Цитаты из книг автора «Юлия Яковлева»

Крачкин ненавидел Розанову ненавистью мужчины, чья молодость пришлась на то время, когда дамы носили большие шляпы и сапожки на шнуровке.

На мосту уже и вовсе казалось, что земля и небо куда-то провалились и автобус тряско ползет в сероватом, мельтешащем пространстве, где нет ни верха, ни низа. Темным привидением прошел мимо трамвай. Ленинградский февраль привычно показывал свои лучшие фокусы.

Дождь лил с таким видом, будто говорил: «Вы думаете, я перестану? Я не перестану».

Киров вникал в городские дела с энергичной и страстной мелочностью, которая лет сто назад прославила императора Павла Первого. Вот только в этом городе Павла шлепнули.

В голосе и взгляде его спутника плеснула та грусть, которая более образованному человеку приводит на память хотя бы Пушкина или Боратынского. Гэпэушник знал только басни Крылова, образование его окончилось в начальных классах школы, и то вечерней, для взрослых. Баснописец Крылов был единственной поэтической струной, которую ему успели натянуть.

Глаза. Вагон. Глаза. Стуча колесами, паровоз тянул большие деревянны

Паровоз работал железными локтями, задыхался на бегу сдобным дымом, но лишь быстрее и быстрее вращал суставами. Словно увидел что-то невыносимо страшное. Он просто не мог остановиться. Он нес их всех: Таню, тетю Веру, вагон, все вагоны, сколько их было, со всеми этими младенцами-скелетиками, с серолицыми взрослыми, в которых не различить мужчин и женщин, с девочками, похожими на старушек, и мальчиками, похожими на старичков. Он уносил их всех — что было сил в его механических внутренностях — из кошмара прочь. На восток.

Таня задохнулась от негодования: нечестно! — Здесь же нет времени! Человек в шляпе захохотал: — А кто говорит, что эти часы измеряют время? — А что? — Слезы. Чужие слезы. Через узенькую горловину капало вниз. — Кап-кап, кап-кап... По капельке-то, по одной слезинке — очень медленно. Медленнее, чем время. От этого многие думают, что злодейство сошло им с рук. А не сошло! — Я ничего не сделала... — Вот именно!.. Ты же хотела знать, за что вам все это? Теперь ты знаешь! Вы переполнили этот город чужим горем!

— Город. Он нас морит как тараканов. Все это нарочно. Он не хочет, чтоб мы жили. — Нас, Танечка, немцы морят. Таня глядела на снег, на круглые мыски своих валенок. Пожала плечами. — Такой красивый. А мы в нем так некрасиво жили.

акой красивый. А мы в нем так некрасиво жили. — Ты считаешь, мы сами виноваты?!