Глава 3
Эва

С трудом отрываю голову от подушки, луч солнца бьет прямо в глаза, зажмуриваюсь и падаю обратно в постель. Так не хочется вставать, а будильник надрывается, требует внимания.

– Будь бы проклят, сволочь! – швыряю в него подушку.

Он на миг замолкает, но заходится трелью вновь, только теперь приглушенно. Будильник не виноват, я сама установила таймер так, чтобы он не отключался, пока я сама не свайпну по экрану.

Голова гудит, во рту – помойка. Вчера перебрали с Ликой в баре. Я не люблю алкоголь, не пью даже на корпоративах, но после вечерней выходки Игоря хотелось убивать. Вот именно так: убивать, настолько муж вывел из себя.

Что же вчера случилось? Кто привез меня домой?

Память со скрипом выдает отдельные фрагменты, которые выстраиваются в полную картину.

* * *

Началось все за ужином. Моя семейка, как обычно, перестаралась с нападками на Игоря. Он терпел, терпел, а потом просто ушел. Ушел и с концами. Закончились вечерние новости, пробили часы десять часов, потом одиннадцать, а мужа все не возвращался. Это было на него так не похоже, что бесило меня безмерно.

Несколько раз я набирала его номер, но всегда выслушивала:

– Абонент временно недоступен.

– Тряпка! Подкаблучник! – злилась я, измеряя шагами комнату. – Один раз прижал бы всех к ногтю, шелковыми бы мгновенно стали!

Меня до скрипа зубов, до дрожи бесило излишнее спокойствие Игоря. Он интеллигент до мозга костей. Всегда аккуратен и вежлив, ни разу не слышала от него простого ругательства. Вот его бесхребетность и привела к тому, что им управляли все, кому не лень. Директор канала заменял им все вакансии, родители помыкали, даже Ника могла безнаказанно сказать гадость.

Хотя, когда мы познакомились, эта черта характера и привлекла мое внимание. Мне безумно понравилось, что Игорь старался ни с кем не ссориться, не наживал врагов. Позже это начало раздражать, а сейчас кажется отвратительным до тошноты.

Я на цыпочках выхожу из спальни, прокрадываюсь в кабинет мужа, заглядываю – пусто. В последнее время он все чаще ночует здесь. Вон и свежее белье постельное сложено в уголке дивана, горничная принесла.

Я беру в руку наволочку, втягиваю носом запах стирального геля. Он мне сразу напоминает о муже, и сердце заходится тоской.

Ну, где он? Куда ушел?

Понимаю, что веду себя как истеричная клуша, но звоню его приятелю.

– Вань, Игорь у тебя?

– Нет, – сонно отвечает тот. – Я вообще в Питере в командировке.

Вот это номер!

Впервые Игорь не вернулся домой и впервые не ответил на мои звонки. Тревога сжимает костлявой лапой сердце, бегаю по спальне от окна к двери и обратно.

Да плевать! Не хочет возвращаться домой, пусть!

Но тут же набираю номер директора канала «Путь в будущее».

– Глеб Валентинович, извините за ночной звонок, что‑то случилось? Почему Игорь задержался на работе?

– Простите, Эвелина Викторовна, но Игорь Николаевич давно ушел.

Ушел? Как ушел? Куда?

От волнения хочется метаться, звонить в полицию, в больницы. Едва сдерживаю себя, чтобы не начать обзванивать больницы и морги, не броситься в комнаты родителей и не поднять на уши весь дом.

Наконец примерно на двадцатый звонок слышу щелчок в ухе, и Игорь спрашивает сонным голосом.

– Чего тебе?

– Как чего? – на секунду теряюсь я. – Где ты шляешься, паразит?

– Я уже сплю, и тебе советую.

Игорь отключается, а я растерянно смотрю на смартфон. Что это сейчас было? Он спит? Где? С кем?

Я набираю номер снова и слышу:

– Абонент временно не доступен.

И в этот момент телефон звонит снова.

– Игорь, – кричу в трубку, – немедленно…

– Эвка, что делаешь? – спрашивает подруга Лика. – Что с Игорем?

