– Вот так-то, – вздохнул старик. – Как было сказано, так и случилось. Наша нынешняя королева дружбы ни с кем не водит, ей – что богатый вельможа, что бедный горшечник – всё одно: есть у человека скверный порок – значит, будет он проклят. А короля Вецеариса с его придворными с той ночи никто больше никогда не видел, хотя долгое время ходили в Монраксилле слухи, что превратились они в собственные тени и служат теперь королеве Моррисе.

– Моя матушка рассказывала, что королева Морриса не так уж зла на самом деле, что она забирает только самых жестоких, самых порочных, – тихо сказала Маэра.

– Это так, по сравнению с королём Вецеарисом она действительно не такая уж злая – он проливал гораздо больше крови простого люда, а королева Морриса не разбирается, богат ты или беден, её всё равно, – кивнул Звездочёт. – Каждый месяц, согласно закону, изданному королевой Моррисой, накануне новолуния во дворец должен явиться один грешник, которого народ признает самым порочным и злым. За несколько веков еще никто ни разу не осмелился ослушаться, как и никто не вернулся из замка. Говорят, что во дворец можно войти, но нельзя выйти. Как только договор будет нарушен – всё королевство постигнет такая кара, какая еще неведома ни одному миру.

– Неужели мы никогда-никогда не вырастем? – заплакала маленькая подружка Маэры Дария.

– Что ты, маленькая! – погладил по голове девчушку Звездочёт. – Конечно же, вы станете взрослыми, вы еще будете счастливыми, вот попомнишь слова старого Звездочёта! Надо только дождаться, когда исполнится вторая часть пророчества.

– А что должно произойти? О чем говорит вторая часть пророчества? Когда оно исполнится? – стали спрашивать наперебой дети.

– Когда исполнится – никто не знает, – вздохнул Звездочёт. – С приходом Моррисы небо над нашими головами забыло, что такое солнце, луна и звёзды, а без них я не вижу грядущего. А говорится в пророчестве, что спасение королевства Монраксилль зависит от девушки, которая столь же грешна, как и чиста, которая убила частицу себя и забыла об этом. Её забвение неслучайно, оно – наказание за тьму, живущую в её душе. Но если избраннице удастся восстановить утраченные воспоминания и вернуть потерянное, она сможет освободить королевство от власти Моррисы.

– Быть избранной, всё потеряв в ночи,

Отдать всё тьме, уйти в небытие,

Души лишившись, обрести покой,

И мучиться возникшей тишиной…

Она вернётся и разбудит свет,

Когда своим порокам скажет «нет».

Когда пройдёт сквозь тьму и в ад падёт,

Тогда и в Монраксилль рассвет придёт!

ГЛАВА 2

КОРОЛЬ СГИНУЛ… ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЕВА!

Когда-то в Монраксилле тьмы не было вовсе – разве что только в чёрных, прожженных злобой и полновластием, сердцах королей и вельмож. Могучие зелёные леса королевства приветливо шумели под солнечными лучами, а в городах и деревнях люди рождались, жили, умирали – всё было размеренно, всё шло своим чередом, так как и должно быть.

Так было до тех пор, пока на трон не взошёл король Вецеарис. Тогда народ узнал, что такое боль, страдания, потери. Два-три раза в месяц Вецеарис устраивал в своём замке пир, который больше походил на безумные оргии. Для развлечения гостей в замок сгоняли скоморохов, музыкантов и восточных танцовщиц, из деревень пригоняли самых красивых девушек, которых ждала долгая мучительная смерть. Самым же страшным праздником в году была Ночь Серебряных Масок. И не было в окрестных городах и деревнях такой семьи, которая бы не проклинала короля Вецеариса. Боги смотрели на мучения невинных и молчали, молчали и гневались, видя как плодородные почвы заливаются кровью жертв разгульного веселья жестокого короля. Но однажды, после очередной Ночи Серебряных Масок, воздух Монраксилля наполнился шёпотом, похожим на шум ветра. Он становился всё громче и громче, всё тревожнее и тревожнее. Люди выходили на улицу и с недоумением вглядывались на посеревшее вдруг небо и вслушивались в непонятный шёпот. Сначала шепот был неразборчив, непонятен, потом шёпот стал сливаться в слова. Вскоре они звучали уже в каждом уголке королевства, и не осталось человека, который не слышал эти слова. Это были слова богов, пророчество, обрекающее Монраксилль на века в небытие:

