Отзывы на книги автора «Захар Прилепин»

Левый, злой, неполиткорректный, хочу 1917 год, люблю Маяковского. Да.

Да! Спорно, злобно (и злободневно), прекрасно.

Не знаю, что еще сказать. Не знаю, надо ли еще что-нибудь говорить. Прилепин великолепно обращается со словом, язвит и иронизирует - где надо, а где не надо - пишет просто и честно. Над его текстами хочется думать. И, знаете, в рецензии выше этот сборник назвали "проповедями". Как по мне - это похвала.

10/10

До чего техника дошла: теперь можно заказать основным отечественным писателям рекламу иностранного острова. Впрочем, может, и иностранных авторов можно привлечь, дело только в том, насколько умелый попадётся менеджер по продажам. Остров Капри. Почему именно остров Капри? Во-первых (наверное), потому, что там сейчас активно продаётся недвижимость. Реклама «купите домик на Капри» мало где не появлялась. Видимо, такая реклама не слишком оправдывает себя. А вот если привлечь писателей, создать вокруг острова шлейф приятных ассоциаций... Может, и получится. Россиянин облегчённо вздохнёт при упоминании американской Санта-Барбары или Майями, думая «я же там всех знаю»: наверное, именно такие ассоциации нужны новым покупателям недвижимости, инвесторам, богатеям, дауншифтерам и экспатам. Тем более, остров отчасти русский: с ним связаны судьбы Максима Горького и его современников.

"Согласно опросу ЮНЕСКО, 87% островитян считают себя счастливыми. И наверняка большинство из них не лукавит". Что может быть лучшей рекомендацией к покупке недвижимости на этой территории? Все русские до изнеможения обожают Италию. Даже те, кто никогда не любил Европу. Вроде Гоголя. Но при этом считают пасту «Карбонара» и пиццу и моцареллу и прочую итальянскую кухню манной небесной, индульгенцией перед диетологами, самой здоровой пищей... Трудно спорить с теми, кто так считает. Вызревшие на солнце помидоры, макароны домашнего приготовления, изобильная и простая еда: итальянца умеют радоваться жизни, этого у них не отнять. При этом Италия (и остров Капри) – цивилизованный мир, Италия — обратная сторона России, что-то похожее на обратную сторону Луны.

Италия – это Средиземное море, Италия – это красота. «Представьте себе долину еще голых виноградников, вышедших на весеннюю разминку перед стартом, залитых солнцем, в окружении оживающих оливковых деревьев, и мелкие полевые цветы, отовсюду быстро лезущие из-под земли». Остров Капри прекрасен тем, что здесь нет автомобилей. Гиды наверняка скажут, что остров Капри — место на Земле, самое близкое к раю. Когда в Москве минус двадцать пять, здесь можно купаться в море в своё удовольствие, смотреть на вилле Fersen самые красивые закаты Европы. Или, если вдруг дождь, лежать в комнате отеля, когда там, над огромной водой, бьют молнии. Слушать ветер и чаячьи крики. А если распогодилось, можно нанять катер и объехать весь остров часа за три. Во дворике обязательно будет покачивать на ветру красивой прической пальма. "Итальянская погода всегда на стороне человека…" А если взглянуть на остров не как туристы, а поглубже — душа вздрогнет.

Винить ли писателей за то, что они поддались предложению порекламировать средиземноморский остров в обмен на материальные или нематериальные ценности? Пожалуй, не стоит. Плести слова – нормальная писательская работа, и нет особой разницы, расплачиваются с авторами авиабилетами, деньгами или простым «спасибо». Сергей Гандлевский, Эдуард Лимонов, Юрий Мамлеев, Виктор Ерофеев, Владимир Сорокин, Захар Прилепин, Герман Садулаев, Геннадий Киселев, Андрей Аствацатуров, Андрей Рубанов, Максим Амелин, - пошли на сделку, написали рассказ в обмен на некую плату. Другой вопрос – получилось ли «на века». На века – вряд ли. Хотя некоторые славно пошалили (тот же Сорокин). И, вероятно, изо всех сил старались. Так почитаем же. И купим недвижимость на Капри. Или хотя бы книгу про этот остров. Иначе он точно не останется в вечности (табличка "сарказм").

