Вишневый сад

Пьеса поражает своей глубиной и философским подтекстом. В ней поднимаются вечные темы: любовь, утрата, старение, смена поколений. Чехов мастерски раскрывает внутренний мир своих героев, их переживания и мысли. Мы видим, как они пытаются найти своё место в мире, который меняется слишком быстро.

Особенно хочется отметить образы главных героев. Раневская и Гаев, Лопахин и Петя Трофимов — каждый из них уникален и интересен по-своему. Они вызывают симпатию, а иногда и антипатию, но всегда заставляют задуматься о жизни и её ценностях.

Также стоит отметить, что «Вишнёвый сад» — это произведение, которое актуально и сегодня. Оно заставляет задуматься о том, как важно ценить то, что у нас есть, и не бояться перемен.

Пьеса написана прекрасным языком, который легко читается и запоминается. Она заставляет задуматься о многом, оставляет после себя множество мыслей и эмоций.

«Вишнёвый сад» — это произведение, которое должен прочитать каждый. Оно учит нас ценить жизнь, любить и прощать, принимать неизбежное и не бояться будущего.

Рекомендую к прочтению всем, кто хочет лучше понять себя и мир вокруг.

Антон Павлович предпочитал ударение на и. Что логично, если об этом задуматься. Не знаю, откуда этот рандомный факт в моей голове, но он будто всегда там был, хотя я никогда не читала пьес Чехова. Звучит удивительно, учитывая, что я сдавала ЕГЭ по литературе. И возможно, именно поэтому я сдала его плохо. Но не суть. Я хотела прочитать пьесы Чехова, но никак не находила повода, пока не увидела обложку от МИФа, и повод возник. Такие нежные цвета — розовый, голубой, сиреневый, мой любимый, еще и два произведения под одной обложкой, так удобно — сразу можно определиться твой это автор или нет.

И хотя я никогда не читала Вишневый сад, я, разумеется, много о нем слышала, в отличие от «Дяди Вани», о котором я не слышала ровным счетом ничего и сама бы не заинтересовалась и не купила книгу с таким названием. «Вишневый сад» звучит потрясающе, «Чайка» тоже, даже в «Трех сестрах» есть какая-то поэзия, «Дядя Ваня» же — это что-то настолько низменное и не вдохновляющее, настолько сухое, что аж воды хочется выпить. А оказывается, что Вишневый сад, что Дядя Ваня — все об одном. О страдающих людях. И не просто о страдающих людях — а о людях, которые сами же и виноваты в своих страданиях.

Взять ту же Раневскую. Я думала, что буду ей сопереживать, сочувствовать ее трагедии, ненавидеть Лопахина, который отнимает и рубит этот потрясающий вишневый сад, но нет. Мне ее было нисколечко не жаль. Она меня прям бесила. Все эти «Я такая несчастная, такая несчастная... У нас совсем не осталось денег... Что, абсолютно незнакомый человек, дать тебе монетку? Да забирай весь кошелек! И не надо, не надо так на меня смотреть! Да, вот такая вот я, все из-за меня страдают, но я тоже страдаю! Поймите, я ничего не могу с этим сделать, я не исправлюсь! Простите меня, потому что я продолжу тратить деньги, которых у нас нет!» Типа... Что? Ты не отвечаешь за свои поступки? Тебе сколько — пять?

Этот вечный студент, ведущий философские беседы и убеждающий всех вокруг, что деньги —всего лишь бумага, а золото — всего лишь металл, и он выше всего этого, угу, а сам трясется в предынфарктном состоянии каждый раз, когда лезет в карман, а там нет заветной бумажки. И... ну да, если так подумать, меня бесили буквально все, кроме Лопахина. Потому что он единственный из этого царства сонных мух умеет думать. И не размышлять и предаваться воспоминаниям, а думать о будущем. И делать все, чтобы это будущее было светлым. А не страдать.

Как Соня и дядя Ваня. А я ведь до последней страницы надеялась, что Иван будет тем самым персонажем, о котором мне потом будет приятно вспоминать. У него такая драма — он всю жизнь трудился, чтобы обеспечить деньгами профессора Серебрякова, чтобы тот проводил исследования, чтобы внес вклад в историю, а тот оказался пустышкой. И ничего не сделал. И получается, что жизнь Ивана стоит еще меньше, чем ничего. Это сильно. Я прям переживала, я болела за него. А он... во-первых, промахнулся два раза с двух метров. Ну типа... Ваня! Ну как так-то?! А во-вторых, остался пахать, чтобы обеспечить этому профессору безбедную старость. Я... сказать, что я была опустошена, когда прочитала последнюю страницу — ничего не сказать.

Мне нравится Чехов. Мне нравится его юмор, его философия. Но мне совершенно не нравится его мораль. По крайней мере, та мораль, которую я считываю. «Страдай всю свою жизнь, трудись, не думай ни о чем, и тогда возможно после смерти тебе дадут отдохнуть». Нет. Я отказываюсь в это верить, я отказываюсь так жить. Мне такое не близко, и я так жить не хочу. Я люблю отдыхать и совсем не верю в «когда-нибудь». Ведь жизнь такая непредсказуемая — когда-нибудь может просто не случится. А смерть... кто знает, если жизнь такая сложная, почему мы думаем, что смерть будет проще? Я так не думаю. Простите, Антон Павлович, но тут наши с вами дорожки расходятся.

Возможно, когда-нибудь, не в этом мире, мы с ним встретимся, и он скажет: «А я вам говорил. Я вас предупреждал». Что ж... такие встречи стоят того, чтобы фундаментально ошибаться всю свою жизнь, разве нет?