Цитаты из книги «Изобретение Вальса (сборник)»

Было бы уместно его окрестить так: телемор

Вальс. Формула «насколько я понял», – вы уже дважды ее повторили, – равняется прямому утверждению своей правоты. Я люблю точность выражений и не терплю обиняков, этих заусениц речи.

Трощейкин. Леонид Викторович Барбашин. Барбошин. Нет-нет, не путайте, Барбошин, Альфред Афанасьевич.

Антонина Павловна уходит, входит Барбошин: костюм спортивный, в клетку, с английскими шароварами, но голова трагического актера и длинные седовато-рыжие волосы. Он движется медленно и крупно. Торжественно-рассеян. Сыщик с надрывом. Войдя, он глубоко кланяется Любови.

Любовь. Что вам можно предложить? Писатель. Что вы можете мне предложить… Н-да. Это у вас что: кутья? А, кекс. Схож. Я думал, у вас справляются поминки. Любовь. Мне нечего поминать, Петр Николаевич. Писатель. А! Нечего… Ну, не знаю, милая. Настроение что-то больно фиолетовое. Не хватает преосвященного.

Дядя Поль. Мне так показалось, – и нет такой силы, которая могла бы меня заставить изменить показание.

Входят тетя Женя и дядя Поль. Она пышная, в шелковом платье, была бы в чепце с лентами, если бы на полвека раньше. Он: белый бобрик, белые бравые усы, которые расчесывает щеточкой, благообразен, но гага.

Антонина Павловна. Именно, к сожалению! Очень хорошо. Я сама понимаю, что этим нечего гордиться: только ближе к могиле. Это моя дочь Вера, Любовь вы, конечно, знаете, моего зятя тоже, а Надежды у меня нет. Элеонора

Любовь. Дорогая моя мамочка! Ты чудная старая женщина. Я так рада, что судьба дала мне литературную мать. Другая бы выла и причитала на твоем месте, а ты творишь.

Любовь. Ну, это понятно, что он расстроен. (Маленькая пауза.) У него даже начинаются галлюцинации… Принять какого-то низенького блондина, спокойно покупающего газету, за… Какая чушь! Но ведь его не разубедишь. Решил, что Барбашин ходит под нашими окнами, значит это так.