Отзывы на книгу «Райский сад»

Если вы еще не знакомы с творчеством Хемингуэя, то не советую начинать с этой книги. Во-первых, потому что это самое последнее произведение автора, причем незаконченное, и даже не отредактированное им самим. Восстановлено по рукописям, которые были написаны в 1946-1961, в течение последних 15 лет жизни. И, во-вторых, положа руку на сердце, надо признаться, это не самое лучшее его произведение. Кто знает, в каком виде Хемингуэй мог бы нам его предствавить? Особенно, учитывая, что он сам же писал, что подходит к редактированию очень серьезно.

Итак, о самом романе. Удивительно, как в нем переплетаются некоторые образы, уже знакомые по другим историям. Например, "Зайченок" из "По ком звонит колокол" превратился в "Дьяволенка" в "Райском саду". Честно сказать, такие прозвища лично мне совершенно не нравятся, выводят из себя и даже отталкивают. Но надо заметить, что образ девушек из этих двух романов очень сильно напоминает друг друга.

Второй момент - в книге много эротизма. Она прямо пронизана вином-абсентом-и-др-видами-алкоголя, что достаточно характерно для Хемингуэя, но в то же время, добавлено много намеков на поспали-занялись-любовью-полежали-вместе.

Основной сюжетной линией оказывается своеобразный любовный треугольник. Молодая жена всеми силами пытается ввести в семью случайно встреченную девушку, внушая своему новоиспеченому мужу, что им обязательно нужно жить всем вместе, втроем, что девушка их полюбила и готова принять их странности.

Надо отметить, что данная семья молодоженов действительно выглядит немного экстравагантно. Он - писатель, она - неизвестно кто и чем занимается. Основной навязчивой мыслью молодой жены является короткая стрижка, к которой снова и снова нас возвращает автор. Кроме того, еще она была одержима такими идеями - загар, одинаковая одежда с мужем, мужской стиль, легкая обувь, опять стрижка, но теперь еще и с покраской в платиновый-блонди, чтобы был контраст с загорелой кожей. И опять поели-поспали-кто-как-одет-поцелуй-эту-невинную-девушку. Такое ощущение, что женщина не знает, чем себя развлечь, проводя много месяцев на Лазурном побережье Франции.
Тут самое время подумать о новом прозвище для юной гостьи. Так появляется "Наследница".)))
Не трудно догадаться, что жена вскоре предложила расстаться, уступив свое место юной леди. Мужчину особо никто не спрашивал. Его образ вообще не очень раскрыт.

Ну и конечно же - открытый финал. Читая предисловие, и так было понятно, что окончания у книги как такового нет.
Остается догадываться, что автор хотел выдать? И хотел ли он вообще публиковать это произведение? Может, это были своего рода зарисовки, биографические или мечтательные.
Но, как правильно замечено в аннотации, что после смерти знаменитых писателей, каждая новая найденная рукопись - на вес золота. Вот и эти записки были найдены, обработаны и впервые опубликованы в 1986, спустя 25 лет (!) после смерти автора.

Типичный и невыносимо прекрасный Хэмингуэй. Телеграфный стиль с рублеными фразами, размышления о жизни и писательстве, о гендере и архетипах, африканская охота, запутанные отношения и литры алкоголя, примиряющего с реальностью.

Двое, он и она, проводят медовый месяц на юге Франции и в Испании. Они молоды, беззаботны, влюблены. Дэвид набирает признание как писатель, Кэтрин хороша собой и очень богата. Эгоистичный избалованный ребёнок, у которой есть все возможности тут же воплощать в жизнь любые свои "хотелки", и она безостановочно этим пользуется. А Дэвид – что ж, талантлив, но совершенно пассивен: "его «нет» ничего не значит. Нужно просто стоять на своем, и в конце концов он уступит". Он постоянно будет уступать желаниям Кэтрин, от которых ему неловко, соглашаться на поведение, которое внутренне не одобряет. Может, потому что особенно не хочет ничего решать в реальности, а своей единственной зоной ответственности, по-настоящему важной вещью в своей жизни считает писательство: "может, во всем остальном ты совершенный дурак, но уж в этом кое-что понимаешь".

Дэвиду некомфортно потакать прихотям Кэтрин в её стремлении вовлечь его в стирание гендерных границ, в её желании добавить в их отношения ещё одного человека. Но пусть Кэтрин исследует свою сексуальность, пусть разбирается со своей идентичностью, пусть вовлекает в эти эксперименты его. Это может быть не всегда комфортно, но это не то чтобы важно. Важно воспроизвести на бумаге треск ветвей, запах пота, гладкость стульев старейшин африканского племени. Важно пробираться по саванне вслед за раненым слоном, важно, вселившись в своё детское "я", разобраться в характере отца, важно вспомнить свои ощущения, когда взглянул в глаза умирающего животного.

