Глава 4. Надежда

Прошли весь день, не встретив по пути ни города, ни поселения. Искорёженные временем и природой машины попадались всё реже. Теперь чаще натыкались на упавшие на трассу деревья – обыкновенно сосны. Иногда останавливались возле стволов, прислонялись к ним, давая передышку усталым ногам, делали глоток воды и продолжали путь.

Матвей отметил, как богат этот край множеством озёр. Между деревьев, метрах в ста и дальше, виднелись большие водные глади или совсем непримечательные озерца, больше похожие на пруд. В лесах их, должно быть, и того больше. Будь у них под рукой карта местности, она наверняка вся была бы усеяна голубыми пятнами.

Эх, карта! Вот чего им не хватало. Матвей знал лишь одно: брели они то ли по Архангельской области, то ли по Карелии.

Животы молчали, смирившись с очередным голодным днём. Остатки пеммикана – жалкие крохи – доели ещё утром. От недостатка пищи клонило в сон, заставляя клевать носом прямо на ходу.

Медленно, но верно пустые желудки лишали их сил.

– Ты до сих пор видишь его? – спросил Матвей Тихона, когда оба немного отстали от группы.

– Кого? – голос мальчика охрип.

– Своего брата. Тимура.

Тихон ответил не сразу:

– Да. И с каждым днём всё чаще, – произнёс он, будто опасаясь, что его могут услышать. – Последний раз я видел его отражение там, в церкви, в одной из этих странных картин.

– Иконы, – подсказал Матвей.

– Иконы, – повторил парень, стараясь запомнить, а потом продолжил: – Я обернулся, но его там не было.

– Понятно…

– А почему ты спрашиваешь?

Перед Матвеем всплыло искажённое не то злобой, не то ужасом лицо Йована. И правда, почему он спрашивает? Всё просто: ему не хотелось быть одиноким в своём безумии. Раньше сводили с ума сны, теперь они ожили и начали преследовать его, перевоплотившись в призраков. Не это ли свело его отца в могилу? В конце концов он потерял столько друзей на вылазках, не говоря уже о бедах, обрушившихся на него во время Вторжения.

– Не хочу кончить как он…

– Что? – спросил Тихон.

Матвей постарался перевести тему:

– Ничего. Ты вообще как? Держишься?

Мальчик развёл плечами:

– Есть хочу.

– Да уж, я тоже.

– И всё никак не могу перестать думать о Вадиме Георгиевиче. – Он посмотрел на Машу, ковылявшую позади. Ей явно хотелось побыть одной. Тихон оглянулся через плечо, задержал взгляд на ней, а затем снова повернулся вперёд. – Всё думаю, может, он в той церкви успел выздороветь и сейчас идёт по нашему следу, пытаясь нас догнать? – прошептал мальчик.

Матвей смолчал.

– Да кого я обманываю, – вздохнул Тихон. – Глупости всё это. Наверняка он уже мёртв.

***

К вечеру ветер усилился, вздымая шершавый, выпавший за день снег, который назойливо впивался в глаза и щеки, не давая покоя.

Окружающий трассу пейзаж – стена деревьев и множество озёр – не менялся. Казалось, будто они угодили во временную петлю, проходя одно и то же место раз за разом, и лишь постепенно заходящее за горизонт солнце убеждало в обратном. От душащей усталости и голода уже несколько часов никто не говорил – старались беречь остатки сил. Все мысли были заняты лишь одним – найти укрытие, да побыстрее. Ветер с каждой минутой усиливался, перерастая в снежную бурю.

И вот последний луч солнца сверкнул между древесных крон. Трассу окутали сумерки, а непогода стала яростно показывать характер, ещё сильнее замедлив группу. О костре и не помышляли: найти сухих веток в такую погоду было невозможно, да и добудь они каким-то чудом огонь – его бы сдуло в три счёта. Поэтому пришлось идти дальше – идти и надеяться на чудо. И, к счастью, оно произошло.

В белой мгле вихрящегося снега Лейгур заметил очертания гигантского здания в лесу. К нему вела широкая подъездная дорога, соединённая с трассой и перегороженная шлагбаумом. Матвей подошёл ближе, прищурился и разглядел будку охранника, а чуть дальше – силуэты здоровенных фур, стоявших у входа.

– Сюда! – махнул Матвей остальным.

