Время женщин

Роман Елены Чижовы посвящён Женщинам. Именно так, с большой буквы. В мире этих женщин не было мужчин, и они могли рассчитывать только на себя и на взаимную поддержку. Они создали собственный маленький мир, в котором на первое место ставились любовь, доброта, справедливость и сопереживание. Маленькое личное пространство, которое для каждого, населеющего его, стало отдельной вселенной.

В центре повествования пять женщин, объединённых началом 60-х, Ленинградом и сложившимися обстоятельствами. Заводской работнице Антонине Беспаловой, приехавшей в Ленинград из деревни, в связи с рождением ребёнка выделяют комнату в коммуналке. Девять с половиной метров – сама себе барыня. На заводе даже не стали гнобить Антонину, что, мол, без мужа родила. Ну родила и родила – не она первая, не она последня. Мужик сегодня есть – завтра нет, а ребёночек он ни в чём не виноват. Коллектив поможет, ясли, сад, школу обеспечит.

Ребёнок ребёнком, а работу никто не отменял. Метель, не метель – Антонина на работу, а Сюзанну в ясли. Но девочка росла слабенькой, постоянно болела. И тут на помощь Антонине пришли три соседки, одинокие старухи "из бывших". Предложили взять заботу о девочке на себя. Так и повелось: Антонина с утра на работу, затем в магазины в очередях отстоять, потом бегом домой – стирать, убирать, готовить. Зато дочка как принцесса – обласкана, накормлена, причёсана. Мама спокойна, а старухам, у которых мужья-сыновья в войну поумирали, на старости лет отрада.

Автор не делает упор на трудности советского быта тех лет, когда многие жили на грани нищеты, считая каждую копейку и выставая километровые очереди за товарами первой необходимости. Да, это всё было, но люди умели радоваться простым вещами – взяли телевизор в рассрочку, достали билеты в Мариинский, купили пушистую ёлку или какой-нибудь деликатес к празднику. Наши героини сносили трудности не ропща, тихо растя свою Сюзанночку, гуляя с ней по любимому Ленинграду, вспоминая прошлое, рассказывая ей сказки, уча её французскому языку и вышиванию. Евдокия, Гликерия и Ариадна даже втайне от матери покрестили девочку, дав ей богоугодное имя Софья.

И всё бы ничего: девочка уменькая растёт, читать умеет, картинки рисует. Только не разговаривает. Совсем. А это страшно – ведь по больницам затаскать могут, а то ещё и ребёнка отберут, в интернат отдадут. Так и живут в страхе, скрывая сюзаннину немоту, и ещё не знают, что самое страшное впереди...

Елене Чижовой прекрасно удалось раскрыть жизнь маленького женского мирка, в котором старость и молодость идут рука об руку. Порой, люди, не объединённые кровным родством, становятся намного ближе друг другу, чем те, которых объединяют родственные узы. Кто из них мог подумать, что вынужденное сожительство на общей жилплощади приведёт к созданию настоящей семьи. Пусть не "кровной", пусть без мужчин, пусть недолговечной в силу возраста, но семьи настоящей, где есть любовь и уважение, понимание и участие. Ведь родные люди любят сердцем, а душе родственные статусы не важны.

Если бы я снимала фильм по этой книге, он был бы серый-серый, с камерой, скользящей по бесконечным коридорам старой питерской коммуналки, по облезлым обоям, проржавевшим ванным, по дворам-колодцам, по всему тому, что не видно за блестящими фасадами Невского. Безнадега? – Жизнь города в середине 50-х. Там, где-то, бурлит жизнь, там где-то молодые беспечные люди. А здесь живут три старухи – обломки былой жизни, да деревенская молодуха с нагулянным ребенком. Не по распутности характера, по наивности, доходящей до глупости. Случайный знакомый, заговорил красиво, голову заморочил, она и пошла доверчиво с распахнутыми глазами. И была ли любовь - непонятно, а вот дочь осталась. Сюзанной назвали, чтобы хоть что-то было красивое в ее жизни. У обитательниц коммуналки все в прошлом. Историческая мясорубка поглотила всех близких. Кого-то арестовали в 37-м, а у кого-то «все – слава богу: муж – на Первой, сын – на Второй, внуки с невесткой в блокаду померли. Все по-людски» Вам не жутковато от такой обыденной обреченности? И вот так получилась, что стала Сюзанна единственной и последней радостью в жизни трех старух – Евдокии, Гликерии и Ариадны. Какая там Сюзанна – Софья, Софьюшка. Учить тому, что знают сами, воспитывать так, как сами понимают «воспитание». А мать, а что мать? До ребенка ли Антонине, ей бы в очередях отстоять, да мукой отоварится, да выжить, да еще чтобы никто не узнал, что девочка до семи лет не разговаривает, а то отберут – и прощай. А помощь – так какая помощь от рьяной общественности, общественность в душу лезет, с жадным любопытством чужую жизнь изучает, вмешивается в то, что касается только двоих, а как же, сериалов-то еще не было, а интересно же…

Старухи, хоть и обломки, а очень, между прочим, неглупые тетки. И всю жизнь вокруг очень хорошо понимают.

