Отзывы на книги автора «Сёрен Кьеркегор»

Однажды прекрасной весенней порою затеял Сёрен в комнате перестановку. Не утверждаю, что всё так и было, но, во всяком случае, подобное вполне могло произойти. Весной пробуждается всё спящее, и в особенности — тяга к контролируемым переменам. Куда уж студенту, будущему теологу и философу, пока никому не известному, короче говоря, юной пылкой душе сопротивляться подобным позывам? И так уж получилось, что вечером, утомлённый домашними хлопотами, Сёрен заснул в кресле — не дописав строчки в серой тетрадке, не раздевшись, лицом к зеркалу. И, видно, был в этой какой-то божий замысел (не мой), ибо той же ночью приснилось Сёрену, что он ведёт со своим отражением в зеркале приятнейшую светскую беседу, полную мудрых мыслей, изящества и иронии. Ему в ту пору как раз исполнилось 25 лет, и он считал себя осенённым высокими философскими и теологическими знаниями, втайне гордился, что мог бы поддержать любой разговор — возникни у него желание вообще его заводить, — и с радостью вкушал очередное страдание, считая свою пылкую душу крайне чувствительной.

Кьеркегор из Зазеркалья был совсем не таков. Он был старше, мудрее, отчаяннее — всё это ещё предстояло двадцатипятилетнему Сёрену. А пока — старший беседовал с младшим и по ходу разговора выстраивал теорию четырёх стадий человеческого существования:

— Сёрен, мальчик мой, ты не простой обыватель, ты — настоящий эстетик. Ты лелеешь свои маленькие чувственные радости, наслаждаешься ими, твой деятельный разум не выносит скуки, но ты, кажется, пока не готов взять на себя ответственность за своё будущее и будущее своей души, потому что ответственность плохо сочетается со столь тонким восприятием (замечу в скобках, вылитый Дон Жуан). И всё же, ты — особенный, поэтому…

— Но почему «эстетик»? — перебил собеседника Сёрен. — Разве он не «ценитель искусства»? К тому же, господин Кьеркегор, описанного вами субъекта принято называть гедонистом.
— Мой милый мальчик, неужели ты забыл, от какого греческого слова происходит немецкое «Ästhetik»? «Чувство», «чувственное восприятие»! А это значит, что любой гедонист — эстетик, но не каждый эстетик — гедонист. Они могут быть и стоиками, и меланхоликами, и мазохистами, и трудоголи… а нет, это из другого списка. И им не обязательно иметь отношение к искусству. Понимаешь?
— Да, господин Кьеркегор, мне кажется, понимаю... Чтобы лучше усвоить Ваш урок, я на досуге запишу в тетрадку, которую уже веду некоторое время, ещё несколько приличествующих случаю мыслей и озаглавлю… озаглавлю… О, придумал, озаглавлю «Афоризмами эстетика»! Так, мы остановились на том, что я особенный — и что Вы хотели сказать дальше? Ну же, не томите!

Господин Кьеркегор с сочувственной улыбкой искренней симпатии и дружбы посмотрел на себя из зеркала:
— Ты — особенный, поэтому в скором будущем тебя поглотит бездна отчаяния.
— Чтуо-о-о-о-о-о?! — с какой-то подвывающей интонацией вскричал Сёрен.
— Ну что ты, что ты, мальчик мой, не надо так волноваться. Каждый эстетик рано или поздно проходит через это. Да ты и сейчас уже чувствуешь на себе пагубное воздействие всех недостатков человеческого существования, разве не замечал? Пожалуй, назовём то состояние, к которому ты всё ближе походишь, «отчаянием возможного». Мне кажется, отчаяние, которое рано или поздно переживает любой Эстетик, возникает, когда желания не совпадают с возможностями, ожидания не соответствуют реальности — отсюда и ирония, и грусть, уход от злободневности, обывательства (и даже насмешка над ним), поиски истины, единства и гармонии, которые начинают довлеть над тобою. Да-а-а, Эстетик — отчаявшийся человек. И через это переживание он (то есть ты) готовится перейти на этическую стадию существования. О, быть Этиком — своеобразное удовольствие, в литературе ему наиболее близок образ…
— Нет-нет-нет, господин Кьеркегор, забудем про этику, и про отчаяние, и про человеческое существование вообще — вы потом закончите свою теорию, продумаете типологию отчаяния, напишете, опубликуете, прославитесь, — короче, делайте потом, что хотите, но сейчас давайте поговорим про Эстетика. Какой он из себя?

