Райский сад

Если вы еще не знакомы с творчеством Хемингуэя, то не советую начинать с этой книги. Во-первых, потому что это самое последнее произведение автора, причем незаконченное, и даже не отредактированное им самим. Восстановлено по рукописям, которые были написаны в 1946-1961, в течение последних 15 лет жизни. И, во-вторых, положа руку на сердце, надо признаться, это не самое лучшее его произведение. Кто знает, в каком виде Хемингуэй мог бы нам его предствавить? Особенно, учитывая, что он сам же писал, что подходит к редактированию очень серьезно.

Итак, о самом романе. Удивительно, как в нем переплетаются некоторые образы, уже знакомые по другим историям. Например, "Зайченок" из "По ком звонит колокол" превратился в "Дьяволенка" в "Райском саду". Честно сказать, такие прозвища лично мне совершенно не нравятся, выводят из себя и даже отталкивают. Но надо заметить, что образ девушек из этих двух романов очень сильно напоминает друг друга.

Второй момент - в книге много эротизма. Она прямо пронизана вином-абсентом-и-др-видами-алкоголя, что достаточно характерно для Хемингуэя, но в то же время, добавлено много намеков на поспали-занялись-любовью-полежали-вместе.

Основной сюжетной линией оказывается своеобразный любовный треугольник. Молодая жена всеми силами пытается ввести в семью случайно встреченную девушку, внушая своему новоиспеченому мужу, что им обязательно нужно жить всем вместе, втроем, что девушка их полюбила и готова принять их странности.

Надо отметить, что данная семья молодоженов действительно выглядит немного экстравагантно. Он - писатель, она - неизвестно кто и чем занимается. Основной навязчивой мыслью молодой жены является короткая стрижка, к которой снова и снова нас возвращает автор. Кроме того, еще она была одержима такими идеями - загар, одинаковая одежда с мужем, мужской стиль, легкая обувь, опять стрижка, но теперь еще и с покраской в платиновый-блонди, чтобы был контраст с загорелой кожей. И опять поели-поспали-кто-как-одет-поцелуй-эту-невинную-девушку. Такое ощущение, что женщина не знает, чем себя развлечь, проводя много месяцев на Лазурном побережье Франции.
Тут самое время подумать о новом прозвище для юной гостьи. Так появляется "Наследница".)))
Не трудно догадаться, что жена вскоре предложила расстаться, уступив свое место юной леди. Мужчину особо никто не спрашивал. Его образ вообще не очень раскрыт.

Ну и конечно же - открытый финал. Читая предисловие, и так было понятно, что окончания у книги как такового нет.
Остается догадываться, что автор хотел выдать? И хотел ли он вообще публиковать это произведение? Может, это были своего рода зарисовки, биографические или мечтательные.
Но, как правильно замечено в аннотации, что после смерти знаменитых писателей, каждая новая найденная рукопись - на вес золота. Вот и эти записки были найдены, обработаны и впервые опубликованы в 1986, спустя 25 лет (!) после смерти автора.

Типичный и невыносимо прекрасный Хэмингуэй. Телеграфный стиль с рублеными фразами, размышления о жизни и писательстве, о гендере и архетипах, африканская охота, запутанные отношения и литры алкоголя, примиряющего с реальностью.

Двое, он и она, проводят медовый месяц на юге Франции и в Испании. Они молоды, беззаботны, влюблены. Дэвид набирает признание как писатель, Кэтрин хороша собой и очень богата. Эгоистичный избалованный ребёнок, у которой есть все возможности тут же воплощать в жизнь любые свои "хотелки", и она безостановочно этим пользуется. А Дэвид – что ж, талантлив, но совершенно пассивен: "его «нет» ничего не значит. Нужно просто стоять на своем, и в конце концов он уступит". Он постоянно будет уступать желаниям Кэтрин, от которых ему неловко, соглашаться на поведение, которое внутренне не одобряет. Может, потому что особенно не хочет ничего решать в реальности, а своей единственной зоной ответственности, по-настоящему важной вещью в своей жизни считает писательство: "может, во всем остальном ты совершенный дурак, но уж в этом кое-что понимаешь".

Дэвиду некомфортно потакать прихотям Кэтрин в её стремлении вовлечь его в стирание гендерных границ, в её желании добавить в их отношения ещё одного человека. Но пусть Кэтрин исследует свою сексуальность, пусть разбирается со своей идентичностью, пусть вовлекает в эти эксперименты его. Это может быть не всегда комфортно, но это не то чтобы важно. Важно воспроизвести на бумаге треск ветвей, запах пота, гладкость стульев старейшин африканского племени. Важно пробираться по саванне вслед за раненым слоном, важно, вселившись в своё детское "я", разобраться в характере отца, важно вспомнить свои ощущения, когда взглянул в глаза умирающего животного.

В той стране он был счастлив, там ему было так хорошо, что это не могло продлиться долго. Сейчас его снова вырвали из столь дорогого ему мира и поместили в вакуум, где не было ничего, кроме сумасшествия, которое теперь приняло форму преувеличенной практичности.

Только через несколько дней после прочтения книги мне удалось сформировать своё отношение к ней и разобраться в своих чувствах. Однако в самом начале, в предисловии я знала, что книга эта – незакончена, и издан был один из трёх её вариантов. И как бы мне ни хотелось всё-таки увидеть финальный вариант, это невозможно, но воображение же никто ещё пока не запрещал, правда?

Вся книга похожа на сон, беспокойный такой, образный, но невероятно красивый сон. Он очень тревожен, он очень ярок. Эти яркие летние образы, прогулки по пляжу, горячий песок, обед в самое жаркое время, мятые простыни и вино создают ощущение нереальности и хрупкости всего происходящего. Один из главных героев, Дэвид, словно бы чувствует это и пытается поймать и сохранить хоть как-нибудь эти скоротечные моменты – он ловит каждое движение и жест своей жены, запоминает как она пьет кофе, как ест завтрак. Но это не выглядит как искренняя любовь к близкому человеку, а как попытка сохранить счастье, которые ещё даже не ушло.

Всё обречено. Всё изначально обречено и отрицать этого невозможно. Мнимая идиллия скоро будет разрушена, осталось только найти предлог. Будущую неминуемую катастрофу не сразу видно, но ощущение наэлектризованности (как перед грозой) витает в воздухе буквально с первых строк. И вот, то тут, то там, начинают осторожно падать первые капли дождя – брошенное слово, поступок, реакция. Следом находится и самая настоящая причина для катастрофы, а дальше – уже дело времени. И вот это состояние людей, которые неумолимо двигаются к краху, понимают это, но не в силах и ни в желании её предотвратить, передано в этой книге просто великолепно. Шутка, веселая забава сводится к неминуемому падению, и это известно с самого начала, но игру остановить уже невозможно, даже если так искренне не хочется. Оцепенение, словно бы отупение.

Ты очнешься от этого сна и поймешь, что был это вовсе не сон, а твоя дорога опять повернула в другую сторону.