Отзывы на книги автора «Эмиль Золя»

Эмиль Золя без сомнения занимает особенную нишу в классической литературе. Все его романы такие мрачные и рассказывают нам о совсем низменных человеческих порывах и страстях. Ни одного светлого образа, ни одной чистой души. Грязь, порок, смрад, тупость, жадность и бездушие. Это насколько разочарованным в жизни и в людях надо быть, чтоб писать такие книги. Как он сам-то с этим жил? Никакой даже призрачной надежды. Все герои отрицательные. Как пауки в банке жрут друг друга. Настоящий тлен и безысходность. Но мне почему-то всегда интересно и увлекательно читать. Вероятно, во мне умер психолог.

Если ближе к сюжету, то даже и пожалеть в нём не кого. Разве только дом, который так неудачно был отрезан от мира построенной через его сад железной дорогой. Это обстоятельство решило его судьбу и ничего лучшего, чем стать ареной ужасных событий, ему уже не светило. Вот только его мне и жаль. Люди же все до единого звери. Не только Жак, но и Северина с её невинным личиком, и её абьюзер-супруг, и добрая великанша Флора, без раздумий готовая погубить невинных людей, и все второстепенные персонажи, беспорядочно сношающиейся друг с другом... И эти люди созданы по образу и подобию Бога? Как после таких книг можно любить человечество и верить в него?

Мы, как тот никем не управляемый поезд, несёмся к глобальной погибели. Насколько на этот процесс способно повлиять относительно недавно принятое мировым сообществом решение, что убивать себе подобных нельзя? Так и то... нельзя, но если на войне, то можно, и смертную казнь не так давно отменили, и дуэли тоже не за горами остались... Нам воспитанием вдалбливается в головы с рождения мораль социума, что убийство себе подобных - это запрет, табу, грех, ужасно, ужасно. Животных тоже нельзя, но если ради еды, то можно. Насекомых только пока считается нормальным убивать. И даже похвальным. А уж жизнь растения или дерева мы вообще ни во что не ценим. Какие размытые, неоднозначные и непостоянные грани. А где-то в генах течёт кровь далеких предков, для которых убийство было чуть ли не нормой жизни. Говорят, что существует моральный барьер, который трудно переступить, чтобы убить себе подобного. Только тот, кому это доводилось делать, может утверждать наверняка, насколько этот барьер внушительный. Большинству же из нас так и суждено прожить жизнь, не разбудив своего внутреннего зверя. Вы задумывались когда-нибудь, смогли бы вы убить?... А ведь вы уже начали этот путь, убив муху, сорвав цветок (зловеще ухмыляюсь).

