Глава 4

Горничная молчит, прячет от меня глаза, и по ее поведению понимаю: зря спросила. Надежда сворачивается змейкой и уползает под кровать.

– Наши охранники, – выдыхает тихо Маша.

Я молчу, горничная пятится к выходу.

– Хм… а как они узнали, где я?

– Ой, я не спрашивала, – торопится ответить горничная, но по бегающему взгляду понимаю: все она знает и отлично, слуги в доме – первые сплетники. – Эвелина Викторовна, вам кофе в спальню принести, или спуститесь к завтраку?

– А…

– Игорь Николаевич не ночевал дома.

Не ночевал дома? Даже так! Не поинтересовался, как я себя чувствую, что делаю. Ярость заполняет душу.

– Ничего не надо! – рявкаю на нее, и Маша торопливо скрывается за дверью.

Черт!

Вдох‑выдох, вдох‑выдох! Даже прислуга уже в курсе наших проблем!

– Ты, Игореша, решил взбесить меня окончательно? – бормочу сквозь зубы, стоя под холодным душем. – Ну, Соколов, держись! Лучше не показывайся мне на глаза, сволота!

Мне действительно обидно. Если родственники его достали, мог бы сердиться на них, а не вымещать зло на мне.

Недовольство мужем выливается в глухое раздражение, которое не удается подавить до завтрака.

– Эва, что ты вчера устроила? – рявкает отец, только появившись в дверях столовой. – Студенческую жизнь вспомнила? Девчонка!

– Пап, не кричи, голова болит.

– Позорище! Полюбуйся на себя!

Отец сует мне под нос планшет, где в разделе светских новостей я главная персона. Я лишь пожимаю плечами: все это уже видела и отдала распоряжение юридическому отделу почистить грязные посты и удалить фото.

– Зря ты замуж за Игоря вышла, – резюмирует мама. – Я как знала…

– Ой, что ты знала? – срываюсь я. – Чем вам Игорь не угодил? Чем?

– Эва, прекрати! Ты из‑за мужа сама не своя! Хочешь, чтобы я у тебя бизнес забрал? – не успокаивается отец.

У родителя вообще проблема с контролем гнева: если заведется, трудно остановиться. Я лишь вздыхаю, ковыряя в тарелке омлет.

– Ой, папочка, забери у нее торгушник и отдай рекламу мне, отдай! – тут же распускает перышки Вероника. – Эвка меня не пускает.

– У нас есть свои модели, – привычно отвечаю сестре.

– Да насрать на них! Я хочу!

– Сначала похудей! Тебе только рабочие спецовки рекламировать.

Вероника, конечно, не пышка, но и модельной ее фигуру назвать нельзя. Крепко сбитая сестренка обожает вкусно поесть и долго поспать. А еще она не слишком любит работать. Иметь такого сотрудника на постоянной основе – сплошная головная боль.

– Па‑па, Эвка ненавидит меня!

Громкий рев в стиле Ники оглашает огромный дом.

– Эва! Как ты можешь! – вступается за младшую дочь мама. – Ты за своим мужем следи. Вот где Игорь сейчас?

Я швыряю салфетку на стол. Жить вместе с родителями – самая большая моя ошибка. Но после свадьбы казалось, что так здорово, когда мы все вместе за одним столом, все дружно…

Черт возьми!

Когда все стало таким сложным? Может, после того случая? Нет, о нем лучше не думать. Не думать!

Я растираю пальцами виски. Водитель везет меня на работу.

– Сань, что охрана говорит? Кто ее вызвал в ресторан?

– Не знаю, – уклончиво отвечает он, у ворот тормозит, смотрит в зеркало. – Что делать будем, Эвелина Викторовна?

– Пересаживайся, Сань!

Мы меняемся местами. Мне сейчас нельзя за руль, но выхода нет, лучше так, чем выдать папарацци, которые караулят на подъездной дороге, что я еду на работу одна. Мы с Игорем, не желая сплетен, выезжали утром из дома вместе, демонстрируя всем, какая мы идеальная пара.

А сегодня после таблоидов этих шакалов будет в разы больше.

Водитель садится сзади, берет в руки планшет, поднимает его на уровень лица. Проскакиваем удачно, я выдыхаю. На трассе снова меняемся. Водитель не задает лишних вопросов, лишь сочувственно поглядывает на меня.

