Отзывы на книги автора «Ирвин Ялом»

Ирвин Ялом в «Проблеме Спинозы» решил повторить прием, уже опробованный в книге «Шопенгауэр как лекарство». Разворачиваются две параллельные сюжетные линии – жизнеописание средневекового мыслителя - Баруха (Бенедикта) Спинозы, и главного идеолога фашистской национал-социалистической партии Альфреда Розенберга.
Однако, если в «Шопенгауэре» присутствие на страницах великого философа было вполне оправдано – главный герой обращается к нему с целью обуздать свою нимфоманию, требовавшую по пять женщин в день, то в «Спинозе» эта связь менее очевидна. Розенберг на выборах старосты произнес перед классом антисемитскую речь и был вызван к директору гимназии. Под угрозой исключения он должен был выписать и выучить наизусть те места из биографии Гете, где тот говорит о величии гения Спинозы. С тех пор средневековый мыслитель стал «пунктиком» Розенберга, преследовавшим его всю жизнь. Даже став главой АРР, чьей задачей была конфискация произведений искусства и книг на оккупированных территориях, он лично после захвата Голландии направился в Рейнсбург, чтобы забрать библиотеку философа.
***
Роман получился весьма познавательным. Мало кто знает подробности биографий описываемых личностей, а ведь их деятельность во многом повлияла на ход истории.
Барух Спиноза оказался исключительно сильной личностью. Будучи членом еврейской общины Амстердама, он не побоялся выступить с критикой Священных книг, за что и был подвергнут самому строгому херему (отлучению), запрещавшему даже общение с ним. Но эта трагедия подтолкнула философа наконец-то оформить свои размышления в трактаты, обессмертившие его имя. Его рационализм доходил до такой степени, что он препарировал даже мучившее его одиночество, включив результат анализа в четвертую часть «Этики». Вся западная философия 18-19 веков в той или иной степени опирается на идеи Спинозы и обязана ему методологией строгого анализа и доказательства выдвинутых положений.
Через биографию Альфреда Розенберга Ялому удалось показать становление фашистской идеологии – от «Основы девятнадцатого века» Хьюстона Стюарта Чемберлена и трудов Ницше к «Мифу двадцатого века» самого Розенберга и «Майн кампф» Гитлера. Источником всех бед арийских рас они видели примесь семитской крови. И надо сказать, были в этом не одиноки. Еще королева Изабелла Испанская, фанатичная ксенофобка, изгнавшая евреев и мавров, приняла в 15 веке законы о «чистоте крови».
***
Однако, просветительская направленность не компенсирует литературные недостатки книги. Слишком слаба связь двух описываемых личностей и повествование, фактически, разбивается на две мало связанные части. Кроме этого, Ялом для оживления повествования ввел несколько вымышленных персонажей, главной целью которых было побудить главных героев к озвучиванию своих воззрений. Но, построив диалоги на выдержках из философских текстов, автор добился только их неестественности и использования лексики мало применимой в разговорной речи.

Как вывод. На мой взгляд, просветительская часть в романе превалирует над литературной, и его, в первую очередь, надо рассматривать как экскурс в биографии Спинозы и Розенберга. Читать, желательно, после «Шопенгауэра».

