Глава 9

Земля. У кабинета Валерия Иустиановича. Анна.

Пройдя под придирчивым осмотром невесть откуда появившейся секретарши, ставшей новомодной забавой у шефа, всегда занимавшегося всеми посетителями самолично, постучалась в двери. Нахмурившись, думая о том, на что же она способна, если ей доверили эту должность. Но вопреки всему в женщине совсем не чувствовалось сил или чего-либо особого. Опять же и времени на пристальный осмотр мне не дал шеф, предлагая войти, что я и сделала. Слыша интерес с доброжелательными нотками и удивлением:

– О, Анна! Неужели ты пришла поделиться ходом дел у наших гостей или что-то еще случилось?

Помотав головой, уточнила:

– Больше ничего не случилось Валерий Иустианович, вампирша уже не чурается крови и не морит себя голодом, а темная орчанка не запирается в комнате опасаясь свою соседку. В остальном – же, я хотела поделиться их, да и собственно успехами у всех девушек.

Кивнув, шеф устроился по удобнее:

– Все абитуриентки, в кратчайшие сроки прошли обучение начального и среднего образования, с высшим же все оказалось куда хуже. Но благодаря некоторым артефактам, стабилизировавшим память и умственные способности в скором времени они постигнут и его. Кроме того, ими были освоены смежные профессии по возникшим интереса. К примеру, орчанки склонились к бытовым – общепринятым. От осваивания технологии производства бумаги и чернил, до выделки кожи, это касается Ринары. Темная же – Ардерия, проявила интерес к кулинарии. Элания проявила интерес к технике саморазвития, доставшиеся ей, так–как она уже закончила обучения. У Фереи попроще и понятнее. Она углубилась в моду, интересуясь, как нашими достижениями – так и способами изготовления материалов. Поэтому у неё едва ли не самые поразительные познания в истории. А вот с желанием Диамы было потруднее. Она увлеклась металлургией. И если все остальные собирали выкройки, материалы и попросту готовили, то для неё пришлось арендовать склад и оборудование, где та проводит все свободное время в изысканиях и совершенствовании полученных навыков. Видимо для того, чтобы в последствии повторить все в своем мире. Потому я к вам и пришла. Образование, вместе со знанием дела, ими вскоре будет освоено полностью. Также подписаны и договора по охране или скорее сбережению наследника, что и не потребовало от меня усилий. Все без исключения осознают ответственность, возложенную на них. Потому я считаю, что в течении следующей недели нас можно будет отправлять обратно.

С достоинством хорошо выполненной работы посмотрела на шефа, получив в ответ его улыбку, пронизывающую до дрожи и разительно отличавшееся от неё по доброму баритону объяснение:

– Не спеши так Анна, – попенял он мне. – Ты своих подруг, и так загоняла. Они уже места себе не находят. Пусть девушки немного отдохнут. Тем более волноваться не о чём. Сиета уже доложила, что обнаружила Диму и он жив. Правда не на прямую, а через артефакт. Но всему своё время. К слову сказать – он сейчас раб, но все же живой.

Закусив губу, ощутила кожей, как переменилось настроение у шефа. Но тот не подал и виду, отпуская меня:

– А вообще – это хорошо, что гостьи так быстро развиваются. Тем сильнее и надежнее будет подспорье для Димы. И я рад, что ты можешь заниматься с ними и дальше.

Отвлекшись на графин с водой, он дал понять – что я свободна. Выйдя из кабинета скрипнула зубами, под полные насторожённости взгляды женщины. Они – то и заставили меня остынуть. Видимо еще не время для прощения, но думается, что – тот час, не за горами.

Очир вернулся ночью, ввалившись в жилище. Однако разбудил меня совсем не он, а ушедшее из-под боку тепло – Илисы. Девушка поспешила, помогая шаману добраться до лежанки, устраиваясь на своей. Я же с облегчением выдохнул. Мне все равно было по какому принципу она действовала. Желая помочь хозяину, или оберегая меня – от возможных неприятностей. Главное, что Иля не была глупа, понимая то – что раб на какие бы он поступки не шел, не сможет её уберечь. Это снимало ответственность за неё и с меня. В прочем, к чему эти рассуждения на ночь глядя. Прислушиваясь к их сопению, устроился по удобнее и сам, забываясь. Утро же началось с толчка и напутствующего слова:

– Вставай, нас ждут дела.