«Мизансцена: поздний вечер, ужин близится к завершению; на столе — початая бутыль белого столового вина и свежие цветы в простой вазе; подвядший базилик на разделочной доске, в тарелках — опустошенные устричные раковины и крабья шелуха, в салатнице — остатки моцареллы с помидорами; грохочут цикады. Расслабленные после знойного дня и недавнего жаркого словопрения политэмигранты вольно расположились вокруг необъятного овального обеденного стола, говорить не о чем — все говорено-переговорено. Красивая Мария Федоровна в задумчивости пощипывает виноград. Кто-то в углу бренчит на фортепьяно».

Есть у меня такая дурная привычка, сравнивать всё со всем и всех со всеми, часто даже совсем не сравнимое. В современной российской литературе есть два автора, которые для меня одновременно "намбер уан", за чьим творчеством я слежу и чьи книги не пропускаю - Алексей Иванов и Захар Прилепин. Творчество обоих трепетно люблю, хотя общего между ними примерно как у уральской сказки Бажова и романа Фурманова "Чапаев". Иванов это буйство красок раскиданных по холсту, Прилепин это чёткие наброски карандашом на альбомном листе. Иванов это сказка в лесу, у костра, рядом с кипящим в котелке чем-то вкусным - Прилепин это разговоры "за жизнь" на кухне за бутылкой водки и с колбасой на ржаном хлебе, на закусь. И наконец Иванов это снова сказка, когда сказочник сидит по другую сторону костра и рассказывает так, что дух захватывает....но он по другую сторону и дистанцию эту бережёт как зеницу ока. И яркие картинки из сказочной книжки своей показывает хоть и близко, но не даёт трогать чужими, а вдруг немытыми руками. А Прилепин сидит рядом, коленка к коленке. И нет у него книжки сказок....альбом с семейными фотками лежит на коленках. От старых, чёрно-белых, потрескавшихся от времени, до совсем свежих красивых. Листай, смотри, Захар разрешает. Только понатыканы эти фотки совсем уж в беспорядке и листая альбом, перед глазами проносятся словно вырванные из вечности куски жизни.... Вот и "Грех" не сколько книга, сколько этот самый семейный альбом. Вроде и сборник рассказов, но на удивление цельный, как эти самые фотографии понатыканные беспорядочно, но показывающие разные срезы одной жизни. Смотришь....блин, листаешь книгу и вот молодая пара и щенки, прям умилительно до слёз. А вот более ранняя фотография, копальщик бросает мёрзлую землю в могилу, безобразно пьяный. И тебя передёргивает. А вот снова в будущее и у молодой пары уже не щенки, а пара ребятишек. Тепло, душевно, вновь слёзы умиления и тут-же фотография погибшего в детстве парнишки а рядом Чечня, блокпост, пули и смерть....вот она, смерть. Её не видно, но она смотрит на тебя с этих фотографий, прямо в глаза. В упор. Страшно. Жутко до мороза по коже. Алексей Иванов сказка, Захар Прилепин жизнь. Вроде бы и разное совсем, но и две стороны одной монеты тоже разные. Сумбурно, на уровне ощущений, но как-то так.

С автором у меня отношения некрепкие, но они есть. Когда он мне попадается, я его читаю, смотрю и слушаю, если не попадается – не страдаю. С взглядами Прилепина можно не соглашаться, но в чём-то я с ним сильно совпадаю. Как и я, писатель (если не лукавит) ощущает свою принадлежность к русской культуре и истории.
Мне нравится, что он говорит, что нашу историю надо принимать такой, какая она есть, а не выборочно: «Вот это мне нравится, а это нет, буду считать, что этого вообще не было или выверну так, чтобы понравилось.» Не-а, так дело не пойдёт.
Мне нравится, что польскую интервенцию 1612 г. Прилепин называет интервенцией. А не как у Мальцева: Семибоярщина и поляки несли в Россию прогресс, а русский мужик во главе с Мининым и Пожарским не понял и – сапогом по морде. Иностранную интервенцию Гражданской Прилепин называет интервенцией. А не как у Веллера: иноземцы ввели миротворческие войска ради демократической свободы, но мы опять не оценили и – сапогом по морде.
Захар – не Улицкая, у которой «молодцы французы – сберегли своих» во Второй мировой. В 1941 г. нас шли убивать, а не несли цивилизацию. И сейчас мы живы только потому, что тогда погибли наши 27 миллионов человек. Поэтому мы так «носимся» с Днём Победы.
В этом сборнике представлены не только авторские мысли о том, кто мы есть, откуда пришли и куда идём. Он завершается совершенно лирическими главами о родной природе и своей семье.

