Отзывы на книги автора «Андрей Дмитриев»

Странно и причудливо-удивительно устроена порою наша жизнь: гонимый своими, находишь приют, понимание и поддержку у чужих...Так, собственно, и произошло с главным героем книги, 60-летним учителем на пенсии, Иваном Артемьевичем, обвиненным в развращении несовершеннолетней девушки, его ученицы. (Так и напрашивается сравнение с незабвенной набоковской Лолитой, но тонкие ценители морали и прекрасного могут быть спокойны - автор избавил нас от пошлых и лишних подробностей). Обвинения эти явно надуманные, лживые, но жизнь портят изрядно - бессмысленные скитания в итоге приводят героя на территорию соседнего государства. И здесь, в Украине, бывший учитель литературы попробует начать жизнь с чистого листа, начертать набело мечты, попытаться стать кому-нибудь полезным, обрести новый смысл жизни и, главное, стереть из памяти прошлое, в котором с ним так несправедливо когда-то обошлись (главным обвинителем стала жена)...

Это непонятное и чуточку фантастичное перемещение наводит на мысли о романтизме, с которым некоторые не расстаются и до седых волос. От себя не убежишь, бессмысленно открывать новое, пока не закончил со старым. Тоска, неудовлетворенность с новой силой настигают и там. Как оказалось, дело вовсе не в месте проживания - другие обычаи и условия, другой строй, а люди те же, чувства - те же, отношения друг к другу точно такие же. Догоняет запоздалое прозрение, что где-то когда-то допустил ошибку, только вот где?

"Не бывает первой-второй жизни. Жизнь у меня одна, и я ее проиграл. Я прожил не свою, но чью-то нанятую жизнь, а мог прожить свою..."

Рефлексия персонажа органично перемежается с некоторыми детективными элементами - герой участвует в поисках пропавших несовершеннолетних детей его новых украинских знакомых. Трагическая история, приключившаяся с ребятишками, на время перекрывает его собственную - хотя ведь она не менее трагична. Ему трудно найти себя здесь, столь же трудно порвать с теми, кто остался за границей. Шестьдесят лет жизни просто так не выбросишь и не забудешь. Нет жизни там - нет целей здесь. Он словно застревает между двумя мирами, тщетно пытаясь отгородиться от принятия решений в устойчивом настоящем какими-то рутинными делами, оказанием помощью другим, воспоминаниями, книгами. Но все не то...

Автор плавно подготавливает нас к печальному финалу, показывая сцены похорон, еще не героя. Хоронят молодого парня, погибшего под Дебальцевом (действие романа происходит в наши дни). И словно на контрасте звучат слова Ивана Артемьевича, незадолго до того говорившего:

"Кто знает,...может быть, тут скрыто обобщение...и Украина - это территория...заповедник вторых жизней, новых шансов, попросту - надежды..."

И вот надежда, как хрустальное что-то, разбивается у него на глазах...

"Твои боязни объяснимы: я знаю, как и чем вас там пугают. Не бойся Украины. Она разная. Трудная, но живая...В ней есть добро, в ней есть зло, как и везде, как и в любом из нас..."

"Счастливый город Киев - кажется, так Булгаков говорил? А я скажу: страна, для счастья созданная..."

Грустная вышла книга - трагедия потерянного человека двадцать первого века, слишком поздно нашедшего себя...

Однажды ученики завели между собой долгий спор о том, к чему надо стремиться. Одни говорили, что надо стремиться к покою и душевному равновесию; другие говорили, что надо стремиться к самосовершенствованию; третьи считали, что никаких целей и вовсе быть не должно.
Они пришли к мастеру и задали ему вопрос:
- Учитель, к чему мы должны стремиться?
Мастер посмотрел в пустую пиалу для чая и сказал:
- К тому, что уже было.

Коан «о четвёртом пути» из сборника притч Тизарап С.

Веничка как-то ехал в Петушки. Долго ехал, много остановок проехал, всё пил и пил, пил и пил, хоть и страдал, хоть и не хотел, – но пил, ведь как не пить по дороге к счастью, к счастью недостижимому, которого нет?