"Жерминаль" - мой первый и, однозначно, не последний роман Золя, с которого, собственно, и началось знакомство с автором. Я начала читать его сразу после "Севера и Юга" Гаскелл, который тоже касается темы рабочих и забастовок, и поразилась разнице в подходах этих авторов к столь непростой теме, как эксплуататорство низших классов богатыми буржуа.
"Жерминаль", особенно на контрасте с "Севером и Югом" - очень тяжелая книга. Тяжелая, в первую очередь, описанными событиями, фактами, атмосферой. Мы переносимся в шахтерский поселок начала XIX века, знакомимся с его бедными, уставшими, замученными непосильной работой и нуждой обитателями, фактически, потерявшими надежду на нормальную жизнь, мы видим и буржуа, которые буквально по соседству с обнищавшими людьми вкусно едят и сладко спят, предпочитая ничего не делать и паразитировать на чужом труде, нимало не стесняясь. И ладно бы просто паразитировали, но нет, им хочется нажиться еще больше, прижимая и без того загнанных в угол шахтеров. Взрыв закономерен, большую часть книги мы, как раз, и наблюдаем за социальным конфликтом между бедностью и богатством, между голодом и совестью, и это страшная борьба. Золя, не жалея красок, очень реалистично показывает все невзгоды, которые преследуют забастовщиков, весь ужас многодневного голода и безнадежности, и это жутко читать, до волос дыбом жутко.
Автор очень едко, с большим сарказмом демонстрирует лицемерие "верхов", пытающихся усиленно не замечать униженных и обездоленных, лишающихся последних надежд на, хотя бы, относительно спокойное существование. Как я поняла из описаний других романов, Золя вообще любит тему социального лицемерия, уж не знаю, как в других книгах, но в этой он раскрыл ее выше всяких похвал. Невольно начинаешь проникаться вместе с героями книги ненавистью к ограниченным и легкомысленным изнеженным богачам и искренним сочувствием к бастующим. Впрочем, шахтеры в "Жерминале" не ангелы даже близко, это вам не сусальный романчик про бедных, но благородных и прекрасных, это драма, в которой без купюр демонстрируются пороки и рабочего класса во всем их уродстве.
Страница от страницы становится все тяжелее, даже когда уже кажется, что дальше некуда, что хуже быть не может, оказывается, что это были еще цветочки, а вот ягодки впереди. Самое страшное - это, конечно, момент с замурованными под обвалившейся шахтой людьми, которым пришлось по колено в ледяной воде, без еды, света и тепла ждать спасения. Думаю, эти страницы меня еще не скоро отпустят и не скоро от воспоминаний об этом отрывке я перестану ежиться. С такими книгами не надо никаких ужастиков, никаких триллеров, никакая "бука" не будет такой жуткой, как ситуация, в которой нет надежды на спасение, как жестокость самих людей по отношению друг к другу.
Я очень, очень советую всем прочитать этот роман. Поверьте, он того стоит, хоть и требует весьма крепких нервов. Золя - это мастер слова, мастер атмосферы, а "Жерминаль" считается жемчужиной его творчества. Ознакомьтесь - не пожалеете.

Власть женщины была сродни ревнивому деспотизму Бога-мстителя, он переживал минуты страха и острого, как судорога, наслаждения, за которые расплачивался ужасными часами страданий, когда воображение услужливо рисовало картины адских мук.

Это снова Золя. И гадко, и мерзко, и вязко, и, как всегда, ошеломляюще. Я слышала, что "Нана" - один из лучших его романов, но не представляла, как от книги на такую омерзительную тему можно получить столько удовольствия! Это же надо так написать, что содрогаясь и возмущаясь, ты залпом пьешь эту отраву и не можешь от нее оторваться!

Да, вот она, куртизанка Золя! Которую обожают и на руках носят аристократы Парижа. Они готовы разориться ради нее, бросить семью, опуститься на самое дно, покончить с собой. Но это вам не "Дама с камелиями", не Настасья Филипповна. Ни ума, ни утонченности, ни воспитания, ни таланта, ни мало-мальски яркой индивидуальности. Что же тогда в ней есть? А есть пышное, сдобное молодое тело, уверенность в своей красоте, легкомыслие и доступность. Причем, доступность в виде: "любой каприз за ваши деньги". Чем больше денег - тем любовник милее. Кончились деньги - пошел вон. Следующий, заходи! И так без конца.

Справедливости ради надо сказать, что Нана органически не способна деньги копить и приумножать. Для этого надо все-таки обладать хоть какой-то дальновидностью. У нее же ума и рассудительности не больше, чем у клопа. И вот такая женщина царит в сердцах и умах богатых знатных парижан. Что же тогда можно сказать о них?

Мне представляется, что настоящая героиня здесь все-таки не Нана, и не является эта пустышка настоящим источником зла и порока. Ведь откуда берутся все эти Нана, Бланш, Люси? Если бы знатные господа не покупали их с такой готовностью, не бросали бы миллионы за обладание молодым телом, то и не было бы таких вот дамочек полусвета. А так - спрос рождает предложение! В этой среде модно и престижно иметь содержанку. Или перекупить чужую. Или делить слишком дорогую "даму" с кем-то еще. А главное - ни разу там не шла речь о любви! Желание, страсть, похоть, но не любовь! Похоть, которая делает графа полностью зависимым от капризов левой пятки зарвавшейся шлюхи! Так что же виноват в этом, кроме самих мужчин? Если они позволяют публичным девкам разорять себя, унижать, топтать в грязь? На протяжении романа я постоянно ловила себя на мысли: "Ну и правильно, тАк их! Разорила - пусть, заслужил! Убил себя - нечего и жалеть о таком!" Как могли эти умные, образованные господа пресмыкаться перед проституткой, не обладающей ничем, кроме пышных форм? Или их жизнь настолько пуста и бессмысленна, что вожделение плоти подчинило себе и ум и волю?