Осмотрев слегка покачивающегося шамана, державшегося за голову и излагавшего все с таким надтреснутым голосом, что я его едва узнал. Но не усмехнуться не мог. В двойне обрадовавшись, когда орка перекосило – от моего бодрого по сравнению с ним состояния. Заметив, как старика при ходьбе заносило из стороны в сторону при выходе из юрты, нагнал его, интересуясь:

– Так куда мы пойдем?

По озиравшись вокруг, тот уперся в меня осоловелым взглядом:

– Далель говорил, что тут где-то родник. Но я ничего не ощущаю.

– Кроме сивушного духа, – поддел его я.

Но реакции не дождался. Видимо орку было очень хорошо вчера, а сегодня – было сегодня. Пришлось указать ему дорогу сжалившись и направиться в лес. К роднику мы подобрались минут через десять, где орк и опал, как осенняя листва. И с тем, как он напивался, его схожесть с листьями все больше росла. Вскоре он постарался отдышаться и с трудом побороть одурь, краем достигшую и меня. Поэтому, пришлось лишний часок поваляться в паре с орком, отходя от одолевавшего меня сна. Но вскоре дрёма слетела и лес бывший чуть прохладным, сменил своё очарование на стаи прожорливых насекомых. Да настолько, что я предложил идти к дому:

– Очир может в юрту пойдем, там хоть не грызут? А на счет воды не беспокойся. Схожу я по старой дружбе с котелком, отопьёшься.

Но в ответ услышал бормотание орка с его отнекиванием:

– Не, в юрту нельзя. Если поймают – то к столу отволочь могут, а я чего-то устал. Видимо не те годы и я не тот.

Склонившись над родником, орк умылся с наслаждением смачивая лицо, тоже повторил и я, заодно и испив, вслушиваясь в его предложение:

– Есть правда мысли и на этот счет.

Не прошло и получаса, как мы покоряли местную целину, благо не вспахивая. Оказывается, орку вместе с коровой, даровали и участок на её прокорм, а так–как близлежащие поля или равнины уже выкосили, нам пришлось удалиться от стойбища на приличное расстояние. Но даже не это удивляло, а то – как споро у Очира получилось собрать все нужное. Правда не так и много надо было. Но и волокуши для сена стоило выпросить, а уж тем более косу, оказавшуюся чем-то средним между обычной косой времен СССР и серпом, куда прикреплялись изгибающиеся рукояти метра по полтора. С вилами и веревкой все оказалось проще. Старые вожжи и не менее актуальные трехрогие деревянные рогатины, нашлись в пустующей соседней юрте. Откуда мы поспешили уйти, лишив жилище двух опор. А там все осталось за малым. Запрячь коней и отправиться в дорогу. Чем мы и занимались, почти миновав лесок с краю не казавшийся таким уж большим. Но и подлеска, в два с лишним километра, было достаточно. Вот только не для орков и их стада, так что мне пришлось помучаться еще с полчаса, прежде чем мы вышли к не тронутому полю, и шаман не определился с нужным участком. Где и потекли наши часы. Как показал опыт, страда спешки не любит, пока скосишь, уложишь в валки и унесешь сено на волокуши, можно и изжариться. Тем более, со страдавшим от похмелья орком, не дозволявшим мне и прикоснуться к своему орудию. Мне доверялись только вилы и те с некой опаской за деревяшку. Ими и приходилось монотонно выполнять свою часть работы, задумываясь, а чаще просто изнывая и теряясь в самом себя. Но дело шло, и за одним таким просветлением, было приятно посмотреть на волокуши, возвышавшиеся над лошадьми с неким возмущением поглядывающих на меня и на свой груз. Орк же не останавливался, из-за чего пришлось сметать маленький стожок, в чьей тени я и укрылся, окликая неугомонного старика:

– Очир может передохнем маленько!!? А то у тебя кони взопрели, что и мне невмоготу стало.

Посмотрев на то, как с меня катиться пот. Орк остановился соглашаясь, не без вернувшегося к нему хорошего самочувствия и колючести:

– Что-то ты слаб совсем стал, – усмехнулся он. – И ума не приложу. От того ли, что добро моё защищал или что портил?

Подмигнув мне, орк засмеялся над тем – как я потерял дар речи, поясняя:

– Знаю я, что вчера произошло. Все в племени знают. И стесняться тут нечего. Уберег рабыню и хорошо.

Помешкав, не понимая хвалит ли он или издевается, отмахнулся. Вспоминая и о кое–чем случившемся там же:

– Куда нам северянам без дурости, – пожал я плечами. – Но скажи о другом. Ты же знаешь, что рабов, купленных с нами, учат тому – как выжить. Так почему я бегаю по полям и отбиваюсь от орчат?