Дон Хенаро как-то искал дорогу в Икстлан. Он шёл далеко, его сбивали с пути и всячески искушали, но он упорно шёл к заветной цели. И пришёл, только не к месту, а к заключению – Икстлан был только в его голове. И ключевое слово в этом построении «был». Да и вообще – был ли?

Об этих двух, кстати, в одной небольшой статье написал однажды Пелевин. Который тоже порой ставил своих героев на путь к Икстлану-Петушкам, долго их гонял и мучил, а потом вводил в дело глиняный пулемёт и в итоге выводил, что ничего нет. Счастья, кстати, тоже нет. Что такое это ваше счастье?

Где можно найти своё счастье? Иногда, наверное, даже чаще всего - именно в самых неожиданных местах. Только сколько потом в эти места не стремись, то либо не дойдёшь, а уж если и дойдёшь, то вряд ли найдёшь. Парадоксальная штука: пока к нему идёшь – видишь, когда оно прошло – помнишь, а в момент когда есть – не замечаешь; воспринимается только задним числом.

Все герои вспоминают моменты из прошлого, когда они были счастливы. У каждого из них за плечами свои Икстлан-Петушки. У кого-то есть цель, к которой он стремиться и видит в ней своё счастье. Для Александры это Тунис. Сан Саныч хочет купить автомобиль, до дрожи хочет, так хочет, что даже боится себе в этом признаться. Ретроспективное счастье за плечами у Ишхана, когда он вспоминает о своей Амаисии, когда мечтал о несостоявшемся перелёте, где он видел счастье даже не для себя, а для своей жены, через счастье которой стал бы счастлив и он сам. Не имею свойства своим холодным сердцем сочувствовать героям и страдать, но «Бухту Радости» читаю во второй раз и оба раза история Ишхана цепляет как нечто личное.

Другая часть героев бежит в Тихую Бухту, чтобы погрузиться в неё и скрыться от своих проблем. Кромбахер, Тортовик, змеи. Парочка рыжих ищет там тишины и уединения. Сам же Стремухин едет туда как в точку отсчёта нового жизненного этапа, на котором он смоет с себя старое и выйдет новым, чистым, готовым к дальнейшей жизни, в которой он со временем поймёт, что Бухта была для него Икстланом-Петушками.

Впрочем, весь этот разговор к сожалению, хочешь или нет, но придётся спустить на землю - что было, то ушло и больше этого не будет. Все мы уходим из своей Бухты Радости, пропиваем свои Петушки и со временем развеивается даже сгаллюционированный Икстлан. И только уже потом, понимаем, что больше нет. А то, чего больше нет, не сдерживается ни чем и становится абсолютным. Оно разрастается, мифологизируется и занимает в нашей голове твёрдое место под названием «счастье».

Герои «Бухты Радости» не ехали кидать бедного Стремухина, а он – не ехал жарить шашлык. Все они стремились к порталу в своё счастье, который отправил бы их в Икстлан-Петушки.

И у меня есть свой Икстлан, свои Петушки, своя Бухта Радости, куда я иногда хочу убежать от.

А у вас… у вас – есть?

Если всей кожей чувствуете, что нашли свое, не бегите, боясь, что ваш привычный мир перевернется. Иначе судьба забудет о вас, вы пойдете по чужой дороге, а в конце ждет тоска, досада и недоумение. Ничего не бойтесь, дети. Но никогда не ройте норы в сухом песке.

Что вы думаете о самоцензуре? Нет, это не то же, что самоконтроль и самодисциплина - благотворные для общей реализованности (в свободное время, чем-то полезным заниматься) и социализации (уметь договориться о приемлемых для тебя и оппонента условиях взаимодействия). Это другое и выражается в том, что заранее подсчитываешь, насколько твои слова, даже самые невинные, не пойдут тебе на пользу в свете генеральной линии социума. И принимаешь решение не произносить их.

Примерно это происходит с новейшей русской литературой уже семь лет. Она говорит о чем угодно - тем на наш век хватит. Тщательно обходя вниманием лишь Украину, которая неотменимо присутствовала в наших реалиях со времен "чуден Днепр при тихой погоде". Если герой не ехал в/через Киев или Одессу, то вспоминал о них или планировал что-то, с ними связанное, или была какая-то байка о хохляцких корнях (они у большинства из нас). А уж в начале мая не вспомнить "Майской ночи или Утопленницы" и бала Воланда, куда Маргарита попала, помните, слетав между делом на днепровские отмели - это и вовсе неприлично было.

