тебе понравится. Поверь.

Получив моё молчаливое согласие, Логан жмёт на газ. Я тянусь к радио, просто чтобы заглушить тишину. За окном пейзаж течёт размытой лентой: оттенки зелёного, коричневого и голубого складываются в мягкое полотно. И если задуматься… из всех возможных жизней, в которые я могла бы очнуться, эта хотя бы красива.

Ривербридж утопает в горах. Леса, озёра, до океана – рукой подать. Всё остальное вызывает вопросы, но сам город словно сошёл с ретро-открытки. Мы проезжаем центр: винтажные лавки, крошечные кафе, пекарни – будто время здесь остановилось.

Я стараюсь отогнать неловкость, представляя, что живу этой жизнью. Что иду по этим улицам, солнце просачивается сквозь кроны дубов, я заглядываю в витрины и беру кофе на вынос. Но это похоже на чужую одежду: она не сидит на мне. Иногда я ловлю себя на мысли: а была ли я вообще частью этого места? Принадлежала ли ему хоть когда-то?

Когда молчание становится невыносимым, я поворачиваюсь к Логану:

– Ты всегда жил в Ривербридже?

– Да, – отвечает он. – Я здесь вырос. Город хороший. Но… маленький. А в маленьких городах люди любят болтать.

– Я уже заметила, – мрачно отзываюсь я.

В голосе звучит невольная горечь. Перед глазами всплывают сегодняшние взгляды исподтишка, перешёптывания за спиной.

Логан кривится, будто и сам чувствует вину, затем включает поворотник и сворачивает с главной дороги. В боковом зеркале я наблюдаю, как знакомые улицы и прохожие остаются позади.

– Прости, – говорит он тихо. – Но их тоже можно понять. Такое ведь не каждый день случается. Твоя история… ну, скажем так, необычная.

– Я же не инопланетянка, – бурчу я.

– Конечно, нет. Просто дай время. Всё уляжется. Рано или поздно кто-то облажается сильнее, и внимание переключится.

Он делает паузу, понижая голос:

– А пока у меня есть кое-что, что может отвлечь тебя от всего этого.

– Ты уже заинтриговал, – фыркаю я, но внутри что-то всё же оттаивает.

– Увидишь сама, – отвечает он с лёгкой, тёплой усмешкой.

Спустя некоторое время мы добираемся до окраины Ривербриджа. Машина грохочет по гравийной дороге, тесно зажатой густым лесом. Солнечный свет едва просачивается сквозь листву, и вокруг становится так темно, будто уже вечер.

Мы останавливаемся у старого деревянного щита с выцветшей надписью: тропа «Шепчущих Сосен». Логан глушит мотор и, откинувшись на спинку сиденья, бросает взгляд на меня, словно ожидая реакции.

– Приехали, – объявляет он.

– Поход? – поднимаю бровь.

– Скорее, лёгкая прогулка. Обещаю, ничего сложного. – Он протягивает мне ярко-жёлтый дождевик.

Я принимаю его, мельком взглянув на небо. От утренней серой хмари не осталось и следа: над головой раскинулось пронзительно голубое полотно.

Логан чуть улыбается уголком губ:

– Просто надень и иди за мной.

Мы выбираемся из машины. Я натягиваю дождевик, поправляю ворот и выбрасываю волосы на плечи. Логан, сунув руки в карманы, кивает на тропинку, уходящую в густую тень леса.

Мы идём медленно. Я внимательно смотрю под ноги, чтобы не зацепиться за корни, к счастью, на мне удобные кожаные ботинки.

– Ты собираешься рассказать, куда мы идём? – спрашиваю я, стараясь уловить хоть намёк по его лицу.

– Нет, – отвечает он сразу, с такой лёгкостью, будто ему и правда нравится играть в эту интригу. Он не торопится, уверенно подстраиваясь под мой шаг.

Вокруг царит тишина. Её нарушает лишь треск веток под ногами, мягкий шорох земли и редкое пение птиц. Воздух пахнет хвойной смолой и сыростью, и я вдруг ловлю себя на том, что постепенно начинаю расслабляться – впервые за весь день. Природа будто смывает остатки школьной суеты и навязчивых взглядов.

– Ты в порядке? – спрашивает он спустя пару минут.

– Да, – отвечаю, чувствуя, как к щекам предательски приливает кровь. – Прости, что так плетусь.

Он наклоняется, пригибая ветку, и придерживает её, пока я прохожу мимо него.

– Всё нормально. Природу нужно уметь проживать медленно.

– Так… – начинаю я, стараясь говорить непринуждённо. – Как давно вы с Кэссиди работаете в «Антонио»?

Тропа постепенно расширяется, и мимо нас стремительно проносится велосипедист. Теперь мы можем идти рядом, и я встаю с ним вровень.

– Уже месяцев семь. Там мы и познакомились.

– А встречаться когда начали?

– Примерно через месяц.

– А когда ты переехал к нам?

Он усмехается, бросая на меня косой взгляд:

– Это допрос?

– У меня память как у рыбки, – пожимаю я плечами. – Прости, что собираю по крупицам хоть какую-то информацию.

Он хрипло смеётся – искренне, без тени насмешки. И в этот миг мне становится чуть легче: похоже, он не собирается снова вести себя так глупо, как в тот день, когда я вернулась из больницы.

– Ладно, сдаюсь, – кивает он. – Почти два месяца назад.

– Уже приличный срок, – замечаю я.

– Дольше, чем я сам ожидал, – соглашается он.

Но сколько бы я ни засыпала его вопросами, ответов всё равно не хватает. Всё важное, кажется, по-прежнему остаётся за кадром.

– Ты расскажешь, что на самом деле произошло между нами? – спрашиваю я неуверенно. – Я ведь имею право знать.

– Я не был уверен, захочешь ли ты это услышать, – признаётся он.

Он вздыхает, кивает в сторону поваленного дерева и опускается на него. Я с облегчением присаживаюсь рядом – ноги уже гудят от усталости, – но всё же оставляю между нами небольшую дистанцию.

– Сначала Кэссиди была просто коллегой, – начинает он. – Мне нравилось работать с ней в одну смену, но ничего серьёзного между нами не было. Пока однажды она не призналась, что я ей нравлюсь. – Он опускает взгляд. – Я тогда сам не понимал, что чувствую. Но решил: почему бы не попробовать?

Он на мгновение замолкает, пропуская вперёд группу туристов. Мы всё ещё идём по тропе, людной и шумной. Не лучшее место для таких разговоров, но отступать поздно.

– Потом она познакомила меня с тобой, – продолжает он, и уголки его губ едва заметно поднимаются. Он бросает на меня взгляд из-под ресниц. – И мы сразу нашли общий язык. Не знаю почему, но… меня к тебе тянуло.