Помолчав, Очир по-доброму вздохнул, отвечая:

– Ну, про тех пареньков ты загнул конечно, впрочем, тебе и они на пользу. А так, если хочешь, чтобы я тебя подучил разуму и бою, то попросить нужно было.

Кивнув на вилы, он поднялся, беря в руки вторую пару. Подождав пока я соберусь с мыслями и приготовлюсь, орк подтолкнул:

– Что же, давай посмотрим на что ты годишься.

Соглашаясь с ним, провел серию из ударов темной, конечно они предназначались для меча, но шаги и рубящие удары почти те же. И если бы не убегавший и укорачивающийся от меня орк, то я посчитал бы моё копьё, намного эффективней, а главное безопаснее меча. Увы Очира я не достал, а в окончании смазал выпадом и получив увесистый тычок в ногу. При всем – при этом повалившись, не уследил за орком, поменявшим положение, цепляя зубьями у орудия мою ступню вместе с икрой.

Улыбнувшись, он мне пояснил:

– На обучении рабов было бы тоже самое. Только тебя ещё и секли бы палками. За нерасторопность и неуклюжесть, да мало ли. А в итоге, кучка замученные рабов, что отправлены на мясо. Сам понимаешь десять дней, кто бы не учил и что бы не делал, ничего в форме и умениях обычного человека не изменят.

Сплюнув не менее тягучую – чем мысли слюну, усмехнулся с пониманием правоты орка, однако и мне хотелось цепляться за что-то:

– Да и не понимаю я, к чему тебе это. Есть же Ахир, коего воспитывали и обучали, как воина с детства.

Заметив, что я не понял, орк попытался вывести из навалившегося на меня отчаяния:

– Ты же помнишь, как совсем недавно, я не без твоей помощи едва не придушил собрата. Так вот. Шаманы, как я и ты, не всегда выглядят и могут то, на что оказываются способны.

Усмехнувшись, орк уселся рядом со мной:

– Но сейчас нам нужно отдохнуть и закончить с сеном.

Страда потому так и называется, что люди страдают. Увы и меня эта участь не миновала. Не успев передохнуть, орк взялся за старое, а с ним и я. Но дело спорилось, и даже у шамана был предел выносливости – до которого я едва дожил. Тем не менее, я мог с гордость осмотреть три стремившиеся к заходящему солнцу кривые копны. По шкрябав языком по небу, кое–как выжал слюну, сплевывая чуть горьковатый привкус. Не без удовольствия, под насмешливые взгляды орка, расчёсывая и накусанную мошкой и слепнями, спину. В надежде интересуясь:

– Ну, думаю на сегодня все? – посматривая на орка, оценивающего проделанную работу:

– Х–мм, можно сказать и так.

Поморщившись от его недомолвок, просто последовал за ним к лошадям. За день, те перекочевали с волокушами ближе к лесу и теньку. И уже с ними мы побрели в обратную дорогу, не спеша. Встречая, как и мы бродивших в поле и тех – кто надеялся на дары леса. Правда у большинства промысел был живой, будь то длинноухий увязший в силках, или птица, подстреленная успешным стрелком. Но были и те, кто собирал поздние грибы и не до конца оклеванные с кустов, или опавшие от жары перезревшие ягоды. За ними показалось и стойбище, с уютно примыкавшими сбоку выселками. Однако поспешили мы не к ним, обогнув племя побрели до шатров и юрт в отдалении. И мне только теперь стало понятно, что казавшееся единым племя, жило обособлено или скорее посемейно. И между скоплениями построек от одних – до других, были не малые прорехи. Очир же, как оказалось, шел к вновь обретенным родственникам, вернее к их пастбищу, где виднелось и заготовленное сено. Добравшись до него, пришло время разгружаться. Этим мы и занялись, под не самые радушные взгляды. Но высказать что-либо Очиру никто не решился, тем более в их владениях бегала и его корова. И только–когда мы управились с делами, то смогли идти отдохнуть, пройдясь на обратном пути по оркам, одолживших утром упряжь и инструмент. Так–что возвращался я к знакомой юрте, едва ли не на подгибающихся от усталости ногах. Но Очир и тут меня в покое не оставил. Стоило мне только свернуть к дому, как злобный орк окликнул:

– Ты это куда собрался, а мыться и поить лошадей, кто будет? Истощил скотину, кое–как ползая по полю, так еще и бросить пытаешься.

Оскалившись на мой взгляд выражавший многое, тот лишь поторопил:

– Давай–давай. Глядишь и самому полегчает.

