Глава вторая

Снилось мне что-то странное. Судя по мокрой подушке, может, и мама, которой у меня никогда не было. Но хорошее снилось, потому что в душе тепло, а вот если б детдом приснился, особенно первый…

Там мне тоже повезло – в основном с органами. Потому что встретивший дрожащую от перенесённого ужаса девочку мент оказался честным. Вот и первый детдом мой тряхнули так, что только бандиты посыпались. А во втором били уже совсем по-иному, и при некоторой сноровке можно было и небитой ходить. Так что повезло, но снится мне обычно первый. Никому и никогда я не расскажу, что именно там со мной случилось.

Впрочем, пора уже и вставать. У нас сегодня выход, вот и рассвет потихоньку небо серебрит, значит, скоро винтокрылая машина унесёт нас навстречу приключениям. Какими они будут, это тот ещё вопрос, но пока надо умыть морду и поесть чего-нибудь. Ну и размяться, конечно. Если я всё правильно понимаю, бегать придётся много, даже очень. Спрашивается, на… зачем я вчера переодевалась, если сегодня всё равно заново перепаковываться? Женская душа – потёмки, даже если она моя.

– Доброе утро, мальчики, – здороваюсь я с десантниками, уже выглядящими довольно свеженькими.

– Доброе утро, – кивает мне Змей. Док явно хочет сказать что-то совсем другое, а я давлю в себе непонятно откуда взявшееся желание его просто обнять и замереть, хотя мне, в принципе, понятно, откуда оно взялось…

Завтрак у нас довольно быстрый, но правильный, а вертолёт уже ждёт. Погода, правда, не балует, поэтому пилот нервничает: ветер нынче порывистый, а жить хотят все, я точно знаю. Поэтому споро закидываем рюкзаки в машинку, залезаем и сами, после чего Змей даёт вертолётчику отмашку. Я же думаю о своих ощущениях. Они мне совсем не нравятся, но сделать я ничего не могу – люди мы военные, и выбора у нас нет.

– Всё-таки странно всё, Змей, – перекрикиваю я гул двигателя. – У тебя же по-боевому?

– Так точно, – кивает он. – Сам уже думал, полная фигня получается…

Выходит, мне это не кажется, и сюрпризов мы ждём оба. Хоть что-то хорошо – что я не параноик, например. Пока летим, размышляю. Потом-то будет некогда, наверное, а вот сейчас время есть. Всё-таки кажется мне, что экипировали нас в расчёте на то самое место, а это значит, кто-то важный там пропал, и как бы не все учения были затеяны ради оперативного прикрытия. Может такое быть? Учитывая тараканы командования, вполне, я и не такое видела. И тот факт, что тихо и спокойно зайти было проще, ничего не меняет. Значит, принимаем за рабочую версию.

Учитывая, что специально ни на кого не ориентировали, то либо мы человечка знаем, либо не человека ищем. Что я знаю об этой зоне? Осень сорок первого, прорвалась танковая рота немцев, по какой-то неведомой причине в той же местности шёл поезд с детишками без прикрытия. Часть детей была убита, часть бесследно пропала. И танковая рота фрицев, что характерно, тоже. Мог ли там пропасть спецбоеприпас? Ну а какие ещё версии, кроме как спасти детишек, больше чем через полвека? Да ещё и без вводной… Стоп!

А может ли так быть, что попасть в какое-то место можно, если не знаешь о нём? Или, точнее, твоя цель – не это самое место? Ну же! Я фантастику очень даже уважаю, так что вполне вероятно, конечно. Ну вот довели бы нам подобную вещь… хм… да, сама не верю. Поэтому, пожалуй, можно принять за версию. Принцип Оккама, опять же, не возражает. А это значит, что при всей фантастичности гипотезы версия жизнеспособная.

Что самое плохое может нас поджидать, если вспомнить фантастику? Да что угодно, включая фрицев. И детей… И хорошо, если дети не в плену у немцев, но в плену могут быть только девочки, понятно зачем. И если это так, то они уже больше растения, чем люди, я-то знаю, не раз такое видела. Загадка, однако…

– Змей! – решаюсь я всё-таки. – Если немцев встретим – бить надо, не раздумывая. Это не бундесы.

– Понял, – кивает он мне.

Интересно, меня в психушку не сдадут? Странно же, свободно рассуждаю на фантастические темы, а ребята нормально воспринимают. То есть вообще реакции нет, как будто мы каждый день на немца шестидесятилетней выдержки ходим. Почему я так уверена, что мы их встретим? Вот в этом у меня основной вопрос, ведь я уверена. Абсолютно уверена в том, что и детишки будут, и фрицы, которых уничтожить просто необходимо. После посадки надо ребятам сказать, чтобы красные звёзды напоказ выставили, потому что мало ли что.