Сопротивляясь ветру, они зашли на территорию какого-то промышленного объекта, прикрываясь руками от летящего в лицо снега. Несколько минут ушло на поиски входной двери. Когда нашли, долго возились, расчищая навалившийся у её подножия сугроб. Оказавшись внутри, обессиленно рухнули на пол и принялись стряхивать с курток снег. Воняло застарелой плесенью, не дававшей вдохнуть полной грудью. Едкий запах ржавчины врезался в ноздри. Вокруг был густой мрак.

– Придётся потратить ватты и включить фонарь, – с сожалением в голосе произнёс Матвей. – Надо как можно скорее найти растопку для костра. Лейгур, сколько у тебя заряда в браслете?

В темноте появилось лицо исландца, освещённое мягким голубым светом сенсорного экрана.

– На полчаса работы фонаря хватит, – сообщил он.

– Я пойду с тобой. Поищем вместе. Остальные отдыхайте, – велел Матвей, с трудом поднимаясь с пола, который казался сейчас лучше любой постели.

Вместе с исландцем он отправился на поиски. Пройдя в левое крыло здания, они заметили большие станки с кранами с клешнями, панели управления с мониторами и длинные, теряющиеся в темноте линии конвейеров.

– Похоже на завод, – предположил Матвей. – Интересно, что они тут производили?

Ещё несколько шагов – и им попались прочные стальные листы, горсть диковинных пружин и даже магниты. Все эти детали казались смутно знакомыми, но мысль не складывалась.

Всё необходимое для костра нашли в небольшом офисном помещении. Вынесли оттуда стулья и картонные коробки, предварительно вытряхнув из них хлам. По пути назад Матвей заметил на стене стенд с надписью «Лучшие работники месяца» и фотографиями. Его взгляд равнодушно скользнул по потёртым портретам, пока не задержался на самом верху.

– «ЭкоВетро», – прочитал он название завода и хмыкнул.

Вернувшись к группе, стали разжигать костёр: сомкнули провода ваттбраслета, высекли искру и стали осторожно раздувать огонёк, подкладывая собранную растопку. Вскоре тепло ласково коснулось обмороженных щёк и замёрзших пальцев. Для полного счастья не хватало только сытых желудков. Но, увы!

Домкрат ткнул Надю в плечо и сделал несколько жестов.

– Спрашивает, точно ли это весна? – перевела она, глядя на Матвея.

– Сейчас март. А погода такая из-за преобладания здесь субарктического климата. Зимы тут длиннее обычного. Как по мне, радоваться надо: меньше забот с мерзляками.

– И больше с этим проклятым холодом, – пробурчала Арина.

– Чудно́ слышать это от человека, всю жизнь прожившего на одной из самых холодных станций Антарктиды, – сказал Лейгур, потирая руки.

– Там-то наружу почти не выходишь. В модулях сидишь, потихоньку сходишь с ума…

Немного помолчали.

– Где мы вообще? – спросила Надя, оглядываясь. Оранжевый свет огня едва освещал громадный станок.

– Какой-то завод, – лениво ответил Матвей, бросая ножку от стула в костёр. – «ЭкоВетро», или как там его…

– Если рядом завод, значит и город где-то поблизости.

– Верно. Утром попробуем его найти. Может, получится сориентироваться – проверить, не сбились ли с пути.

В темноте послышался шорох.

– Что это? – испуганно спросил Тихон, вглядываясь в темноту.

Неожиданно для всех ответила Маша, молчавшая весь день:

– Крысы. Я этот звук ни с чем не спутаю. Наслушалась за последние три месяца.

– Может, поймаем одну? – предложил Тихон. – Я жуть как есть хочу. Даже эту тварь сожрал бы.

Он положил ладонь на живот.

– Не так-то просто, юноша, взять и поймать крысу, особенно в этой темнотище, – с заботой произнесла Маша. – Это я тебе как крысолов с почти трёхмесячным стажем говорю.

Тихон хмыкнул и, похоже, решил не развивать тему поимки крысы.

– Нам стоит ещё раз попытаться выйти на охоту, – сказал Лейгур, глянув на Матвея.

– Знаю. Но для этого нужно снова делать длительную остановку, а мне этого бы очень не хотелось. Сейчас, пока снаружи холодно, нам нужно уйти как можно дальше на север. Но… я согласен с тобой: с пустыми животами мы далеко не уйдём.

– Подумай как следует. Можем выйти завтра утром, если погода позволит, – предложил Лейгур. – Местечко вроде ничего, переждать здесь лишние сутки – не проблема.

