– Союзников среди золотой молодёжи? – в его голосе прозвучал скепсис. – Они слишком зависят от своих родителей, слишком ценят свой комфорт.

– Не все, – возразил я. – Многие из них ненавидят своих отцов. За деспотизм, за контроль, за то, что им никогда не дают стать самостоятельными. Нужно просто найти правильных людей и правильно их мотивировать.

Корнеев покачал головой.

– Это рискованно. Чем больше людей знает о ваших планах, тем выше вероятность утечки.

– Я буду осторожен, – заверил я его. – Никто не узнает о полной картине, пока не придёт время.

Мы говорили ещё около часа, обсуждая детали, стратегию, возможные риски. Корнеев, несмотря на свой скептицизм, был профессионалом высочайшего класса. Он видел в нашей работе не только месть, но и возможность восстановить справедливость, наказать тех, кто безнаказанно грабил страну годами.

Когда мы закончили, я отправился домой, чтобы переодеться перед вечерним выходом. Отец, к моему облегчению, был на каком-то мероприятии, и я мог избежать неловких разговоров за ужином.

В начале десятого я вызвал такси и поехал в «Лимбо». На этот раз охранники узнали меня и без лишних вопросов пропустили внутрь.

Клуб уже был заполнен людьми, музыка гремела, стробоскопы мигали, создавая сюрреалистическую атмосферу. Я прошёл к бару, заказал виски и огляделся в поисках Артёма.

– Максим? – женский голос за спиной заставил меня обернуться.

Передо мной стояла Вера Климова – высокая, стройная брюнетка с точёными чертами лица и пронзительными зелёными глазами. На ней было чёрное платье, подчёркивающее фигуру, и минимум украшений – только маленькие бриллиантовые серьги.

– Вера, – я не смог скрыть удивление. – Рад тебя видеть.

– Взаимно, – она улыбнулась. – Слышала, ты вернулся из Европы. Решил снова стать русским?

– Я никогда и не переставал им быть, – я улыбнулся в ответ. – А ты? Чем занимаешься?

– Работаю в Vogue Russia, – она заправила прядь волос за ухо. – Редактор отдела моды.

– Впечатляет. Всегда знал, что у тебя хороший вкус.

– Не льсти, Воронцов, – она усмехнулась. – Тебе это не идёт.

Я рассмеялся. Вера всегда была прямолинейной, не боялась говорить то, что думает. Это выделяло её среди других девушек из нашего круга.

– Честное слово, не льщу. Помню, ещё в школе ты всегда выделялась своим стилем.

Она внимательно посмотрела на меня.

– Ты изменился, – заметила она. – Повзрослел. Стал… жёстче.

– Восемь лет в Европе без папиной опеки, – я пожал плечами. – Приходилось самому о себе заботиться.

– Да брось, – она скептически улыбнулась. – Уверена, твой отец продолжал оплачивать все счета.

Я не стал отрицать.

– Финансово – да. Но во всём остальном приходилось самому. И я научился многому.

– Например?

– Например, тому, что за каждым великим состоянием стоит большое преступление. Особенно в России.

Вера нахмурилась.

– Это ты сейчас про моего отца тоже?

– Я говорю в целом, – я поднял руки в примирительном жесте. – Не хотел никого обидеть.

Она сделала глоток из своего бокала с мартини.

– Ладно, проехали. Ты здесь один?

– Жду Артёма. Он пригласил меня, сказал, будут интересные люди.

– Граф и его бесконечные тусовки, – она закатила глаза. – Удивительно, как он ещё печень не посадил.

– О, смотрю, вы уже нашли друг друга! – раздался громкий голос Артёма, который появился из толпы. Он был явно навеселе, глаза блестели, движения стали чуть более размашистыми, чем обычно. – Мои два любимых интеллектуала!

Рядом с ним стоял молодой человек атлетического телосложения с коротко стриженными волосами и пронзительным взглядом. Несмотря на клубную атмосферу, он был настороже, его глаза постоянно сканировали помещение.

– Макс, ты же не знаком с Кириллом? – Артём похлопал своего спутника по плечу. – Кирилл Донцов, легенда спецназа, а ныне глава службы безопасности одного секретного проекта. Кирилл, это Максим Воронцов, мой старинный друг, только что вернулся из Европы.

– Донцов? – я протянул руку. – Сын Игоря Донцова?

