Глава 2

Начиналась та часть моей работы, которая всегда вызывала у меня самые противоречивые чувства, а именно – опрос свидетелей. Я одновременно и любил, и ненавидел этот этап расследования. Мне нравилось знакомиться с новыми людьми. Наверно, это поймёт каждый, кто ощущал себя человеком важным и значимым, когда перелистывал свой список контактов и видел, как много бизнесменов, чиновников, учёных и прочих нерядовых граждан поделились с ним информацией о себе. Пусть даже большинство из них уже не помнят ни имя, ни внешность того, кому они дали номер своего личного канала связи.

А ненависть объяснялась главным образом тем, что среди множества опрошенных мной редко встречались действительно интересные люди. Да и те при общении с полицейским торопились натянуть на себя парадную маску, которая из-за спешки и волнения, столь обычного у свидетелей преступления или близких жертвы, сидела особенно криво и к тому же быстро слетала от моих вопросов. А то, что под ней скрывалось, как правило, вызывало ещё меньше симпатий.

– Мне понадобятся все записи с этого этажа, – сказал я, пока мы стояли в похожем на шлюз космического корабля помещении, дожидаясь, когда откроется внутренняя дверь. – А лучше со всего корпуса. Или даже комплекса, если это возможно. Видеокамеры, датчики движения и давления, использование пропусков и терминалов вашей внутренней компьютерной системы. Ещё мне нужны досье на персонал корпуса номер шесть. А лучше на всех, кто здесь работает.

– Все данные были проанализированы, – ледяным тоном сообщила Энн Джонсон, демонстративно не глядя в мою сторону.

– Кем?

– Системой искусственного интеллекта, отвечающей за безопасность комплекса, – так же холодно ответила она.

– И всё же…

Я не успел договорить – засигналил мой аллком. Включив видимый лишь мне голографический экран, я обнаружил, что получил почти семь тысяч файлов. Похоже, в них содержалось всё, что я запросил, и даже больше – блондинка отправила мне ещё и результаты анализа, который провела их программа.

– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил я её.

– Пожалуйста, – уже голосом скорее нейтральным ответила моя спутница и первой шагнула в недра корпуса номер шесть после того, как внутренняя дверь наконец открылась.

– Здесь всегда всё так неспешно работает? – поинтересовался я, пока стальная плита за нашими спинами медленно перекрывала проход.

– В этих лабораториях проводятся в том числе и эксперименты с различными микроорганизмами, – объяснила Джонсон. – Поэтому мы вынуждены использовать герметичные шлюзы, многократную обработку воздуха и прочие меры защиты.

– Надеюсь, вы тут не биологическое оружие разрабатываете? – с легкой улыбкой спросил я, но ответа не получил.

К нам подошли двое мужчин в лабораторных халатах.

– Позвольте вам представить, – голосом великосветской дамы произнесла специалистка по анализу систем безопасности. – Доктор Грэм Янг. Доктор Кристофер Данч. Они оба – заместители доктора Хэтуэй. А это – мистер Джон Сэвидж.

Первый из представленных мне учёных оказался высоким тощим типом нездорового вида с жёлтой кожей, блеклыми серыми глазами в кровавых прожилках и почти бесцветными, желтовато-седыми волосами. Выглядел он так, словно все силы управления по разработке средств омоложения PJN Technologies были уже не в состоянии помочь ему выглядеть молодым и привлекательным. Халат висел на нём как на вешалке, будто последние годы жизни он питался исключительно таблетками. Рукопожатие вполне соответствовало внешности – ощущение было такое, словно мне на пару секунд приложили к ладони дохлую рыбу.

В противоположность ему Данч выглядел звездой культуризма или реслинга. Настоящая гора мышц, распиравших лабораторный халат во все стороны. На среднем пальце правой руки – здоровенный перстень-печатка с драгоценными камнями. Лицо под шапкой густых, угольно-черных волос показалось мне смутно знакомым. Однако я никак не мог вспомнить, кого именно он мне напоминает, хотя мне показалось, что если мы и встречались, то очень давно.

На всякий случай я приготовился к сокрушительному рукопожатию, каким спортсмены вроде него обожают приветствовать любого человека, оказавшегося достаточно неосторожным, чтобы вложить в их лапу свою кисть. Но я ошибся – ладонь Данча оказалась ненамного крепче, чем у его коллеги.

Спустя секунду я понял, что внешность этого учёного была обычной бутафорией, которую в наши дни специалисты по пластической хирургии готовы соорудить любому желающему, если у него найдется пара чемоданов лишних денег. Судя по тому, сколько президент PJN Technologies готов отвалить мне за поиски доктора Хэтуэй, вряд ли он поскупился на приличную зарплату её заместителям. Можно не сомневаться, что Данч потратил большую часть денег на своё обличье – в отличие от Янга, которому явно плевать на то, что он смотрится дряхлым стариком.

Хотя вряд ли их работодателя волновала наружность сотрудников. Судя по досье, оба учились, стажировались и трудились в самых престижных образовательных заведениях – Гарвард, Йель, Оксфорд, Кембридж, несколько очень крупных научных центров в Индии и Китае. Тут тоже была своя странность – начальница управления биологических разработок закончила Университет Балтимора и там же долгое время преподавала. А это учреждение и рядом не стояло ни с одним из тех, в которых набирались знаний Грэм Янг и Кристофер Данч.