– Пока не уверен, мне надо подумать, – честно признался Матвей, отчётливо чувствуя, как его терзают сомнения. Уж очень не хотелось терять время на стоянки. Время… Да хоть бы знать, сколько его у них есть! Ведь не ровен час – холода исчезнут, и мерзляки явятся по их души. Это может случиться хоть завтра утром – кто его знает.

– Думаю, нам лучше потратить время на дорогу, – сказала Маша, оглядывая остальных. – Да, будет тяжело, придётся чаще делать короткие привалы. Но, если вы спросите меня, у нас больше шансов выиграть время и уйти от мерзляков в более холодные зоны.

– А я против, – возразила Арина. – Нам нужна еда. Мы сегодня-то еле доковыляли досюда без крошки во рту, перебиваясь одной водой. О каком дальнейшем пути может идти речь в таком состоянии?

Лейгур поднял брови и едва заметно кивнул, соглашаясь с её доводами.

– Не знаю как вам, а мне всё покоя не даёт одна мысль, – тихо заметила Надя. – Вот доберёмся мы до этого севера, подойдём к берегу моря – а дальше-то что?

Матвей не спешил с ответом. Его самого мучили эти мысли с тех пор, как они покинули Приморск.

– Будем выживать, – сказал он. – Скорее всего, пойдём дальше, на восточноевропейскую равнину. Летом там должно быть прохладнее, и вероятность столкнуться с мерзляками куда меньше.

– Насколько меньше?

– Побольше, чем если бы мы остались здесь.

И тут своё молчание нарушил Юдичев:

– Вот это ты, конечно, удумал – восточноевропейские равнины… Ты хоть представляешь, сколько это пешком? Больше тысячи километров! И это я ещё не беру в расчёт непроходимую тундру с её опасностями. Если мы и доберёмся туда, до самой северной её части, то не раньше начала лета.

– Если у тебя есть идея получше – с радостью выслушаю, – спокойно ответил Матвей. – А пока, как по мне, это единственный шанс попытаться выжить.

– Выжить-то шанс есть, хоть и крохотный, – вставил Лейгур. – Жан тому пример. Ему удалось переждать лето в подходящем климате – правда, в Северной Америке.

– Значит, это не миф? – спросил Матвей, вспоминая одну из легенд про бессмертного Шамана, сумевшего пережить лето на Захваченных Землях. Это была одна из любимых баек завсегдатаев «Берлоги».

– Он любил бросать себе вызовы. Пытался постичь мастерство собирательства и лучше понять климат, а заодно – природу мерзляков. Правда, скорее с философской, чем с научной точки зрения. – Исландец обменялся взглядами с Машей. – Такая у него была натура. Попытка выжить в северных канадских лесах стала одним из таких вызовов. Там он научился читать облака и, как сам говорил, «следовать за ними», скрываясь от пришельцев.

Только вот, увы, предугадать внезапное появление Потрошителя все эти знания не помогли – подумал Матвей, едва удержавшись от того, чтобы не сказать это вслух. Не хотелось даже намёком ставить под сомнение опыт Жана.

– Ему стоило поделиться с Матвеем всеми знаниями, – сказала Надя. – Сейчас бы они пригодились как никогда.

– Он и поделился. Научил читать облака, разве нет? – спросил Лейгур.

Матвей кивнул.

– Да. Только этому он меня и успел обучить.

– Значит, остальное ты и так знаешь. В конце концов, ты ведь не новичок в своём деле.

– И как же он вернулся домой, этот Шаман? – в голосе Юдичева слышалось сомнение.

– Его подобрали собиратели в Анкоридже, которые отправились туда через год.

– Ага, вот с этого и стоило начинать, – заметил Юдичев. – У него, небось, и ватты были, и транспорт. А у нас – шиш с маслом! И ни один собиратель или капитан к северным берегам Евразии не пойдёт, ни за какие коврижки, тебе ли не знать? Слишком большой крюк, да и наживы, ради которой стоило бы тратить ватты, там попросту нет. И что из этого следует? Правильно! Надеяться на чудесное появление корабля в тех краях, куда мы направляемся, – пустая трата времени. – Он обернулся к Матвею. – Ты же на это и рассчитывал, да? Чудом пережить лето, что уже кажется сказкой, а потом – хоп! – и прыгнуть на борт к собирателям?