Господин Кьеркегор нахмурился:
— Ну вот, опять ты уходишь от ответственности. Ладно, раз уж ты на второй стадии скоро очистишься через страдание, то я до поры до времени смирюсь с особенностями твоего поведения. Но почему тебе так интересен Эстетик?
— Потому что «Афоризмы эстетика»! Отличное готовое название для книги. Есть наброски, выдеру из дневника несколько отрывков, придумаю что-нибудь афористичное — получится интересный сборник! Читатели на одно только название будут слетаться как мухи на мёд, да-да, возможно, ожидая найти высказывания и умозаключения философского толка о красоте жизни, — но обнаруживая глубокомысленные замечания о тяготах бытия, полные иронии, и как Вы там говорили? И грусти, и ухода от реальности, и обывательства, и поисков истины…
— Ай, Сёрен, успокойся! Брось ты эти «Афоризмы», они даже ни в одной твоей библиографии упоминаться не будут. Это всё, конечно, интересно, но теория человеческого существования намного интереснее. Погружайся лучше в пучины отчаяния, чтобы я мог на основе твоего — и, разумеется, моего, короче говоря, нашего, — жизненного опыта сформулировать теорию, которая меня, то есть нас, прославит.

Сёрен не мог более противиться зрелому, опытному и мудрому себе из Зазеркалья и с таким напутствием снова смежил очи в своём кресле. Наутро сон был забыт — вместе с тетрадкой «Афоризмов», — и Сёрен, закончив перестановку, уже корпел над понятием иронии, обдумывая параллельно, является ли этика высшей стадией человеческого развития или есть что-то выше неё, какой-то четвёртый уровень…

Так мы и покинем эту светлую вихрастую голову, склонённую над книгами и конспектами, вооружающуюся знаниями, ведь ему предстоит поразить мир. (Хочется спросить, чем провинился мир? Но Кьеркегор и на этот вопрос уже дал ответ. Какой — ищите сами, книг у него в библиографии предостаточно). А позабытая им серая тетрадка во веки веков будет заканчиваться словами

Лучший мой друг — эхо, а почему? — Потому, что я люблю свою грусть, а оно не отнимает её у меня. У меня лишь один поверенный — ночная тишина...
Почему? — Потому что она нема...

Большая часть книги — роман "Дневник обольстителя", есть также афоризмы, которые меня не особо зацепили, но они раскрывают своеобразное мышление С. Кьеркегора.

Жизнь превратилась для меня в горький напиток, а мне еще приходится принимать его медленно, считая, как капли.

Роман навеял на меня ностальгию по университетскому курсу зарубежной литературы. Невероятное произведение с изящным, дурманящим языком, в котором можно раствориться. Красивый и чарующий стиль книги усиливает эстетические взгляды писателя и главного героя романа.
В центре книги дневник Йоханнеса, молодого человека, который ради забавы и удовольствия влюбляет в себя девушек. Одной из таких девиц становится юная Корделия Валь. Сможет ли главный герой очаровать Корделию?

У каждой женщины есть нечто свое собственное, принадлежащее одной ей; например, веселая улыбка, лукавый взгляд, поклон, шаловливый нрав, пылкое волнение, тихая грусть, глубокая меланхолия, земное вожделение, повелительное мановение бровей, тоскливый взор, манящие уста, загадочное чело, длинные ресницы, небесная гордость, земная стыдливость, ангельская чистота, мгновенный румянец, легкая походка, грация движений, мечтательность, стройный стан, мягкие формы, пышная грудь, тонкая талия, маленькая ножка, прелестная ручка… — у каждой свое, не похожее на то, чем обладает другая.

