Недуг, которого причину
Давно бы отыскать пора,
Подобный английскому сплину,
Короче: русская хандра
Им овладела понемногу;
Он застрелиться, слава богу,
Попробовать не захотел,
Но к жизни вовсе охладел.
Пушкин ''Евгений Онегин''
Оказывается, Евгений по-английски ''Child-Garold''. Образ вечного скитальца, бонвиана, которому живеться отнюдь ни ''bon''. Мещанский уют не удовлетворяет требований сердца. Проблема ''одиночества в толпе'' зовёт решить ее став полноценным, искренним, настоящим наедине с собой. Ведь именно в раздумиях рождается истина, гримаса повесы требует налета скуки, пустые разговоры как нельзя лучше убивают молодость, движение к смерти убыстряется, смерти души, тело можно законсервировать на более долгий срок. Рано или поздно хоть мало-мальски мыслящий человек осознает, что духовная пища нужна столь же регулярно, сколь и телесная. В обществе же богатых франтов превалирует желание удовлетворить физиологические потребности, обернуть пустоту в изысканную( недостаток зрения) оболочку. Естественно, Чайльд-Гарольд, как тот, кому стало не вовсе уютно быть ''животным'', поскольку он ощутил трепетные, еле уловимые движения испуганной, заморенной беспутством души, чувствует себя среди потребителей словно в пустыне. Это порождает потребность отправиться на поиски себя. Для того есть несколько путей:
1) Уйти скитаться по миру в поисках более подобающего антуража;
2) Уйти в мир иной в поисках лучшего;
3) Уйти в себя, закрыться в глубины разума, оставив окружающим наблюдать твою оболочку.
Оставим размышления, какой путь выберет сильный. Чайльд Гарольд пошёл первой дорогой. Его усталость требовала свежих веяний, иных людей, иных пейзажей. Иными словами, такие романтики мечтают открыть человечество в себе, как Колумб Индию. Вероятно, они способны ошибаться, как, собственно, сам Колумб, однако скитальцы в поисках духовной пищи могут наткнуться на человечность, как одно из проявлений общечеловеческого. Блестящий, пережевывающий, размножающийся мир во всем своём доске для них фальшивка, форма. Они же в поисках содержания. Содержание часто носит маску трагедии. И лишь надежда способна обнаружить подлинный смысл, встряхнуть хорошенько стереотипы своего века и шагнуть вперёд к Человеку в себе.
Но слезы льют с улыбкою сквозь слезы:
Дуб долго сохнет, прежде чем умрет.
В лохмотьях парус, киль разбили грозы,
И все же судно движется вперед.
Гниют подпоры, но незыблем свод,
Зубцы ломает вихрь, но крепки стены,
И сердце, хоть разбитое, живет
И борется в надежде перемены.
Так солнце застит мгла, но день прорвется пленный.
Гарольд, ранее замечавший лишь внешнюю оболочку, ценящий преходящие, претящие душе удовольствия, разменивающийся на сиюминутность увлечения, подверженный слепым поры вам плоти, тёмным страстям, вдруг, вырывается из оков тела, оставляет иллюзии земных наслаждений . Это стругает ему увидеть мир во всех его переливчатых красках, открывается обратная сторона. Празднества и отупение веселья застилает грозная туча войны, слышна скорбь и величие борьбы. И лишь склеив обе стороны этого мира, можно получить гармонию.
Есть наслажденье в бездорожных чащах,
Отрада есть на горной крутизне,
Мелодия в прибое волн кипящих
И голоса в пустынной тишине.
Людей люблю, природа ближе мне.
И то, чем был, и то, к чему иду я,
Я забываю с ней наедине,
В себе одном весь мир огромный чуя,
Ни выразить, ни скрыть то чувство не могу я.
Данное произведение надо рассматривать не только лишь как проявление романтической эпохи, необходимо вглядываться в исторический, общечеловеческий аспект, увидеть глубину психологизма. Ведь здесь скрыты не только поиск собственной индивидуальности, а поиск целого народа себя. Не только отдельная личность способна попасть в рабство своего тела, но целые народы способны стать рабами духа. Обе формы рабства отвратительны, ибо ведут к обнищанию, упадку ценностей.
Лишь осознав ''Путешествия Чайльда Гарольда'' как манифест человечности, услышав общечеловеческую струну, можно узреть в нем универсальность. Ошибочно полагать, что это плод 19 столетия, в нем скрыта вечность. Разве Ивлин Во ''Мерзкая плоть'' представляет нечто иное? Времена меняются, человек остаётся таким же.
Убьем циника в себе, заглушим зов, нет, даже не зов, жалкое нытье тела!