Кирилл крепко пожал мою руку, оценивающе глядя в глаза.

– Да. А ты сын Андрея Воронцова. Наши отцы работают вместе.

Игорь Донцов возглавлял одно из силовых ведомств и был известен своей беспощадностью к оппонентам режима. Ещё одна фигура из ближайшего окружения отца.

– Мир тесен, – я улыбнулся. – Рад познакомиться.

– Взаимно, – коротко ответил Кирилл.

– Так, хватит официоза, – Артём обнял нас обоих за плечи. – Мы здесь, чтобы отдыхать! У нас столик в ВИП-зоне. Вера, ты с нами?

– Куда я денусь? – она вздохнула, но в её глазах мелькнула улыбка.

Мы поднялись в ВИП-зону, где уже сидело несколько человек – те же девушки модельной внешности, что и вчера, Марк и ещё пара молодых людей, которых я не знал.

– Знакомьтесь, это Максим Воронцов, – представил меня Артём. – Финансовый гений, выпускник Оксфорда, будущая звезда министерства финансов.

Я пожал руки всем присутствующим, мысленно отметив, что Артём уже распространил новость о моём трудоустройстве.

– Итак, – Артём плюхнулся на диван рядом со мной, – теперь, когда все в сборе, можем обсудить мою гениальную идею.

– О нет, – простонала Вера. – Опять твои сумасшедшие проекты?

– На этот раз всё серьёзно, – Артём сделал значительное лицо. – Я говорю о реальных деньгах и реальных перспективах.

Он начал рассказывать о каком-то стартапе, связанном с блокчейн-технологиями и импортозамещением. Я слушал вполуха, больше наблюдая за присутствующими. Вера с явным скептицизмом относилась к идеям Артёма, но при этом не выказывала презрения, скорее дружеское подтрунивание. Кирилл сидел молча, время от времени кивая, его взгляд продолжал сканировать помещение. Остальные делали вид, что слушают, но были явно больше заинтересованы алкоголем и флиртом.

– …и тут нам понадобится твоя помощь, Макс, – голос Артёма вырвал меня из наблюдений. – С твоими связями в министерстве мы могли бы получить преференции.

– Я ещё даже не приступил к работе, – напомнил я ему. – И не уверен, что смогу влиять на распределение контрактов.

– Но твой отец может, – Артём подмигнул. – А ты теперь его правая рука.

– Не преувеличивай, – я покачал головой. – Я всего лишь советник.

– В России нет «всего лишь советников», – заметила Вера. – Особенно если твоя фамилия совпадает с фамилией начальника.

Я посмотрел на неё, пытаясь понять, был ли это упрёк или просто констатация факта.

– В любом случае, – продолжил Артём, не замечая напряжения, – это отличная возможность для всех нас. Мы могли бы создать что-то вроде неформального клуба взаимопомощи. Каждый вкладывает свои связи, ресурсы, знания, и все в выигрыше.

– Клуб? – я поднял бровь. – Звучит как сговор.

– Называй как хочешь, – Артём рассмеялся. – Но так работает весь мир. Ты сам знаешь.

– И кто будет в этом клубе? – спросил я, всё больше заинтересовываясь. Это было удивительно близко к тому, что я сам планировал.

– Мы четверо для начала, – Артём обвёл рукой нашу компанию. – У каждого свои сильные стороны. Я – связи в банковской сфере и стартапы. Ты – министерство финансов. Вера – медиа и пиар. Кирилл – безопасность и силовой блок.

– И что конкретно мы будем делать? – спросила Вера. – Кроме зарабатывания денег.

– А что ещё нужно? – искренне удивился Артём.

Вера закатила глаза.

– Не знаю… может, что-то полезное для общества?

– Золотая клетка жмёт? – усмехнулся Кирилл, неожиданно вступив в разговор. – Хочется почувствовать себя полезной?

В его голосе звучал неприкрытый сарказм, и я увидел, как Вера напряглась.

– Не у всех жизненные цели ограничиваются набиванием карманов и бессмысленными вечеринками, – парировала она.

– Эй-эй, без агрессии, – вмешался Артём. – Мы же друзья. И ничто не мешает нам совмещать приятное с полезным. Заработаем денег и построим детский хоспис или что там у тебя в списке добрых дел, Вера.

