Барбара

Холодной зимой 1957 года «Хатчинс» встал на якорную стоянку в морском порту Бостона. В один из вечеров Уокер вместе со своими товарищами отправился на танцевальную вечеринку в местной церкви. Его внимание привлекла девушка с густыми и черными, как смоль, волосами, стоявшая напротив с другой стороны комнаты для танцев. Уокер пригласил ее на медленный танец. Они разговорились. Девушку звали Барбара Кроули. Она рассказала Уокеру, что работает продавщицей в универсальном магазине и живет с родителями в большом доме в богатом районе Бостона. А тот поведал ей о своих грандиозных планах на будущее: однажды он станет адмиралом Уокером. Сначала Барбара засомневалась, насколько можно было доверять словам Уокера. Но затем он очаровательно улыбнулся, и все ее сомнения отпали сами собой. С этого момента Барбара была твердо уверена, что после танцев Уокер проводит ее до дома и вскоре они снова встретятся.

Барбара выросла в захолустье. Ее жалкое жилище можно было назвать домом с большой натяжкой. Это была лачуга, в которой она ютилась в страшной тесноте вместе со своими близкими родственниками. В их семье насчитывалось семь детей. Денег не было. Платья и туфли переходили от сестры к сестре по мере взросления. Обед состоял исключительно из бутербродов с арахисовым маслом и фруктовым желе. В отсутствие достаточного количества теплой одежды особые страдания доставляли холодные зимы.

Отец умер, когда Барбаре исполнилось 9 лет. С этого момента ее и без того трудная жизнь стала еще невыносимей. Мать все время выпивала, и дети, как могли, пытались приспособиться к ее вредной привычке. У матери начались гулянки с обильными возлияниями, пошлыми шутками и гоготаньем. Все это нередко сопровождалось другими звуками, некоторые из них были явно неприличными. Однажды Барбара вернулась домой и застала мать в обнимку с каким-то незнакомым мужчиной. Они не прекратили обниматься, даже когда заметили Барбару.

Одна из сестер последовала примеру матери. Она приводила мужчин с улицы, и по ночам Барбара была вынуждена слушать ритмичный скрип пружин стоявшей напротив кровати сестры. Иногда любопытная Барбара подглядывала за сестрой, созерцая ее порочные занятия. Время от времени у спящей Барбары возникало чувство, что очередной ночной гость вплотную подходит к ее кровати и пристально наблюдает за ней. А однажды ночью у нее появились странные и непривычные ощущения. Она проснулась и увидела, что какой-то мужчина соскочил с ее кровати и устремился ко входной двери. Хотя, может быть, все это просто приснилось Барбаре.

Когда Барбаре исполнилось 10 лет, ее мать вышла замуж за мужчину, которого все звали Смитти. Он очень любил обниматься с Барбарой и ее сестрами. Пожалуй, слишком любил. Их отец ничего такого себе не позволял.

Смитти потребовал, чтобы дети называли его папой. Барбара отказалась. Он пригрозил ее наказать. Без толку. Тогда Смитти так долго хлестал Барбару ремнем, что она два дня не ходила в школу. Но и это не помогло: Барбара все равно ни разу не назвала Смитти папой.

Дед Барбары был чистокровным индейцем из племени чероки. Доказательством ее индейского происхождения служили черные, как смоль, густые и блестящие волосы, а также высокие и острые скулы. Дед жил на расстоянии в несколько километров, если идти по дороге. Но Барбара ходила к нему прямиком через лес. Люди говорили, что она унаследовала от него не только внешность, но и острый ум. Барбара очень любила общаться с дедом. Он всю жизнь проработал плотником и любил все делать аккуратно, по правилам. Дед дожил до девяноста двух лет. Барбара редко виделась с ним после того, как покинула родной дом. Но она часто говорила, что каждый день думает о нем и о житейских мудростях, которыми он с ней поделился.

В 15 лет Барбара закончила девятый класс и выглядела как вполне взрослая женщина. Сыновья Смитти от предыдущего брака не давали ей прохода. Поэтому она переехала жить в Бостон, устроившись там продавщицей в универсальный магазин в отдел женских блузок. Барбара снимала комнату вместе с другой девушкой, и по пятницам они ходили обедать к ее богатым родителям. Стол был покрыт кружевной белой скатертью, на фарфоровых тарелках красовался изящный цветочный узор, массивные серебряные ножи и вилки приятно тяжелили руки. Еды было предостаточно. Чаще всего подавали куриное мясо или ростбифы, и хозяева были искренне рады аппетиту гостей.

