Цитаты из книг автора «Владимир Шаров»

в Швеции – его возили туда еще ребенком – маленькие города освещают по ночам следующим образом. Окна гостиной обычно выходят на улицу, и вот в ней оставляют зажженными керосиновые лампы, а, поскольку вдобавок никому не хочется ударить в грязь лицом, оформляют комнату, будто дорогую витрину. Между рамами как бы просцениум: по волнам из ваты плывут копии ганзейских торговых парусников, вокруг разложены морские раковины, разноцветная галька и похожие на сталактиты кораллы. Над всем этим, привязанные ниточками, парят ангелы и святые. Дальше, уже собственно на сцене, красиво расставленная мебель и красиво развешенные картины, обычно опять же морские пейзажи, в шкафах книги с золотыми обрезами.

известный художник Казимир Малевич, который преподавал им с Колодезевым во ВХУТЕМАСе, будучи арестован в двадцать шестом году, на допросе показал, что те его картины, которые

Полгода назад мать написала, что у нее новый любовник – туркмен, чудом выживший во время страшного ашхабадского землетрясения. Вроде бы она им очень довольна. Потом и сама Соня мне о нем написала. Письмо было восторженное. Среди прочего намекнула, что туркмен «парит» ее не переставая и так хорошо, что, сколько бы родня ни пугалась, она выходит замуж.

Политика, Коля, вообще так устроена, что в ней больше, чем на один шаг, отродяс

Возможно, для тебя новость, что в XVIII веке большинство, временами и все епископские кафедры в России занимали малороссы. И вот старообрядцы, которые считают синодальную церковь безблагодатной, ее отход от истинной веры (необратимый и бесповоротный) связывают именно с нами.

Когда в Смуту казаки, холопы и посадские люди (среди них только поэтов два десятка) объявляли себя сынами царя Федора и царевичами Димитриями, прочими законными наследниками Российского престола, самозванцем никто из них не был. Каждый лишь спрашивал Господа: коли никого другого достойного помазания на Москве нет и не предвидится, а цар

Украйна, бывшая окраиной и для Польши, и для России, была рождена их смешением и их ненавистью. То буйство нечистой силы, какое у Гоголя, – из его веры, что на земле нет места, где бы нечистой силе было бы лучше и вольготнее, чем здесь.

что напор того, что вижу, чересчур силен, с ходу ухватываешь лишь контуры, остальное будто в тумане размыто или полустерто. Вечером же записывая, всё проживаешь по второму разу и что-то вдруг понимаешь.

Без властной вертикали России трудно. Она – ее нутряной каркас, ее ребра жесткости, но фундамент, на котором страна стоит, другой. Как волчок, ее держит круговое вращение. Согласен, что в идеале чекист исповедуется священнику, который, закольцовывая конструкцию, в свою очередь его сексот. Прочность, на равных – герметичность такой фигуры выше всяких похвал.

сгущается. В моей жизни это средняя часть Никольской