– Новенький сам дошёл! Он сбежал из охоты!

 Толпа зашевелилась. По огромному холлу прокатился рой перешёптываний. Здание внутри выглядело как обветшалый замок, населённый беженцами. Этажи хаотично громоздились друг на друга, будто строились без плана. Койки были раскиданы по помещениям, а палатки с барахлом создавали атмосферу временного убежища. Но вся эта разрозненность казалась выверенной, организованной. Живым хаосом. Парень со шрамом снова уставился на него.

– Я повторяю вопрос. Как, мать твою, ты сюда добрался?

 Юноша глубоко вдохнул, стараясь удержать ровный голос.

– Встретил Лиссу. Мы с ней неплохо выпили. После она игриво проткнула мне ногу когтями. Бэлл кинул мне топор. Я ударом нежно отправил её в нокаут и пришёл сюда.

 Один из тех, кто стоял рядом, тихо выругался. Кто-то отошёл вглубь. Несколько человек переглянулись – и лишь потом наступила пауза.

 Здоровяк слегка прищурился. Перед тем как он успел что-то сказать, из-за его спины вышла девушка. Она смерила новенького внимательным взглядом.

– Ты у нас смелый, но тупой смотрю. И везучий.

 Голос был спокойным, низким, но в нём не было ни насмешки, ни восторга. Скорее исследовательский интерес.

– Раз смог добраться, нарвавшись лишь на Лиссу… и где твой Бэлл?

 Парень замешкался. – Мой?

– Ну, раз он тебя сюда отправил.

– Я думал, вы его знаете. Он выглядел… бывалым.

 Она подошла ближе. Резко. Слишком близко. Её рука сомкнулась на его горле.

– Ты либо за дуру меня держишь, либо ещё не в курсе: за пределами школы людей нет.

 Она смотрела в упор. Холодно. – Так что выбирай: переломанное горло – или признание, что ты тупой и не отличаешь людей от демонов.

 Он закашлялся, пытаясь вдохнуть. – Думаю… я всё-таки тупой, – выдавил он.

 …она отпустила, шагнула назад, как будто ничего не произошло. Но в её взгляде на мгновение что-то дрогнуло. Жалость? Боль? Или воспоминание? А внутри него уже зрела мысль: Кто же тогда такой этот Бэлл? Раз его никто не знает. Но и на демона он не был похож. Он огляделся заново. Школа жила своей жизнью. Но теперь он не мог отделаться от мысли… Что все здесь такие же потерянные, как и он.

       Толпа рассеялась так же быстро, как и собралась, но несколько человек всё ещё смотрели на него. Рыжеволосая девушка, что задала вопросы о Бэлле, слегка наклонила голову. – И как же тебя назвать?

 Она была выше многих, осанка прямая, в её взгляде читался авторитет. Чистая одежда, лёгкий аромат дорогого парфюма. Она выглядела совсем не так, как остальные. Он на секунду задумался, но воспоминания о разговоре с Бэллом всплыли в голове.

– Бэлл назвал меня мышкой. И ничего лучше я пока не придумал. Думаю, на первое время подойдёт.

 Это явно развеселило многих. В толпе раздались смешки, кто-то фыркнул, но никто не возразил.

– Не самое подходящее имя для человека, но будь по-твоему. – голос здоровяка прорычал. Он шагнул вперёд и кивнул в сторону девушки.

– Я Тони. А это Семь. Одна из первых. Так что будь с ней повежливее.

– Я уже это уяснил. – скованно сказал мышка.

 Она хмыкнула, но ничего не ответила. Тони развернулся и рявкнул: – Спайк! – Из толпы тут же выскочил парень – не старше шестнадцати, худощавый, но ловкий.

– Это наш новенький везунчик. – Тони хлопнул мальчишку по плечу. – Прибежал циклов шесть назад, теперь примерно знает, что где лежит. Будет твоим проводником.

 Спайк нервно кивнул. – Есть, сэр.

 Толпа постепенно разошлась, каждый возвращаясь к своим делам. Мышонок перевёл дыхание. Он понял одно: в этом месте ему ещё многое предстоит узнать.