Но больше всего Барбаре нравилось, как общались хозяева и гости. В семье Барбары родственники вели себя крайне пренебрежительно и все время старались перекричать остальных. А здесь все проявляли заботу друг о друге и выражали неподдельный интерес к событиям в жизни присутствующих за столом. Впервые в своей жизни Барбара осознала, насколько комфортной может быть семейная жизнь. Она начала относиться к родителям соседки по съемной комнате, как к своим собственным, и воочию представляла себе, как могла бы жить вместе с ними в их большом дощатом доме с забором из штакетника. Неудивительно, что когда Барбара познакомилась на церковной танцевальной вечеринке с очаровательно улыбавшимся молодым матросом, то рассказала ему, что ее родители живут именно в таком доме.

Покататься на роликовых коньках Уокеру предложила Барбара. Каток находился недалеко от ее съемной комнаты, и после долгих уговоров Уокер согласился пойти туда. Он освоил катание на роликовых коньках еще в Скрэнтоне, хотя в этом шахтерском городке катание мальчиков на роликовых коньках не приветствовалось и не поощрялось. Всего после нескольких посещений катка с Барбарой Уокер добился существенного прогресса. Обычно он обнимал ее рукой за талию, его пальцы слегка давили на ее бедро, и они часами нарезали медленные круги по катку, разговаривая на разные темы. Среди прочего Уокер и Барбара обсуждали свое будущее.

Барбара мечтала растить детей в собственном просторном доме – примерно таком, как у ее воображаемых родителей. С ними она пообещала познакомить Уокера в ближайшее время. И тут Уокер неожиданно сказал ей, что семья – это, конечно, здорово, но его больше привлекала не семейная жизнь, а военно-морская карьера. Высшим карьерным достижением Уокера, по его словам, должно было стать присвоение ему адмиральского звания. Барбара не могла понять, шутит Уокер или говорит всерьез.

Барбара становилась очень набожной, когда речь при ней заходила о религии. Однажды она спросила Уокера, верит ли он в бога. Он ответил, что в детстве прислуживал в алтаре. Барбара сказала, что это не ответ на ее вопрос, и задала его снова. Уокер глубоко задумался и потом медленно произнес, как будто признавался в чем-то, превозмогая себя:

– Когда я был ребенком, мой отец самым настоящим образом издевался над моими братьями и надо мной. И что бы мы ни сделали, поступали правильно или нет, он со всего размаха бил нас. Зачем я тебе сейчас про это говорю? Конечно же, я верю в бога. Но он совсем не тот бог, про которого нам рассказывали в школе. На мой взгляд, он больше похож на моего отца. Он сурово наказывает нас всякий раз, когда пребывает в плохом расположении духа. Фокус в том, чтобы идти, куда глаза глядят, делать все, что вздумается, и надеяться, что тебе повезет и у бога всегда будет хорошее настроение.

Весной девятнадцатилетняя Барбара была уже на втором месяце беременности. Но не только по этой причине она хотела поскорее выйти замуж за Уокера. Барбара боялась, что если не успеет вовремя оформить с ним свои любовные отношения, то он может узнать всю правду о ее семье. И тогда она потеряет его навсегда.

Нет, Барбара не лгала Уокеру. По крайней мере, она всеми силами старалась убедить себя в этом. Просто слегка ввела его в заблуждение, чтобы у него не сложилось плохое представление о ней. Барбара прекрасно знала, насколько высокомерно и презрительно Уокер мог относиться к другим людям, постоянно одергивая и прерывая их. Поэтому ни при каких условиях она не собиралась рассказывать Уокеру о своей настоящей семье. Ведь при одном воспоминании о близких родственниках Барбара испытывала такое сильное чувство стыда, будто вывалялась в грязи. Похожее ощущение иногда возникало у нее после секса с Уокером на заднем сиденье его автомобиля.

Спустя много лет Уокеру стало известно, что на самом деле представляло собой семейство Кроули. Правда застряла у него в мозгу, как кость в горле, и он навсегда затаил смертельную обиду на Барбару. Даже будучи приговорен к пожизненному тюремному заключению, Уокер больше всего сокрушался по поводу обмана Барбары:

– Я испытал настоящий шок! Если бы я был хорошо знаком с этой тошнотворной и отвратительной семейкой, то между нами не возникло бы никаких любовных отношений.

Узнав, что «Хатчинс» вскоре должен был отправиться в длительное плавание вдоль восточного побережья Америки, Барбара решила окончательно выяснить отношения с Уокером. Тот на удивление спокойно и положительно воспринял новость о ее беременности. Он слегка похлопал Барбару по животу и сказал:

– Ну что же, я полагаю, что нам следует пожениться.

На церемонию бракосочетания, которая прошла 4 июня 1957 года, Уокер и Барбара никого не пригласили. Мужем и женой их провозгласил мировой судья, у которого не было служебного кабинета, только собственный бакалейный магазин. Свидетельницей была его жена. После свадьбы Уокер сразу же вернулся на «Хатчинс», а счастливая Барбара провела ночь в своей съемной комнате.