В прошлом году уже было про Донбасс.

Фантасмагория.

Нынче снова про него же.

Только романс.

Как по мне отличия в тональности никакого. Ну, да и правда, без без разницы. Это ж так, слова для литературоведов. Пускай они объясняют. У нас дело проще – критика.

Глубоко не копаем, а то другим не останется. Делимся не столько фантазиями по поводу текста, сколько непосредственными впечатлениями. Как увидел, так и отозвался. Полистаешь книжку и сразу за клавиатуру – вперед и быстрее.

Однако с книгами Прилепина, если их действительно читать, а не хвалить с закрытыми глазами, быстрее не получается. Не потому что там мыслей густо, а потому что их там нет совсем.

Приходится сидеть и обдумывать: что это такое я там сейчас освоил?

Поэтому можно смело сказать: писателя Прилепина со своим, как принято, писать, мировоззрением, не существует. Мировоззрение ему придумывается задним числом, друзьями-критиками, за писательским обеденным столом. Вместо него набор даже не тезисов, не принципов, а каких-то свай, вбитых в каждую книжку. Прочитал одну, можно не брать в руки остальные. Там все то же. С чего начинал 20 лет назад, про то и сегодня. Никакой эволюции. Только смена декораций.

«Жизнь – дерьмо», правда «дерьмо» отрезал, видимо, в первом «рассказе» редактор. Обычное нагромождение ужасов и бытовой чернухи в стиле «нового реализма»: все у мужика шло не так – и в армии били, и жена не та попалась, и собака сгинула. Но тут война, и как все вокруг заискрилось, заиграло, полезло наружу. Обычный милитаристский бред: война делает людей и жизнь лучше. С чего бы?

На том стоит и держится «Ополченский романс», сборник свежих текстов («новая проза!») со сквозными героями - солдатиками. То одним поиграет Прилепин, то другим. Вспоминаются детские годы. Войнушка.

Почему сборник текстов, а не рассказов? Да потому что по ощущениям, сказать о любом из 14, как выразился Алексей Колобродов, треке, рассказ – будет жирновато. Вот, даже он не осмелился вымолвить.

Почему. Да от того, что не хватает художественности (очерковой документальности, правда тоже), привычной литературной работы с кульминациями и конфликтами (ну не зачитывать же в этот ряд жалкие прилепинские многозначительные вихляния в конце каждого текста). Описаний, рассуждений, анализа да психологии. Эмоций и тех нет. Будто не книжку читаешь, а сидишь, лузгаешь семки и слушаешь как тебе травят байки про то как в прошлом месяце гуманитарку возили, а еще раньше укров в квартире постреляли, как искали кастрюлю побольше, чтоб кашеварить, а вместо того наткнулись на питона, и вообще про то, что мужик на войне все умеет делать, поэтому для него война лучше бега по утрам и курсов профориентации.

В общем, такой треп дворника на скамейке, у которого всех мыслей выклянчить у тебя пятихатку (или сколько там книга стоит) для поправки собственного здоровья. И тебе заливают про рай малороссийских потерянных мальчиков, где мамки нет, а бабы-подруги только для использования по прямому назначению (это они в России на диванах все умные). Войнушка, как и было сказано. Только взаправду. Стрельнешь, человек падает и из него течет, как по Гераклиту. Так же интереснее.

Или вот, другая ассоциация при чтении. Уже не про дворника, поющего по нотам гимн мужику, которому сделали апгрейд, пластическую операцию «Петей», «трубой» или автоматом, а про иное. «Ополченский романс» - это ж новеллизация новейшего шутера, готовящегося к продаже «Call of Duty: Ranger Romance»: туда побежали, там постреляли. Пока молодое поколение играет, сидя за монитором, для того что постарше, организовали досрочный релиз на модной старой платформе, бумажном носителе. Читай! Не хочу!