Итак, Нана стала шикарной женщиной, живущей на ренту с глупости и скотства мужчин, маркизой парижских панелей; ее стремительно и уверенно вознесло на самую вершину узаконенного распутства, нагло афишируемого мотовства и шалой профанации красоты... И казалось истинным чудом, что эта рослая девка, не умеющая шага ступить на сцене, вызывавшая смех зрителей, когда она бралась изображать порядочных женщин, без малейших усилий со свой стороны разыгрывала в жизни роль обольстительницы.

"Но розовый шелковый лоскут, продетый в петлицу Пьера, был не единственным ярким пятном на торжестве Ругонов. Забытый под кроватью в соседней комнате, валялся башмак с окровавленным каблуком. Свеча, горевшая над телом господина Пейрота, по другую сторону улицы, сочилась во тьме кровью, как открытая рана. А вдали, в глубине тупика св. Митра, на надгробной плите застывала кровавая лужа..."

Время действия: 1851 г.
Место действия: Франция, Плассан

Впечатления: Когда-то очень давно, ещё в школе, я случайно прочитала последний из романов из цикла о Ругон-Маккарах, и, понятное дело, ничего не поняла. Но стиль повествования писателя мне очень понравился, поэтому я всегда хотела наконец-то собраться морально и начать читать весь цикл об одном французском семействе, творившем свои злокозненные делишки во времена второй Империи, с самого начала и до конца.

И вот, добравшись наконец до "Карьеры Ругонов", могу сказать, что уже с самых первых страниц Золя смог меня поразить. Я совсем позабыла насколько красиво и легко пишет этот автор! Его пространное описание Плассана и старинного кладбища, так напомнившие мне Гюго, совсем не отпугнули от книги, скорее наоборот, заставили ещё больше заинтересоваться. Поэтичность описания захоронения с надгробиями, скрытыми мхом, и обрамленными буйными травами и великолепными грушевыми деревьями, которые казалось вобрали в себя все жизненные соки тех, кто нашел в этом тихом уголке свое последнее пристанище, буквально перенесло меня в Плассан и тупик св. Мирта. Тем страшнее мне было наблюдать за последующим за этим поэтичным прологом его разрушением и безнравственным разграблением. Без всякого отпевания, соблюдения ритуалов, уважения к умершим, бывшим когда-то такими же жителями Плассана, кладбище было разрушено, перекопано, останки выброшены и вывезены, чтобы быть сваленными в одну яму, а местные дети могли играть выпавшими из телеги черепами и костями. Как представлю себе эту гремящую на брусчатке телегу, доверху наполненную человеческими останками и теряющую их по дороге, так и мороз по коже пройдет. И все это ради обогащения и чтобы участок не простаивал без дела. Вот она идеальная иллюстрация к пляске смерти на крови и золоте, которая происходит в романе и отражается в последующих событиях!

"Кипучая жизненная сила трав и деревьев быстро переборола смерть, царившую на старом кладбище. Цветы и плоды жадно поглощали человеческий прах, и настало, наконец, время, когда до людей, проходивших мимо этой клоаки, доносился только терпкий аромат диких левкоев. Для этого понадобилось всего несколько весен."