Теперь иногда кажется, будто кто-то всемогущий взял ластик и стер с карты целый пласт нашей жизни, связанный со страной, с жизнью ее простых, как вы, как я, как целый свет - людей. Остались карикатурные укры в кукрыниксовском "убей немца" стиле Захара Прилепина да коварные провокаторы спецлужбисты, как в сенчинской "Петле". Простые трудяги, бюджетники, врачи и учителя, пенсионеры, бизнесмены наконец - словно перестали существовать в природе, расчеловечились. И мы приняли это не то, чтобы спокойно, а старательно не заметив: нет и не надо.

"Этот берег" как глоток свежего воздуха среди всеобщего заговора молчания новейшей русской литературы. Ни в малейшей степени не оппозиционная, книга проникнута внутренней свободой, осмеливается высказывать точку зрения, отличную от официально одобренной. О чем вообще? Простая история ординарного, ничем не примечательного человека. Провинциальный учитель русского и литературы, как осел после распределения в городке с незапоминающимся названием Хнов, так там и прожил всю жизнь. Женился, оброс хозяйством, вырастил и отпустил во взрослую жизнь сына с дочерью, получал поощрения от руководства. Совершенно готов был до конца своих лет жить той же жизнью, так и было бы, не приди в школу новая девочка.

Не качайте понимающе головой, не "Лолита" и не "Темная Ванесса". Ученица, имени которой не прозвучит, а звать ее рассказчик, вслед за одноклассниками, будет "Капитанской Дочкой" (хотя вообще-то папа был майор, переведенный из Заполярья), так вот, эта девочка любит читать. Мы, книжные, представляем собой сорт гиков, которые везде в подавляемом меньшинстве. Меломаном себя каждый первый мнит, неважно, слушает Генделя, "Гражданскую оборону" или радио-шансон. Компьютерных игроков тоже везде пруд пруди. Читает мало кто а уж возможность встретить того, с кем можно очно поговорить о литературе, особенно в глухой провинции, исчезающе мала.

А теперь скажите, вы устояли бы перед соблазном утолить неизбывный ментальный голод разговорами с таким же как вы, всей головой о литературу ударенным, собеседником? Они ходили по льду замерзшего озера, всегда на виду у людей, и говорили. Девочка впитывала прочитанное как губка, но никто никогда не занимался развитием ее литературного вкуса, Бродского читала наизусть с тем же энтузиазмом. что и разных сетевых рифмоплетов, что-то хотелось ей объяснить, как-то откорректировать - не забывайте, это же еще профессиональное.

И вот теперь очередь "Лолиты", но снова не в том смысле, о каком вы подумали. Теперь время, когда дружба между людьми разного возраста резко отрицательно социально окрашена и воспринимается окружающими в непременном запретно-сексуальном аспекте. По городку ползут слухи, из школы выдавливают на пенсию, папа девочки приходит к учителю бить морду, жена устраивает бурный скандал и выгоняет из дома. А поскольку большой любви меж ними никогда не было, и дети теперь выросли, живут со своими семьями в других городах, герой уходит. Сначала квартирует у приятеля. Потом узнает, что благоверная свезла в областной букинист библиотеку, которую собирал всю жизнь, а в полицию подала заявление, обвиняя его в педофилии. Дело не завели, но лучше бы ему здесь не отсвечивать, пока все уляжется, говорит начальник городского угро, сына которого Учитель тянул в свое время за уши из класса в класс. И он совсем уходит.

Как? Ну вот так. То есть, был уважаемым человеком, стал бомжом? И никто не вступился, не сказал: "Что вы делаете, люди!" Никто. Кочует по маленьким городкам, некоторое время работает школьным сторожем, потом ночная работа невыносимо выматывает. Перейдя украинскую границу, в две тысячи двенадцатом почти номинальную, подряжается красить пристань, здесь и встречает молодого бизнесмена Авеля, который станет новым его работодателем. Нет, это не были спойлеры, всего лишь предыстория. Наш герой будет администратором, кем-то, вроде дворецкого принадлежащей Авелю базы отдыха. Отвечает за все тут, руководит персоналом. Умного, дисциплинированного честного человека на такую роль найти непросто, потому в выигрыше все.