Ирвин Ялом в «Проблеме Спинозы» решил повторить прием, уже опробованный в книге «Шопенгауэр как лекарство». Разворачиваются две параллельные сюжетные линии – жизнеописание средневекового мыслителя - Баруха (Бенедикта) Спинозы, и главного идеолога фашистской национал-социалистической партии Альфреда Розенберга.
Однако, если в «Шопенгауэре» присутствие на страницах великого философа было вполне оправдано – главный герой обращается к нему с целью обуздать свою нимфоманию, требовавшую по пять женщин в день, то в «Спинозе» эта связь менее очевидна. Розенберг на выборах старосты произнес перед классом антисемитскую речь и был вызван к директору гимназии. Под угрозой исключения он должен был выписать и выучить наизусть те места из биографии Гете, где тот говорит о величии гения Спинозы. С тех пор средневековый мыслитель стал «пунктиком» Розенберга, преследовавшим его всю жизнь. Даже став главой АРР, чьей задачей была конфискация произведений искусства и книг на оккупированных территориях, он лично после захвата Голландии направился в Рейнсбург, чтобы забрать библиотеку философа.
***
Роман получился весьма познавательным. Мало кто знает подробности биографий описываемых личностей, а ведь их деятельность во многом повлияла на ход истории.
Барух Спиноза оказался исключительно сильной личностью. Будучи членом еврейской общины Амстердама, он не побоялся выступить с критикой Священных книг, за что и был подвергнут самому строгому херему (отлучению), запрещавшему даже общение с ним. Но эта трагедия подтолкнула философа наконец-то оформить свои размышления в трактаты, обессмертившие его имя. Его рационализм доходил до такой степени, что он препарировал даже мучившее его одиночество, включив результат анализа в четвертую часть «Этики». Вся западная философия 18-19 веков в той или иной степени опирается на идеи Спинозы и обязана ему методологией строгого анализа и доказательства выдвинутых положений.
Через биографию Альфреда Розенберга Ялому удалось показать становление фашистской идеологии – от «Основы девятнадцатого века» Хьюстона Стюарта Чемберлена и трудов Ницше к «Мифу двадцатого века» самого Розенберга и «Майн кампф» Гитлера. Источником всех бед арийских рас они видели примесь семитской крови. И надо сказать, были в этом не одиноки. Еще королева Изабелла Испанская, фанатичная ксенофобка, изгнавшая евреев и мавров, приняла в 15 веке законы о «чистоте крови».
***
Однако, просветительская направленность не компенсирует литературные недостатки книги. Слишком слаба связь двух описываемых личностей и повествование, фактически, разбивается на две мало связанные части. Кроме этого, Ялом для оживления повествования ввел несколько вымышленных персонажей, главной целью которых было побудить главных героев к озвучиванию своих воззрений. Но, построив диалоги на выдержках из философских текстов, автор добился только их неестественности и использования лексики мало применимой в разговорной речи.

Как вывод. На мой взгляд, просветительская часть в романе превалирует над литературной, и его, в первую очередь, надо рассматривать как экскурс в биографии Спинозы и Розенберга. Читать, желательно, после «Шопенгауэра».

«Научить умирать» - эта потрясающая фраза в книге звучит в исполнении клиента, но мне кажется, что это именно авторское, исключительно емкое обозначение самим Яломом его области экзистенциального консультирования.
Книга очень маленькая, состоит всего из 10 новелл, о которых сам автор говорит как о «радостных, а иногда трагических историях, разыгрывающихся между двумя людьми захватывающих драмах, в которые он был вовлечен». Знакомый жанр, да? И для всех почитателей Ялома знакомая тема: «До смерти боюсь смерти». Да, соглашаюсь со сказанным до меня, знакомство с ним начинать с этой книги не надо, а вот поставить ее на книжной полке сразу следом за "Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти" стоит вполне. Для меня она так и звучала, как ее дополнение и расширение.

Она очень нелегка… смерти близких, онкология, старость, умирание – не думаю, что найдется много желающих погружаться в эти темы, и не думаю, что многие из погрузившихся получат от этого удовольствие. Сопротивление и со мной играло в свои игры, настолько психика не желает открыто смотреть в глаза собственным экзистенциальным страхам. Скажу больше, книга даже неприятна в каком-то смысле, ведь беря ее в руки, ты еще не выдавал автору запроса на столкновение тебя лоб в лоб с вопросами конечности твоей жизни, а получил именно это. Причем еще и за твои же деньги, совсем немалые для такой «книжки-малютки». Хмм… а ведь выглядит сказанное очень похожим на реальный психотерапевтический сеанс…)
Так что с рекомендациями я, пожалуй, тоже буду осторожна. Это очень личное решение, когда, как и в какой степени окунаться в вопросы собственной смертности.

Реплика в сторону: О, эти американские объятия!.. Этот трудно постижимый менталитет, в котором объятию придается терапевтический (буквально) и, вообще, сакральный смысл. Менталитет, в котором об объятии надо просить и получать его только в ответ на свою просьбу…

Если бы у нас было, как в Америке, если бы у нас тоже у каждого второго был свой психотерапевт, я бы хотела, чтобы моим был мистер Ялом.