– Так детки у него. Двое. Подумала, подумала. Не пошла на детей. Мужик-то он неплохой, и врач уж очень хороший. А все равно не решилась. Жалела его – это правда. Он когда еще говорил: вот войдут в Ленинград, меня с девочками первыми расстреляют. Я еще, дура, не верила: думала, все под немцем одинаковые.
– Ихняя нация, – Евдокия сердится, – хоть от немца... А наша все больше – от себя. Воистину сами себе – первый враг. Чужие-то только задумать успеют, а мы уж, глядь, и сделали. Против немцев-то мы – герои. Вот бы так – против себя...

– Правда, – Евдокия задумалась. – Невестка в туфлях ходила. Тоже барыня... Бурки-то не наденет. В своем магазине брали – для партейных. Я ей: «Хорошо, – говорю, – живете. Будто особые. Видать, из другого места родились». А она мне: «Это, – мол, – за партейные заслуги». А я: «Ну-ну, гуляйте, пока воля ваша. Все, вишь, у вас особое. Кроме смерти». А она смеется: «Нам, – дескать, – смерть не ко времени... Ну ее к богу, эту вашу смерть»...

В какой-то рецензии на ЛЛ я прочитала «Люди, которых не волнует уже ничего, кроме каких-то низменных вещей, дешевых страстей, сплетен, очередей и новых платьев из дешевой фланели. И от этого очень плохо и мерзко» Только возраст оправдывает автора. Хорошо, что сейчас растут сытые, хорошо кормленные дети, не знающие и не понимающие, что такое нищета. Но чтение книг предполагает наличие головы, в которую не только едят. На самом деле от этих разговоров – что взять , фланельку за два сорок пять или бумазейку за рубль сорок, при том, что сукно на пальто по восемнадцать рублей кажется запредельной ценой – становится не по себе. Ведь это образ жизни тысяч советских людей в стране–победительнице, спустя десять лет после Победы…

Грустная история, безысходная. Но помнить об этом надо, понимать, что в истории страны были не только красивые парады на Красной площади и бодрые фильмы Александрова и Пырьева.

Я считаю фантастическим везением руку судьбы, предложившую мне эту книгу на выбор наряду с Зузаком и Маканиным.

Какая тяжелая книга! Я очень редко (вернее даже, практически никогда!) не пропускаю через себя ни сюжет, ни героев, которых встречаю в литературе. Как говорится, отделяем зерна от плевел - есть литература, а есть реальная жизнь и близко к сердцу я могу принять только второе. Но в этот раз не получилось - после прочтения книги "Время женщин" мне буквально было плохо физически - на меня как снежный ком навалилось ощущение какой-то безысходности и беспросветности и грусть-тоска засела тугим комком в груди... А все дело в том, что я поверила в историю, рассказанную Еленой Чижовой... Эта книга о простом, о человечном, о будничном, о женском...

Я поверила в то, что в мире существуют не только такие судьбы как у героини "Москва слезам не верит" Екатерины, которая не упала духом, забеременев, не имея при этом ни крыши над головой, ни образования, ни поддержки семьи, а смогла поставить на ноги и себя, и ребенка. Такая история - это скорее исключение из общего правила. А вот истории, подобные той, что выпала на долю Антонины Беспаловой, встречаются гораздо чаще... Чистая, доверчивая, наивная... И смешно, и грустно было читать, когда она верила в то, что Григорий не просто пропал после одноразового секса, а сгинул в застенках, тюрьмах или лагерях... Иначе как объяснить то, что он не выходит на связь, не ищет и не интересуется ею? Человек настолько чист душой, что не может помыслить о том, что у мужчин возможно такое поведение... То же самое и в общественной жизни - она верит рассказанному на заводе: что в Америке рабочие живут плохо, что бедные американские матери не знают, куда пристроить своих детей, так как там нет ни яслей, ни детских садиков, а государство еще и жилплощадь никому не раздает!