Перед самим романом есть также длительное вступление рассказчика, который получает доступ к заметкам главного героя. Оно помогает взглянуть на историю со стороны.
В тексте представлены чувственные, очень детальные размышления. Есть и короткие письма, но и длинные философские предложения, которые могут напрягать. Автор передаёт необычайную игру обольстителя, который наблюдает за своими жертвами взглядом искусного художника. Чем-то напомнило роман Шодерло де Лакло "Опасные связи".
Кьеркегор создаёт образ человека, который в нужный момент может произвести великолепное впечатление. Внешне утончённая, чуткая и деликатная натура добродушного мужчины выражается в его непревзойдённом умении слушать, понимать, выжидать ради своих корыстных целей. На деле за загадочным образом Йоханнеса скрывается банальный самонадеянный и эгоистичный тип, затягивающий в свои сети молодых и неопытных девушек. Он играет не только с женским полом, но и с самим собой, находясь в ловушке фантазий и воспоминаний.

Вы, может быть, гневно спросите меня, зачем я все это проделал? Затем, что я дурной человек, которому доставляет удовольствие дразнить других? – Совсем нет! Я сделал это из дружеского расположения к вам. Сейчас я все объясню. Во-первых, я заставил вас подождать и поскучать о вашем кандидате, так что он показался вам вдвое милее, когда, наконец, явился. Во-вторых, войдя к вам, он скажет: «Нашу тайну чуть-чуть не открыли! Принесла же нелегкая этого проклятого человека к подъезду! Я только что хотел войти к тебе! Но я тоже себе на уме: завязал с ним нескончаемый разговор о вакантном месте! Говорили, говорили, я и затащил его на Лангелиние! Я вполне уверен, что он ничего не заметил!». – Ну и что же? Разве вы не любите теперь своего милого еще сильнее? Вы и прежде знали, что он прекраснейший молодой человек, безукоризненной честности и редких правил, но чтобы он был так умен?! Теперь вы сами убедились в этом и за это должны быть благодарны мне.

Повествование очень неспешное и воздушное, даже затянутое, местами описания поражают своей детальностью, вычурностью и даже пафосом. Удивительно то, как Кьеркегор изображает реакции на малейшие движения тела, изменения в мимике. Интересно улавливать обрывки событий в потоке эстетических чувств, в вихре метафорических описаний и мифологических сравнений. Местами герой настолько уходит в себя, что начинают раскрываться признаки его сумасшествия. И в разы хуже то, что Йоханнес верит в свой обман как в высшую цель, за которой по сути скрываются низменные желания.
Автор показывает, как зарождается и угасает влюблённость. При этом сам Йоханнес создаёт в своём сознании образы идеальной любви и отношений, которых не в силах достигнуть сам.

Я совсем не гонюсь за тем, чтобы обладать ею в реальном смысле, моя главная мечта наслаждаться ею в художественно-эстетическом смысле.

В романе вы найдёте все оттенки любви. Есть пикантные подробности, но нет откровенно пошлых описаний на 18+. Персонаж, как скульптор создаёт из юной девушки, как из статуи, то, что ему нужно, умело обольщая письмами и речами. В какой-то момент язык завораживает настолько, что становится всё равно, чем закончится история. Есть и нелестные мысли о женской дружбе, и взгляды на брак в XIX веке, которые могут вызвать ярость у феминисток.
Тематика "Дневника обольстителя" остаётся актуальной даже спустя столько лет, хотя многие принципы, взгляды писателя уже устарели. Предупрежу, что в тексте встречаются латинские фразы, отсылки к литературе, мифологии и много рассуждений, которые будет трудно воспринять неподготовленному читателю.
Книга однозначно не для всех, и для её чтения нужно иметь багаж знаний о древнегреческих легендах, мифах и об истории зарубежной литературы в целом. Если вы ищете роман в духе "Опасных связей", то это даже близко не то, здесь нет такой динамики, весь дневник — исключительно чувственное восприятие и философия.

Мышление – моя страсть.

Большая часть книги — роман "Дневник обольстителя", есть также афоризмы, которые меня не особо зацепили, но они раскрывают своеобразное мышление С. Кьеркегора.

Жизнь превратилась для меня в горький напиток, а мне еще приходится принимать его медленно, считая, как капли.

Роман навеял на меня ностальгию по университетскому курсу зарубежной литературы. Невероятное произведение с изящным, дурманящим языком, в котором можно раствориться. Красивый и чарующий стиль книги усиливает эстетические взгляды писателя и главного героя романа.
В центре книги дневник Йоханнеса, молодого человека, который ради забавы и удовольствия влюбляет в себя девушек. Одной из таких девиц становится юная Корделия Валь. Сможет ли главный герой очаровать Корделию?

