НЕСКОЛЬКО ВЕКОВ НАЗАД…

Раз в год – в самую темную ночь зимы – города и провинции королевства Монраксилль замирали в ожидании. В эту ночь бароны, герцоги, графы, знатные лорды – весь золотой свет королевства – надевали серебряные маски и устремлялись в королевский замок, расположенный в очаровательном городке Вистмуре, где, скрывая свои лица, окунались в хмельной мрак своих самых тайных и порочных желаний. Под покровом ночи и масок они, опьянённые вседозволенностью и безнаказанностью, позволяли себе то, что в любой другой день навсегда опозорило бы их имя. Легкие безобидные заигрывания перерастали в дикие оргии с развратом и болью; пиршество, где вино текло рекой, превращалось в хаос, где властвовали пороки и насилие. Серебряный блеск масок в свете факелов являлся мрачным символом тайного всевластия. Эта ночь была, пожалуй, самым проклятым временем. Те из подданных, кто проявили неосторожность, и вышли на улицы королевства в преддверии Ночи Серебряных Масок, часто становились жертвами прихоти высокопоставленных палачей. Слуги, пленники и простолюдины страдали, гибли, кровь невинных лилась наравне с вином, но никто не осмеливался восстать против зла – здесь, в Монраксилле, правила диктовали те, кто скрывался под масками. Праздник заканчивался с рассветом, когда первые лучи солнца рассеивали ночные тени. Тогда те, кто еще держался на ногах, снимали маски в знак того, что ни одна живая душа не узнает о том, что происходило этой страшной ночью. Этот ритуал давал понять гостям и хозяевам замка, что серебряная маска – лишь временное укрытие, и единственное, что может спасти от позора – это молчание.

Так и в этот раз на ежегодное пиршество в Ночь Серебряных Масок съехалась вся знать королевства. Вино выплескивалось из кубков и бесконечно наполняемых кувшинов, о чем свидетельствовали пустые бочки на заднем дворе, сбившиеся с ног повара и поварята вносили огромные подносы с жареной уткой, с запеченным поросёнком, с тушёной рыбой, с ароматной бараньей ногой, следом унося пустые блюда и кувшины. То и дело раздавался пьяный хохот уже набравшихся гостей, звучали скабрезные шутки, из соседней залы слышался визг и плач утаскиваемых силой в верхние покои юных девиц более низкого сословия, согнанных во дворец для развлечения гостей. Разумеется, ни о какой жалости, ни о каком сочувствии здесь и слыхом не слыхали, и мольбы о пощаде не достигали ушей высокопоставленных гостей.

Пир был в самом разгаре, когда с грохотом, подобным пушечному выстрелу, распахнулись вдруг двери, и в залу быстрым шагом вошёл старый Звездочёт. Взгляд его полыхал гневом, пышная белая борода растрепалась, а колпак, расшитый золотыми звёздами сбился на бок. С силой трижды ударив посохом о каменный пол, Звездочёт привлек к себе внимание. Постепенно крики, смех и голоса утихли, присутствующая знать зашепталась, недоуменно и неприязненно поглядывая на ворвавшегося старика.

– Что ему надо?

– Какая наглость?

– Кто его позвал?

– Как он посмел?

И дружно и громко грянули:

– Прогнать! Наказать! Казнить!!!

– Молчать! – раскатисто рыкнул в ответ Звездочёт, потрясая посохом и, выхватив цепким взглядом из толпы одного вельможу, громко сказал:

– Я буду говорить с тобой, король Монраксилля, и этими, – старик презрительно кивнул в сторону гостей, – по воле Тьмы и Света, посредством звёзд и луны, указавших мне грядущее. Вы все погрязли в пьянстве и беспутстве, ваши руки по локоть в крови невинных, вы не щадите ни женщин, ни детей, ни стариков, ни младенцев. Сколько загубленных душ стоит за каждым из вас?