– Медик у нас на минус третьем, – небрежно бросил Спайк, отмахнувшись рукой. Они петляли между палатками торговцев, до краёв набитыми хламом и вещами, потерявшими цену, но всё ещё хранившими память. Здесь всё продавалось по бартеру – звонкой монеты давно никто не слышал. Мышонку предложить было нечего, потому он и не задерживался у прилавков, безмолвно следуя за юрким проводником. – Как ты добрался до школы? – спросил он, стараясь не терять его из виду.

– Помню… только темноту. Ни зги, – Спайк говорил, не оборачиваясь, шаг его оставался лёгким, как у мальчишки, выросшего среди теней. – Вдруг услышал голоса – далеко, глухо. Побежал на звук. Повезло – это были Искатели. Они и привели меня. Охота тогда уже закончилась, всё было тихо… – Он усмехнулся и толкнул ржавую дверь, ведущую к лестнице. О безопасности тут даже не мечтали. Перил не было вовсе, ступени из бетона местами раскрошились – в щели без труда провалилась бы нога. Повсюду висели масляные лампы, их тусклый, но живой свет струился по стенам, отгоняя мрак. Пять этажей вверх. И столько же вниз. Каждый уровень был отдан под свою цель: на минус втором – спальные комнаты, превращённые из старых кабинетов. В каждой жили по трое, каждый уголок – отражение личности, хранитель уцелевших мелочей. На минус третьем начиналась «жизнь»: медпункт, мастерская, кухня. Другие двери были без названий – но каждый местный знал, что за ними. Спайк толкнул дверь медпункта, влетая с такой лёгкостью, будто был дома. Громко, во весь голос он выкрикнул:

– Медик, у нас новенький!

 Эхо его слов пронеслось по комнате, взбудоражив тишину. Из-за ширмы вышел молодой парень – чуть старше Мышки, в белом халате, наброшенном поверх мешковатой чёрной одежды. Он двигался лениво, будто никуда не спешил, как человек, привыкший к неожиданным визитам. В его руках была старая, потрёпанная книга – он аккуратно закрыл её, отложил в сторону и, наконец, поднял взгляд на Мышонка. Глаза у Медика были спокойные, почти безмятежные – как у тех, кто видел слишком многое, чтобы удивляться чему-то ещё. Медик окинул меня долгим, цепким взглядом – будто сканировал не внешность, а душу. Его лицо было измождённым, осунувшимся, но не слабым – скорее, уставшим от правды, которую он знал слишком хорошо. В глазах – стылый блеск льда, хищный и холодный, но в самой глубине теплилась искра. То ли профессиональный интерес, то ли сдержанная насмешка.

– Пробирался с боем? – спросил он с лёгкой иронией, приподняв бровь. – Обычно ко мне в последнюю очередь заглядывают, когда совсем припечёт. Голос был низкий, ровный, спокойный, как у человека, который повидал и боль, и смерть, и привык к ним так же, как к будничной рутине. Он протянул мне руку – не требовательно, но уверенно. Я пожал её, немного замявшись. В его рукопожатии не было агрессии – лишь опыт и сила, знающая, когда стоит применить себя, а когда – отпустить.

– Мышонок, – представился я. – Так меня тут называют. А тебя?

 Медик расхохотался едва заметно – уставшее лицо на миг оживилось, будто кто-то в темноте зажёг спичку.

– Имя себе не выбирал. Все зовут по профессии, так и осталось. Медик. И хватит.

– Пожалуй, согласен, – кивнул я. – Меня тоже как обозвали, так и залипло. Голова и так еле варит, на новое имя фантазии не хватает.

– Ну, показывай, что там у тебя. Крови, я смотрю, нет – и это правильно. Новички редко кровоточат. Но замотать чем-нибудь найдётся, – произнёс он, открывая старый, скрипучий шкаф. Достал оттуда серую тряпку – когда-то, возможно, это был женский топ, теперь – просто бинт.

– Кровь? – переспросил я, недоумевая.