Аннотация и первая глаза книги ясно дают понять, какой финал ждет Тоню и от этого делается еще горше. Я стараюсь избегать чтения о людях, страдающих какими-то заболеваниями и в этот раз, принимаясь за книгу, и подумать не могла, что болеть, страдать и умирать героиня будет практически в течении всего повествования. Эпизоды с участием Тони после того, как она посетила врача, лично мне читать было очень мучительно. Это, пожалуй, оказалось самым гнетущим в данной книге... И еще один весьма мерзкий для меня момент - это пьяные рассуждения Николая после свадьбы! Как я брезгую такими пошлыми алкогольными кухонными философами! 100 грамм в себя влил и сразу стал экспертом и в военном деле, и в международной политике, и в национальных вопросах! Аж с души воротит!

Я поверила в то, что где-то в питерской коммунальной квартире живут три старушки, на долю которых выпал весь кошмар и мрак, каким был богат ХХ век, и чья жизнь теперь близится к закату. Верю, что есть люди способные полюбить и окружить заботой чужого ребенка, готовые если не на все, то на многое ради того, чтобы он не попал в руки чиновников и не был сослан детский дом после смерти матери... Если честно, то этих троих далеко не Божьих одуванчиков я между собой практически не различала - для меня они стали эдаким собирательным образом всех дам преклонных лет, переживших Октябрьскую революцию, Гражданскую войну, Первую и Вторую мировые, потерявших всех, кого только можно было потерять, но оставшихся при этом человечными и несломленными. Немного среди них все же выделялась Евдокия - она была немного более обозленная, резкая, грубая, нежели Ариадна и Гликерия. Я считаю, что для маленькой Сюзанны просто подарок судьбы, что на ее пути встретились такие женщины. Да, пусть они слегка забивали ей голову некоторой ерундой, но ведь в конечном счете благодаря им она устроилась в жизни - оставшись без крыши над головой, обрести место в общежитии, которое ей как коренной жительнице Питера да еще и с пропиской было не положено, помог французский язык, которому ее обучали бабушки; обрести профессию и заработать капитал - рисование, которое они же поощряли и развивали... Таким образом, именно они сыграли в ее судьбе решающую роль...

Я поверила в то, что есть такие мужчины как Григорий и Николай - один горе-обольститель, а другой просто тряпка и мелкая душонка; что есть люди, подобные Соломону, которых система, не глядя ни на их ум, ни на их заслуги, перемолола и выплюнула и никто из сотрудников, учеников и клиентов и слова в его защиту не сказал - отвернулись, как будто и не были знакомы; что есть такие везде сующие свой длинный нос месткомовские работники как Зоя и иже с ней, которые за милую душу готовы на собраниях вытащить на свет все грязное белье человека, разложить по полочкам и смаковать все это дело... Что после того, как отгремели салюты, прошли парады по поводу Дня Победы и жизнь вошла в свою колею, главными вопросами, занимающими население, были очереди и дефицит, где достать и за что купить... Мне от бабушки достались дневники, по записям в которых я понимаю, что реальная жизнь того времени именно такая и никакая другая! А те, кто считает, что нации победителей не пристало разбазаривать себе по таким мелочам, просто видимо не понимают, о чем говорят, так как не жили в то время. Конечно, сейчас ведь можно купить все, чего душа пожелает - были бы деньги. Поменялись только предметы желаний - ситец для платья, часы с кукушкой и радио сменили разнообразные гаджеты, одежда брендовых производителей и т.п. А люди остались теми же! И если в кругу Ваших знакомых нет людей, готовых потратить всю зарплату на безумно дорогие туфли, а потом весь месяц питаться чаем и лапшой быстрого приготовления, то просто Вам очень повезло! :))

Что касается девочки, то тут мне слегка не хватила информации - уж очень резко Елена Чижова закончила повествование. Я бы хотела узнать, как она жила в те годы, когда умерла мать, а в ее комнату вселился отчим; как он обзавелся новой семьей; в какой момент София заговорила и т.д. Но это видимо уже выходило за рамки замысла автора... А ведь из этой небольшой повести мог бы получится отличный полноценный роман...

Что мне не понравилось в книге - так это вставки из снов и сказок. Как-то лично мне они отдавали бредовостью. Сказки еще ладно, а чужие сны не переношу ни в жизни, ни в литературе! :) А вообще должна сказать, что пишет автор хорошо - начав чтение, оторваться было невозможно, даже не смотря на гнетущую атмосферу и тяжелые эмоции... Пожалуй, я возьмусь за еще какую-нибудь книгу у Елены Чижовой дабы "распробовать" автора...