Роза ветров

Люблю такие книги. Читаешь и ощущаешь себя если и не умной, то хотя бы что-то слышавшей-читавшей. Столько знакомых фамилий))
Книга об освоение судоходства на Дальнем Востоке и о капитане Геннадии Невельском. В этой книге он пока капитан, а вот в звании адмирал Невельский мне кажется слышали о нем все, даже не зная о его заслугах.
Освоение Амура. Как громко звучит! А сколько за этим стоит? Какая сила и вера должна была быть, чтобы пойти на эту авантюру! Да, именно так это выглядит. Ведь стандартное морское судно не пройдет по неглубокой реке, устью. Начальство прикрывает свой з@д как умеет: и приказы не дает в письменном виде, и указания в двух разных вариантах идут, и если что пойдет не так(а вероятность этого 90%), то капитан и команда сразу превратятся в уголовников: ведь в ту же секунду "Байкал" будет считаться угнанным; да и условия прохода поставили не просто жесткие, а очень жесткие как во временном, так и материальном плане.
И если бы только была трудность в проходе. Нет. В неоткрытии этого пути заинтересованных было много: как на государственном уровне, так и на местечковом. И конечно же все упиралось в деньги. Как только откроется путь, сразу произойдет перераспределение доходов, многое из того, что воровалось и утаивалось придется показать...
Книга все же художественная, поэтому здесь не просто о проходе из точки А в точку Б. Здесь о жизни героев этой книги. Об их семьях, прошлом. Увидим мы на страницах этого романа и юного князя Константина Николаевича. Неожиданным для меня окажется в этой книге Тютчев. Жаль, что мало в этой книге об их любви с Еленой Денисьевой(я понимаю, что ГГ книги не Тютчев с Денисьевой, но вот захотелось еще чуток, хоть пару страничек, чтобы не обрывалось вот так "вдруг").
Есть в этом романе и Екатерина Невельская - хозяйка залива Счастья. Только в книге она пока еще Ельчанинова и воспитанница Смольного института для благородных девиц и чувства у нее были к кадету Башняку, Невельский будет потом. И вот этой истории любви между капитаном Невельским и Катей мне бы хотелось побольше. Можно было бы написать. Ведь Тютчев не ГГ, но Невельский - очень даже главный персонаж этой книги.
Интересная книга и написано хорошо. Такой микс истории+любовного романа+шпионского романа.

Пыс. Когда "Байкал" вернулся, я хлюпала носом. Прямо за живое взяло описание этого ожидания...

При фамилии Невельской немедленно хочется прибавить "адмирал". В этой книге - вовсе ещё не столь велик по званию, да ещё и, кажется, по слухам в обществе, карьера его загублена: из наставников великого князя Константина - в командиры какого-то зачуханного транспорта, а ведь предполагалось, что получит он под командование фрегат "Паллада"...
Так начинается путь Невельского к его открытиям на отдалённом, как в те времена называлось, востоке. Камчатка, Сахалин, устье Амура - вот места, где без Невельского всё могло сложиться иначе. А сначала было так: знаете этот распространённый в шпионских романах приём, когда начальство вызывает некоего Бонда или другого героя и сообщает, мол, надо тебе туда-то и туда-то, сделать то-то и то-то, но если вляпаешься - мы тебя в глаза не видали и знать не знаем? Примерно в таком положении и отправился Невельской в свой поход. Высочайше утверждённого приказа искать вход в лиман Амура нет, противостоящая коллегам Невельского партия чрезвычайно сильна, да к тому же связана с Русско-американской компанией, которой присутствие русских военных кораблей в тех местах - смерти подобно. Сделаешь дело - герой. Не сделаешь - простите, о ком это вы? Какой такой Невельской? А как всё сделать - никому неведомо...

Ибо правила, Ваша Светлость, пишутся на основе того, что уже кто-то сделал. Нам же предстоит неизведанное. Ни одно океанское судно, совершив почти полную кругосветку, в лиман и в устье Амура еще не входило. Значит, и правил пока никаких нет.

В нарушение всех правил и законов Невельской настоял на том, чтобы отправиться в поход на корабле без киля. Да, такой тип кораблей для лиманов самый подходящий, но до этого лимана - почти кругосветка. Поэтому проблемы возникают уже в момент начала постройки "Байкала":

Когда мастера услышали предложение Невельского, все предыдущие их опасения за свою безопасность показались им детской шуткой.
— Нельзя плоское дно, Геннадий Иванович, — взмолились они. — Океанских судов без киля не бывает. Опрокинется этот утюг. Два океана не перейти ему ни за что в жизни.
— Это уж не вашего ума дело.
— Да как же не нашего? Вы там с командой быстро себе потонете, а нам на каторге медленно умирать. Супруги наши с детьми малыми по миру побираться пойдут… Нет, не согласные мы. Сам такое придумал — сам и строй себе транспорт.
— Построю, — отвечал Невельской. — Всю жизнь потом локти кусать будете, что не стали со мной работать.
— Не будем, Геннадий Иванович.
— А я говорю — будете.