Звездочёт обвёл взглядом господ, онемевших от такой наглости и, сверкнув глазами, продолжил:

– Вы, осквернившие землю и небеса! Вы, что правите и губите так безжалостно и кровожадно, поглощенные жадностью и тщеславием! До каких пор вы будете попирать древние законы жизни? Уж не до тех ли, пока ад не поглотит вас, как чудовище поглощает свою добычу? Вы, похоже, забыли, что за каждое ваше преступление, за каждое ваше беззаконие пишется на небесах невидимый долг, который вы никогда не в силах будете отдать! Ваши души настолько черны, что не стоят и горстки пепла, а ваши герцогства и графства построены на озёрах крови, и однажды рухнут, как песочный замок, сбитый сердитой волной. Ветер перемен уже дует в сторону нашего проклятого королевства! Неужели вы еще не почуяли его холода, пробивающего бреши в ваших крепостях? Вы, слепые глупцы, не видите ли, как тьма надвигается, как земля стонет от боли, как океан бунтует, наполняясь кровью ваших жертв?! Скоро наступит вечная ночь, и тогда вам уже не будет спасения. Звезды, которые когда-то светили вам, погаснут, и каждый из вас останется во тьме один на один с тем, что посеял. Мрак поглотит ваши сердца, и о вас никто и никогда не вспомнит. Страх и одиночество будут вашими единственными спутниками в кромешной тьме, и не будет вам ни милости, ни прощения. Пришло время платить за грехи, и те, кто доселе веселился, наслаждаясь чужой болью, падут под тяжестью своих грехов!

Тяжёлой поступью человека, обречённого на вечные муки, Звездочёт, опираясь на посох, вышел в предрассветную мглу…

ГЛАВА 1

ЗВЕЗДОЧЁТ

Уже несколько веков королевство Монраксилль, отрезанное от остального мира неприступными острыми скалами и густыми, ядовитыми туманами, существовало в тоске и полутьме. Уже несколько веков правила королевством загадочная королева Морриса. Никто из мира живых никогда не видел её лица, а те, кто видели – не доживали до того, чтобы кому-то рассказать о нём. Никто в этом осужденном на нетленную тоску и боль мире не мог точно сказать, откуда появилась Морриса. Правда, старый Звездочёт, наказанный за свою смелость бессмертием, рассказывал неугомонным и дотошным ребятишкам Вистмура о том, как когда-то давным-давно, когда в королевство любило заглянуть солнышко, а люди умели смеяться и веселиться, правил королевством бессердечный и распутный король Вецеарис…

Усаживаясь на крыльце своего дома, Звездочёт подолгу смотрел в пустое серое небо, угрюмо нависшее над королевством. Его синие, как море, глаза слезились от старости, но были полны жизненной силы. Вокруг собиралась детвора, толкаясь и споря за место у ног Звездочёта. Когда гомон затихал, Звездочёт начинал свой рассказ:

– Было время, когда солнце светило так ярко, что можно было ослепнуть, и грело так жарко, что можно было сгореть.

– А что такое солнце? – спрашивал обычно какой-нибудь несмышленыш. – Какое оно было?

– Солнце…– Звездочёт жмурился, будто от одного только воспоминания о светиле, ему становилось тепло. – Солнце – оно доброе, большое. Его тепла хватало на всё наше королевство, и даже на те земли, которые лежат за этими скалами.

Дети дружно поворачивали головы и внимательно смотрели на черные скалы, вздымающие свои острые вершины- пики над Монраксиллем.

– А там, за скалами, живёт кто-нибудь? – спрашивала детвора.

– Там живут такие же люди как мы с вами, старые и молодые, добрые и жестокие. Там бескрайние просторы, могучие королевства и безбрежные океаны. Там цветут сады и колосятся золотые пшеничные поля. Там – жизнь!

– Почему же у нас этого нет? И почему к нам не приходят люди из других королевств?

– Да потому, что на нашем королевстве лежит печать забвения. Монраксилль скрыт от мира черными туманами, порожденными людскими пороками. Пока над нами висит проклятие, мы обречены прозябать в этом сером мире, – Звездочёт устало вздохнул и поднял глаза к небу, всматриваясь в серую дымку.

