Глава 12

Егор

Я зол и готов сейчас переломить хребет кому угодно. Мать так и не пришла в сознание. Есть основания подозревать, что руку к покушению приложил дядя этого сосунка, который надменно взирает на меня из тачки. Климова рядом съёжилась. Испугалась девонька. Говорил же, Наташа. Тут тебе не Москва. Бью кулаками по капоту машины:

– Так и будем в гляделки играть? Будь мужиком!

Матвей выходит из машины и, широко расставив ноги, смотрит на меня свысока:

– Я не понял!

– И я, старина, не понял. Может, просветишь? В каком институте обучают столь мастерской полировке кисок? Чтобы аж до полного забвения? – Иду к пассажирской двери, за руку вытаскиваю Наталью из салона и киваю на свои ворота: – Живо в дом.

Она, прижав рюкзак к груди, юркает в калитку.

– Таша! – Матвей бросается следом за ней, но я встречаю его ударом под дых. Бью так, чтобы без синяков.

Матвей отлетает в забор моих соседей напротив. Хватает ртом воздух.

– Вы… За это… Ответите!

Не спеша беру Матвея за отвороты джинсовой куртки и впечатываю ещё раз в забор.

– Знаешь, что на зоне со взломщиками мохнатых сейфов делают?

– Каких сейфов?

– Ты девушку куда вёз? Насиловать? Считай, что я тебя из-под статьи вывел. Не благодари.

– Вот сучка! Она разговор записала?

– Сучки те, кто ноги перед тобой с ходу раздвигают. А к Наталье ещё сунешься, будем разбираться на другом уровне. Дядя будет очень недоволен. У него ведь скоро предвыборная компания начинается. А тут ты со своими непотребными хотелками.

– Какое право вы имеете вмешиваться?

Встряхиваю недоумка:

– Повторяю для тупых. Наташа под моей защитой. А по поводу прав – это не ко мне. Один раз так втащу, что мало не покажется. И можешь потом жаловаться хоть в лигу сексуальных меньшинств. Мне по хер. Уяснил?

– Уяснил.

– Вот и ладушки. Хорошего вечера! – отряхиваю руки и перебегаю дорогу.

Дёргаю на себя калитку и оказываюсь лицом к лицу с Натальей.

– Спасибо, – она стоит, прижимая к груди рюкзак. – Вы простите, что я…

– Давай не будем рассказывать всей улице?

– Простите.

– Дом там! – указываю на свои трёхэтажные хоромы из стекла и дерева. Не люблю каменные дома.

Наталья семенит по тропинке ко входу, а я иду за ней и не понимаю, что делать дальше? Логичнее всего вызвать такси и отправить её домой от греха подальше. Наталья входит в тёмный холл кошкой на мягких лапах.

Включаю свет и прислоняюсь к стене.

– Нравится?

Наталья снимает куртку, гордо расправляет плечи. Поворачивается ко мне и грудь её, колыхнувшись, замирает под голубым тонким джемпером. Так понимаю, в лифчике мне посчастливилось видеть Наталью лишь однажды. Купальник, правда, плохо скрывал её, кхе-кхе, анатомические особенности сосков. Тысяча дохлых пауков! И снова эти соски торчком. Наталья что-то говорила про раздражение…

– У вас мило, уютно. Люблю деревянные дома. И чтобы внутри брёвнами было выложено.

Стараюсь сосредоточиться на лице Натальи. Такая свежая после бани. И никаких следов всякого косметологического дерьма, которое молоденькие девчонки себе сейчас колют, надо и не надо. Взгляд влажный, просящий, но без пошлости. Наталья смущённо опускает глаза, облизывает губы. С чего это они так припухли. Уж не натянул ли мажор её нежный рот на свой дрын ещё в машине?

– Этот парень не тронул тебя?

– Только лез целоваться, – щёки Натальи окрашиваются в пунцовый.

– Зачем села к нему в машину? Не знала, чем это может закончиться?

– Он пообещал, что только проводит домой. Предложил погулять у реки. А потом…

– Понятно. Давай без подробностей. Я сейчас вызову тебе такси.

Наталья удивлённо хлопает ресницами. Наверное, я не слишком гостеприимен.

