Штайнхоф - место, где дураки, шуты и прочие пророки нашли свое прибежище, обрели кров после того, как не смогли справиться с безумием нашего мира. Йозеф Рот называет эту психиатрическую лечебницу райским островом - садом. Автор знакомит читателя с пейзажем, архитектурой и обитателями этого места, название которого стало нарицательным обозначением сумасшедшего дома, пишет о голоде, о том, что мир переворачивается с ног на голову и ожидаемо рассуждает о том, что наш мир и есть сумасшедший дом.
В заметке, в ироничной форме повествующей об отсутствии личной свободы у граждан немецко-австрийской республики, автор знакомит читателя с предприимчивым привратником дома, где Йозефу Роту посчастливилось квартировать. Привратник не придумал ничего лучше, как закрывать входные двери раньше часа"х", а затем собирать мзду с якобы опоздавших жильцов! Забавно, что никто не возмущался этому произволу, а однажды поздно вечером, когда двери неожиданно оказались открыты, то ничего лучшего, кроме как о захвате власти большевиками, в головы жителям не пришло.
Целая заметка посвящена бывшим австрийским воякам, возвращающимся из России(!), оборванным и грязным, своим внешним видом напоминающих робинзонов, больше года добиравшихся до родных мест. И чего им нужно в Вене, разве им было плохо в России? Ведь тут тоже льется кровь, тоже говорят друг другу "товарищ", а в кармане на всякий случай держат заряженный револьвер. Сложно сходу разобраться кто перед тобой - полицейский шпик, доносчик или подсадная утка, особенно если воротничок чист и не дрожат руки.
Конечно, среди всей этой послевоенной разрухи, детишки с мыльными пузырями выглядят чужеродно, неестественно, то ли дело - обещания политиков и бизнесменов - это настоящие, а вовсе не детские, игрушечные мыльные пузыри.
Эти памфлеты затронули различные нюансы жизни жителей Вены начала прошлого века - тут нашлось место и толчее на вокзале, и дефициту угля, и уродливым баррикадам на улицах, и безработице, и ажиотажу на бирже, и ностальгии по барышням-кондукторам, и продуктовым карточкам, и столовым для малоимущих, и лагерю для военнопленных и многому другому.
Прекрасный авторский слог превращает чтение этих заметок в настоящее удовольствие. Не замечаешь как переворачиваешь страницы и приближаешься к последней из них. Проснувшийся где-то в глубине души филолог требует продолжения.