У каждой женщины есть нечто свое собственное, принадлежащее одной ей; например, веселая улыбка, лукавый взгляд, поклон, шаловливый нрав, пылкое волнение, тихая грусть, глубокая меланхолия, земное вожделение, повелительное мановение бровей, тоскливый взор, манящие уста, загадочное чело, длинные ресницы, небесная гордость, земная стыдливость, ангельская чистота, мгновенный румянец, легкая походка, грация движений, мечтательность, стройный стан, мягкие формы, пышная грудь, тонкая талия, маленькая ножка, прелестная ручка… — у каждой свое, не похожее на то, чем обладает другая.

Перед самим романом есть также длительное вступление рассказчика, который получает доступ к заметкам главного героя. Оно помогает взглянуть на историю со стороны.
В тексте представлены чувственные, очень детальные размышления. Есть и короткие письма, но и длинные философские предложения, которые могут напрягать. Автор передаёт необычайную игру обольстителя, который наблюдает за своими жертвами взглядом искусного художника. Чем-то напомнило роман Шодерло де Лакло "Опасные связи".
Кьеркегор создаёт образ человека, который в нужный момент может произвести великолепное впечатление. Внешне утончённая, чуткая и деликатная натура добродушного мужчины выражается в его непревзойдённом умении слушать, понимать, выжидать ради своих корыстных целей. На деле за загадочным образом Йоханнеса скрывается банальный самонадеянный и эгоистичный тип, затягивающий в свои сети молодых и неопытных девушек. Он играет не только с женским полом, но и с самим собой, находясь в ловушке фантазий и воспоминаний.

Вы, может быть, гневно спросите меня, зачем я все это проделал? Затем, что я дурной человек, которому доставляет удовольствие дразнить других? – Совсем нет! Я сделал это из дружеского расположения к вам. Сейчас я все объясню. Во-первых, я заставил вас подождать и поскучать о вашем кандидате, так что он показался вам вдвое милее, когда, наконец, явился. Во-вторых, войдя к вам, он скажет: «Нашу тайну чуть-чуть не открыли! Принесла же нелегкая этого проклятого человека к подъезду! Я только что хотел войти к тебе! Но я тоже себе на уме: завязал с ним нескончаемый разговор о вакантном месте! Говорили, говорили, я и затащил его на Лангелиние! Я вполне уверен, что он ничего не заметил!». – Ну и что же? Разве вы не любите теперь своего милого еще сильнее? Вы и прежде знали, что он прекраснейший молодой человек, безукоризненной честности и редких правил, но чтобы он был так умен?! Теперь вы сами убедились в этом и за это должны быть благодарны мне.

Повествование очень неспешное и воздушное, даже затянутое, местами описания поражают своей детальностью, вычурностью и даже пафосом. Удивительно то, как Кьеркегор изображает реакции на малейшие движения тела, изменения в мимике. Интересно улавливать обрывки событий в потоке эстетических чувств, в вихре метафорических описаний и мифологических сравнений. Местами герой настолько уходит в себя, что начинают раскрываться признаки его сумасшествия. И в разы хуже то, что Йоханнес верит в свой обман как в высшую цель, за которой по сути скрываются низменные желания.
Автор показывает, как зарождается и угасает влюблённость. При этом сам Йоханнес создаёт в своём сознании образы идеальной любви и отношений, которых не в силах достигнуть сам.

Я совсем не гонюсь за тем, чтобы обладать ею в реальном смысле, моя главная мечта наслаждаться ею в художественно-эстетическом смысле.

В романе вы найдёте все оттенки любви. Есть пикантные подробности, но нет откровенно пошлых описаний на 18+. Персонаж, как скульптор создаёт из юной девушки, как из статуи, то, что ему нужно, умело обольщая письмами и речами. В какой-то момент язык завораживает настолько, что становится всё равно, чем закончится история. Есть и нелестные мысли о женской дружбе, и взгляды на брак в XIX веке, которые могут вызвать ярость у феминисток.
Тематика "Дневника обольстителя" остаётся актуальной даже спустя столько лет, хотя многие принципы, взгляды писателя уже устарели. Предупрежу, что в тексте встречаются латинские фразы, отсылки к литературе, мифологии и много рассуждений, которые будет трудно воспринять неподготовленному читателю.
Книга однозначно не для всех, и для её чтения нужно иметь багаж знаний о древнегреческих легендах, мифах и об истории зарубежной литературы в целом. Если вы ищете роман в духе "Опасных связей", то это даже близко не то, здесь нет такой динамики, весь дневник — исключительно чувственное восприятие и философия.