– Веками гнев богов копился

Рыдали кровью небеса,

Но трон безумия разбился

И появилась МОР-РИ-СА…

В ту ночь, когда она появилась, всё вокруг загрохотало. Застонало, затряслось. Народ со всего королевства высыпал на улицы, не понимая, что происходит. Вдруг стало совсем темно – луна и звёзды будто провалились в бездонную пропасть. Собравшиеся на королевской площади люди со страхом вглядывались в темноту, слегка рассеиваемую лишь светом, льющимся из окон дворца. Вдруг в небе сверкнула молния – необычно-долгая и тревожная, и в её свете люди увидели ЕЁ! На ступеньках дворца стояла женщина, одетая в роскошное платье, сотканное из тьмы. Её лицо было невозможно разглядеть – его скрывал серый туман, и всё вокруг было расплывчатым, как отражение в водах мутного озера. Глаза женщины горели, но не светом, а тьмой ночи.

Она не произнесла ни слова, обвела взором стоящих перед ней, и наступила полная тишина – смолкли голоса, шум ветра, лай собак, тишина разорвала воздух. Люди, повинуясь чужой воле, упали на колени – не потому, что хотели почтить прибывшую по воле небес королеву, а потому что не могли иначе. Наружу вырвались страхи, скрытые желания, горечь, зависть. Королева – все как-то сразу поняли и приняли этот факт – протянула вперёд руки, и тьма, будто живая, заструилась к ней, собираясь в чёрный клубок вокруг её ладоней. Тьма несла в себе всё самое плохое – жгучую зависть, ненависть к кому-то, отчаяние, что копилось годами, предательские и коварные мысли, что съедали сердца. С каждой минутой королева становилась всё выше, всё сильнее, платье её приобретало угольный цвет. Когда первый луч солнца попытался пробиться через серые облака, королева взмахнула рукой, и небо затянуло густой завесой. Солнечный луч вздрогнул и отступил. Больше солнце не вставало над этим королевством.

Напитавшись тьмой, исходящей от людей, королева заговорила, и голос её разнёсся по всему королевству – так, что даже в самом отдалённом уголке Монраксилля все услыхали речь новой королевы:

– Приветствую жителей Монраксилля! Меня зовут Морриса. Отныне это королевство и всё, что в нём есть, принадлежит мне.

В толпе пронёсся лёгкий шёпот. Люди с тревогой в глазах переглядывались. Королева подняла руку, взметнув облако тьмы, и все испуганно смолкли. Морриса усмехнулась, удовлетворённо качнула головой и продолжила:

– Отныне вы все – жители моего королевства, дети теней и ночи! Вы долго жили в мире и благополучии, но не ценили этого. Вы утопили земли своего королевства в крови и слезах, засыпали ненавистью и подлостью…

Народ возмущённо зароптал. Вперёд вышел старый Звездочёт.

– Ваше Величество! Вы обвиняете народ в том, что он не совершал! Короли и вельможи – вот кто виновен в преступлениях! Будьте же милосердны к народу, столько веков претерпевшему страдания!

Темная королева, с интересом и изумлением слушавшая Звездочёта, громко расхохоталась, и от смеха её с криками ужаса сорвались с деревьев птицы, задохнулись лаем собаки, попрятались по норам звери в лесах.

– Ты, Звездочёт, так стар, но так глуп! Ты заступаешься за народ, позволяющий горстке садистов мучить и убивать своих мужей, жён, юных и беззащитных сыновей и дочерей?! Разве это не удел стада бессловесных овец – молча взирать на казнь невинных?! Разве достоин такой народ жалости и сочувствия?!