– Садимся! – сообщает нам лётчик, ведя машину на посадку.

Я выглядываю в иллюминатор и осознаю: всё я правильно поняла. Мы садимся на самой опушке, отсюда километров десять до условной зоны. Если бы везли именно в условленную точку, то садился бы наш вертолётчик на пять кэмэ севернее, ну а раз тут – всё понятно. Значит, работаем.

Вываливаемся из удобно устроившейся на траве машины, переходя на бег. По правилам, от точки высадки надо отдалиться максимально, мало ли кто сейчас за нами наблюдает. Потому сначала бег, потом шаг, потом Лис затягивает задорную песенку плюшевого медвежонка, отчего бежится намного веселее. Я подпеваю, потому что так регулировать дыхание намного проще и нет отупения.

– Шагом! – командует Змей. У группы может быть только один командир, и погоны тут роли не играют. – Всем стоп! Привал! Жр… Трапезничаем, удобряем и быстро-быстро убегаем.

– Фух, отвыкла я от такого немного, – хватаюсь за ствол дерева, но не удерживаюсь, стекая вниз. В ногах слабость, всё-таки у меня беготни довольно мало, ползания больше. – Покормите даму?

– Хоть с ложечки, – сразу же с готовностью откликается Док, распаковывая паёк. – М-м?

– Нет, с ложечки, пожалуй, не надо, – отказываюсь я, потому что странное желание согласиться меня скорее пугает. – Пока будем принимать пищу, потрындим немного.

– Это хорошая мысль, – кивает мне Лис, а Серёжа протягивает уже разогревшуюся банку.

Я на мгновение задумываюсь. По идее, в зону мы уже вошли, поэтому дальше бегать надо будет аккуратно, а вот мне теперь нужно ставить совершенно фантастическую задачу. Вот ещё о чём я не подумала: лущить матрас – это не моё управление, мы-то как раз больше по Европам. То есть моя версия всё больше и больше подтверждается. Как говорит товарищ полковник, «умный, как моя жена потом». Так и я, получается, только задним числом умная. Эта новость заставляет вздохнуть.

***

Неожиданная мысль меня сбивает с толку – а реален ли мир вокруг нас? Может, мы в чём-то навроде виртуальной реальности обретаемся и скачем тут на потеху публике? Но даже если так, проверить это невозможно, а убить нас и в виртуальности можно. Вот поверит мозг, что он труп, и всё. Но всё же есть ощущение странное, будто я в фильме каком…

– Рассказывай, – предлагает мне Змей, вздыхая. – Чего надумала?

– Ну, кроме того, что всё это напоминает фильм сравнительной художественной ценности? – интересуюсь я в ответ.

– Кроме, – кивает он. – Потому как до такого класса виртуализации человечество пока не дошло.

– Ого, какие ты слова знаешь! – улыбаюсь я.

Правда, тут он прав, насколько нам этот момент известен. Только вот ведь в чём дело – нам может быть известно далеко не всё. Змей, конечно, и сам это понимает, так что жевать этот вопрос не буду. А вот по делу… Молча лезу в рюкзак за спутниковым телефоном – он ещё и позицию более-менее точно показывает, так что сначала нужно определиться на местности. Открываю я аппарат, даю ему некоторое время на поиск спутников и наблюдаю вполне ожидаемую картину.

– И как успехи? – интересуется проигнорировавший мою тираду Змей.

– Ну, два варианта, – получив такое подтверждение своим мыслям, я немного ошарашена. – Или кто-то сумел заглушить сигнал спутников, или мы не на Земле. Тебе что больше нравится?

Из ответа командира группы можно сделать вывод, что не нравятся ему оба варианта. Я его понимаю, ибо кто может так заглушить спутники и, главное, чем, что военный терминал совсем не ловит, – непонятно, а так и индикатор готовности к связи, и спутники местоположения, причём все… А они, между прочим, очень разные. Поэтому предполагаем вариант «не на Земле». Уничтожить орбитальную группировку можно только во время войны, очень уж их там много… Кстати, о «много». У меня же и терминал есть!

– Думаешь, орбитальная группировка пострадала? – с интересом спрашивает меня Серёжа.

– Ну, или их всех посбивали… – задумчиво отвечаю я, наблюдая нули на терминале. – Потому что так заглушить все сигналы, с учётом того, что рации работают… Я таких способов не знаю.