– Дело не в списке добрых дел, – она покачала головой. – Дело в смысле. В том, что мы делаем со своими привилегиями.

Я внимательно наблюдал за этим обменом мнениями. Вера явно была не просто богатой девочкой, озабоченной модой. Она задумывалась о более глубоких вещах. Это делало её потенциально ценным союзником.

– А что ты думаешь? – Вера повернулась ко мне. – Ты же жил в Европе. Там наверняка по-другому относятся к социальной ответственности.

Я сделал глоток виски, обдумывая ответ.

– В Европе дети элиты тоже любят веселиться и тратить деньги родителей, – сказал я. – Но да, есть разница. Там больше думают о последствиях, о репутации, о том, как их действия влияют на мир вокруг.

– Вот видите, – Вера торжествующе посмотрела на Артёма и Кирилла. – Даже Максим согласен.

– И что ты предлагаешь? – спросил Кирилл. – Раздать папины деньги бедным?

– Не обязательно, – вступил я, чувствуя, что разговор может перерасти в конфликт. – Можно использовать наши возможности, связи, доступ к информации для более… творческих целей.

– Каких, например? – Артём заинтересованно подался вперёд.

Я понизил голос, хотя в грохоте музыки нас всё равно никто не мог подслушать.

– Например, выявлять коррупционные схемы. Делать информацию доступной для общества. Менять систему изнутри.

Воцарилась тишина. Артём смотрел на меня с недоверием, Кирилл – с настороженностью, Вера – с удивлением и интересом.

– Ты предлагаешь нам сливать инсайдерскую информацию о наших собственных родителях? – медленно проговорил Артём. – Ты с ума сошёл?

Я пожал плечами.

– Это был просто пример. Не обязательно о родителях. О системе в целом. О тех, кто злоупотребляет властью.

– Это опасно, – заметил Кирилл. – Очень опасно.

– Конечно, опасно, – согласился я. – Поэтому нужна команда. Поэтому нужен… клуб.

Вера смотрела на меня, не отрываясь. В её глазах я видел смесь страха и восхищения.

– Ты серьёзно? – спросила она.

– А ты бы хотела, чтобы я был серьёзен? – ответил я вопросом на вопрос.

Она прикусила губу, обдумывая ответ.

– Я не знаю. Это звучит… одновременно страшно и привлекательно.

– Короче, вы оба ебанулись, – Артём нервно рассмеялся. – Я думал о бизнесе, о деньгах, а вы тут революцию планируете.

– Никакой революции, – я улыбнулся. – Просто… корректировка системы. Выявление перегибов. Восстановление справедливости.

– И как конкретно ты себе это представляешь? – спросил Кирилл. Его голос был напряжённым, но я чувствовал в нём не только настороженность, но и интерес.

– Пока это просто мысли вслух, – я сделал паузу. – Но если бы у нас был доступ к информации из разных источников – министерств, банков, силовых структур, медиа… Мы могли бы составлять полную картину. И потом решать, что с этим делать.

– Звучит как шпионский роман, – фыркнул Артём, но в его глазах появился азартный блеск. Он всегда любил авантюры.

– Возможно, – я улыбнулся. – Но разве это не интереснее, чем просто пить в клубах и тратить родительские деньги?

Вера медленно кивнула.

– В этом что-то есть, – она посмотрела на Кирилла и Артёма. – Признайтесь, вам же скучно. Все эти клубы, яхты, путешествия… одно и то же. А тут что-то… настоящее.

Кирилл задумчиво провёл пальцем по краю бокала.

– Если об этом узнают наши родители…

– Они не узнают, – твёрдо сказал я. – Если мы будем осторожны.

Артём расхохотался.

– Чёрт возьми, Макс! Ты вернулся из Европы и сразу предлагаешь нам играть в Робин Гудов? А я думал, ты стал скучным банкиром.

– Жизнь слишком коротка для скуки, – я поднял бокал. – За интересные времена?

Они переглянулись, а затем подняли бокалы.

– За интересные времена, – эхом отозвались они.

В тот момент, в мерцающем свете стробоскопов, под грохот электронной музыки, в окружении золотой молодёжи, я почувствовал, что сделал первый настоящий шаг к воплощению своего плана. Клуб «Икар» ещё не существовал, но его контуры уже начинали проступать из темноты.

