Цитаты из книги «Кризис без конца? Крах западного процветания»

Скептические настроения на рынках способствовали росту стоимости обслуживания долга в наиболее слабых странах еврозоны. Процессы снижения бюджетных дисбалансов и восстановления финансовой системы шли слишком медленно; это привело к тому, что в последнем квартале 2010 г. вновь дали о себе знать финансовые проблемы, во многом повторявшие события майского кризиса, поэтому Совет министров согласился с необходимостью создания нового постоянного инструмента для спасения экономики. Руководители ЕС приняли решение о создании в 2012 г. Европейского стабилизационного механизма.

Надежд на то, что 2010 г. станет годом устойчивого восстановления экономики, становилось все меньше. Рост обеспокоенности тем, что кризис еврозоны может привести к новым финансовым потрясениям в виде каскада суверенных дефолтов и к стихийному распаду еврозоны, отрицательно сказался даже на прогнозах для новых быстрорастущих экономик в 2011 г. По оценкам МВФ, подобное развитие событий могло повлечь за собой финансовые потрясения в банках, компаниях и домохозяйствах, сравнимые с теми, что имели место в 2008 г., и снижение роста мировой экономики в 2011 г. до 1,5 %. Учитывая столь неопределенную ситуацию в международной экономике, МВФ признал существующие условия неблагоприятными для проведения бюджетной корректировки, к которой он ранее призывал западные страны, потому что в отсутствие интенсивного роста такая корректировка представлялось трудновыполнимой задачей. Для увеличения потенциала роста западных экономик и повышения их конкурентоспособности требовались структурные реформы, в частности, рынков труда и товарных рынков, при этом наибольшую потребность в подобной реформе испытывали страны, которым предстояло провести наиболее серьезную бюджетную корректировку.

Хотя кризис в основном ударил по западной экономике, средоточием которой были два ведущих финансовых центра – на Уолл-стрит и в Лондоне, поднятая им волна вскоре распространилась дальше. Экономики многих стран были в той или иной степени связаны с этими двумя финансовыми центрами, а банки по всему миру имели на балансе новые финансовые активы, такие как обеспеченные долговые обязательства, выпущенные ведущими инвестиционными банками. Рейтинговые агентства присваивали этим активам высший кредитный рейтинг, что позволяло приобретавшим их банкам расширить свою кредитную линию. С началом финансового кризиса многие из таких активов очень быстро были признаны ничего не стоящими и ничем не обеспеченными. В одночасье их рейтинг упал с самого высокого до мусорного, оставив зияющие дыры в балансе многих банков, которым пришлось обращаться за помощью к правительствам своих стран и ограничивать выдачу кредитов.

Хаос на рынке, в котором слышались зловещие отголоски событий 1929 г., заставил задуматься многих, так что администрации удалось провести пакет спасательных мер через конгресс, но этот болезненный эпизод запомнился. Как вскоре заметили критики, этот результат, похоже, показал, что в США, как и в других западных экономиках, банки стали слишком крупными, чтобы можно было допустить их банкротство, и если возникнет угроза экономического коллапса, то в итоге их придется спасать за счет налогоплательщиков. Когда банки не подчиняются рыночной дисциплине, они могут идти на чрезмерные риски и необдуманные действия, пребывая в полной уверенности, что, если что-то пойдет не так, никакой ответственности за свои ошибки им нести не придется. На протяжении нескольких десятилетий банки приобрели структурную власть в экономике, выражавшуюся не только в огромной незаработанной ренте, которую они получали, и в виде вознаграждений для своих руководящих работников, но и, что более весомо, в виде зависимости от них правительств, компаний и домохозяйств. Без кредита и динамичного финансового сектора современная экономика не в состоянии функционировать.

лишь небольшую часть того, что они стоили всего несколькими днями ранее, а поскольку кредиты, выданные банками, намного превосходили активы, которыми они обладали, риск банкротства банков в случае, если от них потребуют возврата долгов, очень сильно возрастал. Как и во многих финансовых кризисах прошлого, считалось, что платежеспособность банков зависит от доверия к ним [Kindlberger, 1978; Киндлбергер, Алибер, 2009]. Ценность, выраженная в денежном эквиваленте, – величина непостоянная. Она может пропасть в одночасье. Способность банков продолжать работу и увеличивать кредит в полном смысле слова строилась на доверии. Доверие творило чудеса, до тех пор пока все держали свои опасения при себе и действовали так, будто банки на самом деле были способны создавать новое богатство, и поэтому соглашались открывать в банках депозиты и не требовали деньги обратно все одновременно. Случись так, что все в одночасье потребовали бы возврата денег, играть на доверии было бы уже невозможно, а без доверия высокая ценность, приписываемая финансовым активам, исчезла бы почти моментально.

