3.

Инга быстро уставала от тусовок. По натуре она были интровертом. Пиры и танцы не ассоциировались у неё не с радостью. Её веселье – это тишина библиотек, тихие прогулки в малолюдных парках, красивые пейзажи. Она отдыхала, наблюдая за шелестом листьев на деревьях, огнём в камине или течением воды в реке. Годились и капли дождя, скользящие по стеклу. Тишина. Знания. Анализ – ситуации, характера, схемы: чего угодно! Лишь бы разгадывать секреты и находить решений.

Пьянки-гулянки-флирт – нет, всё это было не её. Это как читать любовные романы, с разными именами у героев, но одним и тем же, раз и навсегда, закрученным сюжетом и на все времена прописанным концом. Скучно.

Поймав момент, когда большинство набралось уже достаточно, Инга покинула кают-компанию. Тишина и безлюдье коридоров её не пугало. Она не верила в привидения с тех самых пор как умерли родители. Чего она тогда только не перепробовала, чтобы вызвать духа. Любого. Пусть самого завалящего. Но тишина осталась тишиной. А мёртвые – мёртвыми.

В одиночестве ей было не страшно, а уютно. Она шла по «палубе», как научил говорить дядюшка, раскритиковав за «коридоры». Двери-шлюзы с характерным звуком отходили в стороны и снова смыкались за спиной, отсекая отсек за отсеком. В конце одного из них было огромное окно. Инга застыла, с восхищением глядя на чёрное пространство, расцвеченное миллиардами звёзд.

Звёзды, планеты, туманности, метеоры…

Когда-то, когда человечество находилось в своём младенчестве, оно верило, что Бог живёт на горах и в облаках. Теперь, на звездолётах, люди поднялись так высоко.

«Гагарин в космос летал, а Бога – не видал», – Инга видела старинную гравюру. Или тогда они назывались карикатурами?

Прошло почти тысяча лет, но люди по-прежнему верят в Бога. Почему мы это делаем? Страшно оказаться с темнотой один на один? Со всем этим бушующим Хаосом? Мысль о том, что кто-то всё это упорядочивает и в конце концов всем воздаёт по заслугам утешительна?

Бог – это звездолёт наших душ. Палуба под нашими ногами. Точка опоры. Убери его – и всё рассыплется на атомы. И ни в чём не останется смысла.

Космос и неизвестность порождают, в зависимости от наших склонностей и характеров, либо отчаяние и страх, либо восхищение и жажду открытий.

Инга была из рода бесстрашных космонавтов. Она не боялась. Космос не казался ей Хаосом – он был для неё структурой, поняв которую можно приблизиться к Богу.

«Что в малом, то и в большом», – проговорила она, прикасаясь к прохладной панели окна.

– Красиво, правда? – неожиданно раздавшийся за спиной дядин голос заставил Ингу вздрогнуть.

– Очень. Всё здесь именно так, как я себе представляла.

– Не привыкай, – улыбнулся дядя. – Жизнь – такая штука, она редко воплощает наши мечты и представления. Тот, кто ждёт от космоса романтики обречён на разочарования.

– Тоже самое можно сказать про что угодно в жизни.

– Не поспоришь.

– Как ты меня нашёл?

– Я второй человек на корабле. Знать – моя обязанность.

– Браслеты? – догадалась Инга. – Они позволяют отслеживать все перемещения, да?

– Конечно.

– И никакой конфиденциальности? Никакой свободы?

– Свобода – эта иллюзия. А на крейсере данная функция браслета не более, чем предосторожность. Всякое бывает, знаешь? При нештатных ситуациях. Аварии, взрывы, завалы. Тогда сигнал позволяет экономить время поиска и сохранить жизнь. Ну, и как тебе полёт, солнышко? – вдруг сменил он тему. –Не страшно?

– С чего бы? Я не из «земляных червяков». Если бы я боялась космоса, меня бы здесь не было.

– Это космос, детка. Здесь, если ты не со всем пуст башкой, всем рано или поздно становится страшно. Каждый страшится чего-то своего. Большинство людей боится темноты, а здесь её предостаточно.

– Темноты где угодно предостаточно, дядя. На самом-то деле люди боятся вовсе не темноты, а того, что может прятаться в ней.

– Как будто, когда включишь свет и увидишь – что, станет легче? – засмеялся дядя. – Ты знаешь, я бы хотел, чтобы ты прожила свою жизнь на земле.

– Мне не нравилась эта идея. Космос – наше фамильное дело.

– Многие вынуждены заниматься этой работой, чтобы небольшое число элитных жителей счастливо жили на родной планете. Наша семья уже внесла свой вклад. Тебе было не обязательно продолжать… ты никогда никого не слушаешь?

– Слушаю. Но решения принимать люблю сама. Да и чем бы я занималась на Земле?

– Будто мало дел? Думаешь, патрулировать людей и грузы так уж романтично?!

– Я думаю, почему бы тебе не предложить мне сегодня выйти в открытый космос?

– Как это связано с остальной частью нашего разговора, детка?