А дальше собственно повествование. О буднях дворецкого. О пропаже детей в селе, неподалеку от турбазы. О том. как Капитанская Дочка разыскала Учителя и о чем она его попросила. Об обычных людях на том от нас берегу и их отношениях. Андрей Дмитриев говорит о сложных вещах простым и понятным языком, не профанируя, но делая их более доступными пониманию. Его маленький человек не хуже ветошки и не тварь дрожащая, а право имеет. И это замечательно.

Люблю книги Андрея Дмитриева и читала их все. Он современный мудрец, в любой жизненной истории ему удается выкапывать большие глубинные смыслы. Не хочется спойлерить, поэтому скажу только, что в книге "Этот берег" ему удалось дать развернутую метафору жизни двух наших родных по духу и крови народов — русского и украинского. Два мальчика потерявшихся, почти как мы все, в поисках то ли смысла жизни, то ли приключений, то ли истины, то ли направления... Простая и на первый взгляд незамысловатая история откроет внимательному читателю многое.

Еще одна хорошая книжка от А.Дмитриева. Сборник небольших повестей , каждая из которых стоит некоторых многотомных саг. "Воскобоев и Елизавета" - духовные искания военных летчиков в эпоху расцвета застоя, "Закрытая книга" о трудных судьбах трех поколений русской интеллигенции и "Дорога обратно" - судьба простого человека, его путь к Пушкину и обратно, чем то напомнила "Долгую прогулку" Стивена Кинга. Книга не для всех, на любителя. А по мне так
Отлично

Буду краток. Знакомство с автором состоялось, придется почитать Дмитриева, так как понравилось. Современность показана через судьбы разных людей. История в общем-то простая, но есть над чем задуматься. Пара кризисов среднего возраста, проблема безотцовщины, как переживают люди смерть родных, о чем мечтают, к чему стремятся... С разных точек зрения, под разным углом. Основная история цепляет еще несколько больших и маленьких. Очень легко читается, задевает струны, заставляет думать. Хорошая книжка, в общем.
Отлично
О смысле книги, возможно будет спойлер, хотя, как посмотреть...

Дальше...

Как я понял смысл произведения - у всех героев истории есть свои планы, но все эти планы нарушаются по той или иной причине. Для одних это конец пути, для других начало, для Стремухина - возможность выйти из пике... Какая-то сила дает жизненные уроки, возможность сдать задолженности, закрыть хвосты, чтобы двигаться дальше...

Стремухин спал, и ему снилось: пришли из школы и сказали: “Стыдно вам, Стремухин; все вы где-то бегаете, все из себя ломаете кого-то, а ведь не сдали геометрию, не сдали химию, еще черчение за вами. Серьезные задолженности за вами числятся, Стремухин”. – “Ах, что вы, бросьте, – отвечал им, пряча панику, Стремухин. – Мне уже много лет; я давно кончил институт, могу дипломчик показать, и кое-что я в этой жизни сделал. Я б вам и справку притащил: там стаж, там весь мой опыт, там перечень довольно трудных книг, и все отредактированы мной; вы думаете, что, легко их было редактировать? Вы думаете, нынешние – легче? Вы бы попробовали!” В ответ ему прошелестели шелушащимися и словно сшитыми из сброшенной ужиной кожи, какими-то ленивыми губами: “Что ж, упираетесь – так упирайтесь, это – пожалуйста, вы это как хотите, но мы предупреждаем: не сдадите к пятнице – все отменяется”. – “Как это, все? – смешался он. – Как можно отменить, что уже сделано, что прожито и пережито?” – “Не просто можно – мы обязаны”. – “Как, и Монады отменить? И Наступательную социологию? И Кенигсберский казус? И Занимательный Толстой? И Свод небес ? И даже Домик няни?” – “Все, все отменим, если не сдадите: и Свод , и Казус ваш, и даже Домик няни…” Он чуть не зарыдал: “Но это нереально! Я ведь дружил, пускай с немногими, я и любил, и даже дважды: одну недолго, а другая укатила в Осло, но ведь любил! Я был в Домбае в юности, сломал лодыжку; я парился по воскресеньям в бане с Птицыковичем, пил с ним холодный сок шиповника; я презирал романы Сицилатова; я спорил с телевизором; я много думал о хорошем будущем…” – “Напоминаем, – вновь напомнили ему с каким-то бесконечным вздохом, – что геометрию вы обещаете сдать к пятнице, все прочее – на будущей неделе, но не тяните, не тяните, иначе все придется отменить: и перелом лодыжки, и любовь, и Птицыковича”. – “Если не сдам, – спросил Стремухин, – смерть мамы тоже отменяется?” В ответ услышал: “Нет, не отменяется. У вашей матери задолженностей нет”.