Изначально, когда автор начал потихоньку вводить читателя в ситуацию в стране, а у нас тут время борьбы между освободительной Республикой и диктатурой Империи, и возникновение семейства Ругон-Маккаров, я была удивлена. Дело в том, что в первой половине произведения текст напоминает пересказ и идёт практически без диалогов, а я ждала всё-таки роман) Но такая структура текста совершенно не мешает восприятию, наоборот, мне даже понравилось, за таким размеренным и плавным повествованием, хоть и говорящим не всегда о лицеприятных вещах, я отдыхала. Передо мной приносилась история слегка помешанной Аделаиды Фуке и ее любовника-браконьера Маккара, ее сына Пьера Ругона от законного брака, вознамерившегося вырваться из своего сословного класса любыми средствами, судьбы ее незаконных детей и многих-многих других людей, связанных далеким государственным переворотом, происходящим где-то там в Париже, но отозвавшимся и в тихом Плассане, до сих пор запирающим по феодальным обычаям ночью ворота на ржавый запор.

"Это была простая душа, но душа благородная, остановившаяся на пороге храма, преклонив колени перед свечами, которые издали казались ей звёздами."

Удивительно, но не один персонаж в этом семействе не вызвал во мне добрых чувств. Одно время я строила надежды, когда появился Сильвер, но этот молодой, довольно возвышенный и благородный юноша, очень быстро меня разочаровал своей "слепотой" и фанатичностью, которая привела к трагедии, и не только его одного. Ведь что ему мешало забрать бабушку и подругу, уехать и честно работать, имея-то его мозги и навыки? Но нет, печально это, я очень расстроилась финалу книги:( Был, конечно, ещё доктор Паскаль, быстро раскусивший свою семейку и отгородившийся от них наукой, но уж слишком этот человек "не от мира сего", хоть и совершает, наверное неосознанно и интуитивно, благородные поступки. Наибольшее же омерзение я всю книгу испытывала к Антуану Маккару. Это существо, скрывающееся под обликом человека, обыкновенный трутень, живший за счёт жены и детей, готовый предать за пару золотых, вызвал во мне наверное наибольшую ненависть, которую я когда-либо испытывала к литературном персонажу. Надеюсь про него не будет отдельной книги, иначе он вытрепет мне все нервы))) Говорить о других героях подробно смысла нет, их надо изучать и исследовать, как это делал доктор Паскаль, читая эту историю.

"Наследственность, подобно силе тяготения, имеет свои законы."

Итого: Страшная на самом деле книга. В "Карьере Ругонов" автор ярко выцветил все стремления и темные закоулки жестоких, продажных и гнилых человеческих душонок. Признаться, после первого довольно поверхностного знакомства с этой семейкой, мне даже страшно читать дальше. Столько несправедливости, мерзости, греховности, падения до уровня обезумевшего зверя, убивающего без разбора, мне уже давно не приходилось наблюдать. Эмоции произведение вызывает сильные определенно, ну а пишет Золя просто великолепно. Мне очень понравилось, хоть и было трудно морально продираться через все это мракобесие и пляски на крови, происходящие на страницах первого романа из эпопеи о Ругон-Маккарах. Но продолжать цикл, конечно же, буду, если не ради его героев, то хотя бы ради изумительного стиля повествования Золя:)

Книга не из лёгких, надо настроиться на тяжёлые темы и описания в романе, но спасает язык, слог Золя, повествование энергично ведёт за собой. Веришь, что материал о жизни рабочего класса писатель собирал тщательно, картины, им нарисованные, подробны и убедительны, и без унылости и причитаний, роман содержит мощный эмоциональный заряд.

Перед нами классический капитализм 19-го века, два непримиримых полюса противостояния труда и капитала. Одни закабаляют и эксплуатируют, выжимая всё до последней капли, другие – покоряются, у них нет выхода. Одни деградируют в скуке и лени, другие – в нищете и невежестве.

Нам, читателям 21-го века, этот роман напоминает, что простые, как аксиома, вещи: 8 –часовой рабочий день, запрет на детский труд, элементарные гарантии безопасности и социального обеспечения – всё это завоёвано кровью, потом и слезами рабочих 19-го века - в Англии, Франции, России, ткачами Манчестера, французскими шахтёрами, петроградскими рабочими.

