Он был человеком, и куда более широкий диапазон его души мог проникать вибрациями повсюду – от пронизанной светом поверхности до темнейших глубин покруче любой морской бездны. Его внутренняя музыка могла звучать пронзительнее лая целой своры гончих или нежнее шелеста листвы.