– Не зови меня деткой, дядюшка. Я слишком рослая для этого прозвища.

– Вовсе нет. У тебя миниатюрные формы.

– Ну, так как насчёт того, чтобы устроить настоящую вечеринку? Можешь подарить её своей единственной племяннице?

– Мне кажется, что это плохая идея.

– А мне кажется, что хорошая. Ну, дядя! Ну, пожалуйста! Завтра начнётся рутина, будни. Будет уже не до глупостей. Давай сделаем её сегодня, вместе, а?..

– Как погляжу, кто-то любит искать приключения на свою пятую точку?

– На самом деле – нет, но я хочу увидеть звёзды без всяких преград. Мне интересно, что я почувствую. А с тобой – не страшно.

– Всегда может случиться…

– Не штатная ситуация, знаю, – отмахнулась Инга. – Ну, пожалуйста! Хотя бы один разочек!

– Почему у тебя всегда такие нестандартные желания? Другие девушки мечтают о кольцах, красивых платьях, шикарных вечеринках, а ты…

– Я не девушка – я твоя племянница. Кто из Бессоновых предпочитал материальные блага новым горизонтам?

– Ты права, – сдался дядя. – Будь, по-твоему. Пошли, но быстро. Пока я не передумал.

– Правда? Серьёзно?! Ура!!!

Но, взглянув ещё раз в сторону огромного иллюминатора, где стыла чернота и пылали звёзды, Инга на мгновение сдулась.

– Открытый космос, – повторила она, словно эхо.

– Открытый космос – это просто фигура речи, детка. На самом деле мы будем плавать с тобой, как в водичке, вокруг корабля в силовом поле. Абсолютно безопасно.

– Я помню.

– Ты мне веришь?

– Кому ещё верить, если не тебе?

– Давай сплаваем со звёздочками, а? Будет что на старости лет потом вспомнить.

Бессоновы миновали ряд помещений.

– Да тут настоящий лабиринт! – восхитилась Инга. – Каким чудо ты здесь не плутаешь?

– Это пока в новинку. К концу рейса тебе будет казаться, что места чертовски мало. И ничего нового не осталось.

С этими словами он надавил на светящуюся синим кнопку рядом с металлической дверью с круглым окошком и маркировкой J6, выполненной чёрной краской на белом квадрате.

– Прошу! Лучший вид в городе! Дамы вперёд, – пафосно развёл он руками.

– Ну, уж нет. Я за тобой, – не поддалась на провокацию Инга.

Очередное помещение.

Если подумать, то пространство тут везде сходное. Различие лишь в размерах – чуть больших или чуть меньших. Все палубы как близнецы. Всё гладкое, обтекаемое, без острых углов.

– Ты это уже делал?

– Сотню раз. Расслабься.

Очередное нажатие на очередную кнопку и из стен выдвинулись капсулы со скафандрами. Во прямо так и висели, словно пиджаки на вешалках в обычной гардеробной.

Дядя дотошно перепроверил все крепления и воздуховоды, после чего надел шлем на голову сначала Инге, потом – себе. Жестом показал, что включает связь.

– Приём! Как слышно?

– Отлично.

– Топаем к выходу. За мной.

Белый коридор походил на чрево членистоногого длинного червяка. Они остановились перед преградой, кажущейся непреодолимой, но она легко раздвинулась, и Инга почувствовала, что не может дышать от ужаса и восхищения одновременно. Было такое чувство, будто она стоит у края обрыва, только внизу не густая чернота – а сверкающее великолепие звёзд.

Алмазное сияние окружало их повсюду – вверху и внизу, справа и слева. От яркого света веяло прохладой, хотя это, конечно, лишь её фантазия. Инга понимала, что всё это только иллюзия, но иллюзия была яркой.

Они стояли прямо на платформе. Ничто более не отделяло их от бесконечной бездны.

– Боже мой! – ахнула она восхищённо.

А потом увидела, как дядя разворачивается к ней.

Лицо его за прозрачной преградой выглядело чуть взволнованным, но поняв, что восклицание вызвано лишь положительными эмоциями, он в очередной раз улыбнулся.

– Ну? Готова полетать?

– Нет…

– Летим.

Словно не было ничего естественней, чем шагнуть с корпуса корабля в пустоту и… поплыть рядом, будто в невидимых волнах.

Поплыть или полететь? Как описать состояние того, что на земле попросту невозможно?!

– Давай за мной! Это здорово. Не будь трусихой, Инга. Прыгай! Я поймаю.

Удостоверившись, что ничего страшного с дядей не происходит, что он по-прежнему плывёт неподалёку от корабля и, кажется, контролирует процесс, Инга последовала его примеру.

Чувство реальности покинуло её. Всё ощущалось как в счастливом, иррациональном сне.

– Дай руку, – потребовал дядя.

Это было смешно. В перчатках скафандра их пальцы казались раздутыми сардельками. Очень неуклюжими.

– Га счёт три? Раз. Два. Три!