Мышление – моя страсть.

Большая часть книги — роман "Дневник обольстителя", есть также афоризмы, которые меня не особо зацепили, но они раскрывают своеобразное мышление С. Кьеркегора.

Жизнь превратилась для меня в горький напиток, а мне еще приходится принимать его медленно, считая, как капли.

Роман навеял на меня ностальгию по университетскому курсу зарубежной литературы. Невероятное произведение с изящным, дурманящим языком, в котором можно раствориться. Красивый и чарующий стиль книги усиливает эстетические взгляды писателя и главного героя романа.
В центре книги дневник Йоханнеса, молодого человека, который ради забавы и удовольствия влюбляет в себя девушек. Одной из таких девиц становится юная Корделия Валь. Сможет ли главный герой очаровать Корделию?

У каждой женщины есть нечто свое собственное, принадлежащее одной ей; например, веселая улыбка, лукавый взгляд, поклон, шаловливый нрав, пылкое волнение, тихая грусть, глубокая меланхолия, земное вожделение, повелительное мановение бровей, тоскливый взор, манящие уста, загадочное чело, длинные ресницы, небесная гордость, земная стыдливость, ангельская чистота, мгновенный румянец, легкая походка, грация движений, мечтательность, стройный стан, мягкие формы, пышная грудь, тонкая талия, маленькая ножка, прелестная ручка… — у каждой свое, не похожее на то, чем обладает другая.

Перед самим романом есть также длительное вступление рассказчика, который получает доступ к заметкам главного героя. Оно помогает взглянуть на историю со стороны.
В тексте представлены чувственные, очень детальные размышления. Есть и короткие письма, но и длинные философские предложения, которые могут напрягать. Автор передаёт необычайную игру обольстителя, который наблюдает за своими жертвами взглядом искусного художника. Чем-то напомнило роман Шодерло де Лакло "Опасные связи".
Кьеркегор создаёт образ человека, который в нужный момент может произвести великолепное впечатление. Внешне утончённая, чуткая и деликатная натура добродушного мужчины выражается в его непревзойдённом умении слушать, понимать, выжидать ради своих корыстных целей. На деле за загадочным образом Йоханнеса скрывается банальный самонадеянный и эгоистичный тип, затягивающий в свои сети молодых и неопытных девушек. Он играет не только с женским полом, но и с самим собой, находясь в ловушке фантазий и воспоминаний.

Вы, может быть, гневно спросите меня, зачем я все это проделал? Затем, что я дурной человек, которому доставляет удовольствие дразнить других? – Совсем нет! Я сделал это из дружеского расположения к вам. Сейчас я все объясню. Во-первых, я заставил вас подождать и поскучать о вашем кандидате, так что он показался вам вдвое милее, когда, наконец, явился. Во-вторых, войдя к вам, он скажет: «Нашу тайну чуть-чуть не открыли! Принесла же нелегкая этого проклятого человека к подъезду! Я только что хотел войти к тебе! Но я тоже себе на уме: завязал с ним нескончаемый разговор о вакантном месте! Говорили, говорили, я и затащил его на Лангелиние! Я вполне уверен, что он ничего не заметил!». – Ну и что же? Разве вы не любите теперь своего милого еще сильнее? Вы и прежде знали, что он прекраснейший молодой человек, безукоризненной честности и редких правил, но чтобы он был так умен?! Теперь вы сами убедились в этом и за это должны быть благодарны мне.

Повествование очень неспешное и воздушное, даже затянутое, местами описания поражают своей детальностью, вычурностью и даже пафосом. Удивительно то, как Кьеркегор изображает реакции на малейшие движения тела, изменения в мимике. Интересно улавливать обрывки событий в потоке эстетических чувств, в вихре метафорических описаний и мифологических сравнений. Местами герой настолько уходит в себя, что начинают раскрываться признаки его сумасшествия. И в разы хуже то, что Йоханнес верит в свой обман как в высшую цель, за которой по сути скрываются низменные желания.
Автор показывает, как зарождается и угасает влюблённость. При этом сам Йоханнес создаёт в своём сознании образы идеальной любви и отношений, которых не в силах достигнуть сам.

