«Вот как мы это выясняем», – сказал мне Шон Дитон, его южный говор почти заглушался оглушительным ревом вентиляторов из нержавеющей стали, нагнетающих холодный воздух в небольшой стеклянный бокс. Я приехал в лабораторию тепловой защиты Государственного университета Северной Каролины, чтобы посетить одно из немногих учреждений в Соединенных Штатах, способных точно измерить, сколько тепла может обеспечить мой костюм RefrigiWear. Дитон руководит работой всего текстильного комплекса университета, включая лаборатории биологической и химической защиты. В качестве буквальной разминки он уже представил мне Пиромена: огнестойкую модель гуманоида из полиэфирной смолы и стекловолокна, подвешенную, как калека, на тяжелых цепях в печи размером с комнату. Техник зарядил газовые линии для демонстрации, и я с открытым ртом наблюдал за огнеупорным стеклом, как кольцо из восьми огнеметов воспламенилось и в считанные секунды окутало Пиромена двухтысячеградусным огненным шаром.

Большая часть исследований Дитона и его коллег посвящена экстремальной жаре. Они использовали PyroMan для проверки защиты, которую обеспечивает новый пенопластовый утеплитель в униформе пожарных, и для изучения того, как лучше всего сочетать предотвращение ожогов с мобильностью при проектировании убежищ для пожарных. Но на объекте в Северной Каролине есть и несколько холодильных камер, и Дитон провел меня в одну из них: кабину со стеклянными стенами и стальным полом, которая чуть длиннее и уже, чем обычное парковочное место. Вместе с нами в испытательной камере, подвешенный на прочном металлическом каркасе, находился серый манекен в натуральную величину, одетый в черную шерстяную шапку, темно-синюю водолазку, джинсы, кроссовки на липучках и пару варежек.

«Вот один из наших термопотных манекенов», – говорит Дитон. «У этого есть дыхательный механизм, поэтому мы называем его Дарт Вейдер. Другой – манекен Энакина, и, конечно, у нас есть рука Соло для перчаток». Вейдер выглядел странно испуганным – его глубокие, круглые глаза, казалось, буравили меня, пока я не вернул ему прямой взгляд и не понял, что его глазницы были буквально глазницами. «Он немного жутковато выглядит», – согласился Дитон. «Это места подключения питания и управления». Обе модели оснащены 122 датчиками, которые регистрируют температуру «кожи» по всему телу, а также в сердцевине. Дитон приподнял водолазку Вейдера, чтобы показать плоское серебристое тело, усеянное маленькими порами, из которых «пот» (дистиллированная вода, подаваемая через отверстия на щеках) может либо медленно вытекать, либо обильно течь, в зависимости от необходимости.

Мы вышли из кабинки, чтобы посмотреть показатели Дарта Вейдера на экране. Определить температуру куртки довольно просто: камера охлаждается, а манекен программируется на температуру девяносто пять градусов, несмотря на то что он постоянно теряет тепло в окружающем его более холодном воздухе. В зависимости от теста, манекен также может быть запрограммирован на имитацию ходьбы, что-то вроде марша на жестких ногах. Датчики позволяют Дитону видеть, какие части тела манекена теряют больше всего тепла, что помогает дизайнерам одежды устранить проблемные места, а также рассчитать, сколько энергии необходимо для поддержания температуры поверхности кожи на уровне девяносто пяти градусов. Разница между тем, насколько сложно Вейдеру оставаться в тепле обнаженным и в куртке RefrigiWear, заключается в показателе теплоизоляции одежды.

Несмотря на обещанную точность технологии, Дитон предупредил меня, что не стоит слишком доверять полученному числу. Во-первых, и Дарт Вейдер, и Энакин технически являются унисексами, что в данном случае означает кастрированного мужчину. Дитон и его коллеги работают над созданием международно признанного стандарта женского манекена. «До недавнего времени в этом не было необходимости, – объясняет он. Кроме того, у каждого из нас своя скорость метаболизма, разная степень и форма внутренней прокладки, площадь поверхности тела, волосяной покров и даже определенное соотношение медленно и быстро сокращающихся мышечных волокон – все это в сумме делает человека более или менее устойчивым к холоду. «Если написано минус двадцать, это еще не значит, что вам будет комфортно при минус двадцати», – говорит Дитон. «В конце концов, комфорт – это жестко. Любые из этих конечностей – пальцы рук, ног – когда они замерзают, они замерзают, и тогда забудьте об этом, вам холодно. Остальное не имеет значения».