Вполне подходящий для шутера набор квестов – перейди границу с фурой и без, займи ключевую точку и удерживай ее определенное время, захвати указанный населенный пункт при поддержке союзников в течении недели, имея в своем распоряжении дополнительный ресурс в 25 тысяч долларов. Действие разворачивается в вымышленной восточноевропейской стране Новороссии.

Почему в вымышленной? Потому что с реальными приметами в книжке плоховато. Врежь пару текстов в ранние сборники рассказов про Чечню, отличия найти будет сложно.

Кроме того, книга Прилепина традиционно пребывает где-то в области абстракций. Если прилепинские «наши» еще имеют клички как у собак, то противоположная сторона лишена каких-либо признаков животного происхождения. Это так, движущиеся мишени. В этом смысле книга получается чрезвычайно плоская, и как не заверяет нас издательство, тенденциозно-публицистическая: мы – люди, а они нет. Ну вы знаете, у врага не должно быть лица, а то в него и не выстрелишь, подумаешь, мама будет плакать, дочь по потере кормильца в проститутки пойдет, а сын в денежную кабалу.

А кто такие эти «мы»? Помимо чисто бытовых деталей уяснить будет крайне сложно. У этих мужиков, замешанных в одной прилепинской чернильнице, объединенных общей тягой к местности, где свободно стреляют, нет какой-то специфической человеческой сложности, за которую можно было бы зацепиться читательскому глазу. Бегают с оружием, глядят влюбленными и не очень глазами на командиров, пьют, жрут и изредка трахаются, пока бомбардировка не началась или выпала побывка на родину. Возраст значения не имеет. Потому что они никогда не вырастут. Потому что у мужика в прилепинском понимании, получается, нечему расти.

«Зачем мы в Донбассе?» Сколько не листаешь книжку, понять невозможно.

Потому что такого вопроса даже не стоит, рефлексия отсутствует напрочь, а повторять идеологемы образца 2014 года в 2020 году как-то глуповато.

«Носители правды объемной и важной». Какой? Нет ответа.

Вот и приходится автору держаться за плакатно-картонное, неопределенное, хуже облака в штанах, «мужское достоинство».

Про спасение мирного населения тоже не скажешь. У меня есть подозрение, что Прилепин вообще туманно представляет себе, как оно выглядит, это население. Да и нет его практически в тексте, кроме бабки с мобильником в одном из рассказов.

Смутно он представляет себе и нормальную (непостижимое для него слово) обычную человеческую жизнь. О ней ведь нет у него практически текстов, ясных жизненных, убедительных. Но не зная спокойной человеческой жизни и о войне глубоко и правдиво не напишешь. Только романсы для воспроизведения членами призывной комиссии.

Впервые Прилепин откровенно разочаровал. Вместо умных и тонких эссе - проповеди. Вместо злободневных акцентов - морализаторство и православие. Россия вместо смысла, Россия вместо текста. Очень уБогая вещица

Добавление оси аппликат должно сделать общую картину объёмнее.

Что же это за ось? Видимо социально-культурная. Военно-экономическая плоскость в книге получает мало внимания, лишь отдельными штрихами обозначается позиция автора. Зато много написано на национальную тему (как российскую, так и украинскую), про идеологию, про литературу, музыку, культуру в широком смысле слова.

Критикуется сложившаяся украинская государственность как "людоедская" и "насильно украинизирующая свои народы". Впрочем, не слишком широко. Военные преступления украинских властей упоминаются, но не разбираются подробно.

Мы увидели политическую нацию -- людоеда, который, который ест не только других, но способен в минуты резкого голода жрать самого себя.

О задачах СВО Прилепин пишет примерно следующее: "Россия вмешалась во внутренние дела соседа, поскольку это земля миллионов русских людей". Но при этом "Россия никого не спасает. Россия решает свои задачи". На мой вкус, формулировки довольно туманны и трактовать это можно по-всякому. Между строк скорее читается призыв к полному политическому контролю над украинскими территориями. Для убедительности в книгу включены несколько главок с историческими очерками, биографиями известных русских классиков и т.п. Автор даже выступает защитником украинской культуры и украинского языка.