– Кто проклял наше королевство? – спросил самый маленький мальчишка.

– Наши бароны и герцоги, высший свет Монраксилля, элита нашего королевства, – ядовито усмехнулся Звездочёт. – Своими жестокими поступками они породили древнее зло, завладевшее нашими душами. Много веков назад в самую страшную ночь зимы – Ночь Серебряных Масок – чаша терпения богов переполнилась и сбылась первая часть пророчества.

Голос Звездочёта, дрожащий от старости и боли воспоминаний, звучал, как шепот ветра, пробирающегося сквозь щели в полуразрушенных стенах.

– Дети, – спрашивал Звездочёт ребятишек, впервые прибежавших послушать старика, – вы слышали о Вецеарисе, короле, чье имя нынче многие позабыли, а те, кто помнит – произносят его шепотом и с ненавистью?

Дети переглядывались, одни шептали "нет", другие утвердительно кивали, а самые младшие молчали и испуганно таращили глаза. И тогда находился смельчак, который просил за всех ребят:

– Расскажи, дедушка! Ну, пожа-а-алуйста!

Звездочёт грустно улыбался, и морщинки разбегались от глаз его по щекам тонкими паутинками.

– Давным-давно правил Монраксиллем король Вецеарис, – Звездочёт нахмурился и заметил, – если "править" – верное слово для его злодеяний. Королевский замок был обителью зла, где застолья и танцы длились до рассвета, но кровь текла в замке гораздо чаще, чем хмельное вино. Вецеарис любил роскошь и безграничную власть. Каждую ночь он созывал баронов и герцогов на пир, и заставлял своих подданных служить их самым низменным желаниям. Никто не смел возражать королю и его приятелям, ведь за неповиновение карали самым жестоким образом. Но самой страшной была Ночь Серебряных Масок. В эту ночь в замке для увеселения короля и королевских гостей совершались такие страшные преступления, что сам ад застывал от ужаса и страданий.

Дети инстинктивно прижались друг к другу, со страхом оглядываясь на башни королевского замка, упирающиеся в темное небо.

– Но однажды, – продолжил Звездочёт, – боги устали терпеть. И тогда звёзды явили мне их волю, и сбылась первая часть пророчества.

Мантия старика зашуршала, он поднял руку и указал на клубящийся над скалами черный туман:

– Видите эту тьму? Из неё появилась наша королева Морриса. А куда подевался Вецеарис со своими приспешниками – никто не знает.

Звездочёт резко умолк, и стало так тихо, что дети слышали собственное дрожащее дыхание и трепет своих сердец. Наконец, кто-то из ребятишек решился:

– Дедушка, а что говорилось в пророчестве?

Звездочёт только было открыл рот, как дверь за его спиной распахнулась.

– Отец! – на крыльцо вышла очаровательная девушка – дочь Звездочёта Рианна. Дети заворожено смотрели на нее – красавицу с золотистыми кудрявыми волосами, мягко спадающими на плечи, с голубыми, как озера глазами и печальной улыбкой. Простенькое платьице не скрывало ни стройного стана, ни тонкой талии, ни пышной груди девушки. Ее руки, не знавшие колец и браслетов, были огрубевшими от работы, но, тем не менее, выдавали своей тонкостью аристократическое происхождение. На самом деле, Рианна не была родной дочерью Звездочёта. Откуда она появилась в Монраксилле, не знал никто в королевстве, как не знал и сам Звездочёт. Он нашёл ее однажды обычным мрачным утром на краю леса. Красавица не помнила ни своего имени, ни дома. Ноги ее были сбиты в кровь, а заплаканные глаза были наполнены такой болью, что у Звездочёта сдавило сердце от жалости. Он приютил девушку и назвал ее своей дочерью. С тех пор прошло несколько десятков лет, за которые Звездочёт понял, что она – так же, как и он сам – обречена на вечную жизнь. Они зажили тихой размеренной жизнью, заботясь друг о друге, пожалуй, не меньше, чем заботились бы, будь они родными по крови. – Отец! – позвала Рианна, с тревогой поглядывая на небо. – Скоро наступит ночь, детям пора бежать.

– И правда, – засуетился старик, – что-то я сегодня заболтался. А ну, бегом по домам! Тьма надвигается!

Ребятишки встрепенулись и прыснули в разные стороны. Но тотчас же один вернулся и спросил:

– А завтра доскажете? Про пророчество?

– Расскажу, расскажу, а теперь – брысь отсюда! – Звездочёт притворно нахмурился, хотя в глазах его плясали смешинки, и, кряхтя, пошел в дом. Дверь скрипнула и на улице воцарилась тишина.

***

Часы на королевской башне давно пробили полночь. Звездочёт ворочался с бока на бок, вздыхая и ругая злой рок, темную королеву и Вецеариса, обрекших его на вечные страдания. Промучившись ещё пару часов, Звездочёт со стоном встал с постели и прошел на чердак. Осторожно выглянув в окно, он забормотал:

– О боги! За что мне это испытание? Хоть бы разок ещё увидеть звезду, хоть самую маленькую, самую далёкую. Разве не для этого я был рождён и назван звездочётом? Какая мука глядеть в темное пустое небо, забывшее, что такое настоящая златощёкая красавица-луна и звёзды!

Склонившись к телескопу, Звездочёт безо всякой надежды направил его в небо. Несколько мучительных минут он вглядывался в темноту.

– Отец! – раздался у него за спиной нежный голосок Рианны. – Зачем ты ночь за ночью изводишь себя? Идём, я посижу с тобой. А хочешь, спою колыбельную?

Звездочёт ласково погладил девушку по голове и улыбнулся.

– Дочка, тебе пора бы уж петь колыбельную не мне, дряхлому старику, а своему младенцу. Как бы я хотел полюбоваться на твое счастье, увидеть тебя счастливой женой достойного человека, побаюкать внука…

На глазах Рианны выступили слезы.

– Отец, зачем ты меня терзаешь? Я даже не знаю, кто я и за что оказалась здесь, в этом мертвом мире. Здесь давно уже нет счастья, а дети, рождённые по капризу богов, никогда не увидят солнца. Что за счастье принести в этот мрак ещё одно невинное дитя? Нет, отец, не для этого я здесь! – Рианна украдкой смахнула слезу и уже спокойнее попросила отца, – Идём-ка, здесь так холодно!

– Да, да, дочка, ты, как всегда права, прости мне мою слабость и глупость. Но что делать, если в моем дряхлом сердце ещё живёт надежда увидеть тебя счастливой? О, боги! Падёт ли ваша милость на эту землю?..

Притворившись, что сон сморил его, чтобы не тревожить больше Рианну, Звездочёт то молился разгневанным богам, то требовал от них смилостивиться над проклятым королевством, торопя ночь поскорее уступить место очередному безрадостному дню. Значительно лучше Звездочёт чувствовал себя в те часы, когда к нему на крыльцо сбегались со всей округи ребятишки. Старик часто задумывался: не для того ли его не трогает смерть, чтобы донести до каждого историю королевства Монраксилль и найти избранницу? Вдруг это окажется одна из девчушек, так внимательно слушающая рассказы звездочёта! Как ему хотелось, чтобы скорее начала сбываться вторая часть пророчества! И Звездочёт, торопливо позавтракав, спешил на улицу и садился на сбитые ступеньки в ожидании маленьких гостей. Рианна выносила чашку с печеньем и притворно – ворчливо говорила:

– Вот, держи, угости своих маленьких бездельников. Они, должно быть, только затем и прибегают, чтобы всласть налопаться печенья!