В той стране он был счастлив, там ему было так хорошо, что это не могло продлиться долго. Сейчас его снова вырвали из столь дорогого ему мира и поместили в вакуум, где не было ничего, кроме сумасшествия, которое теперь приняло форму преувеличенной практичности.

Только через несколько дней после прочтения книги мне удалось сформировать своё отношение к ней и разобраться в своих чувствах. Однако в самом начале, в предисловии я знала, что книга эта – незакончена, и издан был один из трёх её вариантов. И как бы мне ни хотелось всё-таки увидеть финальный вариант, это невозможно, но воображение же никто ещё пока не запрещал, правда?

Вся книга похожа на сон, беспокойный такой, образный, но невероятно красивый сон. Он очень тревожен, он очень ярок. Эти яркие летние образы, прогулки по пляжу, горячий песок, обед в самое жаркое время, мятые простыни и вино создают ощущение нереальности и хрупкости всего происходящего. Один из главных героев, Дэвид, словно бы чувствует это и пытается поймать и сохранить хоть как-нибудь эти скоротечные моменты – он ловит каждое движение и жест своей жены, запоминает как она пьет кофе, как ест завтрак. Но это не выглядит как искренняя любовь к близкому человеку, а как попытка сохранить счастье, которые ещё даже не ушло.

Всё обречено. Всё изначально обречено и отрицать этого невозможно. Мнимая идиллия скоро будет разрушена, осталось только найти предлог. Будущую неминуемую катастрофу не сразу видно, но ощущение наэлектризованности (как перед грозой) витает в воздухе буквально с первых строк. И вот, то тут, то там, начинают осторожно падать первые капли дождя – брошенное слово, поступок, реакция. Следом находится и самая настоящая причина для катастрофы, а дальше – уже дело времени. И вот это состояние людей, которые неумолимо двигаются к краху, понимают это, но не в силах и ни в желании её предотвратить, передано в этой книге просто великолепно. Шутка, веселая забава сводится к неминуемому падению, и это известно с самого начала, но игру остановить уже невозможно, даже если так искренне не хочется. Оцепенение, словно бы отупение.

Ты очнешься от этого сна и поймешь, что был это вовсе не сон, а твоя дорога опять повернула в другую сторону.

Двойственное впечатление остается от прочтения этого посмертного романа Хемингуэя.
Начнем с того, что в публикуемом виде роман написан не был. Хэм начал работу над ним в конце 1946 года, но так и не закончил. В его архиве осталось 1500 страниц текста, из которых редактор издательства «Скрибнерс» Том Дженкинс выбрал окончательные 247. Первое издание «Райского сада» вышло в 1986 году, спустя 25 лет после смерти автора. Филологи, знакомые с рукописями и окончательным вариантом, сходятся во мнении, что редактор выполнил свою работу блестяще.
***
Действие романа происходит в середине двадцатых годов. Начинающий писатель Дэвид Берн и его жена Кэтрин проводят медовый месяц, путешествуя по югу Франции и Испании. Хэмингуэй, то отдаляется от своих героев, называя их «они», «мужчина» или «женщина», то становится Берном, подробно описывая все его переживания. Но главный герой – это, несомненно, конфликт между творчеством и повседневной жизнью писателя.
К началу работы над «Садом…» Хэм был уже богат, известен и женат на своей четвертой и последней жене – Марте Геллхорн. Интересно, каково ей было читать во всех подробностях описание реального биографического факта из жизни своего мужа – в середине двадцатых он и его первая жена Хэдли Ричарсон провели лето вместе с Полин Пфейфер, редактором парижского «Вог», которая вскоре станет его второй спутницей жизни.
***
Но оставим источники и поговорим о сути.
Писатель всегда женат на своей музе, этой капризной даме, требующей постоянного внимания. Творчество поглощает столько сил и энергии, что все окружающее часто рассматривается как внешний мир, в том числе, и женщины, которые, естественно, не терпят такого к себе отношения.
Быть женой писателя – это работа. И я бы даже сказал, тяжкая работа. Для этого мало быть просто женщиной, надо еще попытаться занять место музы. Хемингуэй все время прозрачно намекает на шизофрению главной героини – Кэтрин. Ее необычные желания, постоянное стремление выйти за грань обыденности, начиная с мальчишеской стрижки, заканчивая сексуальным поведением. Она по настоящему ревнует своего мужа к его рукописям и даже в конце сжигает их, ставя как бы жирную точку, логически завершая сюжет неизбежным.
Но, на самом деле, Дэвид просто не понимает, насколько ему повезло. Любая другая женщина (а в романе Кэтрин, фактически, сама приводит и укладывает в кровать к своему мужу юную Мариту), будучи слишком простой и предсказуемой, становится вскоре просто невыносимой. Сам Хэм только с четвертой попытки нашел свою Марту - «крепкий орешек», который так и не смог раскусить до конца своей жизни. Марту, которая была с ним и в период расцвета его славы, и во времена депрессии, болезни и последующего самоубийства.
Читая роман, мне невольно вспоминалась Надежда Мандельштам. Эта взбалмошная дама, ходившая голой по дому и в таком виде, открывавшая дверь гостям, не умеющая приготовить даже простейшую яичницу, проявила чудеса мужества во время арестов своего мужа и после его смерти. Трудно представить, но в эвакуацию вместо самых необходимых вещей она взяла два чемодана рукописей, за которые Осип Эмильевич поплатился жизнью, а когда почувствовала приближение смерти сумела организовать переправку архива дипломатической почтой в Англию.
Никакой трезво мыслящий человек не способен на такое.
***