Проводив юрту тяжелым взглядом, не менее тяжко вздохнул, отправляясь за орком, так–как тот уже спешил по тропе к ручью, заходя в тень леса. Пришлось поторопиться, чтобы догнать старика, идя за плетущимися усталыми лошадьми, охаживающих себя, а за одно и меня хвостами. Что не нравилось жужжащей над ухом ораве кровососов, с остервенением набрасывающихся в чуть влажных у родника местах. Постояв около лошадей, подождал пока они не напьются, и орк не отведет их в сторону привязав за первое деревцо, чтобы со свободными руками утолить жажду самому. Мне же лошадей никто не доверил, и я не стал дожидаться орка едва ли не с головой ныряя в родник. Но всё же в первую очередь нужно бы напиться, что я и сделал с наслаждением, пока не заболела голова, и не налилось тяжестью пузо с коим я и отпал от воды, давая место Очиру под его искрившимися смехом взгляд, на который я посмотрел с подозрением и видимо не зря:

– Экий ты клещ, – с притворным изумлением восторгался он, – а я-то все думал, чего северянин забыл в пустошах, видимо от кого-то отпал.

Отмахнувшись от орка, перекатился на другой бок, почесывая накусанную ногу. Этого вполне хватило для улыбки с коей шаман и сам припал к роднику. И если я клещ, то эта земноводное возжелало осушить водоем. И у него хорошо получалось, пока он – как и я не отпал, блаженно повалившись, переводя дух. Дело оставалось за малым, уползти в юрту. Но вчерашнее обещание наполнило о себе. И я нехотя побрел к роднику, скидывая робу, отдаленно напоминавшую рубашку. Смочив её сначала с удовольствием обтерся и уже освежившись, взялся за стирку вплотную. Но долго мне этим не дал заниматься Очир:

– Думаю нам пора, пока меня вместе с тобой не четвертовали.

С удивление обернулся, на что орк со вздохом объяснил:

– Как ты думаешь, почему племя – так и не сдвинулось с места, когда дававшая воду и рыбу река обмелела?

Обернувшись к роднику услышал продолжение:

– Вот и до тебя дошло. Конечно, мы не в пустыне и не так близки к южным племенам, как могли бы. Но в эту пору и тут, не найдешь подходящие для стойбища места. А теперь представь то, что будет? Если увидят, как источник воды и в сущности жизни, загрязняют.

Закончив с пояснениями, он встал, собираясь. Я же отогнал в сторону зеркало воды, сплескивая поднявшуюся муть и опавшую с меня солому, удовлетворенно нагоняя орка. Тот особо и не спешил, видимо – как и я, устав за сегодня. Без лишнего шума и отягощавших разговоров бредя домой, куда мы добрались минут за пятнадцать. В юрте же все казалось по-старому, но как-то уютнее. Всё-таки Илиса была умная женщина и облагораживала ореол обитания, как могла. Конечно отсутствием грязи не удивишь, кроме проделанной работы, а вот стоявшем на месте у очага котелком с еще горячей кашей и невесть откуда взятым деревянным ведром, наполненным холодной родниковой водой, очень даже. Посмотрев на последнее чудо, на кое обратил внимание и орк, услышали оправдание запричитавшей девушки:

– Оно в хижине нашлось, той – что от ветра упала. Я сначала не знала, как поступить. А потом, все нужное и прибрала, – уткнув глаза в пол, та замолчала. Я же, а за мной и орк, в недоумении побрели на улицу, где и в помине не было некогда стоявшего рядом строения. Один лишь мусор и выжженный круг земли, из которого даже камни перекочевали к нам, напоминал о чем-то. Остальное же нашлось за жилищем, балки и опоры из жердей и вил были сложены, а общий контур из шкур мы нашли уже у себя в юрте – куда едва различимо протянулся их след. В окончании обнаружили, что наши лежанки подросли этак раза в два, и теперь напоминали кровати – низенькие, но все же. Уставившись на такое чудо, услышал то – как орка прорвало. Он долго и надрывно отсмеиваясь не приходил в себя, констатировав:

– Хороша.

Смутившись Илия взялась за кашу, потребовав у нас посудины. С которой я и поспешил, получая у хозяюшки свою долю. По обжигавшись управляясь с легкостью опустевшей чашкой, добирался и до своего места, где растаял, провалившись в мягкий настил из шкур.

Услышал от орка желанные, только не в эту минуту, слова:

– Что же, теперь можно и поучиться.

Повернувшись к нему кое–как пробормотал:

– Если сможешь выдернуть меня из мира сновидений, то вперед.

Обмякнув, я прикрыл глаза, разобрав его бормотание на грани: