В семье моего мужа считается, что культурный человек может спокойно наизусть минут 15 минимум цитировать "Евгения Онегина" и должен до заикания восторгаться Чеховым. Если с первым пунктом я справляюсь, то второй завалила безбожно. Мне мало на что в школе отбили желание, а вот с Чеховым "повезло". Несколько раз бабушка мужа (преподаватель русской литературы по образованию и немецкого языка по факту) пыталась уточнять, не дозрела ли я до Чехова. Но каждый раз видела, что взять с меня нечего. Так и махнула на меня рукой.
И вот настал момент. Передо мной сборник юмористических рассказов, заходим в этот мир лайтово. Под обложкой таятся сборники Шалость, Сказки Мельпомены, Пестрые рассказы и рассказы 1880-1886 гг., не вошедшие в сборники. Глубоко вдыхаю и ныряю. 630 стр и трое суток(спасибо играм на ЛЛ, без этого челенджа я рисковала бы сильно увязнуть).
Прекрасно пошло с первого рассказа, "Письмо к учёному соседу". Вот меткая иллюстрация того, что я зову воинствующим дибилизмом: "Я этого не знаю, следовательно, этого не существует". Да и практически во всех рассказах на первый план выносятся и высмеиваются мещанство, пошлость, наплевательство на ближнего(своя рубашка ближе к телу, а после нас хоть потоп!). Юмор? Нет здесь чистого юмора. В каждой истории довольно грусти: где-то ее немного, где-то она душит. Сами рассказы подчас буквально на лист, а то и меньше, но в них столько настоящей боли, такой пласт человеческого существования, так ярко выписанный уклад жизни: чаще провинции, реже столицы. "Краткость - сестра таланта", - Антон Павлович знал, о чем говорил.
В этом сборнике я чаще встречалась с чиновниками, крестьянами и артистами. Последним даже посвящен целый раздел, Сказки Мельпомены. Про артистов читать лично мне было скучнее всего, так и осталась я далека от мира богемы.
На удивление пресыщение малой формой, которое, как правило, наступает у меня после рассказа этак пятого, накатило лишь к концу чтения. Теперь в планах восполнить культурный пробел в части пьес и еще некоторых рассказов, "Палата номер 6", например.
П. С. Постигла еще одну грань эротизма: ночью в постели читать друг другу Чехова вслух.