Некрасивая

Помнится, смотрела я как-то по молодости сериал "Институт благородных девиц". И вот это небольшое произведение Лидии Чарской напомнило мне по духу тот самый сериал.

В закрытом учебном заведении для девочек своя атмосфера: строгие учителя и взбаломошные неокрепшие умы, трогательные привязанности и жестокие розыгрыши, приобретение навыков взрослой жизни и нежелание расставаться с детской непосредственностью. Четырнадцатилетняя графиня Елизавета, благодаря стараниям не слишком обременённой воспитательным рвением бабушки, попадает в закрытый институт для юных барышень и причём прямиком в третий класс. Мало того, что новеньким всегда несладко приходится, так ещё и Лизина непривлекательная внешность вкупе с необщительным, замкнутым характером отнюдь не способствуют завоеванию симпатий среди новоприобретённых одноклассниц. Пожалуй, только тихая Валя Мурина, по прозвищу Мурка, проявляет по отношению к новенькой определённую толерантность.

Вообще, интересно наблюдать за поведением молоденьких девушек в условиях замкнутого пространства. У них свой микроклимат, свои правила и устои, свои милые детские влюблённости, трепетные обожания и своеобразная иерархия по положению и старшинству. Самое главное правило – "правило товарищества". Пусть рушится мир, но выдать подругу или подставить её, пусть даже и нечаянно, – большой грех. Нарушить "правило товарищества" означает покрыть себя позором и остаться изгоем на все времена. К сожалению, болезненно-честной Лизе, которой претит враньё и которая никогда в жизни не сказала неправды, пришлось узнать об этом не понаслышке. Однако один смелый поступок навсегда изменит отношение девочек к Лизе, и она найдёт себе верных подруг и добрых одноклассниц.

При чтении этой очередной «повестушки» Лидии Чарской в электронной библиотеке Литрес у меня сразу же возникло крайнее раздражение из-за того, что в этой истории ситуация с орфографией, построением фраз и в особенности с пунктуацией оказалась просто жуткой. Запятые чаще всего не ставились вообще или ставились там, где они совершенно не нужны, что весьма затрудняло восприятие текста. Очень хотелось спросить – автор, а Вам вообще знаком ли русский язык?..
Но в то же время сюжет этой повести оказался, пожалуй, наиболее увлекательным из всего, с чем мне до сих пор довелось ознакомиться у Чарской. Повесть похожа на известное «Чучело» Железникова, хотя тут, конечно, и не имеется столь крайней жестокости, и значительно больше сентиментов и слез в духе данного автора. Но и эти институточки, «благородные девицы», такие вроде бы чувствительные и нежные, могут быть ох какими безжалостными и отвратительными, если одна из них выбивается из стаи, не такая, как все, и невольно, невольно проводится параллель с Леной Бессольцевой…
Итак, в классе появляется новая ученица – сиятельная графиня Лиза или Ло Гродская, разумеется, сирота (а как же иначе у Лидии Алексеевны?), которая и сама знает, что чрезвычайно некрасива, вот, и повесть называется так же, и опять это перекликается с «Чучелом», у Лизы, по ее собственным словам, некий африканский тип внешности. Девчонки сразу же делают ее изгоем, причем у меня было впечатление, что главным образом даже не из-за некрасивости, а из-за титула, зависть еще никто не отменял, и в этих закрытых учебных заведениях она еще как бушевала, судя хотя бы и по произведениям Чарской…
Далее Лиза, как и знаменитая Бессольцева, совершает некоторую «измену классу», что только ухудшает ситуацию, хотя, на мой взгляд, девушка 14-15 лет уже могла и подумать, стоит ли восстанавливать против себя одноклассниц еще больше, ей к тому времени уже немало досталось, но нет, где там… Эпизод с порванным сочинением действительно ужасен, напоминает пресловутый «костер» в «Чучеле», но, как и всегда у Чарской, наша героиня благородно берет на себя чужую вину, принимает наказание, как мученица – ну, это уже для меня не было новым у данного автора, а затем совершает действительно героический поступок.
Да, сердце замирает, когда читаешь про ночь, когда наша Ло и ее главная обидчица находятся на волоске от гибели, но, конечно, девочек чудесным образом спасают, и опять происходит горячее примирение в океане слез, Чарская – это Чарская, ничего не поделаешь. Но в этой повести на самом деле имеется некоторое содержание, и кое-какие моменты подобной травли вполне актуальны и сегодня – эта «графинечка» еще и учится лучше других, так ату ее, ату, называем «уродкой» и прочими эпитетами в таком же духе, не разговариваем, издеваемся – девочки-подростки в чем-то всегда остаются одинаковыми, хоть со смартфонами, хоть в институтских пелеринках…

– Значит получается, школьная травля была всегда? И всегда были аутсайдеры, буллинг, унижения, открытое игнорирование, насмешки и издевательства? И это что получается? Такова природа человека? Мы, что хуже зверей? У зверей же нет буллинга!

– Да, у зверей нет буллинга. Но у зверей и нет психики, и нет своего уровня виктимности, у них нет предрасположенности быть жертвой в том смысле, о котором мы говорим. Поэтому да… судя по всему, всегда был. И потом, а может быть, буллинг нужен.

– Что?! Нужен? Бред какой. Кому нужно, чтобы его били, или унижали, или устраивали бойкот, или отбирали вещи… Или… господи! Да как ты вообще, можешь такое говорить!!

– Постой! Я пытаюсь сказать, что может быть это такая… ну не знаю, уловка природы. Чтобы выжить, человек должен был стать частью общества, а если он настолько сильно отличался, если он изначально, с самого детства выбивался по каким-то причинам, общество заставляло его сделать это.

– Через буллинг?

– Да! Т.е. это очень жестокий способ заставить человека измениться, адаптироваться к новым условиям.

– И к чему это интересно, должна была адаптироваться Лиза в «Некрасивой»? К этому стаду… в смысле, к этим вот девочкам-одноклассницам. Зачем?

– Ну, хотя бы потому, что ей так или иначе, нужно было научиться жить в обществе. Помнишь, она ведь была полностью асоциальной личностью. Родители умерли, бабушка занята светской жизнью, обучение дома, с наемными учителями. К началу романа она в принципе никогда не была в обществе, не знала, как общаться со сверстниками, у нее не было подруг. Лиза была глубоко одиноким человеком.

– О да! Она прямо нашла бездну подруг!!!

–  Ну, вот не надо сарказма. Нашла же в итоге. И потом, дружба не самоцель. Главное, она в принципе уяснила, что значит жить в обществе. Школа как модель общества, так что вот – экспресс социализация.

– Не знаю. Хорошо, буллинг вынуждает меняться таких как Лиза, но методы, последствия… Это же доводит до самоубийства, это ломает людей, уничтожает самоуважение, формирует такую низкую самооценку, что человек потом всю жизнь выбирается из этой грязи, попадая в зависимые отношения, уходя в алкоголь или наркотики… А домашнее насилие? Это же прямое следствие! Буллинг – это ужасно.

– Да, это ужасно… Но это есть. Это было сто лет назад, как в романе Чарской, это есть в любой школе сегодня, и это будет… И дети останутся самыми жестокими существами на свете, и жертвам буллинга придется адаптироваться и меняться…

– И что остается? Читать книжки?

– Знать. Просто знать об этом. Понимать. Говорить, объяснять. Быть рядом. Помогать. И да, читать книжки. Потому что каждый раз, когда ребенок становится жертвой буллинга – он один. Совсем один. Он просто не знает, что не одинок и что таких как он много…

– Ребенку нельзя быть одному.