А.Дмитриев новый для меня автор. Книга вошла в короткий  лист" Большая книга" 2021. Текст для ознакомления, ЛитРес
щедро предоставил бесплатно.

Простым слогом, спокойным стилем  роман напомнил советскую прозу про обычного человека  и простую жизнь.
Подчиняясь обстоятельствам, школьный учитель ,едва достигнув пенсионного возраста,вынужден покинуть работу и семью.Скрываясь,от предполагаемого полицейского розыска ,герой попадает в Украину. Где неожиданно находит покровителя. Порядочный и отзывчивый  Авель, дает беглецу кров и работу. Этих людей связывет зародившаяся дружба. Тихую и благополучную жизнь базы отдыха омрачает исчезновение деревенских мальчиков.
В сюжет простенького рассказа вплетаются элементы триллера. Страх за  дочку Авеля и обитатей базы,  беспокойство и активные поиски пропавших детей. И даже, сорванная героем ,встреча Гриши с отцом,который не живет с семьей. За что ,самоназванный  детектив ,поплатился здоровьем.
Бывший учитель литературы ,под влиянием тревоги обращается к творчеству.  Пишет рассказ, в котором прозорливо угадывает место трагедии, произошедшей с детьми.
К сожалению, он оказлся прав.

Но, все чаще в сюжет вплетается разгоревшийся конфликт,между Россией и Украиной. Проводится ряд сопоставлений современной жизни,  разделенных политикой стран. И симпатии героя на " этом берегу",там где у него протекает вторая жизнь.

Дружба с ученицей,( из- за чего возник скандал и российский учитель  превратился в украинского сторожа ) возобновилась. В результате, герой решает выполнить роль наставника, считает,что сможет оказать влияние о принятии судьбоносного решения на незнакомого взрослого человека( мужа бывшей ученицы).Что очень самонадеянно, на мой взгляд.

И совсем неожиданно заканчивается эта ( столь  многослойная) история. Ладожкин Иван Артемьевич внезапно постигает истину своего предназначения и смысла жизни.

Роман не вызвал бури эмоций. Не оказался откровением для понимания правоты Украины в существующем конфликте с Россией. Которую так акцентировал автор. А многие поступки его героя не кажутся достоверными.
Оценки не поставлю, т.к. " дареному коню..."

Зацепили последние слова Ишхана.

... Девушка тихой быть должна... она должна совсем немножко улыбаться, глядеть тихонько глазками из-под ресниц и снова прятать глазки под ресницами; она должна веселой, доброй быть... лишнего крику не шуметь и все в себе за всех переживать...

А ведь хорошо сказано и на практике применимо. Впрочем, в книге много и о плохих человеческих качествах, и о хороших. Потрясающе раскрыты характеры героев - как главных, так и второстепенных. Очень понравилось, что люди себя ищут в этой книге - даже самые отпетые негодяи.

Очень понравилась концовка, которая связанная с рыженькой и невероятно жалко оказалось Майю. Стремухин, может быть, и разобрался в себе, а вот понять женщину, с которой у него что-то было, оказался не в состоянии. Женщины хотят ласки и внимания, они готовы слушать и им самим есть что рассказать. А тут раз, и все оборвалось. И, вероятно, продолжения так и не случилось (это уже за пределами страниц книги). Не хочу анализировать поступки и мысли остальных героев. Замечу, что книга задевает очень много душевных струнок. После неё у меня осталось очень приятное "послевкусие".

Тема шашлыка (и прочих блюд, включая торты) раскрыта в этой книге великолепно. А ещё по книге можно научиться готовить хашламу. Вот и идея, что готовить сегодня на ужин!