– Я тоже не знаю, – признаётся Змей. – Так что ставь задачу.

– Да, такое не придумаешь, – соглашается с ним Серёжа. – Коллективных галлюцинаций не бывает, это я тебе как врач говорю.

А он прав, кстати. Такое и я тоже слышала, поэтому, рассуждая логически, мы попали в фантастику и не более того. Ну, тоже вариант, где только не бывала военная разведка. Так что нужно рассказать ребятам то, что пока знаем только мы со Змеем, раз уж вариантов совсем нет.

– Значит, так, – я вздыхаю, потому что дичь же несусветная. – Осенью сорок первого здесь за каким-то надом шёл поезд с детьми. Его разбомбили сами понимаете кто. Но вот когда пострадавших вынимали для оказания помощи, появилась танковая рота, неизвестно откуда, кстати. И так же неизвестно куда исчезла вместе с частью детей ими не убитых. Поэтому есть мнение, что мы можем встретиться сами знаете с кем, и если так – бить надо будет без вариантов, бундесам тут взяться неоткуда.

– Охренеть, – характеризует ситуацию вежливый Серёжа, Лис же реагирует матом, потому что танковая рота – это двадцать две машины.

– Да, – киваю я. – Учитывая год, то пять «двоек» и семнадцать «троек», если рота лёгкая, а она должна быть лёгкой для таких прорывов. Ну и зенитчики, скорее всего…

– Фигня вопрос, – гладит свою нежно любимую винтовку Лис. – Фрицы бензиновые были и бензин таскали с собой, – объясняет он.

– Да, это я забыла, – соглашаюсь я.

Слово берёт Змей. Так как карте местность почти не соответствует, что мы видим сразу же – тут речка типа «вонючка» должна быть, а её нет – значит, карты у нас практически бесполезны, будем работать по ходу пьесы, прорисовывать обстановку по мере продвижения. Это я ребятам ещё о детях не рассказала, но они и сами всё понимают.

– Всю жизнь мечтал в фантастику попасть, – ворчит Лис, проверяя, что у него в рюкзаке.

Немцам нужны дороги, значит, нам следует ориентироваться на рёв двигателей. Ну и на стоны или плач. Командир даёт команду вывесить на видное место красные звёзды, и мы отправляемся в путь. На этот раз спокойно, не торопясь, потому что километр – это диаметр зоны, а сколько здесь на самом деле, не знает никто, да ещё и карты нет. Так что начинается моя любимая часть оперативной работы – ползанье.

Истерики у меня быть не может, у ребят и подавно, мы в жизни чего только не видели, потому даже удивления нет. Так что идём уже без бега под задорную песню, но вот лес тих, что совсем неправильно – не бывает такого, чтобы полная тишина была. Значит, лес уже необычный и привычные нормы в нём не работают. А вот и поднятый кулак Лиса, впереди идущего. Все опускаемся на колено, осматривая окрестности.

– Что там? – интересуется Змей.

– Здесь Лис, – вспоминает правила обмена наш товарищ, как будто вариантов много, кто это мог быть. – Танки, час-два, Вязь права.

Хочется выматериться, но ещё пока нельзя – мы на выходе. А можно только слушать и смотреть. Время прохода техники по почве ребята определять умеют, невелика наука, но это значит, что нам дорога противопоказана. Чего-то подобного я ожидала, потому просто киваю. Интересно, дети тоже здесь? Если да, у Серёжи много работы будет, ибо они, скорее всего, изранены и уж точно травмированы. Но пока танки. Закончим фрицев, там и детьми займёмся, а то пока немцы живы, поработать они нам не дадут.

Издали доносится отголосок рёва двигателей¹. Учитывая расстояние, на котором он слышится, нужно охватить колонну с двух сторон. И вот тут я понимаю, что чуйка свербила не только у меня, потому как у Серёжи моего обнаруживается «карандаш»², а у командира вообще «Баркас»³, что удивляет неимоверно, учитывая единственную страну, где он на вооружении.

– С тандемной⁴ он фрица разорвёт, – замечаю я, удивляясь тому, как ребята пёрли такую тяжесть, учитывая, что задача встречи с бронетехникой не предполагала.

– Вот и ладненько, – усмехается Змей. – Будет им алаверды за фаустпатрон.

Шутит он, но это и хорошо, потому что немцы сорок первого года с такой радостью не встречались, отчего им будет сюрприз. Это же хорошо, когда сюрприз?