Этьен Лантье, сын Жервезы из Эмиль Золя - Западня , молодой здоровый парень, бредёт в поисках работы по дорогам северной Франции, он уже давно голодает, смертельно устал и почти отчаялся. По «счастливому» случаю его взяли на угольную шахту и ему удаётся поселиться в посёлке углекопов. Условия работы и жизни шахтёров ужасающие, тяжелый труд в подземельях на сотни метров глубиной, угольная пыль, въевшаяся в кожу и лёгкие, в шахте либо духота, либо холод и сырость, постоянно угрожают обвалы, взрывы газа, затопления. Не меньше поражают Этьена и покорность, привычка, с которой принимают потомственные углекопы эти условия жизни и труда. Он знакомится с русским анархистом Сувариным, беседует с ним и другими, пытаясь разобраться, читает книги и статьи социалистов, интересуется созданием «Интернационала».

На примере семьи потомственного шахтёра Маэ мы видим все варианты, в которые выливается такое бытиё рабочих – покорность, забитость (Катрин), развитие садистских, жестоких наклонностей (Жанлен), неистовая ярость (мать), осознание своего положения и разочарование от того, что изменить ничего не удалось (отец), сумасшествие (дед), полное самоотвержение и самоотречение (Альзира). Показательно и то, что все герои романа не остаются статичными, они думают, они преодолевают большой путь в саморазвитии.

Мощная кульминация романа – это забастовка углекопов, их решимость ни за что не сдаваться, несмотря на результат – голод и крайнюю нищету. Реалистично показано бешенство и неуправляемость толпы, ярость и отчаяние тех, кому терять уже нечего, кого разрывают изнутри накопленные обиды, страдания и несправедливости.

Показаны и семьи владельцев шахт Энбо и Грегуары, как они скучают, сладко кушают и сладко спят. Господин Энбо тоже страдает, подумаешь, шахтёры требуют хлеба, у него своя драма – жена изменяет. Господин Энбо не в состоянии принять конструктивные меры, он озабочен только своей репутацией в глазах Правления угольной компании, а Правление далеко, в Париже, и знать ничего не хочет, подай результат – забастовка должна быть прекращена, работа шахт возобновлена. Владельцы не желают поступиться ни одним сантимом, чтобы облегчить жизнь и труд рабочих, дабы не потерять прибыль. И даже потери и убытки при стачке, когда рабочие разгромили шахтное оборудование, крупный капитал умеет повернуть себе на пользу, перенести убытки на счёт конкурентов и укрупнить своё производство.

Забастовка закончилась кровавыми потерями, а Царь-Голод погнал углекопов опять в подземелье, но роман не заканчивается пессимистически. Об этом сразу же говорит название. Жерминаль – это весенний месяц французского республиканского календаря, когда прорастают все брошенные зёрна.

Ах, эти деньги, растлевающие, отравляющие деньги! Из-за них черствеет сердце, они убивают доброту, нежность, любовь к ближнему! Деньги — вот единственный виновник всех человеческих жестокостей и подлостей.

Уже который прочитанный роман у Золя, и меня не перестает удивлять его способность дотошно вникать в описываемую среду или сферу деятельности, при этом не вдаваясь в скучные подробности, а наоборот, подавать материал дозированно, с сохранением читательского интереса, и при этом не забывать о развитии сюжета и персонажей. В этом романе, как явственно следует из его названия, он занялся препарированием финансовой сферы и подробно описал, как происходит надувание финансового пузыря и его эпическое схлопывание. Удивительно, что Золя так точно смог описать биржевые процессы, не будучи ни финансистом, ни психологом - в том и талант классика, что зрит в корень.

А ведь какой блестящей была задумка Аристида Саккара - с помощью своего соседа Жоржа Гамлена он разработал план создания акционерного общества "Всемирный банк", силами которого вознамерился проложить железные дороги на Ближнем Востоке, создать там современные порты для перевозки грузов и, чем черт не шутит, вернуть туда христианство и подарить римскому папе Иерусалим. На дворе Франция времен Второй империи, в расцвете сил, и при должном умении амбициозный замысел мог бы быть реализован. Но увы, мелочность, жадность и дрязги не могли привести ни к чему иному, как к краху.

