«Голодные псы. Волки, которые грызутся над падалью. Львы, дерущиеся у тел христиан»
Совсем недавно я даже не подозревала о существовании Хилари Мантел. Возможно, не знала бы ее и до сих пор, если бы не вспыхнувший вокруг этого имени ажиотаж - писательница стала первой женщиной, получившей два Букера за все время существования этой премии. Новостные ленты на перебой и с удовольствием начали рассказывать о ней и ее творчестве, являть ее лик публике, пестря фотографиями в разных ракурсах и декорациях, цитатами и выдержками из интервью. Я, хоть и не особенно пристально слежу за претендентами и лауреатами литературных премий, не могла не поддаться такому напору и обратила свой взор на обласканную уже славой незнакомку - внешность, прямо скажем, специфическая, но дама обстоятельная, по всему видно; в глазах, не то чтобы светится выдающийся ум или бесценный талант, но усердие и целеустремленность - пожалуй; руки красивые и нежные, призовую статуэтку держат аккуратно и мягко, почти ласково, но вместе с тем уверенно и крепко; улыбками так и сияет, ну это и неудивительно. В общем, знакомство с текстом, как вы, думаю, уже поняли, было долгожданным.
Наверное, в истории каждой крупной державы в ту или иную эпоху и не единожды случалось то самое, что - лично у меня, оно прочно ассоциируется лишь с историей России - принято называть «смутным временем». Простой народ неспокоен, знать и власть имущие ищут опоры в лице себе подобных, руководитель государства не может чувствовать себя уверенно, сознавая шаткость своего положения и мучительно выискивая выход из ловушки, пока щель между неумолимо смыкающимися дверцами золотой клети еще достаточно велика. Старая добрая Англия, первая половина XVI века, на троне гордо восседает Генрих VIII, озабоченный отсутствием наследника престола.
«Половину мужчин в Англии зовут Томасами.» И в книге их действительно встречается немало - на этих страницах оживают Томас Вулси, архиепископ Йоркский, лорд-канцлер, всемогущий властитель-кардинал; Томас Мор, великий и ужасный, не нуждающийся в особых представлениях; Томас Кранмер, архиепископ Кентерберийский и один из отцов английской Реформации; Томас Болейн, дипломат и тактик до мозга костей, не только в делах государственных, но и семейных; Томас Уайетт, государственный муж и поэт. Удивительно, но список Томасов и дальше можно продолжать. Все они - люди, творившие историю Англии, влияющие на нее прямо или исподволь, достойные восхищения и уважения, фигуры знаменитые не только среди профессиональных ученых. О каждом из них можно писать книги, но не они главные герои этого романа, а Кромвель. Нет, не Оливер, он будет после, этот - предок, тоже Томас, как упомянутые выше сэры.
Томас Кромвель. Представьте, такой был, а мне-то и не рассказали, и тоже далеко не последний человек в государстве.
В юности этот Томас не единожды бывал бит надравшимся папашей-трактирщиком, сбежал из дому, потом воевал за французов, объехал всю Европу - жил то там, то сям, учился у тех мастеров и у этих, набирался опыта и сколотил кое-какое состояние, поднаторел и в том, и в другом. А после - вернулся на родину, обзавелся семьей, поступил секретарем к самому Вулси, не за красивые глаза, разумеется. Именно он делил с кардиналом беды и радости, хлопоты и победы, воочию наблюдал его взлеты и падение. Что же в остатке? Вулси сошел со сцены, а Томас Кромвель служит королю. Но кто этот Кромвель? Что за человек? Одни ответят - безродный выскочка и прохвост, другие - отличный счетовод и удачливый делец, третьи - хороший семьянин, четвертые - рассудительный человек, всегда готовый протянуть руку помощи нуждающемуся в ней, пятые - умник и хитрец, шестые - глупец и шельмец и так далее. Люди обожают и любят Кромвеля, ненавидят и презирают, боятся его могущества и заискивают перед ним.
На самом деле же Томас Кромвель - все выше описанное сразу, он - маг, чародей и волшебник, нет такого дела, с которым он не справился бы, он может все! Он любит умных оппонентов, под стать себе, не боится критиковать возросшие финансовые аппетиты короны, с легкостью жонглирует мирскими и божьими законами, исполняя капризы и прихоти непостоянного в своей благосклонности монарха, не торопится взыскивать долги со своих кредиторов, ибо знает, что «в Англии расплачиваются не только деньгами.» Он также знает, что добиться власти сложно, но удержать ее - еще сложнее. Стоит ли объяснять название, полученное романом? «Нет у них никаких добродетелей, одно притворство.» Кромвель проводит большую часть жизни среди масок, искусно натянутых холеными пальчиками на беленые лица господ, и сам этим трюком пользуется вполне успешно, но, скорее бесхитростно, ради забавы, чем всерьез. В весьма редкие, относительно свободные минуты он пытается быть хорошим отцом своему семейству и действительно способен на многое ради спокойствия и благополучия своих близких. Этакий Вито Корлеоне из английского средневековья, скажете вы? Пожалуй, у них немало найдется общих черт.
И пока Генрих VIII милуется с Анной Болейн (или это она соблазняет его, кому как нравится), а Кромвель расчищает путь для этого союза, я влюбляюсь в рубленые фразы Мантел. Ее стиль особенный, к нему привыкаешь не сразу, ничего подобного я еще не читала. Она не дает читателю расслабиться, пишет так, будто вся история ему давным-давно известна и ни о каких пояснениях не может быть и речи. Она заставляет додумывать, разбираться в намеках и недосказанностях. Кадры порой меняются чрезвычайно резко, она скачет во времени и пространстве, смущает своими бесконечными «он», «он», «он» и предложениями вовсе без подлежащих, заблудиться в которых проще простого - кого же на этот раз она имеет в виду? Но когда ты втягиваешься в такого рода повествование - это просто песня какая-то! Сквозь ее буквы ты видишь глазами этого мужчины целый мир, целую эпоху, меняется сам угол зрения и эффект погружения становится предельным, уже не просто наблюдаешь и сопереживаешь, а переживаешь.
После всего этого вдвойне печально расставаться. Надеюсь только, что наша разлука не будет долгой - жду перевода букероносного же продолжения и обещанную уже экранизацию, присоединяйтесь.