Украина - не искусственное образование. Украинский язык - не вымысел и не продукт большевиков.

Но подчёркивается, что украинская культура -- часть большой русской культуры. И в сущности все мы одно целое. Разобщить же нас, как всегда, пытаются через идею украинства - сфальсифицированную и инспирированную европейцами. С нами -- Тарас Бульба, Богдан Хмельницкий, Щорс. Против нас -- Андрий, Мазепа, Петлюра, Бандера.

Окончательно поехавших рассудком на Украине всего 10-15%, а не 90%.

Короче говоря, Россия сражается за сохранение единства народов и поддержание исторической справделивости.

Из-за языка надо воевать, если его отнимают.

Воевать с летописцами и запрещать языки -- это дикарство и варварство.

То, что Прилепин называет "прогрессивная интеллигенция" -- чуть ли не главный антигерой в тексте. Речь идёт о современных актёрах, музыкантах, поэтах, писателях и об их профессиональной среде. Об их лицемерии и вероломстве, о предательстве русского солдата. Да и вообще: в кино, поэзии и музыке у нас царят бардак, пошлятина и засилье мафии. Спорить с этим трудно.

Современные деятели российской культуры ненавидят российскую государственность.

Все наши "миротворцы" не за мир, а за убийство русских.

И в этой местности начинаются вещи, показавшиеся мне самыми интересными. Автор явно проговаривает основную идею всего текста. В российском обществе он видит 3 непересекающиеся страты: "либеральная политическая элита", "креативный класс", "народ". Первые две якобы сговорились против третьей на основании своих общих "западных ценностей". Выдвигать претензии к социологической строгости, полагаю, здесь будет неуместно.

Народ, по мнению ЗП, - это "те, кто тянут лямку". Кто любит "калинку-малинку", Парад и десантников. Носители органичного патриотизма.

Однако, дегенеративная культура, созданная "кративным классом" для народного потребления, вскоре воспитает новое поколение, которому "калинка-малинка", Парад и десантники уже не нужны. И вот тогда конец российскому государству в его нынешнем виде -- его просто сметут. Противоречие очевидно: зачем же сметать то государство, с которым ты уже и так успешно сросся?

Впрочем, в других местах говорится не то чтобы о заговоре, а скорее о халатности государства по отношению к культуре: мол, пустили на самотёк по рыночным рельсам, и из-за этого народ восстанет против всей державности. Но как же исходно либерально-буржуазное государство вдруг смогло начать СВО? Я запутался.

Так или иначе, утверждается, что всё организовано плохо и результаты удручающие. А чтобы стало лучше, надо обратиться к успешному опыту прошлых лет. Если коротко:

Идеологию ... создаёт царь.
...
Великая культура создаётся только профессионалами высочайшего уровня.
...
Та культура сложилась в силу того, что имел место государственный заказ.

Здесь раскрывается ряд параллелей с СССР и Лениным. Ленин пересобрал империю и запустил мировые процессы деколонизации -- прямо как Путин в 22'ом. Большевикам досталась украинская проблема, и они её решили, смогли удержать Украину -- и мы сейчас в таком же положении, нам тоже надо эту проблему решать.

Проблема сложная, решений простых не имеет. Но автор предлагает некий вектор:

Аристократией должны стать другие люди. ...В России может быть только военная аристократия.

Россия неизбежно выстроит себя как мобилизационное государство. Снизу доверху мобилизационное государство. Страну, всегда готовую ко всему. ... Где каждый помнит, что мы всегда находимся в полшаге от беды.

Уважаемый Захар Прилепин! Спасибо, мы и так помним. Помним, что каждое поколение русских (и советстких) мужчин воевало в очередной войне. Помним, что за последнюю сотню лет на долю страны выпало столько бед, что у народа чуть хребет не треснул. Может быть уже хватит загонять русского человека бесконечно "тянуть лямку"? Может нам всем постараться отвести страну от беды подальше, чем на полшага? Почему после всех выпавших войн и невзгод нельзя уже просто нормально, спокойно, сыто жить? Хоть бы и как белые господа, которых Вы укоряете в колониализме и империализме. Но ведь и мы империя, и не надо уже этого стесняться. Почему бы нам не строить империю, которая сделает жизнь народа комфортнее и богаче, а не только заставит его бесконечно тянуть лямку? Мы ведь не хуже белых господ? Мы ведь тоже хотим посещать дорогие рестораны и ездить отдыхать не только в Северную Корею. Я слышал, и Вы не прочь.

Я не слежу за социальными сетями, и мне удобнее читать книгу. Но эта книга вышла неудачной. Для рецензии мне буквально пришлось ещё раз пересобрать весь текст. Заметно, что изначально весь материал был взят из блога. К сожалению, сейчас многие авторы так делают. Из-за этого мысль скачет, много дублирований.

Понравились исторические очерки и хороший авторский слог. Не понравился призыв в крепость и к строительству мобилизационного государства.

Общая оценка: 2 (скорее не понравилось).

P.S. Ведомости от 17 июля 2023г. Администрация президента определила пять образов желаемого россиянами будущего. Большинство россиян, когда их спрашивают о желаемом будущем, проявляют себя приверженцами «комфортной России» и «великой России». К таким выводам пришли в администрации президента (АП) при подготовке выборов 2024 г.

"Сегодняшний водораздел проходит скорее между адептами великой России и комфортной России, считает президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. «Первые исходят из того, что главные проблемы вовне и исправить их можно только презентацией подчёркнутого величия. Остальные сосредоточены на внутренних факторах. Поэтому, думаю, слова «справедливая», «прогрессивная» и «демократическая» вполне укладываются в понятие «комфортная», – считает Виноградов."

Получается, надо добавить к 58% ещё и 12% от "демократов" и получить впечатляющее соотношение: 70% против 26% за "комфортную Россию". А не за "Россию в крепости".