У этой что день, что ночь – все едино. По ее голосу чувствую, что она уже навеселе.

– Мужа жду.

– А чего его ждать? Приезжай в клуб «Атлантик», будем ждать вместе.

– Ты что несешь, красотка? Ноги в руки и марш домой!

– Хочу и несу. Ну, Эвк‑а‑а‑а…

– Мне завтра на работу.

– Да насрать! Ты директор, а начальство не опаздывает, а задерживается.

Я еще раз набираю номер мужа, выслушиваю сообщение от телефонного бота и хватаю сумочку.

Гори все синим пламенем!

Лика встречает меня объятиями. Я даже тронута: хотя бы один человек в этом мире меня любит и ничего не требует взамен.

Мы заказываем шоты, садимся на мягкие диваны в темном уголке, подальше от танцпола, чтобы никто не помешал. Здесь из настенных светильников льется приглушенный свет, музыка не так сильно грохочет, и нет этих навязчивых мелькающих огней, от которых все лица кажутся масками чудовищ.

– Вздрогнем! – я опрокидываю первую рюмку.

За ней следом летит вторая и третья.

– Эй, подружка, притормози, – хохочет Лика.

– Ненавижу! – вырывается невольно у меня.

Я обычно держу эмоции в узде, никому не позволяю увидеть свою слабость, но сегодня на взводе.

– Кого? Меня? – опешивает Лика и икает. – Ик…

Я непонимающе смотрю на подругу. Она хлопает коровьими ресницами, украшающими круглые глаза, раскрывает пухлый ротик буквой «О», и кажется, что из него сейчас вылетит колечко дыма, хотя Лика не курит.

– Причем тут ты?

– Ну, ты сказала: «Ненавижу». Так зло, будто, и правда, кого‑то терпеть не можешь.

– Это я об Игоре.

– А‑а‑а… А чего так? У вас же любовь‑морковь до гроба была.

– Была и сплыла. Пух! – я складываю пальцы пистолетом и делаю вид, что сдуваю дымок с дула.

– Ух! – Лика тянется ко мне с рюмкой. – Как же так? Вы такая красивая пара. Все девчонки завидовали.

– Кто?

– Что «кто»?

– Кто завидовал? Список, пожалуйста.

Я встаю, меня немного ведет в сторону, но голова ясная. Я этих… сучек с ручками… загребущими, всех порву, как Тузик грелку. Что мое, то мое! Никому не отдам!

– Э‑э‑э…

– Чего блеешь как коза? – яростно налетаю на Лику. – Список по алфавиту в студию!

– Сядь ты! На нас уже смотрят.

Лика дергает меня за руку, я плюхаюсь на диван. Хочется плакать. Чувствую, как глаза наполняются влагой, а уголки рта едут вниз, но ее слова буквально подбрасывают меня.

– Кто смотрит? Где?

«Игорь! – простреливает мысль, а следом радость охватывает тело жаром. – Он пришел за мной!»

Я лихорадочно обшариваю взглядом зал. Мелькающие огни сливаются в одну пеструю полосу, которая сворачивается в круг и начинает ускоряться. Все быстрее и быстрее, а с ней кружится голова, и мир летит в черную дыру.

Вдруг из этой полосы вываливается пятерня. Я отшатываюсь, но чьи‑то пальцы успевают подхватить меня и крепко сжать.

Я оказываюсь на груди у невысокого незнакомца, упираюсь в нее руками.

– А ты горячая куколка, – выдыхает он, обдавая меня жаром дыхания. – И сладенькая.

Он вдруг наклоняется и захватывает зубами кожу на моей шее. Адреналин бьет в кровь. Где‑то на заднем плане визжит Лика. Периферийно вижу, как через зал бегут охранники, вокруг собирается народ.

Но я сегодня зла.

Очень зла!

Хватаю бутылку, разбиваю ее о край стола и приставляю к заду мужика.

– Отвали! Или яйца шариками покатятся.

Толкаю его в грудь, но тут же вскрикиваю: этот щегол выкручивает мою руку и шипит прямо в ухо.

– Лучше не беси меня, утка! Я тебя на пику натяну и крякать заставлю!