Ненавижу сочувствие! Не нуждаюсь в нем!

Черт!

Опускаю стекло, закрываю глаза, подставляю лицо свежему весеннему ветру. Как мы с Игорем дошли до жизни такой?

* * *

Когда я три года назад вошла в студию ток‑шоу маленького новостного канала, поразилась, насколько красивый и элегантный мужик меня встретил. Он вежливо поздоровался, проводил в гримерку.

– Разрешите, я вам помогу, – незнакомец сияюще улыбнулся и показал на крохотный микрофон в своих руках.

«Ничего себе подсобные работнички!» – ахнула про себя я, не в силах оторвать взгляда от волевого подбородка, покрытого модной трехдневной щетиной.

– П‑прошу, – заикнулась я от растерянности.

И даже струхнула, когда мужчина наклонился ко мне, чтобы прикрепить микрофон к лацкану жакета, а от запаха чуть не закружилась голова, настолько красавчик пах умопомрачительно. Причем каким‑то неизвестным брендом духов. Преобладали древесные ароматы, но я уловила и нотку свежести в компании с бергамотом и еще с чем‑то настолько сладеньким, что буквально захотелось лизнуть кожу парня и попробовать на вкус.

Это наваждение длилось всего несколько секунд, но настолько поразило меня, что я невольно проследила взглядом за мужчиной, когда он выходил из гримерки. Отметила его широкие плечи, обтянутые костюмом известного бренда, тонкую талию, прекрасные ягодицы, упругие, как крепкие кокосы, длинные сильные ноги.

И только когда захлопнулась дверь, я вынырнула из фантазии.

«Твою ж мать! Что это было? Гипноз? – один за другим пронеслись в голове вопросы, и тут же вздрогнула от озарения: – Костюм! Идиотка! Это не подсобный работник. А кто?»

– Эвелина Викторовна, позвольте я вас провожу в студию, – я повернулась на голос: в проеме стояла девчонка в джинсах и свитере, а красавчика и след простыл.

– Хорошо.

Я встала, последовала за девушкой, вошла в павильон студии и замерла: в кресле сидел мой красавчик и перебирал листы бумаги. У меня в горле все пересохло.

– Внимание, три, два, один, ноль… – этих слов оператора я даже не расслышала, вздрогнула лишь, когда он громче сказал: – Камера!

Я сфокусировала зрение и впервые посмотрела на ведущего открытым взглядом. Он улыбался, приветствуя зрителей, а я пропала…

Как Игорь представлял меня, какие вопросы задавал, что я отвечала – ничего не помню. Я будто получила удар молнией и отключила сознание: все вокруг было в плотном молоке тумана. Ведущий загипнотизировал меня харизмой и обаянием, от него исходило радужное сияние.

«Этот горячий перчик будет моим!» – решила я тогда и преследовала Игоря два месяца.

Именно преследовала.

Караулила его, сидя в машине, когда он выходил из здания канала, провожала до дома, стояла неподалеку, любуясь точеным профилем, подсвеченным уличным фонарем, когда он открывал дверь подъезда.

Игорь выносил мусор в домашних тапочках и обычных трениках, здоровался с соседями, бегал по утрам в мокрой от пота футболке, а мне казался самым сексуальным мужчиной на свете.

Это были волшебные дни. Правда, позже, когда я вышла из тени, Игорь признался, что видел сталкера, преследующего его, но не стал ничего делать.

– Я ждал, пока ты сама подойдешь ко мне, – просто сказал он, когда я наконец попалась.

А потом были полгода сумасшедшей любви, пышная свадьба. Ни ворчание родителей, ни стройный хор знакомых, утверждавших, что пару нужно выбирать в своем кругу в соответствии со статусом и положением, не остановили меня. Я мечтала об этот мужчине, желала только его, сходила с ума от ревности, стоило кому‑то из женщин бросить на Игоря взгляд.

А что случилось теперь? Почему наша жизнь стала настолько унылой и безнадежной, что мы спим в разных спальнях, практически перестали разговаривать друг с другом, а сегодня Игорь даже не ночевал дома.