Королева гневно посмотрела на людей, беспрекословно преклонивших колени перед ней, Моррисой, и перевела взгляд на Звездочёта.

– Нет, старик, – усмехнулась она, сверкнув чёрными глазами. – Этот народ заслуживает того, чтобы жить в страхе и вечном сумраке. А ты, коли так любишь этих трусливых овечек, ты получишь возможность наблюдать их вечно!

Итак, мои отвратительные подданные, с этого дня вы будете жить в мире, но мир этот никогда не увидит, ни солнца, ни луны, ни звёзд, ни ясного неба – здесь будет царить вечный сумрак. Считайте этот мир моим подарком, моей милостью к вам. Но у моего мира есть своя цена. Раз в месяц, в самую тёмную ночь, один из вас должен будет явиться ко мне – тот, чья душа наполнена самым черным злом, чья порочность затмевает всех. Этот человек станет моей жертвой, и лишь так покой останется в Монраксилле. Я не буду указывать, кто должен прийти ко мне, я не требую никаких доказательств и имён. Тьма сама знает, кто должен прийти, и тьма укажет жертву.

В толпе снова зашептались, некоторые – те, что посмелее – зароптали, высказывая своё несогласие, но королева снова прервала их:

– Знайте – это вовсе не просьба, это – закон. Каждый, кто попытается скрыть избранного тьмой, навлечет на себя всю ярость тьмы. Я не допущу, чтобы вы превратили мой мир в гнездо обмана и интриг. Все вы будете отныне равны – перед лицом мрака и справедливости, ибо для тьмы нет богатых и нет бедных, нет вельмож и нет нищих. И запомните: каждый, кто входит в мой замок дарует королевству ровно один месяц жизни.

Какая-то женщина выкрикнула из толпы:

– А если тот, кто должен прийти, спрячется? Что тогда?

Тьма вокруг Моррисы стала гуще и засуетилась. Королева усмехнулась и холодно ответила:

– А если кто-то осмелится уклониться от предначертанного, тьма охватит ваши дома, города и деревни, и заберет ваших детей, жён, мужей- всё королевство! Выбор за вами.

И вновь вмешался Звездочёт, шагнув ближе к королеве:

– Вы, королева, хотите, чтобы зло наказало само себя. Но разве так бывает? Можно ли довериться тьме? Рассчитывать на её справедливый выбор?

Морриса склонила голову и вкрадчиво спросила:

– Я не ослышалась? Народ Монраксилля боится несправедливости?

Но где была ваша справедливость, когда маркизы и бароны насиловали ваших дочерей?! Где была ваша справедливость, когда пытали ваших сыновей?! Старик, ты говоришь о справедливости?! Тьма не наказывает невиновных, не беспокойся, будет тебе справедливость. Но помни: однажды придёт такой час, когда ты будешь сожалеть, что заступался за свой народ, ибо он отберёт у тебя самое дорогое!

В толпе воцарилось тяжелое молчание. Королева оглядела собравшихся, и растворилась, оставив толпу в тревожной тишине.

С тех пор жизнь в Монраксилле изменилась. Небо стало свинцовым, деревья больше не шептали свои сказки, птицы потеряли свои чарующие голоса. Люди стали угрюмы и молчаливы, ибо каждый из них носил в сердце страх. Тьма не просто правила королевством, она была везде: в отражениях в озёрах и колодцах, в морозном воздухе, что леденил сердца, в каждом звуке, в каждом шаге.

Поговаривали, что отныне дворец Моррисы – это вечно голодная бездна. Говорили, что стены дворца вовсе не из камня, а из теней жертв, из их прогнивших и ненужных богам душ. Тени блуждали в залах – заплутавшие в бесконечном танце боли, их лица отражались в чёрных зеркалах, стоящих повсюду, и все, кто на них смотрел, видел свою смерть.

