Глава 2
• 2018 •

Кристина

Это был странный сон. Очень… вещественный.

Кристина стояла перед зеркалом в своей комнате. Отливающие медью вьющиеся волосы приятно контрастировали с оливкового цвета брючным костюмом. Новые босоножки были прелестны. Как и крошечная двустворчатая сумочка. Мягкий овал лица, кожа с россыпью напоенных солнцем веснушек. Глаза цвета янтарного чая.

Кристина хорошо помнила момент, как, наряжаясь на вечеринку перед зеркальной дверцей шкафа, пыталась отогнать грызущую неугомонным червячком тревогу.

Это ощущение преследовало ее уже несколько дней. Иногда оно отступало, растворяясь в повседневных заботах и мимолетных мыслях, но возвращалось вновь.

Неожиданно вынырнувшая из-за плеча черная птица пронеслась в воздухе, оставляя за собой чернильно-темный след. Вздрогнув, Кристина обернулась… Таким безукоризненно правильным выглядело в зеркале отражение комнаты. Никого…

«Все хорошо, – сказала она себе тогда. – Просто показалось…»

Но сейчас это «хорошо» исчезло без следа, уступив место другой реальности – жгучей и отвратительной.

 
– Свет, и Тьма, и кровь, и крики —
Все тут вместе вразнобой.
В этом мире каждый дикий.
Если дикий – значит, свой!
 

Перемежаемый приступами истерически надрывного смеха, голос вибрировал, отражаясь в тесных переплетениях стен. Звенел, осколками рассыпался под низким потолком, чтобы возродиться в новом жутком вопле.

 
– Свет, и Тьма, и кровь, и крики —
Были вместе вразнобой.
В этом мире лучший – дикий.
Если дикий, то живой!
 

В комнате было темно, из углов сквозила морозящая сырость: не из подвала, но помещения, удаленного от солнечного света. Какая-то заброшенная стройка. С потолка упругими канатами спускались оборванные кабели, под ногами хрустело от бетонной крошки, в дальнем углу грязно-желтыми комьями валялись гнезда стекловаты.

Кристина осторожно подняла голову с подтянутых к подбородку коленей и отрешенно уставилась в пустоту, туда, где одну из стен пересекал каскад массивных перекрытий: единственный выход и узкое, вытянутое по горизонтали зарешеченное окошко.

Она не понимала, сколько прошло времени с того момента, как оказалась здесь.

Кристина очнулась несколько томительно долгих часов назад на жесткой койке, стоявшей тут же, в углу. Проржавевший остов кровати, без матраса, с натянутой скрипящей сеткой.

Ярость кипела в ней, вздымаясь захлестывающими волнами, когда Кристина изо всех сил долбила кулаками в перегородки внешней стены, набивая синяки на руках, сдирая кожу с онемевших пальцев. Она не чувствовала в тот момент ничего, кроме рвущегося изнутри дикого, почти животного страха. Кричала, срывая от отчаяния голос и надеясь на ответ. Но никто не отвечал.

А потом пришла растерянность. Кристина в бессилии осела по стене на холодный, усеянный бетонными крошками пол, сжалась в углу, подтянув к себе колени, и застыла, уткнувшись лицом в ладони. Оставалось только ждать.

Сейчас она даже не чувствовала, что дышала. Голова кружилась. Окружающее воспринималось смазанно и заторможенно. Словно реальный мир поменялся местами со сном.

 
– Смерть, и страх, и боль, и пытки
Обличают сны в маразм.
Если выжил – значит, дикий.
Если дикий – среди нас!
 
 
Грусть, тоска, любви попытки…
Убивают в сердце жизнь.
Если выжил, то единый.
Если выжил, то держись!
 

Этот голос казался единственным звуком, не считая собственного осторожного дыхания и едва различимого шелеста приближающихся шагов по ту сторону металлической перегородки.