Ответ на поверхности: мой выкидыш. Я отворачиваюсь к окну, слезы наплывают на глаза. Именно после него мы отдалились друга от друга.

И виновата только я… я…

* * *

– Мы приехали, – Санек вырывает меня из грустных мыслей.

– Что? – я оглядываюсь, потом смотрю в зеркало.

Лицо как лицо, немного отекшие веки, но после такой ночи это неудивительно.

«Интересно, как все же охрана узнала, где я? Надо позвонить Лике», – мелькает мысль, но тут же исчезает.

– Мы приехали.

– Спасибо. Саша, пока ты свободен. После обеда отправимся на встречу.

– Понял. Не вопрос.

По торговому центру я иду в сопровождении целой свиты. Я привыкла обходить атриумы до начала открытия магазина.

– Это что? – показываю на маленький бутик с невыразительной витриной, притулившийся в уголке.

– Магазин нижнего белья, Эвелина Викторовна, – тут же забегает вперед секретарша Людочка.

Я смотрю на ее кудрявую голову, на тонкие дугой брови, на очки без оправы и чувствую глухое раздражение. Эту девицу приставил ко мне отец. Она шустрая, активная, работу знает и всегда полна новостей. По сути ценный работник, если бы не одно «но»: девушка стучит на меня отцу и в подробностях, нисколько не смущаясь.

Я иду дальше и опять натыкаюсь на крохотный бутик.

– А это, что?

– Все для рыбалки, – угодливо поясняет Людмила, показывая на надпись.

– Я не слепая, вижу. Что это недоразумение делает в элитном торговом центре?

Во внезапно наступившей тишине эти слова звучат зловеще громко. Моя свита переглядывается, из бутика выбегает хозяин. Он одет в военную форму, вытягивается по стойке смирно и кивает.

Но я не отвечаю. Бесят! Как меня все бесят!

И где Игорь?

Хочется плюнуть на все и поехать в студию канала. Едва держу себя в руках. Едва… даже дышать трудно, камень лежит на груди и давит… давит…

– Да, бутик маленький, но у него контракт с фирмой на аренду торгового места.

– Контракт? – я поворачиваюсь к экономисту, который семенит сзади. – Семен Иванович, сколько прибыли приносит нам этот магазин?

Тот свайпает пальцем по экрану планшета, находит нужный документ.

– Не приносит, Эвелина Викторовна.

Я сверлю его взглядом. Видимо, мои глаза излучают столько злости, что экономист, приземистый, лысый мужичок за сорок сжимается и становится еще меньше.

– Моя компания не занимается благотворительностью. Раз бренд не приносит дохода, расторгайте договор.

– Но там… неустойка, – шепчет экономист и оглядывается на хозяина бутика.

– Плевать! Выплати!

Я прибавляю шагу, свита уже почти бежит за мной. Я сжимаю в руке мобильник.

«Позвонить сейчас или в кабинете?» – сверлит виски мысль.

– Есть и еще проблема, – не успокаивается Семен Иванович.

– Какая?

– Хозяин бутика – давний друг вашего отца.

– Да что б вас всех!

О боже! Как хочется выругаться, сил нет! Но так хочется! С вечера ссора с мужем, потом попойка с Ликой, с утра наставления отца. А теперь еще и это!

Я шагаю прямой наводкой в свой офис. Свита торопится за мной. Спиной чувствую молчаливое неодобрение и колкие взгляды сотрудников, но я уже дошла до крайней точки кипения.

– Эвелина Викторовна, у вас через десять минут совещание с менеджерами.

– Хорошо.

– Кофе вам сейчас принести или после совещания?

– Сейчас.

– Вам американо…

– Люда, уйди! – я с трудом отрываю глаза от экрана смартфона. – Не буди во мне зверя. Зачем спрашиваешь?

Секретарша мгновенно исчезает. Она прекрасно знает мои вкусы. Подозреваю, что уточняет лишь потому, что так прощупывает градус моего раздражения. А сейчас он самый высокий, что ни есть.

Менеджеры заходят в кабинет с опаской: Людочка успела всех предупредить, что мегера на взводе.

– Сколько площадей занимают у нас мелкие бутики? – сразу спрашиваю я.

– Двадцать процентов, – мгновенно отвечает менеджер по договорам.

– Очистите все помещения.