В романе прослеживается много судеб вкладчиков Всемирного банка - от крупных акционеров, желающих устранить конкурентов-банкиров еврейского происхождения (да-да, антисемитизм во Франции второй половины XIX века цвел и пах) до миноритариев, мечтающих улучшить свое материальное положение - кому на приданое дочке насобирать, кому себе на пенсию, кому прикупить жилье. Есть здесь и обедневшие аристократы (в их числе сам Саккар, который однажды уже пережил банкротство, и в новом предприятии которого категорически отказался участвовать его влиятельный родственник, министр Эжен Ругон), и обычные мещане, и бедняки. Присутствуют и романтические линии, центральной из которых является сестра Гамлена Каролина, безнадежно влюбленная в Саккара, но по мере развития романа понемногу разглядывающая всю чудовищную сущность этого человека.

Как метко сказал кто-то из читателей, Золя описал МММ в девятнадцатом веке. По факту это так и есть, Саккар, сумев привлечь начальный капитал, изначально распорядился им вполне грамотно: начал скупать газеты, проводить пиар-акции, подкупать политиков и лидеров мнений, чтобы они вещали с ним в одну дуду, искусно спекулировать и манипулировать толпой. Но жажда наживы любой ценой сгубила такое замечательное предприятие. Но к чести Саккара будет сказано, что даже пережив сокрушительное падение уже во второй раз в своей жизни, он все же не был сломлен, а продолжил строить амбициозные планы.

Хотелось бы также отметить еще одного персонажа, который красной нитью проходит через роман - это брат скупщика векселей Буша, Сигизмунд, переводчик, не выходящий из своей комнаты и больной чахоткой. Он проповедует коммунистические идеи - "Капитал" Маркса уже вышел на немецком языке, и Сигизмунд, вдохновленный мыслями философа, пытается донести их до Саккара и Каролины, и в его изложении они выглядят прямо-таки прообразом рая на земле. К сожалению, гладко было на бумаге, как говорится...

Замечательный роман, буду читать Золя дальше.

Книга не из лёгких, надо настроиться на тяжёлые темы и описания в романе, но спасает язык, слог Золя, повествование энергично ведёт за собой. Веришь, что материал о жизни рабочего класса писатель собирал тщательно, картины, им нарисованные, подробны и убедительны, и без унылости и причитаний, роман содержит мощный эмоциональный заряд.

Перед нами классический капитализм 19-го века, два непримиримых полюса противостояния труда и капитала. Одни закабаляют и эксплуатируют, выжимая всё до последней капли, другие – покоряются, у них нет выхода. Одни деградируют в скуке и лени, другие – в нищете и невежестве.

Нам, читателям 21-го века, этот роман напоминает, что простые, как аксиома, вещи: 8 –часовой рабочий день, запрет на детский труд, элементарные гарантии безопасности и социального обеспечения – всё это завоёвано кровью, потом и слезами рабочих 19-го века - в Англии, Франции, России, ткачами Манчестера, французскими шахтёрами, петроградскими рабочими.

Этьен Лантье, сын Жервезы из Эмиль Золя - Западня , молодой здоровый парень, бредёт в поисках работы по дорогам северной Франции, он уже давно голодает, смертельно устал и почти отчаялся. По «счастливому» случаю его взяли на угольную шахту и ему удаётся поселиться в посёлке углекопов. Условия работы и жизни шахтёров ужасающие, тяжелый труд в подземельях на сотни метров глубиной, угольная пыль, въевшаяся в кожу и лёгкие, в шахте либо духота, либо холод и сырость, постоянно угрожают обвалы, взрывы газа, затопления. Не меньше поражают Этьена и покорность, привычка, с которой принимают потомственные углекопы эти условия жизни и труда. Он знакомится с русским анархистом Сувариным, беседует с ним и другими, пытаясь разобраться, читает книги и статьи социалистов, интересуется созданием «Интернационала».