Нет, правда, я бы получила огромное удовольствие от пары сеансов с ним - деликатный, рассудительный, стремящийся к симпатии к пациенту, к его уважению и личной заинтересованности в решении его проблем, он, тем не менее, не без простых человеческих слабостей. Он тоже не идеален, он не всегда может спасти, не всегда говорит нужные слова. Но он любит свое дело. Это мне очень понравилось в книге.

Каждый случай особенный, у каждого случая свой исход, свои правила игры. И нет ощущения идеализированности самого психотерапевта. Но вот о пациентах такого сказать не могу - понятно, что весь курс описывать не хватило бы никакой книги, но когда в двух предложениях выражается, как пациент кардинально изменился, это немного... пластилиново. Но и это ничего, потому что это вдохновляет. Правда - читая, что люди меняются, что каждый может побороть себя, может искоренить в себе нечто мешающее и суметь стать чуточку лучше; что страхи, мучившие всю жизнь могут уйти, что навязчивые идеи можно перенаправить, - это правда вдохновляет.

Смутили мою веру в правдивость всего только сны. Из новеллы в новеллу они такие символичные, такие понятные, такие... ну просто образец для психотерапевтов, интерпретируй - не хочу. На протяжении всей моей жизни мне каждую ночь снится по несколько снов. И хоть бы парочка таких идеальных для анализа набралась. То ли я такая неправильная, то ли в Америке сны другие.

И все же общее впечатление от книги осталось положительным. Здесь каждый может найти себя. Свои проблемы, свои переживания, корни своих жизненных трудностей. Не факт, что книга излечит и откроет на что-то глаза, станет панацеей и спасет от всех проблем. Но если читать внимательно, можно найти для себя кое-что полезное и важное. А что с этим делать дальше - дело каждого.

Записная книжка психотерапевта. А ещё точнее – шпаргалка психотерапевта. Для специалиста, особенно знакомого с основными положениями концепции Ялома, весьма полезно. Собственно автор в конспективной форме с очень небольшим количеством примеров излагает свой взгляд на психотерапию. Мало теории. Много конкретных советов и комментариев к ним. Подробное обоснование принципа «здесь и сейчас». Как всегда, много внимания уделено смерти, свободе, смыслу и одиночеству. Это ясно – все эти понятия являются краеугольными камнями теории Ялома. Много говорится и об ответственности, которую должен взять на себя пациент. Об этом пишет не только Ялом, многие психологические школы базируются на этом, однако он предлагает ряд собственных приемов, помогающих пациентам.
При всём при том это чуть ли не единственная книга Ялома (я не имею ввиду сугубо научные работы), которую я не рекомендовала бы «простым смертным». Она обрывочна, в ней нет сюжета и занимательности, да и повествует она о вещах, с которыми большинство людей не сталкивается и сталкиваться не хочет. А вот для психологов и продвинутых интересующихся – вполне и вполне.

Есть у известного педагога Сухомлинского рассказ, который в детстве доводил меня до белого каления. Там два мальчика идут из школы и видят на небе облако. Тому, кто получил пятёрку, кажется, что облако похоже на розу, а двоечнику, что на волчью пасть. Доканывал меня невероятный дидактизм происходящего, мораль, которая так и прёт из каждой строки. Оставим за скобками то, что ни разу мне не попадался мальчишка, который сравнивал облака с цветами, видать, все мои приятели были отпетыми двоечниками. А вот если бы отличнику мерещилась волчья пасть, а двоечнику роза, было бы круто. Это нарушало бы привычные правила, и сразу становилось бы интересно, появлялись бы характеры: оптимист, которому трава не расти - всё хорошо, и пессимист, у которого в любой ситуации всё хреново. Вот эту историю и попытался рассказать Ялом.
Итак, есть молодой философ Барух Спиноза, который беден и с позором изгнан еврейской общиной. Но Спиноза оптимист, стало быть одиночество для него - не проблема, а естественная форма жизни. Это ж свобода, а ему только этого и надо. Есть начинающий фашист Альфред Розенберг, который тоже мнит себя философом. Только у этого философа с большой дороги всё складывается наилучшим образом - он получает деньги, власть, уважение товарищей и т.д., и т.п., но не в коня корм. Розенберг несчастен, неуверен в себе, зависит от мнения окружающих и - до кучи - откровенно неумен. В итоге свободный оптимист становится великим учёным, а ущербный пессимист - душегубом.
Стоп. Да это та же сказка с моралью! Вот что хуже всего в книге Ялома - предсказуемость. Никакой эволюции героев не происходит - хороший всегда хорош, плохой плох. Хорошему сочувствуешь, хотя и вяло (он в сочувствии не нуждается), плохому ни секунды (хотя следовало бы).
Скучно, скучно жить на свете, господа.

