Глава 7
Жестокий мир

Добро и зло – лишь грани единого кристалла.

Умейте видеть обе стороны, чтобы сохранять равновесие.

– Святая луна, как мастерски вы обращаетесь с учтивостью, когда она вам на руку, – наконец, спустя час молчания, не выдержав, заговорила я. – Значит, вот в чем ваша суть: подавлять личную неприязнь лишь ради собственной выгоды.

– Нет, – его голубые глаза впервые за это время открылись и посмотрели на меня. – У меня нет ни к вам, ни к вашему отцу личной неприязни из-за того инцидента. Возможно, в юности, но теперь могу сказать, что, скорее всего, поступил бы так же.

– Убили бы того, кто оскорбит вашу супругу и ребенка? – не могла поверить. – Наверняка у вас есть любимая, раз вы способны понять моего отца.

– Даже если есть, или была, – со своей обыкновенной ухмылкой ответил Николас. – Какая теперь разница? У меня есть невеста. Даже если это вы, я уважаю святость уз и не подпущу никого близко. Надеюсь, вы разделяете это убеждение.

Каков лжец… сам ведь о воздыхательницах рассказывал, да и еще эта Катрина!

– Что вы упомянули о господине Леоне? – устроившись поудобнее, поинтересовалась я. – О чем шла речь?

– Если вам так любопытно, спросите его сами.

– Вы находите удовольствие в усложнении простых разговоров? – с возмущением в голосе уточнила. – Почему бы вам не сказать напрямую и не облегчить мне жизнь? Я ведь иду вам навстречу, согласившись приехать в такую даль!

– Хм, – задумчиво ответил он. – Мне показалось, вы просто играете, как обычно.

– Стала бы я спрашивать, если бы знала?

– Как вы можете не знать, что у вас был роман с кем-то? Такое трудно не заметить, но надеюсь, это не вышло за рамки приличия.

– Какой еще роман? – засмеялась я, подумав, что Николас шутит. Однако его лицо оставалось чрезвычайно серьезным. – С вашим братом? Не было такого… что за вздор!

Николас медленно выпрямился, его взгляд стал более требовательным.

– Вы уверены? – настойчиво спросил он. – Здесь я вижу нечто большее, чем просто недоразумение. Леон не из тех, кто позволяет себе поспешные выводы. Позвольте узнать, каковы ваши отношения с ним в настоящее время?

– У нас действительно никаких отношений, мы даже в последний год не общались, – мои пальцы осторожно коснулись виска от неожиданного известия. – Потому я и была сегодня так удивлена.

– Он просил поддержки в разговоре с родителями. Намеревался попросить вашей руки.

Я моргнула, и невольно подалась вперед, а он оценивающе вскинул брови.

– Вы серьезно? Между нами никогда ничего подобного не было!

– Быть может, с вашей стороны этого и не было? – Николас слегка рассмеялся, также склоняясь вперед. – Вам вообще не свойственно замечать мужское внимание.

Слова Николаса прозвучали как гром среди ясного неба. Как могло случиться, что я не замечала такого внимания? Возможно, моя скрытая фокусировка на учебе и делах отдавала мало места для наблюдения за тонкими взаимодействиями с окружающими. Однако внутри росло сомнение: неужели Леон действительно питал ко мне такие чувства? И если да, то как я так умело избегала этого вопроса?

– Возможно, просто недостаточно внимательна к таким вещам, – вымолвила я, больше обращаясь к себе, чем к нему. – Но честно говоря, ваше заявление застало меня врасплох. Не ощущала в наших с Леоном отношениях ничего романтического. Может быть, он просто все неправильно понял?

– Понимаю, бывает. Иногда мужчины видят больше желания, чем есть на самом деле. Но знайте, что вы все равно каким-то образом привлекли его внимание.

Леон всегда был для меня загадкой, кем-то вроде удаленного спутника, пересекающего мой путь лишь время от времени. Воспоминания о наших встречах казались мне безобидными, наполненными спокойствием и шутками, но теперь их картина менялась. Неужели это была тайная симфония неразделенных чувств, которые я никогда не слышала?

– К чему говорить об этом, если у меня уже есть хранитель. – вырвалось заключение этой беседы, и я прикрыла веки, смутившись от данной темы.

Мы провели в тишине еще немного,прежде чем Николас снова заговорил:

– Время движется стремительно,уже и первый снег нагрянул.

– Первый…снег? – в полудреме переспросила я,а затем подорвалась и прильнула к окну. – Остановите! – отчаянно начали стучать мои ладони по стенам кабины. – Приказываю остановиться!

Карета замедлила ход, а затем плавно остановилась, оставив меня в полном ожидании. Когда дверь открылась, быстро выскочила наружу. Холодный воздух обжигал лицо, но я не обратила на это внимание. Ветер бросил в лицо горсть снежинок, и на мгновение ощутила их хрупкую красоту.