Джонни-отец

27 декабря 1957 года Барбара родила девочку. Роды были трудными. У Барбары обострился токсикоз, и доктор сказал Уокеру, чтобы тот готовился к худшему, полагая, что ни роженица, ни ее ребенок не выживут. Послать за священником было единственное, что пришло в этот момент в голову Уокера. Но услуги священника не понадобились.

Доктор, принимавший роды у Барбары, был итальянцем и посоветовал ей пить побольше красного сухого вина, чтобы сделать гуще ее грудное молоко. Уокер и Барбара вместе посмеялись над необычным советом доктора, но решили попробовать и не пожалели: вино помогало им скрасить досуг на протяжении многих вечеров. Свою новорожденную дочь они назвали Маргарет в честь матери Уокера.

Уокер, служивший теперь радистом на авианосце «Форрестол», угостил всех сослуживцев сигарами по случаю рождения дочери. Своему непосредственному начальнику он похвастался, что недавно поменял Маргарет подгузник. Барбара была на седьмом небе от счастья, когда услышала, как Уокер сказал при ней одному из приятелей:

– Мне было достаточно один раз взглянуть на Маргарет, чтобы навсегда влюбиться в нее.

Основная проблема Уокеров состояла в острой нехватке денег. Должностной оклад и денежная надбавка семейным военнослужащим не позволяли купить даже комод, вместо которого им приходилось использовать детскую кроватку Маргарет. Поэтому Уокеры решили пока не обзаводиться новыми детьми.

Была и другая крупная проблема, о которой не знала Барбара: Уокер хотел служить на подводной лодке, а если это было невозможно, то собирался демобилизоваться. Он снова заявил руководству, что желает стать подводником. Пожелание было проигнорировано. Уокера перевели на плавучую базу подводных лодок «Говард У. Гилмор», стоявшую в гавани города Чарльстон в Южной Каролине. По этому поводу Уокер сказал младшему брату Джеймсу, что с ним поступили так, как будто он пожелал стать богатым человеком, а его сделали дворецким. Уокер был очень разочарован своим новым назначением и считал дни, оставшиеся до увольнения с военной службы.

Семейные проблемы Уокеров обострились еще больше после того, как они, будучи в подпитии, не смогли обуздать внезапно возникшее желание и зачали следующего ребенка. Синтия появилась на свет в Чарльстоне зимой 1957 года. Она часто болела и постоянно плакала. Имея на руках еще одну малышку, двадцатиоднолетняя Барбара перестала справляться со своими материнскими обязанностями. Чем больше Синтия плакала, тем сильнее раздражалась Барбара.

Критический момент в семейных отношениях Уокеров наступил через два месяца после рождения Синтии. Барбара забеременела в третий раз. Уокер предложил ей сделать аборт, но она, как убежденная католичка, наотрез отказалась. В конце концов они выработали компромиссное решение: Барбара попытается вызвать выкидыш. Она таскала тяжелые предметы, а однажды, набравшись мужества, специально упала с лестницы. Нужного эффекта Барбара не добилась и в апреле 1960 года родила третью дочь – Лауру.

Единственный плюс в этой ситуации Уокер видел в том, что с рождением каждой новой дочери шансы на появление у него сына все увеличивались. После Синтии Уокер считал, что его время пришло. Поэтому когда доктор поздравил Уокера с рождением третьей дочери подряд, он впал в отчаяние. Не захотев увидеться с Барбарой, Уокер пулей выскочил из больницы в поисках ближайшего бара. Он вернулся домой только через 3 дня. У него был слегка виноватый вид. Но спрашивать Уокера, где он пропадал все это время, было бесполезно. Уокер попросту ничего не помнил.

Уокеру было не к кому обратиться за помощью, кроме старшего брата Артура, однажды уже выручившего Уокера в трудной жизненной ситуации, в которой он оказался в Скрэнтоне. В то время Артур проходил военную службу в чине младшего лейтенанта на учебной подводной лодке на военно-морской базе в городе Гротон в Коннектикуте. Уокер изложил Артуру свою проблему без обиняков: ему исполнилось всего 22 года, а он уже был отцом трех маленьких дочерей, на содержание которых у него не хватало денежных средств. Несколько сотен долларов могли бы на время спасти его семью от голодной смерти. Для Артура это были большие деньги, о чем он сказал Уокеру. Но уже на следующий день Артур перевел ему всю сумму. Спустя 30 лет Артур пояснил, почему сделал это, хотя остро нуждался в деньгах для собственной семьи:

– Дело было не только в финансах. Нужно понимать, что в детстве нас связывало сильное желание защищать друг друга. И мы защищали, поскольку считали себя обязанными этим заниматься.