Я совсем не гонюсь за тем, чтобы обладать ею в реальном смысле, моя главная мечта наслаждаться ею в художественно-эстетическом смысле.

В романе вы найдёте все оттенки любви. Есть пикантные подробности, но нет откровенно пошлых описаний на 18+. Персонаж, как скульптор создаёт из юной девушки, как из статуи, то, что ему нужно, умело обольщая письмами и речами. В какой-то момент язык завораживает настолько, что становится всё равно, чем закончится история. Есть и нелестные мысли о женской дружбе, и взгляды на брак в XIX веке, которые могут вызвать ярость у феминисток.
Тематика "Дневника обольстителя" остаётся актуальной даже спустя столько лет, хотя многие принципы, взгляды писателя уже устарели. Предупрежу, что в тексте встречаются латинские фразы, отсылки к литературе, мифологии и много рассуждений, которые будет трудно воспринять неподготовленному читателю.
Книга однозначно не для всех, и для её чтения нужно иметь багаж знаний о древнегреческих легендах, мифах и об истории зарубежной литературы в целом. Если вы ищете роман в духе "Опасных связей", то это даже близко не то, здесь нет такой динамики, весь дневник — исключительно чувственное восприятие и философия.

Мышление – моя страсть.

Прекрасная книга, которая лично мне помогла немного отвлечься от своих проблем, подумать, поразмышлять об эстетике и этике.
Я не со всеми моментами согласна с автором, но для меня это было удовольствие читать, смаковать каждый кусочек данной книги, просто жить этими мыслями, и при этом, успевать проанализировать все, что хочет передать автор.
Загадано, поэтично, смело.
С каждой новой страницей я просто зачитывалась, уходила в мысли автора, будто была в его голове и жила его жизнью.
Отчаяния здесь было довольно много, но, тем не менее, видимо книга попала в мое настроение и состояние души.
Рекомендую к прочтению!
Но читать лучше не залпом, а понемногу, зачитываясь вечерами по несколько страничек, для душевного равновесия.

Прекрасная книга, которая лично мне помогла немного отвлечься от своих проблем, подумать, поразмышлять об эстетике и этике.
Я не со всеми моментами согласна с автором, но для меня это было удовольствие читать, смаковать каждый кусочек данной книги, просто жить этими мыслями, и при этом, успевать проанализировать все, что хочет передать автор.
Загадано, поэтично, смело.
С каждой новой страницей я просто зачитывалась, уходила в мысли автора, будто была в его голове и жила его жизнью.
Отчаяния здесь было довольно много, но, тем не менее, видимо книга попала в мое настроение и состояние души.
Рекомендую к прочтению!
Но читать лучше не залпом, а понемногу, зачитываясь вечерами по несколько страничек, для душевного равновесия.

Как-то тяжело мне дался этот объемистый кирпич, весом в 822 страницы. Очень хорошее издание, с подстрочными комментариями и вставками из дневников, черновыми набросками. Это с одной стороны обогащает процесс чтения, но с другой стороны отягощает, поскольку такое количество подробностей, при таком плотном тексте, может пойти во вред. Официально Кьеркегор выстраивает триаду – эстетическое, этическое, религиозное, ну и соответственно, эстетический индивид, сюда относится тот самый «Дневник соблазнителя», который часто издают отельной книгой, этический, и мистический (религиозный). Но по сути «Или – Или» это чистое графоманство «Я конечно не писатель», - почти на каждой странице говорит Альтер-эго Кьеркегора, но писать, очень хочется, и в этом процессе автор уподобляется Маркизу Де Саду в трактовке Филиппа Кауфмана. Если нет чернил и бумаги, то буду писать на стенах фекалиями. В «Или-Или» еще нет экстатического напряжения «Страха и трепета» или «Болезни к смерти», поскольку речь в основном об эстетике и этике, зато есть чувственность, эротичность. А еще в «Или – Или» удивительно ясно просматривается сам Кьеркегор, возможно потому, что тема брака, в это время, является ключевой как для произведения, так и для автора. Смешно, но современный развод частично снимает, проблему экзистенциального отчаянья, и делает немного смешной саму личную драму Кьеркегора. Само построение текста пленяет и завораживает, все эти повторения, любимый прием Кьеркегора – тавтология, бесконечные экивоки в сторону адресата, условности в виде дневников, бумаг найденных в тайном ящике секретера, псевдонимов с многозначным означающим, словом не книга, а самое настоящее приключение. Правда, не всякий читатель сможет в нем выжить.