– Проходи, – на ходу стягиваю пиджак и бросаю его на диван, подхватываю пульт и включаю плазму на стене. Чаще всего смотрю канал про животных. Вот и сейчас что-то про львов вещают.

– Можно мне воды? – раздаётся робкий голос за спиной.

«Лучше водки», – отвечает мой внутренний. На первом этаже и холл, и бар, и кухня. В этой зоне я чаще всего и существую в выходные. В клубы уже не тянет. Старею, наверное.

– Может, чего покрепче? – указываю на уложенные в несколько рядов бутылки вина на стеллаже.

– Возможно, это избавит нас от неловкости, – Наталья теребит ремешок рюкзака.

Пытаюсь переварить сказанное ею и на ощупь извлекаю бутылку. Ставлю на стол:

– Ты о чём?

Пристальный взгляд Натальи сбивает с толку. Неужели она хочет со мной переспать?

– Вы так внезапно исчезли. У вас что-то случилось?

– Покушение. На мою мать. – Кулаки непроизвольно сжимаются. Захожу за стеллаж с вином. Тут спрятана моя кухня. Беру штопор и бокал. Поворачиваюсь и сталкиваюсь с Натальей. Хоть бы рюкзак оставила на стуле.

– Господи, какая я дура! – прижимает она руки к груди. – Я сейчас уеду… Как ваша мама?

– Без сознания. Жду звонка из клиники. Но врач сказал, что раньше утра вряд ли придёт в себя. Я выставил охрану возле реанимации… А тут ты позвонила, – откупориваю бутылку и наполняю бокал. Протягиваю его Наталье и чуть не выпускаю из руки, когда тёплые девичьи пальцы задевают мою ладонь. Понимаю, что не хочу быть сегодня один. Смотрю, как Наталья вращает бокал за ножку. Нервничает, девчонка.

– Можешь остаться. У меня.

– В смысле? – хмурит она брови.

– Ну если тебя дома никто не ждёт – оставайся. На одну ночь. У меня есть гостевая комната. Мужчины не должны признаваться в таком, но я боюсь звонка из больницы. Мать – для меня всё. И это ужасно, когда ты ничего не можешь сделать для самого дорогого человека. Сейчас остаётся только сидеть и ждать.

Наталья отпивает вино и, задержав его во рту, проглатывает.

– Конечно, останусь. Ведь я ваш помощник во всём. Хочу такой стать.

– Вот и отлично. Я быстро приму душ. Взмок, пока носился сегодня.

– Конечно, Егор Алексеевич, – Наташа всё ещё пытается выдержать дистанцию между нами.

Ополаскиваюсь по-быстрому и возвращаюсь в гостиную. Наталья с бокалом сидит на диване, поджав ноги. При виде меня, замотанного по пояс в полотенце, её глаза округляются, а взгляд чертит кривые по моему торсу. Вроде уже видела меня полуголого. Чего так испуганно таращится?

– Если хочешь в душ после… Ну что там у тебя было… Можешь тоже сходить. Там халат есть… Увидишь.

Наталья, едва не облившись вином, поспешно поднимается.

– Спасибо. Я быстро. А потом можем кино посмотреть или сыграть во что-нибудь.

– Ну давай поиграем. – Тяну носом и снова ощущаю аромат весны, источаемый Натальей. Чем же пахнет эта весна?

Наталья улыбается и вручает мне свой бокал. Машинально отпиваю. Сейчас мне кажется, что я предложил ей пойти в душ больше из вежливости. Полуголую Климову я второй раз не переживу. Могу и нагнуть, не сходя с места. Такие игры мне представляются сейчас.

– Полотенца в белом стеллаже, – кричу ей вслед.

Отпиваю ещё из бокала Натальи и наливаю второй себе. Немного расслабиться и правда не помещает. Лезу в холодильник за нехитрой закуской. Сыр, оливки, кинза, буженина. Составляю угощение на поднос и тащу на столик к дивану. Так я ещё своих помощниц не обихаживал.

Хлопает дверь. Наталья босыми пятками ступает по дубовому паркету. Халат ей велик. Широкий ворот едва прикрывает выступающие ключицы. Золотистые волосы рассыпались по плечам, щёки зарозовели, глаза блестят. Взгляд мой возвращается к её груди. Похоже, найден костюм, способный скрыть бесстыжие соски Натальи – махровый халат! Но у меня всё равно уже стоит.