Шаги…

Не помня себя, Кристина вскочила. Пол опасно качнулся. В секунду преодолев несколько метров до стены, она забарабанила по ней кулаками.

– Помогите! Кто-нибудь!..

Снаружи послышались крики. Высокий, на одной ноте голос прорвался сквозь занавес тишины, разрывая его на тонкие лоскуты. Голос, похожий на скрип рассохшихся ставень. Неестественный. Нечеловеческий.

Семьдесят процентов убийств совершается на почве сексуального влечения.

Пятьдесят процентов похищений – людьми, с кем жертва была знакома.

Очень бесполезная и жестокая статистика…

Сердце бешено дернулось и камнем упало куда-то в живот, спину окатила волна холода. Чувствуя, как леденеют от ужаса ноги, Кристина изо всех сил вжалась в стену.

«Только не смотреть, только не смотреть!» – зажмурившись, беззвучно твердила она сама себе, до боли впиваясь ногтями в ладони.

Если за дверью есть нечто ужасное, ей лучше этого не видеть.

– Здесь кто-нибудь есть? Эй! – растерянный незнакомый голос.

Другой сдавленно хихикнул где-то в стороне:

– Конечно есть! Дух заброшенной стройки. Не буди его…

– Не бойся.

Кристина вскочила, вовремя схватившись рукой за стену, потому что голова снова закружилась, и картинку перед глазами повело куда-то вбок. В дергающемся свете фонарика за смотровым окном возникло лицо девушки в обрамлении светлых растрепанных волос. Еще несколько полос света скрестились на стене позади нее, и виднелись несколько силуэтов.

Кристина в испуганном оцепенении уставилась на нее, пытаясь понять, это ей снится или все происходит на самом деле. Та вышла из ступора на мгновение раньше.

– Подожди. Я сейчас тебе помогу. Не знаю, кто тебя здесь запер, но, слава ангелам, он явно не догадался повесить замок. Ты только не переживай…

С полминуты незнакомка возилась у двери – ее голова мелькала в маленьком квадрате окна. Что-то негромко звякало и шуршало, перемежаемое недовольным шепотом сквозь стиснутые зубы.

– Еще чуть-чуть. Тут какая-то проволока.

Послышался тихий скрежет, дверь с натужным скрипом отъехала в сторону ровно настолько, чтобы можно было протиснуться.

– Ты как? – голос отдавался в голове горячим взволнованным шепотом.

Кристина кивнула, сама не понимая зачем.

Снаружи, насколько хватало взгляда, простирался коридор с металлическими перегородками. Откуда-то из-за поворота струился слабый свет.

Похоже на складское помещение. Кристина видела в кино: такое бывает в подвальных этажах больниц или в аварийных переходах между корпусами, где есть комнаты, куда сваливают старое оборудование.

Темнота чертила фигуры пришедших резкими косыми линиями. Скорее всего, это были местные сталкеры, любители лазать по всяким заброшенным, разваливающимся местам в поисках острых ощущений. Небольшая компания: три девушки и четверо парней, насколько удалось разглядеть в темноте. Все светили фонариками от себя, и образы походили на вырезанные из темного картона аппликации. Ближе всех к Кристине стояла та, что возилась с дверью. Кристина узнала ее по взлохмаченной шевелюре и отрывистым, чуть резким движениям.

– Я не знаю, как ты тут оказалась, но нам явно пора выбираться… Пошли. – Развеяв наваждение, девушка потянула ее за руку. Луч фонаря чиркнул в темноте вдоль стен и снова заметался под ногами.

Темнота вокруг казалась живой. Еще чуть-чуть – и ощутишь слабое прикосновение в ответ, почувствуешь ее дыхание. В этом месте она была полноправной хозяйкой – властной, всемогущей. Заполняла собой каждый угол, знала и контролировала происходящее в ее пределах. Здесь темнота была злой. Не вредной, любящей подшучивать над маленьким ребенком случайно шевельнувшейся занавеской или кривой тенью от стоящего на окне цветка. Эта темнота таила коварство, как голодный дикий зверь. Кристина почти в самом деле чувствовала, как та черным сгустком висит над головой где-то за пределами ее ви́дения, кровожадно потирая ладони с отточенными когтями, и жаждет вонзить ей в шею свои острые, точно лезвия, клыки.