Это моя третья книга Ялома, а у меня уже мелькает сожаление, что их не так уж и много в целом осталось. Ирвин Ялом - потрясающий рассказчик, истинный гуманист, который даже через свои произведения способен протянуть руку помощи и подставить плечо, когда мир словно теряет прочность. Поразительно та чуткость по отношению к каждому из пациентов. Можно сказать "ну это же его оплачиваемая работа", всё верно, но факт искреннего желания помочь каждому из людей, это не отменяет. Сочувствие без капли осуждения, понимание без порицания. Что особенно радует, так это честность Ялома перед самим собой. Как психотерапевт он понимает свою задачу не дать готовый план действий, а совместными усилиями найти выход, указать верный путь для пациента. И даже, если порой ошибся, оказал давление, то способен принять свою ошибку. "Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо". Из рассказов особенно бы хотелось выделить "Быть настоящим", "Спасибо тебе, Молли", "Заведите себе собственную смертельную болезнь". Невероятное сочувствие возникает к людям от понимания сложности и хрупкости жизни одновременно.

"Это была простая и в то же время сложная мысль к которой нужно подступаться постепенно. Вам дают новый взгляд на проживание жизни и забирают иллюзию бесконечности этой жизни и веру в личную исключительность, неподвластность законам природы"

Есть у известного педагога Сухомлинского рассказ, который в детстве доводил меня до белого каления. Там два мальчика идут из школы и видят на небе облако. Тому, кто получил пятёрку, кажется, что облако похоже на розу, а двоечнику, что на волчью пасть. Доканывал меня невероятный дидактизм происходящего, мораль, которая так и прёт из каждой строки. Оставим за скобками то, что ни разу мне не попадался мальчишка, который сравнивал облака с цветами, видать, все мои приятели были отпетыми двоечниками. А вот если бы отличнику мерещилась волчья пасть, а двоечнику роза, было бы круто. Это нарушало бы привычные правила, и сразу становилось бы интересно, появлялись бы характеры: оптимист, которому трава не расти - всё хорошо, и пессимист, у которого в любой ситуации всё хреново. Вот эту историю и попытался рассказать Ялом.
Итак, есть молодой философ Барух Спиноза, который беден и с позором изгнан еврейской общиной. Но Спиноза оптимист, стало быть одиночество для него - не проблема, а естественная форма жизни. Это ж свобода, а ему только этого и надо. Есть начинающий фашист Альфред Розенберг, который тоже мнит себя философом. Только у этого философа с большой дороги всё складывается наилучшим образом - он получает деньги, власть, уважение товарищей и т.д., и т.п., но не в коня корм. Розенберг несчастен, неуверен в себе, зависит от мнения окружающих и - до кучи - откровенно неумен. В итоге свободный оптимист становится великим учёным, а ущербный пессимист - душегубом.
Стоп. Да это та же сказка с моралью! Вот что хуже всего в книге Ялома - предсказуемость. Никакой эволюции героев не происходит - хороший всегда хорош, плохой плох. Хорошему сочувствуешь, хотя и вяло (он в сочувствии не нуждается), плохому ни секунды (хотя следовало бы).
Скучно, скучно жить на свете, господа.