Дальше...

Берн, вообще, получился в романе какой-то слабохарактерный и безвольный, несмотря на военное прошлое. Он предпочитает плыть по течению, даже не попытавшись разрешить ситуацию, постоянно накачивая себя немереным количеством виски, мартини, вермута, шампанского и прочих напитков. Из постели одной богатой жены он перебирается в постель к другой, оправдывая свое поведение жертвой во имя творчества.
Читая роман, все время отождествляешь себя с каким-то героем, в том смысле, что смотришь на происходящее его глазами. Отождествлять себя с Берном как-то не хотелось.
***
И в заключение о названии романа. По версии Хемингуэя это роман-воспоминание о том времени, когда чувства были важнее мысли и слово «грех» не имело никакого смысла. Воспоминание о «райском саде».

«Во всяком случае, вино все лечит, только вот что ты будешь делать, когда уже и вино не поможет?»

Вот так и бывает, когда женятся не узнавшие друг друга молодые люди, которых объединяет что угодно, но не любовь. Дэвид и Кэтрин — молодожены, их семейная жизнь началась может и не так уж странно для едва поженившейся пары. Однако же, чем дальше, тем становится очевиднее, что эта пара, увы, не создана друг для друга. Дэвид — начинающий писатель, Кэтрин — девушка с деньгами, которая первым делом стремится стать самой загорелой и светловолосой в мире леди. С самых первых страниц романа ясно, что их объединяют самое большее: страсть, секс, совместное купание голышом и почти бесконечное чувство голода. В остальном их отношения похожи скорее на отношения брата и сестры (причем очень разных), чем мужа и жены.
В этой паре Кэтрин была мужчиной, по крайней мере так она сама чувствовала, то и дело остригаяя волосы и стремясь сделать себя хотя бы внешней копией мужчины— уж очень ей нравилось быть с ним похожей. В то время, когда ей нужно было вести определенный активный образ жизни, Дэвид жил вдохновением и рассказами — ему нужна была поддержка музы. Проблема этих отношений в том, что их строили совершенно разные люди, люди с разными целями и желаниями. Они опустошали друг друга, а не дополняли. Их брак не долговечен. Только жаль, что цена слишком жестока.
Никогда не понимала, почему люди порой осознанно призывают свою жизненную драму поближе, ей же и подыгрывая? Зачем они сами организовывают в своей же семье всяческие треугольники. Что это было? Попытка сбежать от себя или, напротив — найти? Желание показать половинке, что ты — другой? Или, что твоя половинка — не половинка? Экстрим и проверка отношений? Желание ощутить новизну? Или таким образом наконец найти что-то общее?..
История за гранью дозволеного, в жизни подобные ситуации случаются не так часто. Эти моменты всегда драматичны и решающи. Люди сами себя обрекают на измену, ревность, злость и гнев, потому что в принципе не в человеской природе — делить любимого человека с кем-то еще. Не верю, что существует кто-то, кому не было больно видеть, как любимый человек в открытую разрушает то, что объединяло, не верю, что существует кто-то, кому не больно отдавать любимого человека, даже будто бы добровольно. Все это сплошное безумие и глупость. Здесь любви не было изначально, жалко только тех, кто боролся за хоть какое-то спасение там, где изначально нечего спасать.

«Только не пытайся обвинять тех, кого любишь, или распределять вину между всеми тремя. Не ты, а время назовет виноватых».

Примечательно и то, что Хемингуэй не закончил роман. И у книг есть свои судьбы. История оборвалась, как должна была оборваться с самого начала. Чего бы не задумал писатель, а случилось так, как должно было случиться.