Первая мысль, которая пришла в голову, была о том, что снег всегда казался мне чем-то особенным – чистым, невинным и полным обещаний.

Николас последовал за мной, его привычная поза легкой задумчивости теперь смешалась с заметной заинтересованностью.Мы стояли рядом, и снег замедлялся, погружая лес вокруг нас в сказочную тишину. Казалось, даже деревья стали свидетелями нашего неожиданного разговора, они тихо шептали, скрывая свои собственные секреты.Вслед за нашей послышалась остановка кареты, в которой ехала Мари со стражниками, но едва они выглянули в окно и увидели меня под защитой могучей фигуры, как тут же исчезли и не решились вновь показываться.

Здесь легче, на улице, вдали от суетливого движения, которое с такой силой врезалось в мое сознание в карете.

Лишь фонарь, висевший на витой железной консоли под краем крыши, освещал окружающий мир, но я явственно почувствовала, как удлиненный фрак опустился на мои плечи, мягко приобременив своей тяжестью.

– Не хватало еще, чтобы вы заболели.

Стоило мне повернуть к нему голову, как Николас быстро устремил взор в ночное небо и, протянув руку, стал наблюдать, как снежинка опускается на раскрытую ладонь и мгновенно тает от его тепла.

– Если у вас действительно есть возлюбленная, мне жаль, что нарушила ваше счастье.

Мой шепот достиг его слуха сквозь завывание ветра, и наши взгляды встретились.

В его глазах отразилась неожиданная мягкость, он тоже увидел снег с другого ракурса.Или скорее меня саму?

– Мы все оказываемся в ситуациях, когда чувства других остаются для нас загадкой.Иногда встреча с чем-то неожиданным, как сейчас – этот снег, может изменять обычный ход вещей. Он вдруг становится напоминанием, что жизнь куда сложнее, чем может казаться на первый взгляд. И что все – мимолетно, как эта снежинка, что только что исчезла.

– Если бы узы можно было разорвать, то…

– То вы бы это сделали, – в его голосе заиграла ирония, а на лице блеснула серьезность. – Даже не моргнув. Поверьте, за то время, что вы избегали меня и смотрели, как на самого отвратительного хранителя во всем Акрисе, вы дали мне ясное понимание вашего нежелания даже беседовать со мной. Настолько я ужасен и отвратителен в ваших глазах?

– Мне казалось, это взаимно.

– Отчасти, – слишком легко признался Николас. – Безумная ворона или мисс Палентия. Своевольная гордячка, знающая, что превосходит не только смертных, но и большинство ведьм во многом.Неведомая истинной сути жизни, юная леди, легкомысленная и поверхностная.

– И все это время вы считали меня такой? – задумчиво произнесла, стараясь справиться с неожиданной волной эмоций, прокатившейся по всему моему существу. Слова Николаса оставили во мне след легкого недоумения и жгучего интереса. Казалось, он видел во мне гораздо больше, чем я сама.

– Ваша сила не в простоте, а в способности держать мир на расстоянии вытянутой руки, – ответил он, слегка улыбнувшись. – Вы, как снег, непредсказуемы и трудно поддаетесь определению. Возможно, мое видение было затуманено личными догадками и чужими словами. Но даже сквозь эту пелену вы все равно остаетесь неизменной загадкой.

Ладонь сама тянулась к лежавшему на плечах фраку, раздумывая, что сказать дальше.Неожиданно пронзила ясная мысль – несмотря на все перипетии наших диалогов и сложную сеть тайн и недомолвок, которая нас окружала, эта беседа под снегопадом казалась чем-то важным, почти священным. И в этой краткости момента заключалось необычайное спокойствие.

Вероятно,ощущая мое внутреннее смятение, Николас Греймен протянул ко мне руку, чтобы пригласить вернуться в карету, и я с благодарностью ее приняла.

На следующий день пришло четкое осознание, что внимание ко мне возросло неимоверно. Со мной всюду следовали Мари и двое стражников, чьи суровые лица вселяли больший ужас, чем работа в морге.

Теперь я была не просто пестрой птичкой, а птицей, за которой следуют коршуны, готовые разорвать каждого, кто осмелится ко мне приблизиться.

– Вы решили вновь меня изумить? – спросила Мадам Лилак, окидывая взглядом мое сопровождение и выпуская струю дыма прямо мне в лицо. Мари, тем временем, ловко разогнала дым изящными движениями рук. – Да уж, у почтенных родов весьма причудливые обычаи.

Согласившись с ней мысленно, попросила всех оставаться за пределами комнаты морга.

– С каких пор в дозорные принимают даже детей и стариков? – поинтересовалась я, изучая тела. – Это выглядит так, словно бы кто-то отправляет корм для демонов.

– Этим занимается род Дарксон, – бросила косой взгляд на меня Мадам Лилак. – Они утверждают, что добровольцев в ряды дозорных не хватает. Король предложил восполнить дефицит за счет детей и стариков. Если выживают, получают пособие, но, в большинстве случаев, гибнут.