Читала и недоумевала, как можно такую банальщину позиционировать, как нечто особенное…Первое и, наверняка, мое последнее знакомство с Яломом. Казалось, что я сижу на приеме у горе-психотерапевта, подробно рассказываю ему о проблеме, а он поправляет то воротничок, то галстучек, то поигрывает часиками на запястье, вперивает в меня пустой взгляд и так глубокомысленно тянет: «Мариииина, я Вас не чувствую, не ощущаю связь между нами…». Бесполезный час моей жизни подходит к концу, «врач» вскакивает на велосипед и укатывает писать очередную белиберду в домик из красного кирпича.

Во-первых, я не верю в психотерапию, длящуюся годами, когда проблема не решается, а размазывается по черствому куску хлеба прогорклым маслом. Простите за банальность, но гораздо проще, дешевле и результативнее поныть друзьям за бокалом крепкого.

Во-вторых, читая книгу с подобным названием, надеешься хотя бы на пару подсказок, возможно, в далекой перспективе, способных привести к пониманию смысла жизни. Здесь нет ничего подобного. Почти 300 страниц посвящены, якобы, важности принятия смерти. На мой взгляд, достаточно одного предложения – «Да, люди умирают, да, я умру, да, это очень неприятно».

В третьих, с опаской отношусь к популяризации науки, однако же, и здесь ученый ученому рознь. Оливер Сакс, например, описывая клинические случаи в «Человек, который принял жену за шляпу» Оливер Сакс , выдвигает пациентов на первый план. Он, как заботливая и терпеливая мамаша, держит их за руку, гуляет с ними по реальной жизни, рассказывает друзьям и знакомым, привлекает внимание общественности к проблеме. Ирвин Ялом заходит в кабинет, почти внимательно слушает, ничего не понимает, учится у «больных», пишет об этом. В конце концов, пациентам надоедает ждать помощи, и они выздоравливают. Одна из женщин так отчаялась найти понимание у доктора, что вместо лекарств начала рисовать натюрморты и таким образом медитировать о смерти.

Если, вдруг, к Вам на стол упадет данное произведение, прочтите лишь первую и последнюю главы, а остальное – спокойно оставьте. Ничего глубокого, нового и оригинального здесь нет. Есть эгоизм автора, много повторяющихся строк почти ни о чем, и проблемы, высосанные из пальца.
Из плюсов отмечу, разве что, незатейливый стиль, позволяющий легко и почти безболезненно прочесть книгу, и завершающую легенду о недовольном коте и жаждущей «любви» женщине.

Еще можно повертеть мысли о различии менталитетов жителей США и РФ, но это не обязательно… Почитайте лучше что-то другое, стоящее…

...чтобы усилить свое понимание, мы должны пытаться рассматривать этот мир sub specie aeternalis — с точки зрения вечности...

Еще одна изящная историческая мистификация Ирвина Ялома - американского психолога, профессора психиатрии и писателя по совместительству.

"Проблема Спинозы", хоть и уступает самому знаменитому роману Ялома - Когда Ницше плакал - в части психологического накала и идейного наполнения, но, тем не менее, представляет немалый интерес. В романе две следующие попеременно сюжетные линии: одна повествует о судьбе и творческом становлении Бенедикта Спинозы, вторая - это жизнеописание Альфреда Розенберга, главного идеолога нацизма.

Ялом незатейливо воссоздает / изобретает тонкую связь времен, якобы соединившую этих двух незаурядных людей, и талантливо представляет на суд читателя два разных пути, лишь на первых взгляд кажущихся параллельными: история Спинозы, ради любви к истине навсегда порвавшего с родной средой и обрекшего себя на добровольное одиночество, и история Розенберга, чья вынужденная неприкаянность и оторванность от окружения вывела его на дорогу зла. Ялом иронично указывает то, какими хитрыми путями ходят судьбы: Розенберг, главный ненавистник евреев, восхищается гением Гёте, который черпал вдохновение в трудах Спинозы, отвергнутого своими соплеменниками...

Естественно, Ялом не смог обойтись без того, чтобы подвергнуть своих героев психоанализу своими излюбленными приемами, что временами выглядело несколько анахронично. Впрочем, ради полученного стимула напрямую ознакомиться с философией Спинозы можно закрыть глаза на исторические неувязки.