«Почти всегда это пальцы», – говорит Райан Силберман, один из руководителей компании RefrigiWear. «Трудно сохранить пальцы в тепле». До того, как Силберман пришел в компанию, он работал на холодильном складе, где хранился замороженный хмель для Anheuser-Busch. «Помню, когда я пришел в RefrigiWear, я был так взволнован», – сказал он мне. «Я думал: Неважно, что произойдет, с этого момента я буду решать проблемы при температуре семьдесят два градуса».

Я встретил Зильбермана в аэропорту, и пока он ждал очереди за фундучным латте перед полетом, он рассказал мне, что компания была основана в 1954 году Мортимером Малденом и Майроном Брейкстоном, отпрысками творожной империи, двоюродными дедушкой и бабушкой одного из генеральных директоров Silberman. «В те времена люди просто носили свои обычные зимние куртки, – говорит Силберман.

Толстовка – культовый предмет гардероба скейтбордистов, звезд хип-хопа и нормальных братьев из техноиндустрии – является одним из самых ранних примеров специально разработанной защитной одежды для работников холодильных складов. Компания Champion, которая изначально была известна как Knickerbocker Knitting Mills из Рочестера, штат Нью-Йорк, начинала с производства шерстяного белья, которое предпочитали работники холодильных складов, а затем разработала линию прочных толстовок для студентов-спортсменов. В 1930-х годах они представили версию своей толстовки с капюшоном, которую с благодарностью приняли и работники холодильных складов, и футболисты. «Мы до сих пор продаем огромное количество толстовок», – говорит Силберман. «С годами мы изменились: некоторые менеджеры по безопасности не хотят носить капюшоны, потому что они ограничивают поле зрения, но я всегда в шоке от того, сколько толстовок мы продаем».

Благодаря молочному бизнесу своей семьи Майрон Брейкстоун был знаком с ограничениями длинного нижнего белья, толстовок с капюшоном, шерстяных пальто и шапок, когда нужно было согреться во время работы в холодное время года. Он и его двоюродный брат Морт объединились с недавно созданным отделом текстильных волокон компании DuPont, чтобы создать первую за последние десятилетия инновационную утепленную одежду, используя совершенно новые продукты нефтехимии: ветро- и водонепроницаемую нейлоновую оболочку, покрытую синтетическим полиэфирным утеплителем из полых волокон. Самая первая куртка, которую они представили, – Iron-Tuff Minus 50 – была практически той же самой моделью, которую мне подарили в Americold две трети века спустя.

Продукцию RefrigiWear также носят гонщики на собачьих упряжках Iditarod, мексиканские шахтеры, добывающие молибден, и люди, строящие Трансаляскинский трубопровод, но основным рынком сбыта компании остаются работники холодильных складов. «Мы просто пытаемся защитить людей, которые вынуждены ходить на работу в условиях, позволяющих Америке питаться с размахом», – говорит Силберман.

В течение недели, вращаясь по объектам компании Americold в Южной Калифорнии, я начал понимать язык и ритмы работы холодильных складов. Я начал предвидеть прибытие первых за день поставок (часто срезанных цветов) и последних (хот-догов для стадиона «Доджер», сделанных из свиней, которые как раз в то утро прибыли на скотобойню Смитфилда в Верноне, в нескольких милях отсюда). В холодильнике продукты часто появлялись в один день и исчезали на следующий; в морозильной камере паллеты могли пролежать год или даже два. Среда и четверг были самыми медленными днями. Пятница была «временем рок-н-ролла», говорили мне мои новые коллеги, потому что логистические компании используют выходные, чтобы доставить товар на Восточное побережье к утру понедельника.

Хотя на складах круглый год царит вечная, неизменная зима, здесь все же есть сезонные признаки. Мое погружение в холодильную атмосферу пришлось на март – напряженный сезон для рыбы и баранины, благодаря сохраняющемуся культурному влиянию постных постов и весенних праздников. «Мы накапливаем морепродукты в четвертом квартале и отгружаем их с января по апрель», – сказал мне Амато. Когда я работал в Compton, мы получили 3500 фунтов ягненка в коробках, доставленных самолетом Qantas, чтобы удовлетворить пасхальный спрос». Иногда я думаю: «Кто съест весь этот пирог?»« говорит Амато, показывая на стеллажи, заполненные замороженными десертами из лайма, печенья и крема. «Но сейчас Пасха, и людям нужны пироги». Тем временем из Монтаны начали привозить первых индеек, чтобы запастись ими на День благодарения; замороженные пиццы и телевизионные ужины накапливаются за лето в преддверии школьного и футбольного сезона осенью.