– Что за омерзительный метод? – поморщилась я, глядя на множество погубленных душ.

– Жестокий мир требует жестоких решений,но даже в этом мире есть границы, и род Дарксон их явно переступил.

Пока она говорила, я склонилась над телами, стараясь не думать о боли и страданиях, которые эти несчастные испытали. Сквозь холодный свет сфер мелькали морщинистые лица, глаза открытые в вечном ужасе. Каждый из них был чьим-то отцом, матерью, братом или дочерью, но теперь они были сведены к сухим числам в отчете.

Ненавижу незначительные жертвы… хотя отец утверждает, что таких не существует. Каждая жертва играет свою роль во всеобщей картине, и лишь взгляд с различных ракурсов позволяет в полной мере постичь их значение.

Внимательно вглядываясь в каждого из них, я начала отмечать детали, которые ранее ускользали от моего взора. Их лица наделены своеобразными линиями там, где сходятся челюсть и череп. Как если бы их рты вытянулись и застыли в неумолимом ожидании,а затем их закрыли.Внезапно ощутилось некое странное волнение.Передо мной разгадка чего-то важного, но еще не осознанного.Пробегая пальцами в перчатках по грудинам, я вновь и вновь искала швы и зазоры в области сердца, но ничего не находила. Это напоминало смерть от рук ведьмы, которую мне довелось увидеть, но этот немаловажный фактор не совпадал.

Ситуация представала как лес, утопающий в тумане: общие черты видны, но детали остаются неразличимыми.

– Взор леденящий,будто сталь…Проходит сквозь души покров.

– О чем вы? – вскинула взгляд на Мадам, но ее брови лишь изогнулись в немом вопросе. – Вы… вы ничего не говорили?

– Дорогая, неужели вам вновь явился призрак? – в ее голосе сквозило легкое беспокойство.

Огляделась, мои глаза лихорадочно забегали по мертвым телам, пытаясь выхватить хоть тень неприкаянной души. Кроме нас и нескольких работников, здесь никого не было. Но голос… он звучал так отчетливо, словно исходил из уст самой Мадам Лилак, и так близко, что мурашки побежали по коже.

– Верно показалось, – натянутая улыбка дрогнула на губах, словно хрупкий лед. – Утомилась. От дурного сна всякое мерещится, правда?

– Всякое, – с сомнением прозвучало в голосе моей наставницы, взгляд впился в меня, словно игла. – Всякое… Да. Но вдруг снова что-то увидели, услышали? Вам ведь незачем что-то утаивать, правда?

– Утаивать? – я позволила себе легкий смешок, звенящий и пустой. – Что вы… Я всегда предельно честна с вами.И не только с вами. Пусть обо мне и молвят всякое, но лгать мне нет нужды. Подобные подозрения оскорбляют меня в самое сердце. Мне казалось… между нами зародились зачатки добрых отношений.

Ведьма и хранитель, доселе погруженные в свои труды, встрепенулись, словно потревоженные кошки,и обернулись к нам. Я же, скрестив руки на груди, лишь тяжко вздохнула.Взгляд Мадам Лилак смягчился, словно льдинка растаяла под лучами весеннего солнца, и пелена сомнения отступила, обнажив тревогу. Она неслышно скользнула ко мне, и я невольно напряглась, ожидая прикосновения, но она остановилась в шаге, прямо-таки наткнувшись на невидимую стену.

– Простите, мисс. Работа в крыле лекарей не располагает к доверчивости. Слишком много недосказанных историй, погребенных под саваном молчания. Просто будьте… осмотрительны.

Отвернувшись от Мадам Лилак, вновь погрузилась в безмолвный хоровод мертвых тел.

"Взор леденящий, будто сталь… Проходит сквозь души покров."

Это звучало как эхо древнего пророчества, как предвестие беды. Но к кому или к чему относились эти строки? Кто или что обладает взглядом, способным заморозить самую душу? И почему именно я услышала этот зловещий шепот? Вопросы роились в голове, словно потревоженный рой разъяренных пчел, жаля сознание и требуя немедленных ответов.

В последующие дни время летело стремительно, ускользая сквозь пальцы, однако мои устремления встретиться с Николасом оставались тщетными. Он появлялся лишь на мгновение в ночи, падал в объятия сна на считанные часы, а затем исчезал прежде, чем я успевала проснуться.

– Мисс, ваша кожа в этих стенах портится, – заметила Мари с тревогой, аккуратно укладывая мои волосы. – Благородное сияние ваших локонов, схожих с вороньими перьями, тоже меркнет. Возможно, это потому, что вы окружены недоброй энергией усопших?

– Да я даже дома ей окружена, – с горечью признавшись, сжались мои губы. – Зачем об этом упоминать? Теперь буду волноваться, вместо того чтобы сосредоточиться на работе…