"Дорога обратно" - это сборник рассказов и повестей, которые достаточно объёмны, так что на увесистый том приходится всего несколько самостоятельных произведений. Впечатление от книги двоякое, в большей степени негативное. И вот почему.

Большинство рассказов и повестей сборника о самой, на мой взгляд, тусклой и тоскливой эпохе в жизни страны - 1980-х годах. Показаны они при всём ещё глазами людей, загнанных в угол мелкими бытовыми проблемами, собственной дуростью, осознанием беспросветности и бесперспективности жизни, бедностью, постоянными пьянками, несправедливостью, бесконечным маревом рутины, тупиками всевозможных рабочих посёлков, военных городков и проч.

Вот эта вот позднесоветская страшная тоска, отнимающая смысл жизни, желание хоть что-то да делать, куда-то стремиться, вырваться из этого вяжущего сознание тумана, встряхнуть себя, насквозь пронизывает сборник. Помните фильмы 1990-х, которые "за жизнь"? Было в тренде выстраивать декорации на фоне каких-то серых однотипных домов, месива грязи улиц, облупленных подъездов, обшарпанных хрущёвок, пасмурных пейзажей и человеческих душ.

Вот книга об этом. Там и героев нет - всё больше геройчики. Ими не то что восхищаться, их даже ненавидеть не с руки, потому как среди галереи портретов "Дороги обратно" не обнаруживается даже нормальный отрицательный персонаж - сильный, уверенный, хоть с какими-то целями и осознанными конкретными действиями. Их всех хочется, скорее, жалеть, сочувствовать - но даже не как попавшим в некие сложные жизненные обстоятельства, а как смертельно больным, у которых уже всё решено и нет в этом мире будущего.

Если у А.Дмитриева была именно такая авторская сверхзадача - показать пустоту и невыносимость тоски позднего СССР, - он её несомненно достиг. Но читать всё это сегодня, пробовать на вкус смысловой отстой 1980-х годов в году 2018 было жестью полнейшей.

И если книгу мне рекомендовал бы не sinbad7 , к чьему мнению и читательскому опыту я отношусь с уважением, непременно бы её бросил. А бросив, не дошёл бы до повести (или большого рассказа?) "Дорога обратно" - про человека и его Пушкина. Эта самая "Дорога..." при всей спорности основной идеи, не просто лучшее, что есть в сборнике, но вообще, на мой взгляд, оправдывает его существование.

Мне эта книга не понравилась, но понравилось, как пишет А.Дмитриев: вот текст у него действительно хорош. Наверняка попробую прочитать у этого автора что-нибудь ещё. Но не сейчас, много позже.

Удивительное свойство русской литературы (хоть классической, хоть современной) состоит в том, что после прочтения хочется взять веревку или револьвер (кому как повезет) и покончить с этой унылой и серой действительностью. Дмитриев не стал исключением.
Повествование о горестях и переживаниях Стремухина (отличная фамилия, черт возьми) близко многим, тянувшим лямку в 90-е, но, тем не менее, не представляющее ценности для Вечности. Все слишком банально и просто, предсказуемо и уныло. Сюжет, разбавленный жизнью второстепенных персонажей, велит обратиться к некой архаической памяти предков, представляющей унылое и никчемное бытие. Слишком типичное, а, следовательно, ужасное представление о действительности, слишком малая вера в прекрасное человечество, но, одновременно, узнаваемая жизнь, делает книгу довольно интересной. Рефлексия, любовь, убийство, обман, психология, философия, жизнеописание. Кажется, в этой книге есть все, что окружает нас. Пусть где-то далеко, пусть не с нами, но это есть. Каждый может вспомнить хотя бы часть из описанного, узнать себя. Хотя бы раз каждый из нас был Стремухиным. А от этого становится страшно...
Пусть в книге нет однозначно положительного героя, но, когда все персонажи собираются вместе, получается, что все они - сила. От этого страшно вдвойне. Слишком много социальных тем, слишком всё и все похожи. Слишком. Господи-боже-мой, избавь меня от такого настоящего.
Единственный минус книги - это финал. Скомканный, необдуманный. Герой становится посмешищем автора. Зачем?