На примере семьи потомственного шахтёра Маэ мы видим все варианты, в которые выливается такое бытиё рабочих – покорность, забитость (Катрин), развитие садистских, жестоких наклонностей (Жанлен), неистовая ярость (мать), осознание своего положения и разочарование от того, что изменить ничего не удалось (отец), сумасшествие (дед), полное самоотвержение и самоотречение (Альзира). Показательно и то, что все герои романа не остаются статичными, они думают, они преодолевают большой путь в саморазвитии.

Мощная кульминация романа – это забастовка углекопов, их решимость ни за что не сдаваться, несмотря на результат – голод и крайнюю нищету. Реалистично показано бешенство и неуправляемость толпы, ярость и отчаяние тех, кому терять уже нечего, кого разрывают изнутри накопленные обиды, страдания и несправедливости.

Показаны и семьи владельцев шахт Энбо и Грегуары, как они скучают, сладко кушают и сладко спят. Господин Энбо тоже страдает, подумаешь, шахтёры требуют хлеба, у него своя драма – жена изменяет. Господин Энбо не в состоянии принять конструктивные меры, он озабочен только своей репутацией в глазах Правления угольной компании, а Правление далеко, в Париже, и знать ничего не хочет, подай результат – забастовка должна быть прекращена, работа шахт возобновлена. Владельцы не желают поступиться ни одним сантимом, чтобы облегчить жизнь и труд рабочих, дабы не потерять прибыль. И даже потери и убытки при стачке, когда рабочие разгромили шахтное оборудование, крупный капитал умеет повернуть себе на пользу, перенести убытки на счёт конкурентов и укрупнить своё производство.

Забастовка закончилась кровавыми потерями, а Царь-Голод погнал углекопов опять в подземелье, но роман не заканчивается пессимистически. Об этом сразу же говорит название. Жерминаль – это весенний месяц французского республиканского календаря, когда прорастают все брошенные зёрна.

Французские писатели классической литературы любят писать о развращенном обществе Парижа. Писали об этом Бальзак и Мопассан, но роман Эмиля Золя "Нана" по степени своего реализма, пожалуй, переплюнул труды творчества других авторов. Развенчан очередной миф о Париже как о романтичном городе влюбленных. Эта книга рассказывает о восхождении к вершинам славы в аристократическом обществе Парижа проститутки по имени Нана. Глупая и взбалмошная баба (по-другому и не могу ее назвать), имеющая в своем активе лишь тело, отвечающее запросам большинства мужчин, тем не менее, с успехом начинает крутить и вертеть самцами, которые являются типичными рабами своей собственной похоти. Начиная с самых низов, с панели, она пробивает себе дорогу в просто заоблачные дали. Графы, маркизы, офицеры, безусые юнцы, актеры - ей все без разницы, она всеядна и переваривает любого. Нисколько не стесняясь и не мучаясь угрызениями совести, Нана разоряет своих любовников, а некоторых даже сводит в могилу. И не удивительно, что настолько тупая баба смогла заморочить головы стольки мужикам. Хотя какие это мужики, так... не более, чем соплежуи. Все дело в том, что Нана - шлюха по своему призванию, а не по нужде. Надо же какое вышло удачное совпадение: хобби совпало с профессией. В такой комбинации люди в жизни, как правило, добиваются больших успехов.
Надо отдать должное мастерству автора. Книга крайне насыщенна тяжелыми подробностями нравственного разложения высшего света Франции. Откровенной порнографии, конечно, нет. Но, обладая развитой фантазией нетрудно нарисовать себе отвратительные картины поведения людей, ведущих себя хуже скотов. Чувство гадливости усиливалось с каждой прочитанной страницей, но оторваться от книги было сложно, так как Золя эту "помойку человеческих душ", то есть высший свет Парижа, описал крайне выразительно и талантливо. Веришь ему безоговорочно, стиль и слог легкие для восприятия, читается роман довольно бодро, это не Бальзак с его тяжеловесными предложениями в полстраницы.
Согласен с автором, который своим романом говорит нам о том, что душевная пустота в человеке обязательно заполнится грязью, а абсолютная безнравственность 100% приведет к абсолютной развращенности.