Мы продолжили разговор, перейдя к более безопасным темам. Но я видел, что зерно, посеянное мной, начало прорастать. Вера время от времени бросала на меня задумчивые взгляды. Кирилл стал более расслабленным, даже поделился несколькими историями из своей службы в спецназе. Артём, хотя и подшучивал над идеей «клуба справедливости», явно был заинтригован.

Ближе к трём часам ночи я решил, что на сегодня достаточно. Попрощавшись со всеми, я направился к выходу, но Вера догнала меня у лестницы.

– Максим, подожди, – она взяла меня за руку. – Ты правда думаешь, что мы могли бы… что-то изменить?

Я внимательно посмотрел в её глаза. В них было столько надежды, столько искренней веры, что на мгновение я почувствовал укол совести. Моя мотивация не была такой чистой, как могло показаться. Я хотел не столько изменить систему, сколько отомстить своему отцу. Но, возможно, одно не исключало другого.

– Я думаю, что мы можем попытаться, – ответил я. – А это уже больше, чем делает большинство.

Она улыбнулась.

– Ты изменился, Воронцов. В школе ты был таким… правильным, осторожным.

– Восемь лет – долгий срок, – я пожал плечами.

– Что случилось там, в Европе? – она пристально посмотрела на меня. – Что сделало тебя таким?

На мгновение я задумался, не рассказать ли ей правду. О матери, о клятве, о годах подготовки. Но время ещё не пришло.

– Просто повзрослел, – я улыбнулся. – И понял, что молчание делает нас соучастниками.

Она кивнула, как будто полностью понимая, о чём я говорю.

– Позвонишь мне? – спросила она, доставая телефон. – Мы могли бы продолжить этот разговор.

Мы обменялись номерами, и я, наконец, покинул клуб, чувствуя на себе её взгляд.

На улице было прохладно. Я глубоко вдохнул свежий ночной воздух, очищая лёгкие от клубной атмосферы. Москва затихала, только редкие такси проносились по пустым улицам.

Я вызвал машину и, пока ждал, размышлял о вечере. Вера могла стать сильным союзником – умная, с доступом к медиа, явно ищущая смысл в жизни. Кирилл был более сложной фигурой – настороженный, но, возможно, с собственными счётами к системе. А Артём… Артём был Артёмом – авантюристом, любителем острых ощущений, которого привлекала не столько идеология, сколько сам процесс игры против правил.

Это были не идеальные союзники, но они были связаны с ключевыми фигурами власти, имели доступ к информации и, что самое важное, были недовольны существующим положением вещей, хоть и по-разному.

Такси подъехало, и я сел на заднее сиденье. По дороге домой я открыл ноутбук и добавил в файл «Икар» три новых имени: Вера Климова, Артём Графов, Кирилл Донцов. Пока со знаком вопроса. Но первый шаг был сделан.

Теперь нужно было развить успех и закрепить контакты. А для этого требовалось нечто более существенное, чем разговоры в ночном клубе. Нужно было действие. Демонстрация моих намерений и возможностей.

И я уже знал, что это будет.

Глава 3: Рекогносцировка

Понедельник начался с раннего подъёма. Мой первый день в министерстве финансов – событие, к которому я готовился психологически всю неделю. Для этого случая я выбрал сдержанный тёмно-синий костюм Brioni, белоснежную рубашку и неброский галстук. Образ успешного, но не кричащего о своём статусе молодого специалиста.

Отец ждал меня в холле, просматривая что-то в планшете. Он был одет в свой фирменный тёмно-серый костюм, который, как я знал, был пошит на заказ у личного портного в Милане.

– Готов? – спросил он, окидывая меня оценивающим взглядом.

– Да, – я кивнул, проверяя запонки. – Какой план на сегодня?

– Сначала ко мне в кабинет, я введу тебя в курс дел, – отец шагнул к выходу. – Затем представлю министру, потом – моей команде. После обеда – первое совещание по международным расчётам. Там и проверим твою оксфордскую подготовку.

В его голосе слышался лёгкий скепсис, но я не обратил на это внимания. Пусть недооценивает меня – это только на руку.

Мы сели в чёрный бронированный Mercedes S-класса с правительственными номерами. За рулём был Игорь, мой уже знакомый водитель.

По дороге отец рассказывал о структуре министерства, о ключевых департаментах и людях. Я внимательно слушал, запоминая имена, должности, связи. Это была ценная информация, которую сложно получить из открытых источников.

