Испытание Иерусалимом. Путешествие на Святую землю

Эту книгу я очень ждала. Почему то сразу решила для себя, что она меня не разочарует. И действительно результат порадовал. Прекрасное издание, отличное содержание.
Сразу оговорюсь, что это не типичный путеводитель по святым местам. И это не художественная книга о святой земле. Ей трудно дать определение или подогнать под определенный литературный жар. Я бы назвала ее - эссе на тему паломничества на родину Иисуса. Путевые заметки и размышления человека, чья вера не ограничена определенными рамками строгой религии или определенного вероисповедания.
Перед нами встают необычные заметки: в них не будет большого описания храмов, хранящихся в них святых реликвий и подробностей знакомства с каждой из них. Но в этих заметках-размышлениях будет много попыток поделиться своими пережитыми чувствами от соприкосновения со святынями. Автор абсолютно честен с читателем и с собой. Он смело комментирует факты, которые могут привести многих верующих в смятение. Он откровенно делится своей историей веры и познания Христа. Но абсолютной ценностью этой книги станут завершающие главы и сделанные автором выводы. Не стану раскрывать главной интриги; поделюсь лишь, что эти страницы вызвали у меня слезы и глубокий эмоциональный отклик. Несомненно интересны будут и отсылки автора к таким выдающимся личностям, как Блез Паскаль и Шарль Фуко. А заключительная глава - письмо Папы Римского, где он пишет автору свои впечатления от прочтения книги, - поставит окончательную точку в этом невероятном путешествии.

Если бы это был не Эрик-Эмманюэль Шмитт, книга сошла бы за заметки перевозбуждённого Иерусалимом христианского неофита. Мало того, неофита, грозно порицаемого патриархальным православием за экуменизм, сомнения в истинности иерусалимских святынь, вероучительскую безграмотность и прочие "смертные грехи против Христа". Но это именно Эрик-Эмманюэль Шмитт, честный и эмоциональный, как и в других своих книгах. Пусть даже здесь он человек, заплутавший между тремя религиями и двумя народами Иерусалима, задетый краем иерусалимского синдрома и обласканный Папой, несмотря на реальность высказанных вслух сомнений.

Единственный момент, который покоробил меня, как живущую долгое время в туристическом городе по другую сторону реки Иордан:

Мы стоим у стены и молимся. По улице идет женщина в хиджабе. Хотя места рядом с нами достаточно, она демонстративно останавливается прямо перед нами, всем своим видом давая понять: она не собирается сворачивать со своего привычного пути, каким ходит каждый день. Вместо того чтобы сделать шаг чуть в сторону, она, опустив голову, уверенная в своей правоте, упорно ждет, что двадцать пять человек, погруженные в молитву, отодвинутся и уйдут с ее пути. Один из нас уступает, затем второй, наконец, все: она продолжает путь, не поблагодарив нас, не удостоив взглядом, просто избавившись от досадной помехи. Меня захлестывает гнев. Равнодушие к другим представляется мне острой формой насилия.

Удивительно, что умному человеку не пришло в голову, сколько раз пришлось бы сворачивать со своего привычного пути каждому жителю туристических улиц Иерусалима, реши он уступать ежедневным тысячам погруженных в молитву. Мне вот представляется острой формой насилия именно равнодушие паломников к взбаламученной ими жизни обычных местных людей.

Святитель Игнатий Брянчанинов считал, что при выборе духовной литературы нужно учитывать уровень духовной зрелости. Новоначальный монах может нанести своей психике тяжелый вред, читая книги написанные многоопытным затворником для затворников. В обратном направлении это правило тоже действует, хотя может быть и не столь разрушительно. После чтения Феофана Затворника или Иоанна Кронштадтского , религиозно-мистические опыты Шмитта выглядят малоинтересными, а экзальтация их автора избыточной, даже по меркам неофитского энтузиазма.

Описание путешествия и внешних деталей паломничества сделано добротно. Такой себе тревел-блог (нужно только учитывать статус автора - путешествие по заданию Ватикана позволяет избежать многих сложностей в популярном у туристов месте).

А вот при обсуждении богословских идей автору чуть-чуть нехватило личной скромности. Один из примеров его доморощенного богословия - объяснение мотивов Иуды. Версия, что Иуда высокоморальный человек, а предавая Иисуса, он просто выполнял его просьбу стара как христианство. Из последних экспериментов в этом направлении вспоминается Юрий Нагибин - Любимый ученик .

На мой взгляд, написано слишком приторно и экзальтированно. Хотя, эта книга может оказаться полезной в качестве первого впечатления для сомневающихся атеистов. Последним можно рекомендовать не относится серьезно к духовно-мистическим обобщениям автора.