Под этими годовыми ритмами не прекращалось асезонное исполнение американских желаний. Час за часом мы принимали, складировали, пополняли запасы и отбирали: замороженный сок гуавы в бочках, предназначенный для завода по розливу Dr. Smoothie; банки с охлажденной арахисовой пастой, привезенной из Аргентины для наполнения M&M's и Clif Bars; паллеты с рулонами рентгеновской пленки для местных больниц; и тысячи и тысячи свежеиспеченных гавайских булочек King's, доставленных горячим грузовиком из Торранса – термический сбой, за который Americold берет дополнительную плату. «Мы должны опускать температуру медленно, чтобы сохранить влагу в продукте. Хлеб кристаллизуется, если его охладить слишком быстро», – объясняет Мэнсон. «Люди думают, что он такой свежий и мягкий», – говорит Карлос.

«Я говорю им, что оно лежит здесь уже несколько месяцев, а они мне не верят». Предприятие Americold в Комптоне также предлагает ряд «услуг по переработке и упаковке белков», и все это происходит в помещении с белыми стенами, где температура держится чуть ниже нуля. Во время короткого перерыва между сбором паллет Сезар, который рассказал мне, что на родине в Перу он работал мясником, рассказал мне о том, как он нарезает, змельчает, чистит от костной стружки и упаковывает мясо в вакуум. Огромный барабан из нержавеющей стали, называемый тумблером, предназначен для аринования; такая же гигантская ванна питает мясорубку. «Мне нравится эта машина», – сказал Сезар, показывая мне приземистый металлический ящик с конической воронкой наверху. «Она может делать колбасу, может делать фрикадельки», – сказал он, показывая мне, как куски мяса засасываются из бункера в вихрь серебристых винтообразных ножей. Через несколько секунд шлепки мяса о металлические внутренности машины сменились ритмичным скрежещущим звуком, а затем, со звуком «ух», мясо выдавилось в длинный толстый цилиндр.

Эти дополнительные услуги означают для Americold дополнительный доход. «Нам нравится заставлять продукт работать, пока он находится на складе», – объясняет Мэнсон. Сезар сказал мне, что это также помогает сделать его работу более интересной. Конечно, когда мы провели остаток дня в морозильной камере, собирая коробки с надписью «Carl's Jr. Patties» для отправки в Риверсайд и получая коробки с говядиной Кобе, доставленной в Лос-Анджелес из Токио, я не мог не чувствовать себя винтиком холодной застывшей плоти в вечной машине по перетасовке белка. Коробка за коробкой с азиатскими белыми креветками и имитацией крабового мяса была сложена на высоте сорока футов до потолка. На одном поддоне лежали галлоны говяжьей крови в пакетах из-под молока; этикетка на другом комплекте коробок гласила, что в них находятся бычьи пиццы, сердца и печени. «Мы называем это «разное», – сказал Сезар. «Все это – обрезки, все это пойдет на бургеры». Здесь были целые бараньи туши из Новой Зеландии, завернутые в холст и уложенные нос к носу на деревянном поддоне, словно на двухъярусной кровати; огромные картонные коробки с пластиковыми пакетами, полные мясного фарша, предназначенного для школьных обедов.

В перерыве я растирал замерзшие пальцы, и мы говорили о баскетболе, о пробках Лос-Анджелеса и о том, почему автоматический голос в гарнитурах Americold такой странный. Карлос сказал мне, что это, конечно, не работа мечты, но ему нравится безопасность, оплата больничных и пенсионный фонд 401(k). «Если вы можете пойти в школу, идите в школу», – сказал он. «Но если у вас нет особых талантов, то и это сойдет». Фрэнк, который сменил свою фирменную шапочку на кепку «Рейдерс», подхватил. «До работы здесь я и представить себе не мог, что такое место может существовать», – сказал он. Сейчас я захожу в магазин и думаю: «Наверное, я выбрал это. То, что мы делаем, – я чувствую, что это незаметно».

«Раньше я видел эти вещи и не задумывался, как они туда попадают», – согласился Карлос. «Ты видишь, как парни в магазине заполняют полки, но как это попадает к ним? Никто никогда об этом не задумывается. Но если бы не я, этой пиццы пепперони не было бы».