"Байкал" дошёл. Эта часть книги изобилует морскими приключениями не хуже какого-нибудь Сабатини, с той лишь разницей, что повествование часто перемежается заметками об игроках мировой политики того времени. Чтобы было понятно: буквально недавно отгремели опиумные войны, американцы чувствуют себя в регионе как дома, а в Британии вот-вот и уже не в первый раз станет премьером Палмерстон:

Именно этому господину принадлежит высказывание о том, как тяжко живется на свете, когда никто не воюет с Россией.

Образ Невельского не состоит сплошь из положительных картинок. Читатель узнает и про его семью, где мать одна чего стоит, и про его "личных демонов", справляться с которыми он научился, беря собеседника, которого в данный момент просто хочется убить, за пуговицу и крутя её:

главное было считать обороты. Пока Невельской их считал, дабы ненароком не сделать шесть или восемь (тогда пуговице точно пришел бы конец), ярость его отступала, и максимум, что от нее витало поблизости, — лишь небольшое желание двинуть кулаком собеседнику в челюсть, но с этим соблазном он уже мог совладать и сам. Будучи истинным, закоренелым и темным в своих порывах холериком, он умудрялся при помощи верчения пуговиц долгие годы сходить за умеренного сангвиника, и глубочайшие омуты, в которых клубилась тьма, не были заметны никому, кроме него одного.

Ещё один яркий и неоднозначный персонаж - таинственный господин Семёнов, представитель некоей спецслужбы, который готовил всю операцию. Циничный и жёсткий, но абсолютно не интересующийся личным благом. Послужить Родине - само по себе награда. При этом он человек довольно неприятный, а уж на язык острый...

Я пока о русской душе. Нет, Геннадий Иванович, в ней никакой загадки. Душа есть, а загадки нет. Вы меня понимаете? Вот европейская душа отсутствует. Нет ее нигде, хоть обыщись. Ум европейский есть, понимание выгоды есть, здравый смысл — о! — этого добра тут с избытком. А вот души здесь не-е-е-ет…

Лично мне в книге не хватило, если сравнивать с "Войной и миром" той части, в которой мир. Есть очень интересные зарисовки, охватывающие и жизнь воспитанниц Смольного, и амурные дела поэта Тютчева, но всё это блекнет с началом похода. А я бы про такое ещё бы почитала)).
Но главное, конечно, что

на докладе Особого Комитета император собственноручно написал: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».

Мир больше того, что видят люди. А смерть - значительно меньше того, чего они боятся.

Удовольствие от романа нарастало по мере продвижения по страницам романа. Ведь наши русские дальневосточные первопроходцы незаслуженно забываются. А ведь не будь их в свое время не было бы такой бескрайней России от Балтики до Сахалина. С прозой Андрея Геласимова я не был знаком, мне понравился только сериал "Дом на Озерной", но это уже был хороший знак для меня. И когда я прочитал вышедшую на Литресе аннотацию к роману "Роза ветров", я сразу захотел познакомиться с ним. Неожиданный выход аудиокниги в исполнении Сергея Вострецова сыграл роль разорвавшейся бомбы. И вот, уже я с моим коллегой Librevista решился сразу приступить к роману.

С первых страниц меня захватила аура настоящего морского путешествия, где капитан Невельской - главный герой романа, служащий офицером на корабле "Ингерманланд", еще и не помышлял и совсем не догадывался, какие великие свершения ему предстоят в будущем. Мы увидели знаменитого исследователя Дальнего Востока еще в самом начале своего нелегкого пути, во второй части мы уже участвует с ним в первой миссии амурской экспедиции, где главной целью, поставленной дополнительно Николаем Николаевичем Муравьевым, был поиск устья реки Амур. А ведь за самоуправство Невельского (он сделал вылазку кораблем "Байкал" на свой страх и риск) он был разжалован в матросы, и только благодаря Муравьеву император Николай I отменил приказ и написал свои знаменитые слова: "Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен."

Понятно, что в романе имеются фиктивные персонажи, необычные мини-эпизоды, которые являются фантазией автора, но именно в "Розе ветров" они основательно продуманы и смотрятся лаконично, как в начале романа, начиная с загадочного господина Семенова, так и в финале со спасенной женщиной и двумя братьями Завьяловыми. Очень понравилась обложка, смысл которой постепенно приходил к нам по мере продвижения по страницам романа, стало понятным позже и название романа. Понравился стиль автора, стремящийся к пикулевскому, слегка, не перегибая, приправленый приключенческими элементами из Акунина.

В двух словах, можно заключить, что Геласимову удалось написать настоящий исторический роман, очень добрый, в меру патриотичный, в меру познавательный, в меру приключенческий, где показаны главные герои тех событий, Невельской, Муравьев, Беллинсгаузен, Литке, Бошняк..., деятельности которых мы обязаны Дальнему Востоку.

Такими словами заканчивает автор роман:

Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России в 1849–1855 годах не описать в одной книге. Потребуются тома.

Так хочется же продолжения! Обратится ли еще к этому автор? Во всяком случае, я очень рад проведенному времени с этой добротной литературой, а за неимением продолжения, с хорошим настроением обращусь к циклу Николая Задорнова о капитане Невельском. Появляются в наших закормах и новые исторические романы, Иванов, Миропольский, а теперь и качественный роман Геласимова - это не может не радовать!

Что мы знаем про классиков? Они для нас как иконы

Николай Задорнов "Гонконг"