Пряча улыбку, девушка скрывалась в доме, чтобы снова появиться на крыльце – на этот раз с кувшином прохладного напитка, сваренного из сухих ягод. Оставив угощение, Рианна отправлялась на рынок, или занималась домашними делами, или усаживалась за шитьё. Рубашки и платья, передники и чепчики, и даже роскошные расшитые серебром покрывала – всё это умели кроить, шить и вышивать золотые руки Рианны. Изделия приносили неплохой доход, что позволяло маленькой семье не бедствовать. Итак, Рианна принималась за работу, а старый Звездочёт, дождавшись маленьких слушателей, начинал свой рассказ.

– Ну, мои верные друзья, что же рассказать вам сегодня? – спрашивал старик.

– Расскажите, каким наше королевство было раньше?

Старик задумчиво смотрел на мутное небо, переводил взгляд на мрачный лес, чернеющий вдали, и вздыхал.

– Раньше в это время деревья весело шелестели зелёной листвой, в садах поспевали сочные яблоки – такие крупные, что, пожалуй, и трёх хватило бы на вас всех, а по утрам всё вокруг звенело от птичьих голосов. Какие трели они выводили – куда там нашим музыкантам!

– Разве у птиц были голоса? – удивлялись ребятишки.

– Были, да ещё какие! – с грустью отвечал Звездочёт.

– Вот бы и нам услышать! – с завистью переглядывались дети.

– Если будет на то воля богов, ещё услышите, – утешал старик, жалея подрастающих во мраке сорванцов. – Вот сбудется вторая часть пророчества, и тогда обязательно запоют снова птицы, зацветут сады, станет светить яркое солнце. А ночью на небо будет выкатываться огромная луна с подружками-звёздами.

– А когда оно сбудется, это пророчество?

– Этого никто не знает. Но если сбылась первая часть, то и вторая обязательно сбудется. Надо только верить!

– Дедушка, а расскажи о пророчестве? Можно? Что должно произойти? И что было в первой его части? – загомонили ребята.

– Что ж, – задумался Звездочёт. – Может, и правда, пришло время рассказать людям о нём. Возможно, тогда скорее исполнится предначертанное. Только, чур, не перебивать, слушать внимательно и запоминать. Первая часть пророчества гласила…

– Дедушка, а что значит «гласила»? – выкрикнул один непоседа. Остальные зашикали на него, зашипели, опасаясь, что старик рассердится и прогонит их, не захочет рассказывать о пророчестве, но Звездочёт лишь сдвинул брови и строго спросил:

– А кто тут перебивает? А кому не интересно слушать? – спросил-то строго, а у самого в глазах смешинки пляшут. – Гласила, да будет вам известно, мои маленькие ученики, означает «говорила». Ну, теперь будете слушать?

«Маленькие ученики» дружно закивали головами и приготовились слушать.

– Много веков назад, когда я был молод и полон сил, и только начал дружить со звёздами, они поведали мне страшный секрет о будущем королевства Монраксилль. Долгое время я не понимал, что это пророчество, думал, что всё это несерьёзно. А потом и вовсе забыл. И вот, когда я стал стар и не так силён, как прежде, а королевство страдало от жестокости короля Вецеариса, звёзды напомнили мне о пророчестве, явив вторую его часть. К тому времени я уже стал мудрее и лучше понимал жизнь, а потому поспешил предупредить короля об угрозе. Но что ему до россказней какого-то старого Звездочёта? – тут старик горько усмехнулся, взор его затуманился, будто он снова стоял там, в королевской зале, сообщая о грядущем. – Надо мной посмеялись, меня никто не слушал. А утром всё королевство проснулось совершенно другим – всё случилось, всё сбылось, как и было предначертано.

– Так что же всё-таки говорилось в пророчестве? – не выдержала одна девчушка с серьёзным взглядом – дочь мельника Маэра.

И Звездочёт ответил – громко, нараспев:

– Когда подступит кровь невинных

К подножью трона королей,

Вельможам кровь заменит вина,

Смешить их будет стон детей,

Проснётся тьма и ночь настанет,

И королевский род падёт,

Из недр земных всё зло восстанет,

Морриса править к нам придёт.

Законы мира станут зыбки,

Откроется пороков тьма.

И править будет без ошибки –

Ошибкой ставшая сама…