Мы боимся не темноты, мы боимся того, что в ней.

Незнакомка завернула за угол, увлекая Кристину за собой. Остальная компания следовала позади, их встревоженные голоса приглушенным эхом откатывались от гулких бетонных стен.

– Может, ментов вызвать? Хрен знает, откуда она здесь.

– Не ментов, а полицию, – наставительно поправил кто-то.

– Одна халва.

– А если это пранк какой-то новый и она специально играет, а здесь везде камеры?..

– Ты дурак, Стас?

– Не, ну а че?..

– Я бы здесь со страху умерла сидеть ждать.

– Живи, Таня, живи…

Они сдавленно рассмеялись.

Едва отдавая себе отчет в происходящем, Кристина двигалась в темноте, мысленно молясь, чтобы ни на что не напороться во мраке или не провалиться в дыру в полу. Но еще несколько поворотов спустя она заметила, что окружающая чернота начинает постепенно редеть и рассеиваться. Вскоре впереди обрисовался сияющий квадратный проем с ведущими вверх ступенями.

Они выбрались из разбитого входа в подвал по обшарпанной лестнице, заросшей колючими сорняками.

Уже был день: безмятежный, вязкий, как послеобеденный сон. Впереди за сетчатым забором виднелся парк. Широкие кроны деревьев, окрашенные темно-зеленой жирной гуашью, переплетались над головой. В освободившемся от клочковатого ночного сумрака воздухе плыли запахи земли, цветения, свежести. После душной бетонной камеры этот пьянящий коктейль, ворвавшийся в легкие, вызывал легкую дезориентацию в пространстве. Сквозь доносящийся издали гул Кристина различила стук мчавшегося состава и гудки автомобилей.

По приветливо расступившимся асфальтированным дорожкам неспешно гуляли молодые мамы с колясками. Крикливые парни оккупировали турники и уличные тренажеры. Уютно ворковали голуби рядом с разбитой клумбой. Дети в смешных цветных аквариумах-шлемах гоняли на самокатах по велосипедной дорожке.

Никто из них не обратил внимания на появившуюся из-за забора компанию.

– Ты помнишь, как здесь очутилась?

Здесь… Кристина резко оглянулась. Голова снова закружилась, и картинку перед глазами размыли потоки выползшей из подсознания черноты.

Здание напоминало распятого паука. Потеснившее собой небо, обнесенное густыми зелеными зарослями, прошившими насквозь бетонные основания, оно топорщилось сложенным внутрь острым углом, об который разбивался взгляд.

Подобно любому давно маячившему на горизонте объекту, недостроенный корпус влился в окружающий пейзаж, стал гармоничным с ним, одновременно живя своей отдельной жизнью. При прямом взгляде на него по коже пробежал нервный неприятный холодок.

– Не помню. Мы отмечали конец года с одногруппниками. А потом… – Кристина потерла виски и лоб. Каждое воспоминание о прошедшем вечере отдавалось в голове радужной бензиновой рябью и отчего-то удушливым запахом гари. И Кристина подозревала, что дело вовсе не в алкоголе.

Она не глядя упала на ближайшую лавочку, ожидая, пока головокружение пройдет и мир снова обретет привычные краски.

– Может, все-таки ментов вызвать? – прозвучал над головой нерешительный голос одного из парней.

– Разберемся, – отрезала девушка. – Вы идите пока, ребят, я сама тут. Идите-идите!

– Уверена?

– Ты мне не доверяешь?..

– Пойдем, ребят. Созвонимся!

– И в штабе не трепитесь особо. А то инфорг мне голову оторвет, что задачу ГСН на себя взяли.^[4]