Но никто никогда не возвращался из дворца, а попытка покинуть королевство Монраксилль наказывалась погружением в вечную тьму. Всё вокруг стало пустым и несчастным, поля заросли сорняками, а дороги покрылись трещинами. Люди знали, что скрываться от тьмы бессмысленно, ведь королева видела их всех, её сила питалась их пороками и страхами. И чем больше они боялись, чем больше злились друг на друга, тем сильнее становилась Морриса.

Шли годы, десятилетия, века… Жители Монраксилля привыкли к серому однообразному небу, не знающему ни солнца, ни луны, смирились с молчанием леса, научились скрывать друг от друга свои пороки. Дети, родившиеся в новом Монраксилле, воспринимали всё, как должное, а сказкам о смене времён года, о веселых песнях птиц и золотистых пшеничных полях удивлялись, радовались, но… не верили.

Каждый месяц во дворец королевы Моррисы отправлялся, скрывая от стыда лицо под маской, избранник тьмы. За много десятилетий не нашлось и одного смельчака, решившегося нарушить закон, хотя в первые годы правления Моррисы была пара-тройка безумцев, пожелавших сбежать из Монраксилля. Смерть, настигшая их на границе королевства, была настолько ужасной, что других смельчаков, решившихся на побег, больше не нашлось. Одним словом, жители Монраксилля исправно приносили жертву королеве тьмы, и здравствовали до следующего месяца. Стоит отметить, что за прошедшие века в замок королевы отправились около десяти тысяч жертв, но ни одна из них не вернулась. Что с ними стало? Куда они исчезли? Эти вопросы волновали и пугали каждого взрослого монраксилльца, но задавать их было некому, как, впрочем, и отвечать на них – тоже…

ГЛАВА 3

ИЗБРАННИЦА

Темная ночь опустилась на королевство. Величественные шпили королевского замка вперились в небо, словно когти хищного зверя. Замок, распахнув врата, ждал свою очередную жертву. В тронном зале, погруженном в полумрак, восседала Морриса. Густая тьма витала вокруг неё, скрывая лицо, растрёпывая волосы, нашёптывая что-то на древнем языке. Каждый месяц ей приносили жертву – того, чьи грехи чернее самой ночи. Это было условием древнего договора, нарушить который никто не решался. Королева усмехнулась – жалкие людишки! Так трясутся за свои никчёмные жизни, и так небрежно относятся к судьбам других. Морриса взглянула на часы – до полночи осталось совсем немного. А потом… Королева ни секунды не сомневалась, что жертва явится с минуты на минуту, как было всегда.

Но в этом месяце всё пошло не так. Жертвой был избран молодой повеса-граф Джерард, владеющий землями на севере Монраксилля. Граф грешил тем, что – добродетельный днём, ночью он любил пытать в своих подземельях юных девиц, коих верные слуги выискивали в бедных провинциях. Страшное это было место – замок графа. Еще страшнее было то, что Джерарду очень ловко удавалось скрывать свои преступления, причём довольно долгое время. Что приходилось испытывать бедняжкам, попавшим в лапы кровожадного садиста, и куда девались их тела – это было известно, пожалуй, одному дьяволу, ибо боги не могли бы вынести такого зрелища. Но, как известно, всё тайное становится явным. Так и тьма королевы Моррисы прознала о кровавых реках, бегущих по подземельям графского замка, и оставила свою метку на юном убийце. После очередной безумной ночи, возвращаясь из подземелья в свои покои, Джерард обнаружил, что в замке стало вроде как немного темнее. Едва он прошёл в залу, как тьма тут же обняла его мягким коконом и больше не выпустила. Так в графстве, а затем и во всём королевстве узнали о новой жертве. Поползли слухи, догадки, сплетни. Слуги в спешке покидали владения графа Джерарда, опасаясь за свою жизнь. И кто-то из бывших слуг, конечно же, поведал миру о преступлениях, кои вершились в подземелье замка.