Как-то тяжело мне дался этот объемистый кирпич, весом в 822 страницы. Очень хорошее издание, с подстрочными комментариями и вставками из дневников, черновыми набросками. Это с одной стороны обогащает процесс чтения, но с другой стороны отягощает, поскольку такое количество подробностей, при таком плотном тексте, может пойти во вред. Официально Кьеркегор выстраивает триаду – эстетическое, этическое, религиозное, ну и соответственно, эстетический индивид, сюда относится тот самый «Дневник соблазнителя», который часто издают отельной книгой, этический, и мистический (религиозный). Но по сути «Или – Или» это чистое графоманство «Я конечно не писатель», - почти на каждой странице говорит Альтер-эго Кьеркегора, но писать, очень хочется, и в этом процессе автор уподобляется Маркизу Де Саду в трактовке Филиппа Кауфмана. Если нет чернил и бумаги, то буду писать на стенах фекалиями. В «Или-Или» еще нет экстатического напряжения «Страха и трепета» или «Болезни к смерти», поскольку речь в основном об эстетике и этике, зато есть чувственность, эротичность. А еще в «Или – Или» удивительно ясно просматривается сам Кьеркегор, возможно потому, что тема брака, в это время, является ключевой как для произведения, так и для автора. Смешно, но современный развод частично снимает, проблему экзистенциального отчаянья, и делает немного смешной саму личную драму Кьеркегора. Само построение текста пленяет и завораживает, все эти повторения, любимый прием Кьеркегора – тавтология, бесконечные экивоки в сторону адресата, условности в виде дневников, бумаг найденных в тайном ящике секретера, псевдонимов с многозначным означающим, словом не книга, а самое настоящее приключение. Правда, не всякий читатель сможет в нем выжить.

На белом свете чуда нет,
Есть только ожиданье чуда.
На том и держится поэт,
Что эта жажда ниоткуда.

(Отрывок из стихотворения Арсения Тарковского).

Прежде всего, честно признаюсь, что про Серена Кьеркегора я знаю крайне мало, но боюсь, что намного больше, чем 90% тех, кто вдруг решит прочитать эту рецензию (если такие люди вообще найдутся), потому как мало его у нас (и не только у нас) читают. Знакома я у Кьеркегора только со «Страхом и трепетом» (читала давно и поняла по-своему, как у меня обычно и бывает), «Дневником обольстителя» (тут, боюсь, что поняла даже больше, чем хотел бы сам Кьеркегор), некоторыми афоризмами и кое-что читала о его жизни. Это вовсе не предмет моей гордости (то, что я хоть что-то знаю о Кьеркегоре), а скорее - предмет печали. Почему? Да потому что моё почти мистическое увлечение странными, депрессивными, неординарными и чем-то пугающими гениями - это уже какая-то устойчивая тенденция. Ну да ладно.

Кьеркегора принято считать основоположником учения экзистенциализма, хотя этот человек был настолько сложной, многогранной и своеобразной натурой, что его самого и его идеи трудно уместить в какие-либо рамки. Сложнейшие отношения с отцом, непростая судьба и типичный для гения характер (со странностями, как принято говорить)- все это делает Кьеркегора личностью весьма интересной для изучения.

«Наш» датский философ-богослов родился в один год с Вагнером (в 1813), что является любопытным совпадением и, наравне с Андерсеном, прославился в своей родной стране чрезвычайно, так что по сей день является предметом особой гордости датчан. Кстати сказать, с Андерсеном Кьеркегора связывает не только родина и гениальность, но и куча странностей поведения и мировосприятия. В этом плане оба вышеупомянутые датчанина схожи с еще более известным всем на свете Ницше, которого (как и Кьеркегора) многие считают вечным девственником, чуть ли не импотентом (что и сыграло большое значение в формировании их «странностей»), который, не смотря на все это, все же сумел как-то раз побывать в публичном доме и заразиться там сифилисом. В эту же, своего рода, категорию гениальных чудаков-девственников попадает и Ньютон. Я это к чему - параллели выстраиваются милейшие и в этом определенно что-то есть. Далась гениям эта ваша обычная и нормальная жизнь, плевать они хотели, судя по всему, что мы о них знаем или типа знаем (из источников, базирующихся на слухах и легендах).