– В нашем департаменте работают только проверенные люди, – говорил отец. – Многие со мной ещё с девяностых. Лояльность – главное качество в нашей работе. Запомни это, Максим.

– Конечно, – я кивнул. – А что насчёт профессионализма?

Отец усмехнулся.

– Профессионалов много. Лояльных профессионалов – единицы. И именно они делают карьеру.

Показательная фраза, подумал я. Квинтэссенция его подхода к жизни и работе.

Министерство финансов располагалось в историческом здании на Ильинке, недалеко от Кремля. Массивное здание с колоннами и гербом над входом выглядело внушительно и неприступно, как крепость, охраняющая финансовые тайны государства.

Мы прошли через несколько постов охраны, где отец представил меня как нового сотрудника. Охранники почтительно кивали, проверяя мои документы. В холле нас встретила секретарь отца, немолодая женщина с идеальной осанкой и холодным взглядом.

– Доброе утро, Андрей Иванович, – она слегка кивнула. – Министр ждёт вас в десять. Ваши бумаги на подпись подготовлены.

– Спасибо, Ирина Сергеевна, – отец кивнул. – Познакомьтесь, мой сын Максим, новый советник по международным финансовым вопросам.

Женщина окинула меня оценивающим взглядом и кивнула:

– Очень приятно. Ваш кабинет готов, он рядом с кабинетом Андрея Ивановича.

Мы поднялись на лифте на третий этаж, где располагались кабинеты руководства. Коридоры были устланы дорогими коврами, на стенах висели картины в тяжёлых рамах – классический интерьер власти.

Кабинет отца оказался огромным помещением с высокими потолками и окнами, выходящими на Кремль. Массивный стол из тёмного дерева, кожаные кресла, стеллажи с книгами и папками документов – всё говорило о власти и статусе его обитателя.

– Присаживайся, – отец указал на кресло напротив своего стола. – Сначала обсудим твои обязанности.

Следующий час он рассказывал о моих будущих задачах: анализ международных финансовых рынков, подготовка справок и докладов, участие в переговорах с иностранными партнёрами, консультирование по вопросам международного банкинга. Работа была ответственной и давала доступ к значительному объёму информации – именно то, что мне требовалось.

– Вопросы? – спросил отец, закончив объяснение.

– Да, – я кивнул. – Насколько самостоятелен я буду в своих решениях и рекомендациях?

Отец слегка нахмурился.

– Все твои выводы и рекомендации должны проходить через меня. По крайней мере, первое время, пока ты не освоишься. Это не Оксфорд, Максим. Здесь цена ошибки может исчисляться миллиардами рублей и политическими последствиями.

– Понимаю, – я кивнул. – А доступ к информации? К каким базам данных и документам я буду иметь допуск?

– Ко всем необходимым для работы, – ответил отец уклончиво. – Но учти, многие документы имеют гриф «для служебного пользования». Утечка такой информации – уголовное преступление.

Он внимательно посмотрел на меня, и я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Неужели он что-то подозревает? Или это обычная предосторожность?

– Я понимаю ответственность, – спокойно ответил я. – И ценю оказанное доверие.

Отец кивнул, явно удовлетворённый моим ответом.

– Хорошо. Теперь пойдём к министру. Не говори лишнего, только отвечай на вопросы. И помни – он мой непосредственный начальник, но реальные решения часто принимаются на другом уровне.

Мы поднялись на этаж выше, где располагался кабинет министра – ещё более впечатляющий, чем у отца. Министр Сергей Павлович Медведев, грузный мужчина с залысинами и проницательными глазами, встретил нас радушно, особенно тепло пожав мне руку.

– Наслышан о вас, молодой человек, – сказал он, указывая на кресло. – Оксфорд, банк в Цюрихе – впечатляющий послужной список для вашего возраста.

– Спасибо, Сергей Павлович, – я скромно кивнул. – Надеюсь оправдать ваши ожидания.

– Уверен, так и будет, – министр улыбнулся. – С вашими знаниями международных финансов и европейским опытом вы будете очень полезны. Особенно сейчас, когда мы разрабатываем новые механизмы обхода санкций… то есть, я хотел сказать, адаптации к новым экономическим реалиям.

Я сделал вид, что не заметил оговорки, хотя мысленно отметил её. Вот оно что – «обход санкций». Интересно, что конкретно это означает.