Книга мертвых — 3. Кладбища

У Эдуарда Лимонова есть одно из ключевых произведений - "У нас была великая эпоха". Так вот, с сожалением можно сказать, что эпоха "мёртвой" серии Э.Л. - окончилась.
Третья часть "Книги мертвых" не изобилует знаковыми фигурами и громкими именами. Преимущество автор отдаёт своим французским коллегам, с которыми он общался и которые скончались не так давно. Это, пожалуй, главная линия всех повествований автора - и главный же минус книги. Периодически "Книга мёртвых-3" оживает, когда Лимонов вспоминает о событиях 90-х, порой неожиданных, порой уже забытых. Пикантности книге придаёт, пожалуй, и ряд его признаний - например, о том, что Наталья Медведева всё ещё является к нему в воображении, и он часто ведёт с ней диалоги; что в середине 90-х в стремлении забыть о Медведевой он был завсегдатаем ночных заведений, где его иногда угощали экстази.
Но основная часть повествования, помимо французов, вышла слишком блекло. Непонятно, к чему были вставлены две странички воспоминаний о товарище Лимонова по Салтовке в Харькове. Совершенно зря много внимания автор уделял малозначимым фигурам 90-х (такие вещи будут интересны только тем, кто "варился" в то время). Ну и довершает и без того не очень радостную картину кривизна языка: то ли редакторы поленились, то ли сам автор не стал изгаляться.
В целом, можно с уверенностью сказать, что это далеко не лучшая вещь от Лимонова. Но надо понимать, что 72-летний писатель и политик все свои лучшие вещи уже написал, статус и признание получил, и теперь может не спеша выдавать по книге в день. Хуже от этого он уже не станет наверняка - ну а все, мало-мальски знакомые с его творчеством, и без того замечают масштабы личности Лимонова, которые выходят далеко за пределы его первой скандальной книги про негра.

Прочитал "Кладбища. Книгу мёртвых-3" Э. Лимонова. В постзрелые годы Эдуарду Вениаминовичу окончательно отказал вкус и чувство меры. Видимо, классикам так положено судьбой. Можно вспомнить тут чудачества Льва Николаевича и прочих сэленджеров. В начале книги классик таскается по кладбищам. Сначала отправляется на харьковское — место упокоения неистовой Анна Моисеевны (см. "Молодой негодяй"). Там он банально заблудился и могилу не нашёл. Затем целенаправленно озирает одно из петербургских кладбищ. Бинго — могила Натальи Медведевой обнаружена, в чём может убедиться любезный читатель. Ибо для обложки книги и были назначены все эти экспедиции в царство мёртвых. Э.В. простодушно замечает, что фотографироваться было неудобно: пришлось сесть в неудобной позе, вывернув ногу. Да, и забыл цветы купить. Но это не важно для вечности. Если подобное выкинул какой-то другой персонаж отечественного Олимпа, то его бы назвали гадом и другими скоромными словами. Но Лимонова трудно упрекнуть. К нему мораль не липнет. Проблема книги заключается в другом. В естественном убывании персонажей, о которых Эдуард может рассказать читателям. Друзья и приятели закончились в первых двух книгах. Доходит до комических сцен. К мэтру врывается его помощник и радостно кричит: "У меня есть подарок для вашей книги. Ваш друг Женя Бачурин умер". Лимонов бежит к клавиатуре. В принципе понятен дефицит персонажей серии. У таких как Лимонов, друзей быть много не может. В ход идут паллиативы. На страницы книги задорно вскакивает Березовский. Причина: Лимонов два раза говорил с ним по телефону. Одышливо озирает своих странных соседей В.И. Новодворская. Аргумент: она подписала и передала через третьих лиц автору свою книгу. Улыбается, скорее всего в пустоту, на званном вечере, лишивший после инсульта речи, А. Вознесенский. Улыбку на страницы. Возникает чувство, что для святого дела литературы Лимонов будет присматриваться, кружа возле недужных знаменитостей, ловя улыбки, случайные, слова и взгляды. Чтобы потом отлить в меди. Иногда у него получается неплохо. Цитирую: "Рядом с нами всю жизнь люди. Мы входим с ними в отношения различной степени близости. Вначале они умирают время от времени, а потом умирают серийно, пачками. Никакой морали извлечь из смертей невозможно. Разве что каждая смерть — это практическое доказательство отсутствия бессмертия". Ещё одно доказательство, что вкус и литературный дар не обязательно совместимы.
Так сказать постскриптум. Нет в книге Б. Немцова. Для каких целей запасливый Эдуард сохраняет столь ненавистного ему мёртвого персонажа? Будем ждать.