– Ага. Видишь ли, – начал он, ковыряясь в аптечке, – тут раны сами по себе не затягиваются. И от потери крови не умираешь. Смерть наступает только, когда тебя полностью поглощает демон, либо тебе вырвут сердце. Так что хоть пополам тебя разрежь – жить будешь. Но с каждым порезом станет тяжелее. А лечит тут одно – кровь демона. Добровольно отданная.

Он повернулся ко мне, уже с повязкой в руках, и внимательно осмотрел мою ногу. Пять мелких проколов медленно затягивались – кожа словно вспоминала, как быть цельной.

– Повезло тебе, – сказал Медик. – Видимо, тебе досталась капля демонической крови. Добровольной. Заживает само. К следующему циклу, глядишь, ничего не останется.

 Он перевязал ногу – ловко, почти машинально – и откинулся на спинку своего кресла, разглядывая меня уже более внимательно. Я порылся в кармане и достал флакон – тонкий, изящный, с золотым ободком. Внутри густая жидкость будто сама светилась изнутри. Я поднял его на свет.

– Это лечит? – спросил я.

 Лицо Медика побледнело, глаза расширились. Он резко вытянул руку, будто хотел убрать это из поля зрения.  – Матерь божья… Спрячь это немедленно. И никому больше не показывай, – сказал он глухо. – Тут мало тех, кто пожелает тебе добра.

– А можно посмотреть? Ну пожалуйста! – Спайк заглянул из-за плеча с глазами кота из мультика.

– Никакой крови не было. Никто её не видел. Ясно, Спайк? – холодно произнёс Медик, как строгий отец.

– Да, сэр, – тут же опустил голову мальчишка, как нашкодивший ребёнок.

– Золотая колба… Это не просто кровь. Такую отдают только высшие демоны. Где ты её взял?

– Друг дал. Тот, что помог сюда добраться. Но сам сказал, что это место – крысиная нора. Сюда он бы не полез.

 Медик растянул улыбку на лице, но грустную. – В этом он не ошибся. У нас тут даже обычной-то кровью редко делятся. А высшая… Береги её. Оставь на чёрный день. На самые мрачные циклы.

 Он замолчал на секунду, потом заговорил строже: – Сейчас тебе на минус пятый. На входе у тебя всё заберут. И, скорее всего, не вернут – ты же новенький. Так что топор оставь у меня в шкафчике. И флакон… тоже лучше передай мне. На время.

 Мышка колебался. Но в лице Медика не было подвоха – он внушал больше доверия, чем кто-либо в этом проклятом месте. Передав ему флакон и положив топор в шкаф, Мышка взглянул на него. На что Медик кивнул с одобрением. – А теперь – иди. Минус пятый. И прости заранее. После приходи – будет разговор. Он почти вытолкал их за дверь и резко её захлопнул. Мышка не успел и слова вымолвить. Грубо, резко, но по-своему заботливо. Всё это здание, все эти лица – будто надрывали нервы, расщепляли сознание. Словно нужен был чёртов путеводитель по аду. Или хотя бы вики-страничка. Мышонок был морально истощён. Молчаливый, почти механический. Он спустился на минус пятый. Там у единственной двери стояли два амбала с мачете. Улыбаясь, они обыскали его, отобрали всё, что могли, и молча отступили в сторону.

Я потянулся к двери. И в тот же миг меня окатил тот самый страх. Не паника – первобытный ужас, как при входе в тот дом. Он был другим, мягче… но всё же до жути знакомым.

– Мне точно туда? – спросил я, не открывая дверь. Громила засмеялся и с силой толкнул меня внутрь. Щелчок замка. Дверь захлопнулась. Темнота вгрызлась в кожу. Я почувствовал, как реальность растворяется, и внутри остаюсь только я – и нечто, что ждёт. Закрыв глаза, я попытался восстановить дыхание. Мысли кололи, как иглы. Желания и страхи бились в груди, рвались наружу. Я собрался. Стал целым. И тогда я увидел.

Из тьмы, как светоч безумия, возник Отель. Высокий, он светился, будто дразнил. А на крыше, как клеймо на челе дьявола, горела огромная, слепящая надпись: HOTEL DIABLO

Слова пульсировали в неоне, как нерв, выброшенный на свет. И я понял – дальше будет хуже. Но я уже не мог остановиться.