«Провинциальная медлительность, над которой подсмеиваются в Париже, таит предательства, коварные убийства, тайные победы и тайные поражения. Затроньте их интересы, и эти мирные люди, не выходя из дому, убьют вас щелчками так же верно, как убивают из пушек на площадях»

Прежде чем браться за последующие части серии «Ругоны - Макары» я решила освежить в памяти первую часть т.к. некоторые события я уже не помню, ну и заодно захотелось еще раз окунуться в эту непростую, противоречивую историю с которой все начинается.

Франция 1787 год. Все начинается в небольшом провинциальном городке Плассане. Аделаида - дочь покойного торговца овощами Фука дает начало новой линии «Ругоны-Макары». В этой части мы подробнее узнаем о семье Ругонов: Пьере, его жене Фелисите, трех сыновьях – Эжене, Астриде, Паскале и двух дочерях - Марте и Сидонии. Семью Ругонов нельзя назвать счастливыми, скорее всего они были неудачниками, время шло, а никто из них так и достиг того, о чем мечтал. Но каждый из них знал, что грядёт время больших перемен…

В книге три сюжетных линии, первая – это история семьи Ругонов, вторая: гражданская война, которая губит даже самых светлые души и третья, моя самая любимая, это печальная, трагическая история любви Мьетты и Сильвера, девушки и парня из бедного сословия ремесленников и крестьян. Вот они по - настоящему знают, что такое любовь.

Эмиль Золя мастерски описывает персонажей, вытаскивает наружу истинное лицо каждого героя. Писатель не только описывает быт и нравы той эпохи, но и показывает мысли, чувства людей, их светлые и темные стороны.

Золя, верно и есть, самый мрачный представитель французского реализма. Все темы, которых другие авторы просто касаются, исподволь, слегка приоткрывают завесу, Золя выворачивает наизнанку, выливает вам на голову ушат помоев и предлагает в нем усердно покопаться. Поискать гусиные косточки.
Но он не вызывает во мне тяжелых приступов человеконенавистничества. Скорее кривую усмешку. И литры сарказма, которые я готова вылить на тех, кто заикнется о падении нравов и этом ужасном двадцать первом веке. Век девятнадцатый не сильно отличился в этом плане. Хотя в нашем времени грамотных людей стало побольше, это да. Не знаю, что меня больше добило: проститутки, бегающие туда сюда по Монмартру, обилие пошлостей, которыми осыпают друг друга парижане разлива девятнадцатого столетия, или их сожительство втроем.

На самом деле все предельно просто, рабочий люд он такой рабочий люд, ему только рюмочку покажи он уже бежит сломя голову и теряя тапки, а потом творит безобразные вещи. Хотя буржуа, тоже бухают как черти, но кто же им слово поперек скажет. Занятно, что у Золя в книге нет нормальных людей, есть лишь две крайности, либо животные на двух ногах, сосредоточение всех семи грехов в одном теле, либо добрые и щедрые до идиотизма, что естественно ни к чему хорошему не приводит.

Мораль сей басни такова: пить плохо - от этого умирают, лениться плохо - от этого тоже умирают, просто долго и мучительно, быть доверчивой дурой очень плохо, потому что от этого тоже умирают, в корчах. Хорошо быть наглым увертливым прохиндеем, от этого жиреешь и лоснишься, но возможно в аду тебя будут жарить черти, хотя когда это еще будет. Еще хорошо быть жадным до обморока, ходить в лохмотьях и прятать золотые под подушку, точно знаешь, что в темноте за закрытыми ставнями всегда сможешь полакомиться устрицами. По факту вышло, что жить и здравствовать остались трусы, скупцы, лицемеры и развратники, и все прочие двуличные тварюшки. Добрые, доверчивые, мечтающие о тихой жизни люди, спились и померли, перед этим испытав на своей шкуре все прелести падения в нищету...

Четыре балла, как обычно, потому что Золя тоже очень нудный. Если читать его по диагонали, пропускаешь только бесконечные описания обедов, ужинов и деталей туалета, суть содержится на ста страницах из трехсот прочитанных.