Он оттолкнулся от края, и полетели прямо вперёд, туда, в скопление звёзд.

Они по-настоящему летели! И было некуда падать. И это ощущалось, как полная свобода!

Вокруг всё сверкало. Где-то сияло туманности, горели сигнальные огни крейсера, чьи очертаний смутно угадывались в силовом поле.

Ничего более приятного и ничего более пугающего, чем это парение в свободном падении рядом с кораблём Инге испытать ранее не приходилось.

Дядя ни на секунду не отпускал её руки. Она чувствовала его крепкие пальцы, твёрдую ладонь даже через толщину скафандровой перчатки.

– Возвращаемся! – скомандовал он, переключая режим на браслете.

Когда Инга сделала тоже самое, их словно засосало в воронку огромного пылесоса. Ощущение невероятное! Скорость движения была много быстрее, но неприятным это назвать нельзя.

Как не приятно парить в космосе, Инга почувствовала облегчение, когда её ноги коснулись корабельной палубы. И радость, когда металлические двери закрылись, отрезая их от звёздной пустыни.

– Это было чудесно! Невероятно! – восторженно воскликнула она, стягивая с голову шлем. – Спасибо!

– Знал, что тебе понравится. Хотел, чтобы твой первый день запомнился чем-то особенным.

– У тебя получилось!

Инга вернулась в свою капсулу с твёрдым намерением лечь спать. Сегодняшний день утомил новыми впечатлениями, но завтра – первые трудовые будни. Нужно быть во всеоружии. То есть, готовой к труду и обороне.

К досаде Инги, уснуть не получалось. Есть люди, засыпающие где угодно, но она к ним, увы, не относилась. Перемена места даже в границах одной квартиры, становилось причиной бессонницы на несколько дней.

Тут, в замкнутом пространстве она ощущала себя как в гробу. Тьма стояла непроглядная. Тишина полная, аж до дрожи. Всё это сплеталось в иллюзорные страхи. А что, если дверь заклинит? А что, если она в этом отсеке одна? А что, если?.. Не желая больше изводить себя пустыми глупостями, Инга, выпила стакан воды и включила свет в режиме ночника. Слабо замерцали светодиодные огни по кромке пола.

Помогло. Свет, даже самый слабый, всегда успокаивает.

Взяв планшет, Инга решила просмотреть состав экипажа. Всё лучше, чем считать баранов. Забив в поисковую строку: «Полный состав экипажа», получила возможность с ним ознакомиться:

Командование:

Капитан

Первый офицер

Управление полётом:

Рулевой /штурман/второй помощник капитана

Навигатор

Инженерная служба:

Главный инженер

Ведущий инженер

Старший инженер

Ведущий техник

Старший техник

Младший техник

Операционист

Научная служба:

Руководитель научной службы

Старший офицер

Офицер

Главный биолог

Специалист по зоологии

Служба безопасности:

Шеф службы безопасности

Тактический офицер

Офицер службы безопасности

Консультант по истреблению вражеских организмов

Рядовые

Медицинская служба:

Главный врач

Хирург

Анестезиолог

Эпидемиолог

Психолог

Психиатр

Старший офицер медицинской службы

Младший офицер медицинской службы

Младший медицинский персонал

Связь:

Связист

Специалист по связи

Консультант:

Советник

Вспомогательный персонал:

Шеф-повар

Помощник повара

Буфетчик

Уборщики помещений

Прачка

Сон всё не шёл.

Интересно, как эту ночь переживёт Агата? Приятельница ведь не выносит уединения, а здесь даже Инге не по себе.

Удивительно, но такое чувство, что никакого движения нет. Будто они не несутся сквозь Вселенную, а стоят на месте. Силовое поле, окружающее корабль, не только предохраняло от столкновения со случайными космическими телами-метеорами, но и обманывало органы чувств. Даже двигателей не слышно. Хоть бы малейшая вибрация. Может быть, хоть укачало бы?..

Мысли Инги невольно обратились к тому, каково это – родиться в космосе? Никогда не чувствовать тепла солнца? Не ощущать запаха земли? Дуновения ветра? Вообще ни разу не дышать свежим воздухом? Хотя, в какой-то степени кислород на станциях был даже чище, всё равно – это не то. Не живое. Не настоящее.

Реки, горы, небо – все эти понятия для людей, проживающих свою жизнь на станциях, искусственных спутниках не более, чем слова. Что может быть за психика у этих созданий? В полной ли мере они люди? Мутации среди третьей, и даже второй волны колонистов – не редкость.

Если бы она уснула, не пришлось бы сейчас беспокоиться о предстоящем гипер-прыжке.

Когда это проходили на земле, было ужасно интересно. На грани науки и мистики. А теперь, когда переход близок, ей делается душно от страха. Инга всегда беспокоилась, если не могла контролировать какой-то аспект своей жизни или идущий в ней процесс. А тут – о каком контроле может идти речь?

О сделанном выборе она не жалела. Но сейчас, в мёртвой тишине глупо было отрицать, что ей немного страшно.