При этом, как следовало из мельком просмотренных мною личных дел сотрудников, PJN Technologies заключила контракт с Хэтуэй намного позже, чем с её заместителями. А ведь в корпорациях принято продвигать в первую очередь «старые», уже проверенные кадры – если, конечно, они не успели слишком сильно напортачить в предыдущей должности.

– Энн, счастлив тебя видеть, – радостно сказал поддельный культурист густым приятным баритоном. Вероятно, такой тембр тоже стал результатом хирургического вмешательства. Операции на голосовых связках в последние годы превратились в явление не менее распространенное, чем увеличение груди или подтяжка лица, поскольку людям обычно хочется, чтобы на них не только смотрели, но и слушали.

– Чем можем вам помочь, специалист Джонсон? – скрипучим, как заржавленные петли железной двери, голосом поинтересовался Грэм Янг, не отрывая при этом от меня глаз.

– Мистер Сэвидж – наш новый сотрудник, отвечающий за поиски доктора Хэтуэй, – сообщила им блондинка.

Заместители пропавшей женщины переглянулись.

– Мне надо задать вам несколько вопросов, – привычно произнёс я.

– Мы уже общались со службой безопасности, – проскрипел тощий учёный. В этот момент он походил на огородное пугало, которое по ошибке принесли на ночь Гая Фокса.

– Причем раз десять, – дополнил его замечание Данч. Жизнерадостность из голоса культуриста выветрилась с поистине ураганной скоростью.

– И всё же, господа, вам придется поговорить со мной, – сказал я.

– Проклятье! – возмутился Янг и посмотрел на старинные наручные часы. Я без труда опознал в них «Ролекс» из чистого золота, отделанный бриллиантами. В наши времена подобная вещица должна стоить целое состояние.

– Это не отнимет у вас много времени, – натренировано солгал я. – А чем больше вы будете спорить, тем дольше продлится наш разговор. К тому же ваше нежелание отвечать на мои вопросы может навести меня на мысль, что вы что-то скрываете или даже как-то причастны к исчезновению доктора Хэтуэй.

Исследователи снова переглянулись.

«Мне показалось или моя последняя реплика их и в самом деле испугала? – подумал я. – И если так, то чего они боятся?»

– Хорошо-хорошо, – сказал Данч. – Мы же не имеем ничего против беседы с вами, просто нам уже надоело раз за разом отвечать на одни и те же вопросы. Причём сейчас мы ещё и несколько ограничены во времени.

Янг при этих словах вновь взглянул на часы.

– 20 минут максимум, – заявил он.

– Тогда приступим, – предложил я.

– Лучше пообщаемся в моем кабинете, – вымолвил тощий учёный и, не дожидаясь моего согласия, двинулся по коридору.

Его резиденция, конечно, заметно уступала по площади обители президента корпорации Сальваторе Маранзано, но две-три пары вполне смогли бы станцевать в этом помещении вальс. Обстановка была в стиле ультрамодерн: пластик, металл и стекло, изогнутые под такими углами, что на стул страшно даже садиться – уж слишком он походил на что-то среднее между осовремененным орудием средневековых пыток и инопланетным космическим кораблем.

– Приступайте, – распорядился Янг после того, как умудрился устроиться в кресле за своим столом, не получив при этом ни одного ранения.

Я приступил. Вопросы мои были стандартными, а ответы – безрадостными. Заместители доктора Хэтуэй не знали, имелись ли у неё враги, причины исчезнуть, какие-либо проблемы вне работы. Их рассказы ничем не отличались от результатов опроса, который полторы недели назад проводила служба безопасности. Запись этих бесед Джонсон тоже прислала мне на оллком, и в процессе разговора я поглядывал на видимый только мне голографический экран, сравнивая текстовую расшифровку с тем, что говорили мне учёные.

– А с кем общалась доктор Хэтуэй? – задал я вопрос, которого не было в материалах местных следователей.

– Простите? – скрипнул Янг.

– Если врагов у неё не было, то, возможно, были друзья, родственники, просто знакомые, с которыми она могла поболтать.

– Мне об этом ничего не известно, – ответил тощий учёный и снова посмотрел на часы.

– Мне тоже, – сказал Данч и взглянул на Джонсон. Похоже, этот поддельный культурист был в курсе того, что Хэтуэй регулярно общалась со специалисткой по системам безопасности, но по каким-то причинам предпочёл соврать.

– Пять минут, – внезапно произнёс Янг и резко встал. – Можете посидеть в моём кабинете, если хотите. Можете даже его обыскать, но нам надо идти.

– Совершенно верно, – подтвердил второй доктор и тоже поднялся со стула. – Нас ждет работа.

– Что ж, идите, – не стал упираться я. – Не смею вас задерживать.

Последняя фраза была явно лишней – учёные уже торопились покинуть помещение. Сквозь стену из прозрачного стеклопластика я увидел два вертолёта, которые на небольшой высоте подлетали к зданию. На обычное воздушное такси они походили не больше, чем я на апостола Петра.

– Срочная операция? – с недоумением спросил я оставшуюся со мной блондинку.

– Да, – ответила она, внимательно следя за вертолётами.

– А ваши сотрудники всегда так бойко врут?

Джонсон повернула голову и взглянула на меня.

– Что вы имеете в виду?