Отношение к творчеству Захара Прилепина прочно определяется выбором: за или против Донбасса. Кто за Донбасс, непременно будут восторгаться его новым романом, кто вынужден выступать против – в лучшем случае порицать, а то и просто охаивать. Это и есть формула успеха писателя: пристрастность, пристрастность и ещё раз пристрастность, которая создаёт много шума. Пристрастен Прилепин, пристрастны сторонники и противники Прилепина. Но для литературы важней беспристрастность. Прилепин вправе принять ту сторону конфликта, которая ему ближе. Литература же требует иного: художественной убедительности прежде всего.
Впрочем, в новом романе Прилепин стремится убедить читателя, что это – больше, чем литература. К такому же приёму прибегает Лимонов. Но если Лимонов, как ни пыжился, так и не оказался (и не окажется) сопричастным чему-то значительному, то Прилепину в этом отношении повезло (или не повезло): многолетний лимоновский перформанс не идёт ни в какое сравнение со смертью Захарченко. И сколько бы реверансов перед «стариком Эдом» ни совершил Прилепин на страницах романа, он понимает, что Лимонов – «иссохший, жёлтый, осыпающийся на сгибах листок» (справка об участии Лимонова в югославской гражданской войне), а сам Прилепин – «удостоверение советника Главы воюющей юной небывалой республики». Имея на руках такую карту, как лист отрывного календаря с датой 31 августа 2018 года, Прилепин стремится её удачно разыграть.
Анализировать роман нужно с конца, тем более что читатель прекрасно знает о том, о чём полгода назад сообщалось в СМИ: будет взрыв, будет смерть, всё будет – в конце повествования. А после этого – ничего, тишина, пустота, закрытая книга. Очень символично. Больше, чем литература?
Нет, не больше, потому что книга была написана после 31 августа. Развесёлые перебранки солдат Тайсона и Злого, позирование Прилепина на фоне Беллуччи и Кустурицы, переглядывание с чужой женой – всё было описано после смерти Захарченко. Формула Прилепина «кто-то сочиняет романы – а я там живу» оказывается ложной. Роман и жизнь – отдельны, поэтому можно писать о весёлом и праздном после смерти главного героя.
Кстати, главный герой книги – именно Захарченко, а не якающий на каждой странице Прилепин. Без гибели главы ДНР автору и писать было бы не о чем. Боевые будни скучны, как их ни раскрашивай. А прошлая, мирная жизнь солдат и вовсе кажется выдуманной. Например, боец с позывным Граф жил в станице, в хозяйстве его отца было три быка. Время – начало 2000-х. Для каких таких нужд в хозяйстве понадобилось аж три быка? Или вот: поймал отец малолетнего Графа за картами – «заставил съесть всю колоду, целиком, без воды». Прежде чем описывать такое, писателю-реалисту Прилепину следовало бы попробовать это на себе. Если бы выжил, заодно рассказал, каково потом на желудке.
Не меньше несуразиц и касательно Захарченко. Вот он дарит дочери автора свой смартфон. Выковыривает симку – и дарит. Так запросто. А контакты, сообщения, личную информацию, хранящуюся в памяти девайса, глава ДНР (или просто Глава) тоже девочке подарил? Что, Захарченко был настолько глуп и непрактичен?
Или заходит Глава вечером в магазин, прикупить продуктов. Берёт корзину – и к прилавку, как все. Захар ждёт его возле кассы. А про личку Главы – ни слова. Где ж они были? В машине покуривали?
У романа есть два недостатка, связанные с его написанием. Первый: недостаток сюжетный. Несмотря на близкое общение с главой ДНР, у Прилепина явно не хватало творческого материала, поэтому пришлось писать и о себе, любимом, и о событиях, с Донбассом вообще не связанных (общение с Кустурицей, с Лимоновым). Наиболее ярким примером подобного текстуального балласта является, конечно, перечисление (почти на страницу) исполнителей, чьи песни автор слушал за рулём, направляясь в Донбасс.
Второй: недостаток времени. «Сорок раз себе пообещал: пусть всё отстоится, отлежится – что запомнится и не потеряется, то и будет самым главным», – откровенничает автор в аннотации. Так ли?
Новый роман Прилепина – очень своевременная книга. Своевременная для писателя. Интерес к фигуре Захарченко со временем постепенно будет ослабевать. А издать роман сейчас, всего через семь месяцев после трагического взрыва – для этого нужно было очень постараться. Писатель действовал с чуть ли не журналистской оперативностью. Куй железо, пока горячо. Куй, не отходя от кассы.
Как следствие, явные художественные недоработки текста. Эпизоды не завершены не только логически, но и эмоционально. Вот дал Глава задание: взять языка. И майор Захар додумывает, что языка могут обменять на попавшего в плен бойца ДНР, которого сейчас, допустим, избивает «наш несчастный неприятель» (так автор называет солдат ВСУ). Вылазка за языком заканчивается неудачей (хоть и без потерь) – и всё. А что там с предполагаемым соратником, которого?.. Но автор уже перескакивает на другой эпизод.
Торопливость Прилепина оборачивается против него ещё и тем, что лишает возможности подумать: а как можно улучшить роман, усилив образ главного героя? Вот пишет Прилепин, что «старик Эд» – ровня Платону и Ленину. Думаю, и сам Прилепин доживёт до того времени, когда станет очевидной подлинная значимость Лимонова, уже сейчас сдувшегося, как воздушный шарик. Но роман-то – о Захарченко. И Прилепин второпях пропускает фантастический выигрышный ход: сравнить Захарченко с Че Геварой. Для этого есть более чем достаточное художественное основание: оба пали жертвами охотившихся на них вражеских спецслубж. Догадайся Прилепин об этом – и какой арсенал (пострашней дээнэровской «вундер-вафли») оказался бы у него в наличии. Но автор спешит, перо бежит, гонорар уже прописан в договоре с издательством.
Ещё одной особенностью романа является тяга автора к высокопарным архаизмам: Путин – император, Никита Михалков – царедворец. Прилепин и раньше величал Путина императором, но в книге подобное словесное изъявление верноподданичества активно разрабатывается как художественный приём. И автор настолько уверен в своей убедительности, что не боится стать посмешищем. Только у читателя это вызывает отвращение: настолько приторно, что противно.