Влияние Кьеркегора можно проследить в трудах многих известных философов и не только - от Фрейда и Юнга до Сартра. А основе его философского мировоззрения лежит проблема выбора, та самая фундаментальная проблема экзистенциализма. Созвучия у Кьеркегора есть и с Достоевским, и с Кафкой, и с вышеупомянутым Ницше- все одни и те же дорожки.

Так что же "наш" великий философ такого сделал? Промотал наследство своего отца (которого, кстати, всю жизнь ненавидел), отказал в браке достойной девушке, вел экстравагантный и провокационный образ жизни, не завел семьи и детей, поставил под сомнение христианство и написал несколько удивительно мощных трудов. Проблематика выбора, страха и его необычайно высокой значимости в жизни человека, хаос и отчаяние жизни- всё это Кьеркегор и он же- предтеча трудов многочисленных философов, которые придут после него. Кто такой Кьеркегор? Он в немалой степени отец всех нас, т.е странных, чокнутых интровертов, а не "всех нас" в смысле "всех людей вообще" (тут сильно важно не путать).

Трагичного в жизни этого абсолютного интроверта была немало. Взять хоть его любовь к красавице Регине Ольсен, которую философ пронес через всю жизнь, но которая увенчалась ничем, так как Кьеркегор спустя год после помолвки сам отказался от брака, мотивируя это тем, что так просто будет лучше для них обоих. История его любви, кстати, любопытно отозвалась в «Дневнике обольстителя» только подтвердив мое изначальное мнение о том, что книга эта не о соблазнении девушки, а об ее создании и воспитании (рецензия). Были у философа и классические тяжелое детство с отцом-садистом и трудная юность типичного ботаника, странного чудака, вечно непонятого и осмеянного. Да много чего было. Но он вовсе не был неудачником. Скорее, напротив. Хорошее наследство, привлекательная внешность, красавица-невеста, положение в обществе, гениальные мозги, в конце концов… А он боялся. Чего, чего он так боялся? И тут уж начинается чистая психология, которая проникновенным и до дрожи металлическим эхом отзывается в философских трудах этого гения, который (будучи бездетным) оставил миру такое мощное наследие, что имя его будет если не звучать, то отзываться (то там, то тут) еще долгие столетия.

P.S. Серен Кьеркегор был очень похож на Алексея Нилыча Кириллова из "Бесов" Достоевского и именно сутью его философии- все тот же страх, все тот же трепет и осознание того, что есть бог на самом деле и как он связан со страхом и трепетом.

Получила большое удовольствие, слушая эту совсем маленькую книгу. Причем с первых строк. Тонкий юмор, тот, который мне всегда нравился. Единственно были места, которые подпортили впечатление от книги, когда он смеялся не над тем, над чем позволительно смеяться. Но таких мест было немного. Больше он иронизировал над собой, причем то, над чем он подшучивает в себе, присуще многим, в том числе и мне:

У меня вообще не хватает терпения жить... Я не вижу, как растет трава

Хоть бы кирпич свалился мне на голову и пришиб меня до смерти, - все был бы исход!

Очень понравилось, как он назвал кенгуру: "новозеландским зайцем", а ведь правда, я раньше никогда не замечала, но они действительно похожи!
А вообще в книге очень много точный и тонких наблюдений, причем за столько времени ничего не изменилось в нашем мире, книгу буквально хочется растащить на цитаты:

Полезный совет писателям: следует набрасывать свои размышления как придется и прямо отдавать в печать; при чтении же корректуры могут появиться и хорошие мысли

Какие люди странные! Никогда не пользуясь присвоенной им свободой в одной области, они во что бы то ни стало требуют ее в другой: им дана свобода мысли, так нет, подавай им свободу слова!

На очереди (правда, боюсь, что это будет совсем не скоро) его Дневник обольстителя, интересно, такое же впечатление он произведет на меня или нет.