Настал день, а точнее – ночь, когда граф должен быть явиться во дворец. Сквозь щели в дверях, сквозь приподнятые занавеси люди наблюдали, как граф Джерард, окружённый тёмной завесой, тяжёлой поступью осужденного на казнь шёл к дворцу. Вот он уже прошёл через Королевскую площадь и ступил в заросли, окружающие замок. Куда же он исчез минутой позже? Этого никто не знал. Возможно, это была воля богов – устроить бегство графу. Как бы там ни было, но этой ночью королева Морриса так и не получила свою дань. Королева сжала подлокотники трона. Раздался треск, подобный выстрелу, когда черное дерево смялось в её руках.

– Он сбежал! – голос Моррисы был тихим, как шепот смерти, но его услышали все – даже в самом отдалённом уголке Монраксилля, и от этого шёпота кровь заледенела в жилах у всех, кому довелось его услышать. – Вы понимаете, что это значит? – обратилась Морриса к темным силуэтам, клубящимся вокруг трона. Тишина была ей ответом – даже тьма не посмела произнести и слова. – Королевство Монраксилль падёт в бездну, – продолжила королева, вставая с трона. Ее темное одеяние взметнулось, словно ожившее пламя, а голос звучал, разносясь эхом по всему королевству. – Если жертва, избранная тьмой, не явится до следующего восхода луны, всё живое и неживое, что есть в этом королевстве – ваши дома, ваши дети и ваши надежды – всё навеки исчезнет в бесконечной тьме! Но если найдётся кто-то, кто захочет пожертвовать собой ради спасения королевства и заменить беглеца, что ж – я приму и такую жертву. Это будет моей последней милостью. Торопитесь же! Время пошло!

Снаружи замка поднимался ветер, неся на своих крыльях королевское веление. Над Монраксиллем взлетел тревожный шепот почерневших лесов и безголосых птиц, похожий на голос бездны. Грядущая ночь обещала стать последней.

***

– Отец! Неужели сбывается пророчество? – спросила Рианна, с тревогой вглядываясь в мрачное небо. – Неужели скоро всё исчезнет?

– Боюсь, что так, – грустно ответил старый Звездочёт, покачивая седой головой. – Я, конечно, попробую что-нибудь сделать, но…

Звездочёт задумчиво смотрел в окно и размышлял, как спасти королевство. Рианна же перебирала в памяти всё хорошее, что случилось с ней за эти века. Когда-то, проснувшись на пороге у двери старого Звездочёта, Рианна думала, что никогда не смирится с потерей памяти, потерей своего прошлого, но теперь, оглядываясь назад, она понимала, что Звездочёт, ставший ей отцом, смог сделать её жизнь беззаботной и прекрасной, и научил жить настоящим. Еще перед глазами всё время возникал образ ребятишек, приходящих к отцу послушать его истории. Особенно сердце Рианны трогал один малыш – златокудрый пухленький мальчишка с бледными, впрочем, как и у всех в Монраксилле, щечками и печальными серыми глазёнками. На вид ему было года три, а точнее никто не мог сказать. Звали его Брайан, и он был не только наделён бессмертием, как многие в Монраксилле, но и был проклят тем, что совершенно не рос – насколько помнила Рианна, малышу Брайану всегда было три года. Сейчас сердце Рианны разрывалось на части при мысли о том, что малыш Брайан погибнет вместе со всеми.

– Отец! Мы должны что-то сделать! – со слезами на глазах проговорила Рианна. – Давай пойдём к королеве и будем просить её помиловать королевство!

– Конечно, дочка, конечно, – закивал старик. – Обязательно попросим!

Вскоре они торопливо шагали на Королевскую площадь, откуда уже доносился гул встревоженных голосов. Звездочёт и Рианна, взявшись за руки, протиснулись сквозь толпу поближе к замку. В это время двери распахнулись, и показалась темная королева. Шум ветра и голосов резко стих.

– Что же вы? – спросила Морриса и, хоть лица её не было видно, в голосе слышалась усмешка. – Продолжайте! Я с удовольствием послушаю своих подданных и приму ваш выбор. Ну, что же вы?