– Ты? Меня? Обломись! Руки коротки!

Я замахиваюсь согнутым коленом…

– Левч‑и‑и‑к…

Бьет по ушам пронзительный крик, и мерзавец вдруг исчезает. Только что маячила его потная физиономия перед глазами, и нет ее, будто корова языком слизала.

– Твою ж…

И это так неожиданно, что я растерянно оглядываюсь. Приятели тащат нахала в сторону.

– Ха‑ха! – теперь меня пробивает на смех, я показываю на несостоявшегося любовника пальцем. – Смотрите на него!

– Эвка, что с тобой? – хнычет Лика. – Прекрати! Я сейчас твоим предкам позвоню!

Но я не могу остановиться, держусь за живот от хохота.

– Левчик! Лика слышь, этот фуфел стремный еще и Левчик!

Я сажусь к столу, подзываю официанта.

– Ну ты даешь? – перепуганная Лика едва дышит. – Уходим. Эти гады так просто нас не отпустят.

– Ша, подруга! Сиди и не рыпайся! Еще не нашелся тот козел, который мною управлять будет!

– Но… страшно же, Эвка. Ну их, этих мужиков!

– Вздрогнем! – я поднимаю пустую стопку. – А где бухло?

– Ты разбила бутылку.

– Вот же ж!

Официант мгновенно реагирует на поднятую руку и подлетает с новым подносом, уставленным маленькими стопочками.

– Как тебя, однако, Игорь достал! – всплескивает руками Лика.

– Я ему тоже… яйца… пусть только покажется…

– Мне его уже заранее жалко.

– А ты не жалей! Все они козлы такие! Обиделся, видите ли он!

Меня несет по бездорожью, не остановить, я вышла на тропу войны.

– Разводись тогда.

Я вздрагиваю, выплескиваю на себя коктейль.

– Что? А вот это видела? – я сую ей под нос кукиш. – Ни за что!

– Но зачем мучиться всю жизнь самой и мучить Игоря? Ты мазохистка?

– Не твое дело! – я поднимаю руку. – Официант, повторить!

– Ты спятила? – ахает Лика. – Ничего себе! А можно я твоего краша себе заберу?

– Что?

Смотрю остановившимся взглядом на подругу. Это она о чем сейчас толкует? Хочет Игоря захомутать? Да ни за что!

– Ну, раз он тебе уже не нужен…

– Только посмей на него взгляд бросить! – я грохаю кулаком по столу и вскакиваю. Официанты за барной стойкой подпрыгивают, один тянется к телефону.

– Ой, сейчас охрану вызовут, – пишит Лика.

– Пусть только попробуют!

– Эвка, не будь стервой! – пугается Лика и закрывается руками. – То нужен, то не нужен. Ты уж определись сама.

– То, что мое, моим навсегда и останется! Уясни навсегда это, коза!

– Да ладно! Уже и пошутить нельзя! Давай лучше выпьем.

Но я отрицательно качаю головой. Что‑то не то творится с моим организмом. Мозги будто размякают, превращаются в скользкую кашу, а тело отказывается подчиняться командам.

– Лика, мне плохо, – едва выдавливаю из себя.

– Ой, и мне…

* * *

Все!

Это были последние воспоминания. Что случилось потом, начисто стерлось из памяти. Мир воспринимала фрагментами: черный глянцевый бок машины, запах салона, скрип шин по асфальту, ветер в лицо. Потом крики, звуки драки, и новые запахи, мелькающие лица, чужие руки.

А сейчас я дома в своей спальне, голова гудит колоколом и тошнит.

С трудом вырываюсь из сна, свайпаю по экрану будильника и звоню мужу:

– Абонент временно недоступен…

– Твою ж мать!

Телефон летит в стену, а за ним отправляется и подушка. В дверь заглядывает испуганная горничная, я проглатываю маты, готовые сорваться с губ, с трудом беру себя в руки.

– Извини… будильник достал.

– Ой, а я уже испугалась, – улыбается Маша.

– Маш, а кто меня домой привез?

Я сажусь и кручу головой, прогоняя туман, в душе еще теплится надежда, что меня разыскал муж.