Если обанкротился такой крупный банк, как Lehman Brothers, то чувствовать себя в безопасности не мог никто: ведь почти каждый банк набрал слишком много займов, рассчитывая, что выдаст еще больше кредитов, а теперь многие из выданных ими займов казались безнадежными. Вынужденное списание значительных долгов означало, что стоимость активов на балансах банков вдруг, одним росчерком пера, составит

Эта оценка оказалась слишком оптимистичной. Чего никто не ожидал, так это внезапного ускорения финансового кризиса в США в течение лета. Все основные американские кредиторы, инициировавшие выдачу субстандартных ипотечных кредитов, оказались в очень сложном положении. В сентябре обанкротился IndyMac, а Freddie Mac и Fannie Mae получили значительные средства из федерального бюджета, предназначенные для их спасения. Но финансовые власти также понимали, что секьюритизация субстандартных ипотечных кредитов при помощи новых финансовых продуктов, разработанных банками за последние 20 лет, означала, что последствия произошедшего затронут далеко не только тех, кто занимался ипотечным кредитованием. Многие банки по всему миру имели токсичные активы, и теперь они оказались в затруднительном положении и нуждались в помощи. Финансовые власти не желали подавать сигнал о том, что правительство готово спасти эти банки, опасаясь обвального потока требований досрочного возврата кредитов. Поэтому, когда в сентябре один из самых крупных игроков на Уолл-стрит, Lehman Brothers, не желая объявлять о своей несостоятельности, обратился за срочной помощью, американские финансовые власти внимательно рассмотрели это обращение и отклонили его. Они приняли расчетливое решение твердо стоять на своем и остудить пыл Lehman Brothers: «Pour encourager les autres» , как Вольтер охарактеризовал принятое в Британии решение отдать под трибунал и казнить одного из своих адмиралов, злополучного адмирала Бинга, за то, что в 1756 г. тот не сумел предотвратить захват Минорки французами.

Начался старомодный «уход клиентов» из банка: у представительств Nothern Rock выстроились очереди вкладчиков, желавших забрать свои деньги. Подобная унизительная ситуация возникла впервые начиная с XIX в. История попала в заголовки газет, однако настоящий ущерб, по мнению Пестона, был нанесен не держателями – мелкими вкладчиками, требовавшими возврата своих денег, а молчаливым решением крупных инвесторов вернуть деньги, которые они ссудили Nothern Rock [Peston, 2008]. Правительству пришлось вмешаться и обеспечить экстренное финансирование. Была предпринята согласованная попытка трактовать это событие как единичный случай с банком, управление которого допустило ошибку, избрав для себя ненадежную бизнес-модель. Но теперь на финансовых рынках встревожились многие, понимая, что в похожей опасной ситуации находится множество других банков. Многие из них имели просроченную задолженность и больше не могли привлекать средства на рынке, чтобы поправить баланс и продолжить обслуживать свои долги. Финансовому сектору грозила череда банкротств. Возможность привлечения заемных средств в самом финансовом секторе была исчерпана, оставалось только искать помощи у правительства, но это означало признать свою несостоятельность и банкротство.

разгар бума Nothern Rock предлагал ипотеку под 125 % стоимости недвижимости. Бизнес-модель Nothern Rock предусматривала получение на оптовом рынке дешевого кредита с последующим его использованием для предоставления ипотечного займа по более высоким, но все же привлекательным ставкам. Августовский ступор на рынке денег привел к тому, что Nothern Rock оказался на мели. Лишившись возможности привлекать заемные средства на оптовом рынке, он не смог предлагать ипотечные кредиты, а его невыполненные обязательства намного превосходили имевшиеся активы. Столкнувшись с тяжелой проблемой движения ликвидности, Nothern Rock вскоре оказался неплатежеспособным

Из ситуации, когда получение кредита было простым делом, а сам он казался неисчерпаемым, рынок попал в условия, когда получение кредита оказалось связанным с исключительными трудностями, так как все стремились защитить свои финансовые показатели и уменьшить свою уязвимость, требуя досрочного возвращения кредитов, которые они ранее предоставили. Это явление, которое вскоре стали называть кредитным крахом, привлекло внимание прессы, специализировавшейся на финансовых вопросах, тогда как остальные средства массовой информации поначалу почти не обращали на него внимания. ФРС отреагировала быстро, снизив ставки до 4,75 %, но было уже поздно.