Цитаты из книги «Гадание по журавлям»

Как ни странно, но мне пережить все кошмары, не тронуться умом, не утратить веру помогали не светлые воспоминания, а мой личный, внутренний ад, который был гораздо ужаснее, чем все происходящее во внешнем мире. Гибель батюшки и неизвестность относительно судьбы Адели угнетали меня сильнее, чем голод, холод и жуткие реалии войны.

В слегка съехавшем на бок парике, из-под которого выбивались темные пряди, с маской, по прежнему скрывающей большую часть лица, с припухшими яркими губами, жемчужно-белой обнаженной грудью, тонкими щиколотками на фоне измятых юбок, она была так хороша, что захватывало дух. Анна, и в то же время по-прежнему незнакомка. Лишь на мгновение я решился оторвать от нее глаза, чтобы взглянуть в старинное зеркало в золоченой раме и поправить отвороты халата. И вместо себя в изрядно помятом облачении доктора-мага увидел лик старика…

С чего вдруг крестьяне так взъярились, что убили барина, и кто именно это сделал – так и осталось невыясненным. Поговаривали, будто из города приезжал колдун, завороживший мужиков, а кто-то из слуг утверждал, что якобы за спинами разгоряченной толпы возле усадьбы видел мрачную фигуру в черном, но все это казалось обычными деревенскими россказнями, извечным стремлением свалить свой смертный грех на «беса», который «попутал».

Зима оказалась еще злее и студенее, чем обычно в этих краях. Казалось, сама природа стынет сердцем от происходящего на земле ужасающего варварства. Дом за ночь вымораживало так, что утром в чайнике вместо оставленного вечером кипятка обнаруживалась толстая лепешка льда.

– Что мы натворили, Катрин? – испуганно прошептал Филипп. Но та лишь довольно рассмеялась незнакомым глубоким смехом: – Разве это было не прекрасно? Да, это несомненно было прекрасным – куда великолепнее, чем самые смелые его мечтания о близости с женщиной. Но к чувству восторга примешивалась изрядная доля горечи – Филиппу казалось, что он предал свою нежную, прозрачную, точно утренняя роса в вежинских лугах, любовь к Адели.

Первые аккорды надвигающейся революции застали Филиппа и Катрин в Александринском императорском театре. Давали «Маскарад» по драме Лермонтова. Филипп, не отрываясь, смотрел на сцену, где в вихре красочной мишуры и позолоты Пьеро в голубом кафтане с неправдоподобно длинными рукавами выманивал у Нины злосчастный браслет, приближая действие к трагическому финалу. А на улицах столицы уже куражился настоящий, невымышленный злой рок. Толпами бастующих рабочих текла по жилам города черная ненависть, грозящая вот-вот обернуться алой кровью.

Мы с Анной уже подходили к ее парадному, когда я ощутил что-то неладное. Предновогодний Петербург периодически сотрясался от хлопков петард, ставших привычным, хотя и диковатым фоном зимних праздников, но услышанный мною звук имел иную природу. Не бывавший на войне, не служивший в армии и даже не любивший фильмов-боевиков, я, подчинившись безошибочному мужскому инстинкту, резко толкнул девушку в снег, и где-то над нами острыми брызгами разлетелся отколовшийся от стены кусок штукатурки.

Днем сияющий хрустальный купол неба вдруг потускнел, потемнел, а потом и вовсе осыпался ледяными осколками. Барский особняк нахохлился, провожая гостей слепым взглядом закрытых ставнями окон.

Все оказалось гораздо хуже, чем я сумел представить. Найдя Анну в кафе на заправочной станции, я буквально остолбенел от ее вида: в последний раз такой заплаканной и растрепанной мне довелось лицезреть свою подругу в пятом классе, когда она подралась с соседским мальчишкой, пытавшимся отнять у нее школьный портфель. Соседа я тогда крепко побил, хотя отличался миролюбивым нравом, считался слабаком и имел прозвище Музыкант, произносимое с оттенком презрения.

– Эх, темные же вы люди, не понимаете, что покуда помещик – хозяин, не будет вам ни справедливости, ни хорошей жизни. Землю надо требовать в полную свою собственность, ваши отцы, деды и прадеды своими потом и кровью заработали это право! Филипп ушел, не желая слушать дальше. «Отчего два человека, и тот и другой умные и образованные, вернувшиеся с одной и той же войны, оба одинаково покалеченные, имеют такие несхожие мнения? – думал он, возвращаясь в столицу. – И чем все это закончится?»